л я.- Давайте просто посидим, выпьем...
     - Ей нельзя напиваться,- предупредил он.
     - А я уже напилась,- с вызовом сказала она.- Ты разве не заметил?
     - То-то я смотрю...
     - Она шутит,- объяснил я.
     - А вот ты, по-моему, уже пьяный,- сказал он.
     Подошла официантка.
     - Еще пива,- попросил я.
     - По-шотландски,- добавила Нина.
     - Вам кофе?- спросила официантка. Мне стало смешно.
     - Девушка,- сказал я ей.- Не воспринимайте все  так серьезно. Принесите
мне, пожалуйста, еще одно пиво, а этой девушке "дайкири"...
     - Нет!- крикнула Нина.- Мне еще кофе по-шотландски!
     - А ей кофе по-шотландски,- сказал я.- И все.
     - А вам?- спросила она Славу.
     Он поднял голову.
     - А мне ничего,- сказал он.- Разве я что-нибудь сказал?
     - Хорошо,- сказала она и ушла.
     - Что-то у вас обоих какое-то странное настроение,- сказал он.
     - Правда?- сказала  Нина.-  А  по-моему,  нормальное. Или мы  должны  с
мрачным видом обсуждать твою мировую скорбь?
     - Нет, про степь он сказал хорошо,- возразил я.
     - Все,- заявил он, вставая.- Я ухожу.
     - Вот так ты всегда,- сказала Нина.- Давай, давай, беги! Убегай!
     Он посмотрел на меня.
     "А что я могу?"- изобразил я своим видом.
     - Я ухожу,- повторил он.
     - Нет, это я ухожу!- сказала Нина, встала и быстрыми шагами устремилась
к выходу. Слава бросился ее догонять.
     Больше они не вернулись.
     Я остался сидеть за столиком в одиночестве.
     Вернулась официантка.
     - А где же...- сказала она и не закончила фразы.
     - Спасибо,- сказал я.- Все нормально. Принесите, пожалуйста, счет.



     Вернувшись домой, я сразу же засел за шитье.  Где-то уже во втором часу
ночи раздался телефонный звонок. Это был Слава.
     - Не разбудил?- сказал он.- Извини, что так поздно.
     - Да ничего,- сказал я.- Я еще не собирался ложиться.
     - Я вот что звоню. Ты извини, что так получилось там, в баре...
     - Да ладно тебе,- сказал я.- Ничего такого не произошло...
     - На самом деле я хотел пригласить тебя пойти с нами в кино.
     - Когда?
     - Завтра. Мы идем на "Титаник". Знаешь этот фильм?
     - Да.
     - Завтра последний  день, когда он будет  идти в городе. Мы  давно  уже
собирались, и если не пойдем завтра, то уже не сходим.
     - Понятно,- сказал я.
     - Ну так что?- сказал он.
     - Не получится.
     - А почему? Ты уже смотрел его?
     -  Да нет, не  в этом дело.  Даже если бы я уже и смотрел, то все равно
сходил бы с вами за компанию, просто... Даже не знаю, как объяснить тебе...
     - Ладно,- сказал он.- Не надо ничего объяснять. Нет, так нет.
     - Ты не обиделся?
     - Нет,- сказал он.- Извини за поздний звонок. Спокойной ночи.
     И положил трубку.



     После этого звонка работать  я уже  не мог. Пришлось выпить и  ложиться
спать. На другой день вечером я позвонил ему, спросил, понравился  ли фильм,
и все такое.  Он говорил  обычным голосом, вроде бы, не  сердился на меня. Я
еще раз извинился, что не смог пойти. Он еще раз  сказал,  что ладно, ничего
страшного. Я спросил, можно  ли будет  зайти к  ним как-нибудь на неделе. Он
сказал, что конечно, созвонимся.
     - Передай привет Нине,- сказал я.
     - Ладно,- сказал он.- Передам. Она сейчас в ванной.
     - Скажи ей, что она очень красивая, и я без ума от нее.
     Он засмеялся.
     - Ладно,- сказал он.- Скажу.






