не велели, - сказал он, - и, нравится или  не  нравится  это  нам  с
тобой, я должен здесь сидеть.
   - Понятно, - отозвалась она.
   - И приказано смотреть, чтобы ты не раздвигала колени, девочка.
   - Пошел ты! - разозлилась она. - Выпить-то, по крайней мере, можно?
   - Нельзя. Ты уже сегодня один раз окосела.
   - Хочешь потанцевать со мной? Должна  же  я  веселиться,  а  не  только
стоять там и петь, теша похоть этих мерзавцев.
   - Не хочу я  с  тобой  танцевать,  -  отказался  он.  -  Мне  этого  не
приказывали.
   - Боишься?
   - Пусть так, - сказал он. - Хочешь убедить меня, что  я  боюсь?  Боюсь,
только оставь меня в покое.
   Музыканты заиграли вступление к песне "Вся целиком" из  ее  репертуара.
Она встала и медленно двинулась к эстраде, где размещался оркестр.


   - Как, она говорит, ее зовут? - спросила Эмили Зигенфус.
   - Элен Хольман, - ответил Дьюи Хартенстин.
   - Хольман? Вот нахалка! - возмутилась Эмили.
   - Почему? - спросил Вик Смит.
   - Потому что это фамилия настоящей  певицы.  Либи  Хольман.  Правильно?
Либи? Или Лиди. Нет, Либи. Да, Либи Хольман. У нее есть свои пластинки,  -
объясняла Эмили.
   - У Элен столько же прав на эту фамилию, сколько и у  Либи  Хольман,  -
сказала Ирма Флиглер.
   - Нет у нее таких прав, - возразила Эмили.
   - Есть, - упорствовала Ирма. - Либи Хольман - тоже не настоящее имя.
   - Да? - Удивилась Эмили. - А откуда ты знаешь, Ирма?
   - У меня есть друзья в Цинциннати, штат Огайо. Вернее, у Люта. Лют!
   - Что? - спросил Лют.
   - Что нам рассказывали эти твои приятели  из  Цинциннати,  штат  Огайо,
помнишь, у которых двое детей умерли от менингита...
   - Менингит  спинного  мозга,  -  сказал  Лют,  который  разговаривал  с
Уиллардом Доаном.
   - Я знаю, - ответила Ирма. - Как их фамилия?
   - Шульцы. Гарри Шульц. А что? Позвонить им и пригласить сюда или что?
   - Очень остроумно. Как по-настоящему зовут эту певицу Либи Хольман?
   - Чего же ты сразу меня не спросила? - сказал Лют.
   - Хватит. Скажи как.
   - Фред. Ее настоящая фамилия Фред, - ответил Лют.
   - Уф! Никогда не скажет сразу, - заметила Ирма, - несет какую-то  чушь,
остановиться  не  может.  Во  всяком  случае,  эти  приятели,  Шульцы   из
Кливленда...
   - Ты только что сказала, что они из Цинциннати, -  возразила  Эмили.  -
По-моему...
   - Пусть из Цинциннати. Хорошо, из  Цинциннати.  Из  города,  в  котором
родилась эта Хольман. Одним словом, они из того же города, что  и  она,  и
они назвали нам ее настоящую фамилию.
   - Фред, значит, - повторила Эмили. - Все равно не  верю.  И  ничего  вы
этого не знаете. - Эмили пила уже четвертый бокал.
   - А мне она нравится, - заметила Фрэнни Снайдер. - Я люблю слушать, как
она поет.
   - Любишь? - переспросила Эмили. - Сидишь здесь и утверждаешь, что  тебе
правится такой голос? Да ты с ума сошла, Фрэнни.
   - И мне нравится, - вмешался Харви Зигенфус.
   - А тебя кто спрашивает? - воззрилась на него Эмили Зигенфус.
   - Никто. Я что, не могу высказать свое мнение?
   - Не можешь. Кому оно нужно, твое мнение? Посмотрите на нее. Хочет петь
- пусть поет, а если собирается отбивать чечетку, то пускай начинает. Пора
на что-то решиться. Она похожа на танцовщицу в бурлеске.
   - Откуда ты знаешь, как ведет себя танцовщица  в  бурлеске?  -  спросил
Харви Зигенфус.
