р свежей  смолы,  блеск медных
частей, крик радио.

 На панели стояли зеваки.

 - Жарко?  - еще раз крикнул Богемский,

 - Жарко!  - еше раз ответил Цвибол.

 В перерыве Цвибол подошел к Богемскому покурить.

 - Что вчера вечером делали?  - спросил Богемский.

 - Гулял.

 - С Катей?

 - Да.

 - Где?

 - Везде.

 - Хороший вечер был?

 - Да.

 - Звезды?

 - Да.

 - А сегодня?

 - Тоже гулять будем.

 Вмешивается радио.

 Р а д и о:  Обильные дожди прошли в Центральной  черно- земной
области.

 Б о г е м с к и й.  Слышите?

 Ц в и б о л.  Хорошо, что обильные.

 Р а д и о.  Метеорологические  данные дают  основание  ожидать
выпадение осадков в Московской области в ближайшие дни.

 Б о г е м с к и й.  Слышите?

 Ц в и б о л, Хорошо, что в ближайшие.

                      Пауза.

 Б о г е м с к и й.  Может быть, и сегодня даже дождь выпадет.

 Ц в и б о л.  Пожалуй, выпадет.

 Б о г е м с кий.  И звезд не будет.

 Ц в и б о л.  И вы в кино пойдете с Катей.

                      Пауза.

 Б о г е м с к  и  й.  И  вы  согласны  уступить  мне  вечер  в
обществе  девушки,  которую вы любите,  ради того,  чтобы пошел
дождь?

 Ц в и б о л.  Да.

 Б о г е м с к и й.  Дождь, который нужен республике и не нужен
вашей любви.

 Ц в и б о л.  Да.  Дождь, который нужен республике.

 Б о г е м с к и й.  Браво!  Дайте вашу руку.  Я теперь начинаю
понимать, что такое классовый подход к действительности.

 И действительно, появилась туча.

 Сперва появился ее лоб.  Широкий лоб.

 Это была лобатая туча.  Она карабкалась  откуда-то снизу.  Это
был  увалень,  смотревший  исподлобья.  Он  выпростал  огромные
лапы,  вытянул  одну  из  них  над  Александровским   вокзалом,
помедлил.  Потом,   поднявшись   над   городом   до   половины,
повернулся  спиной,  оглянулся  через плечо и стал  валиться на
спину.

 Ливень продолжался два часа.

 Затем был неудачный проблеск.

 Затем - умеренный дождь.

 Наступил вечер.

 Звезд не было.

 Дождь то появлялся, то исчезал.

 Богемский купил два билета на предпоследний сеанс и стал ждать
Катю у памятника  Гоголя,  как было  условлено.  Она не пришла.
Он  ждал  час и  еще  четверть  часа.  И  потом  еще  четверть,
Блестели  лужи.  Пахло  овощами.  В  раскрытом  окне  играли на
гитаре.  Вспыхивали зарницы.

 Он пришел в переулок,  подошел к  заветному  дому Здесь  живет
Катя.  Он  толкнул  калитку   подошвой-  Он  прошел  по  двору,
оставляя в грязи следы,  глубокие, как калоши.  Обойдя флигель,
он увидел темное окно.  Нет дома.

 Он  вышел  в  переулок  и  стал  ходить   взад  и  вперед.  Он
остановился   и  стоял,   закутавшись  в  пелерину,   черный  и
пирамидальный, освещенный окнами, - как в иллюстрации.

 Они появились  из-за угла.  Катя и Цвибол.  Они шли обнявшись,
как два гренадера.

 Он вырос перед ними.  Они разъединились.

 - Вы обманули меня, Катя, - сказал Богемский,

 - - Нет, - ответила Катя.

 - Дождь, - сказал Богемский.

 - Дождь, - согласились они.

 - Звезд не было,- сказал он.

 - Звезды были.

 - Неправда.  Ни одной звезды.

 - Мы видели звезды.

 - Какие?

 - Все.

 - Арктур, - сказал Цвибол.

 - Бетельтейзе, - сказала Катя.

 - Антарес, - сказал Цвибол,

 - Альдебаран, - сказала Катя и засмеялась.

 - Мало того, - сказал  Цвибол, - мы видели звезды южного неба.
Это вам не Альдебаран.  Мы видели Южный Крест...