6




     Через  два  дня  я  встретил  его  у  магазина  "Вестер"  на  Ленинском
проспекте. Он шел мне навстречу, не видя  меня, и как мне показалось, вообще
мало что замечая вокруг. Я окликнул  его, но он не услышал, и я схватил  его
за руку.
     - Эй, привет!
     - А,- рассеянно сказал он.- Это ты? Привет...
     - Что случилось?
     Он посмотрел на меня таким взглядом, словно бы силился понять, о чем  я
его спрашиваю. А потом сказал: "Я заблудился".
     - Понимаешь?- сказал он.- Я заблудился.
     - Нет,- сказал я.- Не понимаю.
     - И я ничего не понимаю,- сказал он.- Давай уйдем отсюда?
     - Куда?
     - Куда-нибудь, не знаю... Там, за магазином, есть столики, пойдем туда.
     Мы зашли за угол магазина и сели за столик под тентом.
     - Как же ты заблудился?- сказал я.
     - Что?- сказал он.
     - Где ты заблудился? Здесь, на центральном проспекте?
     - Нет,- сказал он, помотав головой.- Мне надо выпить.
     - Давай я схожу сейчас в "Вестер" за пивом, а ты посидишь здесь, ладно?
Только никуда не уходи.
     Я сходил в магазин и принес пива.
     - Так вот,- сказал он, вскрывая банку.- Я шел прямо...
     - Давай по порядку,- перебил его я.- Откуда ты шел?
     - От зоопарка,  то есть... Неважно. У "Маяка" я повернул направо, потом
еще раз повернул направо, и где я должен был оказаться?
     - Где?- сказал я.
     - Ну, куда я должен был выйти?
     - А куда ты хотел выйти?- спросил я.
     - Вот!- многозначительно сказал он и сделал большой глоток из банки.- В
том-то и дело. Этот город как женщина. Он никогда не говорит правды.
     - Какой правды?- спросил я.
     - У тебя есть сигареты?
     Я  достал из кармана  пачку  и  положил перед ним  на  столик. Он  взял
сигарету.
     - А зажигалка?
     Я поднес ему огонь. Он закурил.
     - Тут где-нибудь можно купить карту города?- спросил он.
     - А зачем тебе? У тебя же есть.
     - Мне нужно понять.
     - Прямо сейчас?
     - Да, прямо сейчас,- твердо сказал он.- Иначе мне будет плохо.
     - Так где ты оказался?
     - Знаешь, что я нашел?- сказал он.- Могилу астронома.
     - Все,- сказал я.- Понял. Могила астронома Бесселя. Ты шел по Галицкого
и вышел на Гвардейский проспект...
     - Я вышел в километре от того места,  где я должен был выйти. Причем, в
прямо противоположном направлении к тому, в котором я шел.
     - А потом перешел на Московский  проспект и вышел на Ленинский у моста.
Все понятно.
     - А мне нет,- сказал он.- Я должен видеть карту.
     - Я могу объяснить,- сказал я.
     - Нет,- упрямо сказал он.- Я должен видеть это на карте.
     - Зачем?
     - В  этом есть какое-то колдовство,- сказал он.- Я должен понять, в чем
тут дело.
     -  Да  ни в чем,-  сказал я, пожав  плечами.- Так уж  он выстроен, этот
город...
     - Невероятно,- сказал он.- Это просто невероятно.
     - Так куда ты хотел выйти?- спросил я.
     - Вот именно,- сказал он.- В том-то и весь вопрос, куда я хотел выйти!



     Он сказал: "Этот город выводит тебя именно туда, куда ты хотел выйти, а
вовсе не туда, куда, как ты думал, ты идешь".
     - Ты идешь,- поправил его  я.- Это ты идешь туда, куда, как ты думаешь,
ты хочешь идти. А я просто живу здесь.
     - Это одно и то же,- заявил он.
     - Нет,- сказал я.- Как долго, ты думаешь, можно ходить кругами?



     Он больше не был  мрачен. Его лицо светилось как у человека,  нашедшего
разгадку тайны, мучившей его долгие годы.
     - Пойдем, купим карту,- сказал я, вставая и тронув его за руку.
     - Не надо,- сказал он.- Я все понял.
     - Это тебе только кажется, будто ты что-то понял.
     Он рассмеялся в ответ.
     - А давай напьемся!- вдруг предложил он.
     - Ну все, понесло кота на блядки.
     - Да ладно тебе!- отмахнулся он.- Живем-то один раз!
     - Не уверен,- с сомнением сказал я.- А впрочем... Почему бы и нет?
     "Почему бы и  нет?"- подумал я. Деньги у  меня  были, работа все  равно
безнадежно застопорилась, и расслабиться было бы очень кстати, так почему бы
и нет?



     К вечеру пошел дождь. Мы  сидели в баре и пили пиво, вокруг  были люди,
они разговаривали, женщины и мужчины, и он что-то говорил мне, а потом вдруг
надолго замолчал и сделался грустным, и мы сидели молча.
     Мы попали под дождь, я продрог, но уже согрелся.
     ............................................................................................................
     Все как в фантастическом видении. Люди держат в руках кружки с пивом  и
перешептываются или громко говорят и  хохочут, играет музыка, и кажется, что
город огромен, и никакие горизонты не могут вместить его.
     Где я? Что я здесь делаю? Кто я?