   - Откуда я знаю? - переспросила его жена. - И ты меня еще  спрашиваешь?
Ты, Харви Зигенфус, меня об этом спрашиваешь? Хорошо, я  тебе  объясню.  Я
знаю, потому что ты  заставлял  меня  так  себя  вести.  Когда  мы  только
поженились, ты требовал, чтобы я раздевалась, снимая одну вещь за  другой.
Вот откуда я знаю.
   Все, кроме Харви Зигенфуса, расхохотались.
   - Ненормальная, - заметил он.
   Но это только вызвало новый взрыв смеха.
   - Выпьем! - крикнул Лют Флиглер. - Эмили, тебе налить?  Немец,  ты  уже
давно готов пропустить еще стаканчик. Фрэнни, тебе вполне можно. Вик,  что
с тобой? Ты не пьешь?
   - Я лучше воздержусь, - ответил Вик Смит.
   - Тебе бы тоже полезно  воздержаться,  Лют  Флиглер,  -  заметила  Ирма
Флиглер.
   - Воздержание хуже простуды, Вик, - пытался уговорить его Лют. - А  это
что за звуки раздаются? - И он наставил ухо в сторону Ирмы.
   - Ты слышал, что я сказала.  Тебе  бы  тоже  стоило  воздержаться.  Вик
правильно делает.
   - Хуже простуды, - повторил Лют.  -  Тот,  кто  хоть  раз  в  жизни  не
напился, не мужчина. Дьюи, налить тебе? Ты знаешь, что губернатор Северной
Каролины сказал губернатору Западной Виргинии?
   - Ты хочешь сказать, губернатор Южной Каролины? - поправила его Эмили.
   - Нет, я хотел сказать,  Северной  Дакоты,  -  ответил  Лют.  -  Ладно,
давайте выпьем, ребята.
   - Я уже окосел, - заметил Дьюи Хартенстин.
   - Да и я на грани, - сказал Харви Зигенфус.
   - А тебя кто спрашивает? - опять рассердилась Эмили Зигенфус.
   - Эй вы, Зигенфусы, хватит  миловаться  на  людях,  -  крикнул  Лют.  -
Подождите до дома.
   - Выпьем за добрый старый Йель, - предложил Немец Снайдер, который  был
лучшим  защитником  в  сборной  гиббсвиллских  школ  в  тысяча   девятьсот
четырнадцатом году, когда Гиббсвилл одержал победу и над  Редингом  и  над
Аллентауном.
   - Обними меня, милый. Обними меня,  ненаглядный,  ля-ля-ля,  тра-та-та,
тра-та-та, - напевала Моника Смит.
   - Фу, какая гадость! - заметила Эмили. - Наша кошка и та лучше мяукает.
   - Обними меня, милый, - пела Моника. - Обними меня, ля-ля-ля.  Улыбнись
мне и папе. Улыбнись же скорей.
   - У всех налито? - беспокоился Лют. - Эмили, тебе нужно еще выпить.
   - Да-да, - согласился  Харви  Зигенфус.  -  Ей  просто  необходимо  еще
выпить.
   - Обязательно, - говорил Лют. - Правда, я не сказал, чего выпить.
   - По-моему, карболки, - сказала Моника Смит.
   - Да хватит вам ссориться, - вмешалась Элен Шейфер, которая до сих  пор
не принимала участия в разговоре.
   - Голос из провинции, - отозвалась Эмили.
   - Кто хочет танцевать? "Слышу ритм,  я  слышу  ритм!"  -  пропел  Немец
Снайдер.
   - Слышишь, значит? Утверждаешь, что слышишь ритм? - спросила Эмили.
   - Пойдем, убедишься. За чем остановка? - спросил Немец.
   - За Фрэнни, - ответила Эмили.
   - Вот уж нет, - сказала Фрэнни. - Если хочешь, иди и танцуй с ним. -  И
чуть тише добавила: - Тебе ведь это нравится.
   - Что ты сказала? - спросила Эмили.
   - Я сказала, что тебе это  нравится.  Идите  и  танцуйте,  -  повторила
Фрэнни.
   - Хорошо, - сказала Эмили. - Я буду танцевать с ним. Пойдем, Немец.