 - И Магеллановы облака.  - поддержала Катя.

 - Несмотря на дождь, - сказал Цвибол.

 - Я понимаю, - промычал Богемский.

 - Мы были в планетарии,- сказал Цвибол.

 - Техника, - вздохнула Катя.

 - Шел дождь, нужный республике, - сказал Цвибол.

 - И нам, - окончила Катя.

 - И сверкали звезды, нужные нам, - сказал Цвибол.

 - И республике, - закончила Катя.

193I г.

     ЗРЕЛИЩА

 Я  подошел  к башне,  Собственно  говоря,  это была не  башня.
 Труба.  Немногим больше пароходной,

 Наверху чернела дверь.

 К двери вела деревянная лестница.

 Все сооружение казалось чрезвычайно шатким,

 Билеты   выдавались   через   маленькое   окошечко.  Невидимая
 кассирша.  Только  одна  рука,   выбрасывающая   на  крохотный
 подоконник мелочь.

 Я поднялся по  лестнице и очутился  внутри  трубы.  Я стоял на
балконе и  смотрел  вниз.  Внизу,  освещенные  дневным  светом,
шедшим в  раскрытую  дверь,  стояли  красные  мотоциклы.  Дверь
имела вид  светлого  четырехугольника,  как двери в склады  или
мастерские.  Четырехугольник  света падал на земляной пол.  Вся
картина носила очень летний характер.  На пороге двери зеленела
трава.

 На  балконе,   кроме  меня,  стояло  еще  несколько   десятков
зрителей.  Преимущественно мальчики.  Они то и дело принимались
хлопать,  выражая  нетерпение.  дверь  внизу  вошли  мужчина  и
женщина.  Женщина была в  брезентовых  бриджах так  называемого
фисташкового цвета и в черных крагах.  Эта одежда  подчеркивала
ее юность и худобу.  Они сели на мотоциклы и надели  очки.  Тут
мне показалось, что вид этих мотоциклов не совсем обычен.  Я бы
сказал,  что к ним было  что-то  прибавлено  или  что-то от них
отнято - с таким  расчетом,  чтобы они производили  устрашающее
впечатление.  Повторяю, что мне  показалось.  В дальнейшем я не
проверил правильности моего восприятия, так как после окончания
номера  мне  было не до того,  чтобы  рассматривать  мотоциклы.
Однако я не могу  отделаться  от  впечатления,  что эти  машины
отличались странной, я бы сказал, коварной выразительностью.

 Первой   выступила   женщина.  Она  стала   ездить  по  стене.
Вообразите  себе  трек ни больше ни меньше  как в 90'.  Tо есть
это была езда под прямым углом к вертикали.

 Машина описывала круги.  Иногда казалось, что вместе с седоком
она вылетит за край!  Усилий воли стоило не  отшатнуться  в эту
секунду.  Я делал  усилие и не  отшатывался,  понимая,  что это
маленькое мужество просто необходимо, чтобы совершенно не пасть
в собственных глазах.

 Производя  вихрь, она  проносилась  мимо  меня.  Затем я видел
сзади - быстро удаляющаяся фигурка с пригнувшимися плечами.

 Так как всякий раз, когда она  проносилась  мимо, я  испытывал
испуг, то потом в стремительном  улепетывании  этой  маленькой,
щуплой  фигурки,   оседлавшей   тяжелую  машину,  я  усматривал
какое-то  лукавство.  Я даже ожидал иногда, что фигурка на меня
оглянется.

 Труба, сколоченная из досок,  сотрясалась.  С ужасом я узнавал
в ней просто бочку.

 Ко всему, еще стрельба мотора.  Великолепный,  сухой, высокого
тона звук.

 Когда  номер  окончился,  я был  глухим.  И в немой  тишине  я
видел,  как  мотоцикл,   скатившись  со  стены,  остановился  и
женщина,  продолжая  сидеть в седле,  подняла  руку.  Затем она
сняла очки, и, вместо  широкоглазой маски кузнечика, в воздухе,
как в зеркале, появилось полное прелести человеческое лицо.

 Когда  я  удалялся  от  башни,  я  увидел,  что ее  опоясывает
надпись:  "Мотогонки по стене".

 Громадные   печатные  буквы.  Башня  весело  белела  в  чистом
 воздухе Парка культуры и отдыха.