     - А ты,- сказал он.- Ты нашел свой идеал?
     - Идеал?
     - Наверное, нашел.
     - Да,- сказал я.- Нашел.
     - И кто она?
     - А это обязательно должна быть "она"?
     - Не увиливай,- строго сказал он.- Ты все время увиливаешь. Почему?
     - Ты же сам говорил, что этот город населен тайнами.
     - Да,- сказал он.- Но ты всегда это отрицал.
     - Вовсе нет,- сказал  я.- Просто  я не пытаюсь  непременно и немедленно
разгадать их все. Может быть, когда-нибудь, не теперь...
     - Но  почему!- в  отчаянии воскликнул  он.-  Что  это за  город  такой,
который все время говорит одну и ту же фразу, и на все у него  один и тот же
ответ: "Не теперь"! Когда же! И почему?
     - Не знаю,- сказал я.- "Когда-нибудь",  это не значит, "никогда". Здесь
очень многое решает время, как, впрочем, и везде...
     - Ладно,- уже спокойнее сказал он.- Подождем. Я умею быть терпеливым.
     - А Нина?
     - Что Нина?- насторожившись, сказал он.
     -  Для нее есть  только то, что происходит  сейчас. Сможет ли  она жить
ожиданием?
     - Она говорила с тобой об этом?
     -  Она  видит,  что  ты готов пожертвовать ей  ради  своих, может быть,
несбыточных планов,  что она менее важна  для тебя,  а играть в  твоей жизни
вторую  роль она никогда не согласится. Для  нее нет в жизни второго  плана,
тем более, умозрительного, нет никакого завтра, если  она не ощущает его уже
сегодня. Она чувствует,  что жизни вдруг  стало мало - не то, что она  стала
другой,  а то, что ее  вдруг  стало мало, почти не осталось совсем. И она не
сможет приспособиться  к этому, измениться,  вопрос только в том,  как долго
она сможет терпеть.
     - Если бы она только захотела меня  понять!- сказал он.- Но она даже не
слышит меня, понимаешь?
     - Понимаю,- кивнул я.- Как тебе "Фарго"?
     - Что?- сказал он.- Какой "Фарго"?
     -  Пиво,  которое ты  пьешь,  называется  "Фарго Вельвет", что  значит,
"Бархатный Фарго". Нравится?
     - А,- сказал он и,  отхлебнув пива, подержал его с задумчивым видом  во
рту, после чего проглотил и сказал: "Нравится".
     - "Игл" лучше,- сказал я.
     - "Игл"?- сказал он.- А это что?
     - Сорт пива,- объяснил я.- Раньше я всегда приходил сюда пить  "Игл", а
теперь  его  нет. Появился "Фарго",  а "Игл"  исчез. Но  "Игл" мне  нравился
больше.
     - И что?- сказал он.
     - Ничего,- сказал я.- Теперь я прихожу сюда просто так, по привычке.
     - Да я не об этом тебе говорю!- сказал он.- Ты, вообще, слышишь меня?
     - Слышу,- сказал я.- И нет никакой нужды кричать.
     - Да ты же не слышишь!
     - Слышу.
     - Я говорю тебе о том, что она не понимает меня, а ты о каком-то пиве!
     - Но мы пришли сюда пить пиво, разве  не так?- сказал я.- И вообще, что
ты от меня хочешь?
     -  Не  знаю,- сердито сказал он.- Ничего не хочу. Она никогда не поймет
этого.
     - А зачем ей все это понимать?- сказал я.
     - Что?- сказал он.- Как зачем?
     -  Зачем? Для  чего ей понимать что-то? Женщина не должна жить умом. Ты
хочешь сделать из нее мужчину? Это будет убогий мужчина.
     - Подожди, подожди,-  сказал он.- Не  так  быстро.  Что ты, собственно,
хочешь сказать? Что она вообще не должна думать?
     - Я все  сказал.  Я  не знаю, что вы пытаетесь доказать  друг другу,  и
причем тут я.
     - Просто бездумно жить, как кукла! Да, может быть, здесь так и живут, я
не  спорю, да только  я  так жить  не смогу, да  и она вряд  ли  захочет. Ты
посмотри  вокруг  -   повсюду  бессмысленное,  тупое  разбазаривание  жизни,
времени, сил... Знаешь,  сколько нужно человек в  Калининграде, чтобы забить
гвоздь?  Три! Один держит гвоздь, другой  бьет по гвоздю молотком, а  третий
руководит  этими  двумя. Потом второй попадает первому по  пальцу, тот орет,