   - Пойдем, - обрадовался Немец. - "На зеленых лугах навеваются грезы".
   Остальные, за исключением Люта  и  Фрэнни,  так  или  иначе  обзаведясь
партнерами, тоже пошли танцевать. Лют встал и, подвинув стул, сел рядом  с
Фрэнни.
   - Эта Эмили Зигенфус, - сказала Фрэнни, - что она  о  себе  воображает?
Я-то знаю, что она за птица.
   - Ага. Только не говори, - ответил Лют, - не говори. Вот чего я терпеть
не могу, это когда одна женщина называет другую сукой.
   - Верно, именно это я и хотела сказать, - подтвердила Фрэнни.  -  И  ты
тоже виноват, Лют. Ты ведь знаешь, что она не умеет пить. Зачем же ты  все
подливаешь ей и подливаешь?
   - Она и после двух стаканов так же себя ведет, как  после  четырех  или
пяти, - ответил он. На минуту он стал  серьезным.  -  Сейчас  нужно  одно:
чтобы она заснула. А это скоро случится.
   - Для меня не так скоро, как хотелось бы, - отозвалась Фрэнни. - И этот
ее муж, этот Харви. Все пытается дотронуться до меня под  столом.  Честное
слово! Представляешь? Она делает из него идиота, а  он  считает,  что  раз
Немец такой дурак, значит, у него есть право меня лапать.
   - Не могу его упрекать, - сказал Лют. - Я бы тоже не прочь попробовать.
   - Ах ты! - удовлетворенно усмехнулась Фрэнни. -  Знаешь,  если  бы  все
они, я говорю о мужьях, были бы похожи на тебя,  то  на  свете  совсем  бы
неплохо  жилось.  Одним  словом,  я  обожгла  мистера  Зигенфуса   горящей
сигаретой. Он решил, что идет к победе, и тут я сунула под стол сигарету и
прижала ее к его руке.
   - Вот это да! То-то я видел, как он с минуту висел в воздухе.
   - Он подпрыгнул будь здоров, - сказала Фрэнни. Она отпила из стакана и,
не отнимая его от губ, обвела взглядом зал. - Послушай, - сказала  она,  -
это не твой босс только что вошел вон там?
   - Господи! Он самый, - ответил Лют. - И какая у него красивая дама, а?
   - Еще бы! Это его жена, да?
   - Она самая, - ответил Лют. - Интересно. Они сегодня должны были  пойти
на бал в загородный клуб. Я это точно знаю.
   - Ну и что? - возразила Фрэнни. - Они часто приезжают  сюда,  когда  им
надоедают эти танцы в клубе. В парикмахерской, куда я хожу  завиваться,  я
слышу их разговоры про клуб. Они иногда уходят с танцев.
   - Выпил он, видать, как следует, - заметил Лют.
   - Но пьяным не выглядит, - возразила Фрэнни. - Бывает и похуже.
   - Да, этот парень умеет пить. Но раз у него такой вид, значит,  он  уже
много выпил. Он может пить весь вечер, и заметно  не  будет.  А  уж  когда
заметно, значит, у него в животе уместилась почти целая кварта.
   - А с ним Картер Дейвис, - заметила Фрэнни.
   - Ага. Картер Дейвис и... Не вижу, кто эта женщина.
   - Я тоже не вижу. Хотя обожди. Это - Китти Хофман. Да, Китти Хофман,  а
вот идет и сам Уитни Хофман. Он, наверное, ставил машину.
   - Наверное. Неужели Инглиш сидел за рулем? - удивился Лют.
   - Вряд ли, - ответила Фрэнни.  -  Раз  Уитни  Хофман  парковал  машину,
значит, нет.
   - Ничего не значит. Инглиш бывает пьян, а машину ведет сам, только  вот
парковать... Нет уж, такое сложное дело он предоставляет другим.
   - Смотри-ка, им дали хороший стол, - заметила  Фрэнни.  -  Этот  старик
француз - забыла, как его зовут  -  пересаживает  людей  из  Таквы,  чтобы
освободить место для Инглиша.
   - Для Хофмана, ты хочешь сказать, - поправил ее Лют.
   - Да, конечно. Я об этом как-то не подумала. Мне  нравится  этот  Уитни
Хофман. Он такой простой.