 В свое время нечто  подобное  проделывали  велосипедисты.  Они
ездили  внутри  гигантской  корзины.  Зрители  видели  их через
прутья.

 Конечно, это не было так  эффектно,  как номер с  мотоциклами.
Фигура   велосипедиста   настраивает  на  юмор.  Тем  не  менее
аттракцион был потрясающей новинкой.

 В каком году состоялась его первая демонстрация?

 В тысяча девятьсот десятом?

 Цирк  был  еще  старым.  Происшедшие   благодаря   техническим
открытиям  видоизменения  в жизни  города еще не  отразились  в
цирке.

 И первым из мира техники проник на арену цирка велосипед.

 До этого я помню демонстрацию  каких-то  электрических  чудес.
Аттракцион   выдавался  за  научный  опыт  и  носил   серьезное
название:  "Токи  Николая  Тесла".  Но это было  фокусничество.
Зритель должен был поверить, что перед ним человек,  остающийся
невредимым,  несмотря  на то что сквозь  него  пропускают  токи
необычайной.  силы.

 Велосипед  произвел  огромное  впечатление.  Мне кажется,  что
именно  езда по  наклонному  треку была первым  видом  цирковой
работы с  велосипедом,  и  только  впоследствии  циркачи  стали
работать  на  выложенном  на арене  полу из белых  полированных
досок.  К этому  времени  номер  велосипедистов  превратился  в
комический.  То  как   велосипедный   спорт   получил   широкое
распространение, то, для того чтобы велосипед не потерял своего
права  удивлять,  пришлось  призвать  ему на  помощь  клоунаду.
Обыкновенного  -  из  мира  техники  велосипеда  не  стало.  Он
распался  на свои два  колеса.  И этой  возможностью  завладели
эксцентрики.

 Мотоцикл  грозен.  С ним не поиграешь.  Когда мы думаем о том,
что  скорость  связана  с  опасностью,  то не образ  автомобиля
возникает  в  нашем   сознании,  а  именно   образ   мотоцикла,
стремительно перечеркивающего поле нашего зрения.

 Младший  брат   меланхолического   велосипеда   кажется  злым,
нетерпеливым, не поддающимся приручению.  Он трясется от злобы,
фыркает.  Если тот носился, как стрекоза, прозрачный и хрупкий,
то этот летит, как ракета.

 Я  хочу  ответить  себе  на  вопрос,  в  чем  секрет   особого
впечатления,  которое  производит на зрителя такой  аттракцион,
как мотогонки по стене...  А производит он  действительно  ни с
чем не сравнимое впечатление.

 Секрет  в  том,  что  в  зрелище   человека,   движущегося  по
вертикали,  есть  элемент  самой  сильной   фантастики,   какая
доступна нашему сознанию.  Это та фантастика, которая создается
в тех  случаях,  когда перед нашим  земным  зрением  происходит
какое-либо событие, имеющее своей причиной  неподчинение закону
тяжести.

 Такие  события  составляют  предел  фантастики.  Они  наиболее
необычайны для нашего земного восприятия, потому что, когда они
происходят, перед нами на секунду возникает  картина  какого-то
несуществующего мира с физическими  законами,  противоположными
нашим.

 Аромат   сказочности  мы  чувствуем,   когда  видим   прыгуна,
делающего    сальто-мортале,     Безусловно,    прыгун    самая
фантастическая фигура цирка.

 Цирк учел  силу  воздействия  на  человека  всяких  зрелищ,  в
которых  нарушаются  наши обычные  представления  об отношениях
человека   и   пространства.   Большинство   цирковых   номеров
построено на игре с равновесием:  канатоходцы,  перш, жонглеры.

 Что же получается7

 Цирк волшебным  языком говорит о науке!  Углы падения,  равные
 углам отражения, центры тяжести, точки приложения сил - мы все
 зто узнаем в разноцветных движениях цирка.

 Это очаровательно.

 Мы видим смелого и сильного человека, который настолько уверен
в  себе,  что  решается  на  то,  чтобы   оспаривать   границы,
поставленные ему природой,

1937,
---------------------------------------------------------------------------
Last-modified: Wed, 22-Jul-98 14:54:04 GMT
                                                         Оцените этот текст