   - Будь у меня четырнадцать миллионов долларов, я, наверное, тоже был бы
простым. Он может себе это позволить, - сказал Лют.
   - О чем ты говоришь, Лют? - удивилась Фрэнни. - Те, у кого есть деньги,
сроду не держатся просто.
   - Тут-то ты и ошибаешься. Те, у кого есть монета,  большая  монета,  те
всегда держатся запросто, - объяснил ей Лют.
   - У тебя  все  шиворот-навыворот,  -  не  соглашалась  Фрэнни.  -  Всем
известно, что те, у кого много денег, смотрят на других свысока.
   - Вовсе нет, Фрэнни. Я считаю, что люди, у которых в самом  деле  денег
куры не клюют, держатся запросто. А вот когда  у  тебя  нет  денег,  тогда
простым  не  будешь.  Незачем  тебе  играть  в   демократию.   Веди   себя
естественно, и никому и в голову не придет считать тебя  простым  или  еще
каким-нибудь. Это вроде истории, что я слыхал про Джима Корбета.
   - Про Джима Корбета? Это тот,  что  остановился  в  общежитии  "Молодых
христиан"? Инженер-электрик?
   - Да нет. Фамилия  того  -  Корбин.  Нет.  Джим  Корбет  был  боксером,
чемпионом в тяжелом весе. Его обычно называли "Джентльмен Джим".
   - А, Джентльмен Джим? Я слышала про него. А я-то всегда думала, что это
какой-то жулик. Тем не менее я про него слышала. Ну и что?
   - Когда он приезжал сюда два года назад...
   - Сюда? В Гиббсвилл? Я об этом не знала, - огорчилась Фрэнни.
   - Он приезжал на банкет. Так вот, один из репортеров  спросил  у  него,
почему его прозвали "Джентльмен Джим", и он рассказал,  что  один  раз,  в
Нью-Йорке, в подземке его кто-то толкнул. Нет,  это  про  Бенни  Леонарда.
Подожди минуту. Ага. Вот как. Его спросили,  почему  он  всегда  со  всеми
вежлив. И он ответил: "Чемпион мира в  тяжелом  весе,  джентльмены,  может
себе позволить быть вежливым".
   - Что он этим хотел сказать? - спросила Фрэнни.
   - Как что? - удивился Лют. - Ладно, Фрэнни, хватит об этом.
   - Я не понимаю, что здесь общего с демократичностью  Уитни  Хофмана.  Я
считаю, что он держится очень просто.
   - Выпей лучше еще, - предложил Лют.
   - Я что, дура, что ли? - спросила она. - Ты ведешь себя  со  мной  так,
будто я либо дура, либо ребенок.
   - Вот уж нет. Будешь пить просто водку или разбавить ее лимонадом?
   - Лучше просто. А потом нальешь с лимонадом.
   - Вот это дело, - оживился Лют. - Не смотри сразу, но,  по-моему,  наша
компания увеличивается. Теперь можешь посмотреть.
   - Ты имеешь в виду  Инглиша?  Он  идет  сюда.  Познакомь  меня  с  ним,
слышишь?
   - Обязательно. Если только он сумеет до нас дойти, - ответил Лют.
   Джулиан Инглиш встал и, оглядев зал, заметил Люта  Флиглера.  И  тотчас
заявил Кэролайн, Китти, Уиту и Картеру, что должен поговорить с Лютом.  По
неотложному делу. Он извинился и,  хватаясь  за  спинки  стульев  и  плечи
гостей, пустился в путь к столу,  за  которым  сидели  Лют  с  Фрэнни.  Он
протянул Люту руку.
   - Лютер, я подошел специально, чтобы поздравить тебя с  днем  рождения.
Специально. Желаю тебе счастья, Лютер.
   - Спасибо, босс. Садитесь и выпейте  с  нами.  Это  -  миссис  Снайдер.
Миссис Снайдер, разрешите представить вам мистера Инглиша.
   - Очень рада познакомиться с вами, - сказала Фрэнни и начала вставать.
   - Уходите? - спросил Джулиан.
   - О нет, - ответила Фрэнни. - Я никуда не ухожу.
   - Очень хорошо. Очень,  очень  хорошо.  Очень  хорошо.  Лютер,  я  хочу
поговорить с тобой по делу... Нет, не уходите, миссис Снайдер. Прошу  вас,
не уходите. У нас не секретный разговор. Лютер, у тебя есть виски?
   - Нет, к сожалению, у меня только хлебная водка.
   - Ну и что ж такого? - спросил Джулиан. - А кто этот человек  вон  там,
Лютер?
   - Где?
   - Тот, что уставился на нас. По-моему, он умер. Ты когда-нибудь  слышал
историю про мертвеца в подземке, Лютер?
   - Нет. Вроде не слышал.
   - Счастливчик ты, Лютер. Счастливчик! Я всегда говорил, что ты отличный
малый. Тебе здесь весело?
   - Довольно весело.
   - А вам, миссис Снайдер? Правильно я произношу вашу фамилию?
   - Правильно, мистер Инглиш. Мне очень весело.
   - А мне нет. Или, по крайней мере, не было, пока я не подошел к  вашему
столу. Вы замужем, миссис Снайдер?
   - Да, замужем.
   - Это - жена Немца Снайдера, - объяснил Лют.
   - А! Да, конечно. Конечно. Немца Снайдера. Черт бы меня побрал!  А  что
сталось со стариком Немцем? Я не встречал старика Немца уже много лет.
   - Вон он танцует, - сказала Фрэнни.
   - Танцует? Он всегда здорово танцевал, наш Немец. А вы,  значит,  вышли
замуж за Немца? Как хорошо! Как мило! Как ты думаешь, Лютер, у Немца  есть
виски?
   - Нет, у него тоже только хлебная водка, - ответил Лют.
   - Ну и что ж такого? Что мне за дело, у  кого  есть  виски,  а  у  кого
водка? Ладно. Пожалуй, на этом я и покину вас, друзья мои. Должен  сказать
вам, что каждая минута  моего  короткого  визита  доставила  мне  истинное
удовольствие. Лютер, смотри не обижай миссис  Снайдер.  Она  -  мой  идеал
женщины. Но сейчас мне нужно идти. Я вижу там малышку Аля Греко  и  думаю,
что если правильно поведу дело, то сумею вытянуть из него стаканчик виски.
Как я понимаю, он знаком с человеком, который может добыть виски.
   - И я это слышал, - подтвердил Лют.
   Джулиан встал.
   - Мистер Снайдер, благодарю вас за доставленное удовольствие.  Сердечно
благодарю. Лютер, увидимся в другой раз. Мы  с  Лютером  работаем  вместе,
миссис Снайдер. Он мой приятель, а я его приятель. Мы друзья. Он мой друг,
а я его друг. Если друг увидит вдруг, что  его  друг  ищет  виски...  Если
кто-то звал кого-то... Как поживает мой старый друг Немец? Auf wiedersehen
[до свидания (нем.)].
   - Auf wiedersehen, - повторил Лют.
   Джулиан отошел и через минуту уже сидел за столом Аля  Греко  на  стуле
Элен Хольман, а Элен пела "Продажную любовь": "Пусть о любви поет поэт, но
нам уже немало лет..."
   - Не вставай, Аль, не вставай, - говорил Джулиан.
   - Хорошо, хорошо, - отвечал Аль.
   - Я хотел сделать тебе одно деловое предложение, - начал Джулиан.
   - Минутку, - сказал Аль, поднимаясь со стула. - Может, мы...
   - Сиди, сиди.  -  Джулиан  положил  руку  на  плечо  Аля.  -  Мы  можем
поговорить и здесь. Я хотел бы выяснить, не знаешь ли ты, кто мог бы  дать
мне виски?
   - Знаю, - ответил Аль. - А что? Разве Лебри с вами не знаком? Не  может
быть. Сейчас я все устрою. Официант! Эдди!
   - Нет, нет, - заспешил Джулиан,  -  я  могу  купить  здесь  виски.  Мне
продадут. Но я не хочу покупать. Я просто не желаю покупать спиртное, Аль.
Вот чего я не хочу делать, так это покупать виски. Тебе я куплю  виски.  Я
куплю виски... вон тому человеку. Ему я куплю. Но покупать виски  себе  не
желаю. Понятно, о чем я говорю?
   - Нет. Мне непонятно, о чем вы говорите, мистер Инглиш.
   - Называй меня просто мистер  Инглиш,  Аль.  Ты  будешь  называть  меня
мистером Инглишем, а я тебя - Алем. Черт бы побрал  все  формальности.  Мы
знакомы друг с другом всю жизнь. Знаешь, мы, жители Гиббсвилла,  должны  в
таком заведении, как это, держаться рука об руку.  А  если  мы  не  будем,
знаешь, что случится? Жители Хейзлтона нападут на нас.  О  чем  я  говорил
перед тем, как ты меня перебил?
   - Что?
   - А, да, про виски. Значит, так:  чего  я  не  желаю  делать,  так  это
покупать себе виски. И знаешь почему? Хочешь знать, почему я так настроен?
   - Очень.
   - Это как любовь, Аль, - объяснял Джулиан. - Понятно? Или непонятно? Ты
покупаешь виски, и все кончено: это - купленное виски. В то  время  как  с
другой стороны, au contraire, au contraire  [напротив  (фр.)],  Аль,  тебя
кто-нибудь угощает, и это как любовь. Почему... Послушай, кто это?
   - Вы  заняли  мое  место,  мистер,  -  заявила  Элен  Хольман,  которая
закончила свое выступление.
   - Ни в коем случае, -  ответил  Джулиан.  -  Пожалуйста,  садитесь.  Не
извиняйтесь. Просто садитесь. Если это ваше место, то извиняться  незачем.
Садитесь, и Аль найдет нам еще один стул, правда, Аль?
   Аль подтащил стул от соседнего стола.
   - Поздоровайся с мистером Инглишем, - сказал Аль. - Он приятель Эда.
   - А вы приятельница Эда? - спросил Джулиан у Элен.
   - Пожалуй, можно и так сказать, - ответила Элен.
   - Прекрасно, - восхитился Джулиан. - Какого Эда?
   - Эда Чарни, - ответил Аль.
   - Ах! Эда Чарни! - воскликнул Джулиан. - Господи, почему же вы сразу не
сказали? Боже мой, Исус Христос всемогущий, почему вы не сказали сразу?  Я
и представления не имел, что вы приятельница Эда Чарни. Боже мой!
   - А о каком Эде, по-вашему, он говорил? - спросила Элен.
   - Не знаю. Да и какое это имеет значение? - ответил Джулиан. - Как  вас
зовут?
   - Элен Хольман.
   - А, да, да, - согласился Джулиан. - Что? Будьте добры повторить.
   - Элен Хольман, - повторила она.
   - А! Элен Хольман. Вы жена Немца Снайдера? Как поживает  старик  Немец?
По-прежнему много танцует?
   - Никогда о таком не слышала, - сказала Элен.
   - И я не слышал, - согласился Джулиан. - Тут мы едины. И я не слышал. И
не хочу слышать. Господи, какое у вас красивое платье!
   - Мне оно тоже нравится, - улыбнулась она Алю.
   - Мисс Хольман - очень, очень близкая приятельница Эла Чарни, -  сказал
Аль.
   - Прекрасно. Мне это весьма по душе, - отозвался Джулиан. -  Скажу  вам
больше. Я сам очень, очень близкий приятель Эда Чарли.
   - Я знаю, - сказал Аль. - Я просто объясняю вам, что мисс Хольман  тоже
очень близкая приятельница Эда. Вам понятно, о чем я говорю?
   - Пожалуйста, без подробностей, - заметила Элен.
   - Ты хочешь сказать, что мисс Хольман - любовница Эда?  Это  ты  хочешь
сказать? - спросил Джулиан.
   - Да, именно это он хочет сказать, - подтвердила Элен.
   - Не знаю, как к этому отнестись, - заявил Джулиан. - Кроме  того,  что
мне нравится ваше платье. Да, мне нравится ваше платье.
   - И мне тоже, - сказала Элен.
   - И мне, - повторил Джулиан. - А тебе, Аль? Что  ты  думаешь  о  платье
мисс Хольман? Скажи, не стесняйся.
   - Хорошее платье, - отозвался Аль. - Очень хорошее.
   - Еще бы! - восхищался Джулиан. - Как насчет