матерится, прибегает четвертый и начинает орать на всех троих...
     - Ну, в России везде так,- сказал я.- Да и не только в России.
     - Да нет. Ты отстал от времени.
     - По-моему, ты сгущаешь краски. Учти, что здесь занимались бизнесом уже
тогда,  когда  в  остальном  Союзе  и  слова такого  не  знали,  задолго  до
Горбачева. Не забывай, Кениг - портовый город.
     - Я говорю не  о  бизнесе,  а  об  уровне притязаний.  Посмотри на этих
девушек - у них лица-то какие-то кукольные!
     - Да ну,- сказал я.
     - А что, нет?- сказал он.- Ты посмотри!
     - А манекенщицы?
     - Что?- замер он в недоумении.- Какие манекенщицы?
     -  Фотомодели,  и   все   такое...  Существует   же   такая  вещь   как
профессионализм, и вообще... Почему они должны напрягаться?
     - Ты что, хочешь сказать мне, что все эти девушки - профессионалки?!
     - Может быть, они просто меньше озабочены тем, как устроить свою жизнь,
нежели те девушки, которых ты привык видеть в Москве?- предположил я.
     - Да брось ты!- сказал он.- В этом городе жить тоже очень непросто.
     - Как к этому относиться...
     - Вот именно!- сказал он.- Самое страшное - попасть в эту общую колею.
     - Ты говоришь сейчас точно так же, как Нина.
     - И я ее понимаю.
     -  Удивительно!- сказал  я.- Ты  понимаешь  ее, она  понимает тебя, так
почему же вы все время спорите?
     - Все время?- сказал он.- Мы так часто видимся, что ты берешь  на  себя
смелость делать такие выводы?
     - Ну, извини,- сказал я.
     - Ты  не  заметил, что мы  только  и делаем,  что извиняемся друг перед
другом?
     - Кто это "мы"?
     - Мы с тобой.
     - Нет,- сказал я.- Не заметил.
     - И потом,  с чего  это  ты  взял,  что  она понимает  меня? Ей  только
кажется, что она меня понимает.
     - А не все ли равно?
     - Представь себе, нет!
     - Ну, не знаю... Попробуй объяснить ей все это как-нибудь по-другому.
     - А что я, по-твоему, делаю?
     - Не знаю,- сказал я.- Откуда мне знать.
     -  Вот  именно,- сказал  он.-  Откуда  тебе  знать,  если  ты  даже  не
понимаешь...
     - Ну объясни.
     - Мы не должны быть вместе.
     - Мы с тобой?
     - Да нет же,- с досадой сказал он.- Мы с Ниной.
     - А,- сказал я.- Понимаю.
     - Ничего ты не понимаешь,- сказал он.- Ты знаешь, что такое страсть?
     - Думаю, что знаю,- сказал я.
     - Может быть, и знаешь,- сказал он.- А может  быть, и нет. Это страшнее
чем ломка.
     - А ты знаешь, что такое ломка?- сказал я.
     - У меня была  очень печальная история. Может быть, банальная, не знаю,
но  мне  она стоила четырех лет жизни. Я  влюбился в  женщину, в  которую не
должен был влюбляться. Я  не  должен был ее  любить, понимаешь?  Мы не могли
быть вместе,  потому что ей был нужен совсем другой мужчина, и я не мог дать
ей того, что ей было нужно, помимо любви, и мне, наверное, нужна была совсем
другая женщина, но любил-то я только ее!
     -  Когда-то все было проще,- усмехнулся он.- У нас был советский режим,
и все зло было  от него. Но вот его нет,  и вдруг  выясняется, что диктатура
причинно-следственных  связей  ничуть не  уступит  в кошмарности  советскому
режиму. А я всегда западал не на тех женщин...
     - Ну, один раз - это еще не повод делать выводы...- сказал я.
     - А когда все в  точности повторяется, тогда как? Когда все повторяется
в точности, это тоже не повод? По-твоему, это совпадение, да?
     - Не знаю,- признался я.- Может быть.
     - А я знаю,- сказал он.- Знаю, что  не могу без нее. Она для меня  все,
понимаешь? Я  не могу представить себя ни с какой другой женщиной кроме нее,
я не могу даже смотреть на других женщин, настолько они мне безразличны...
     - Я заметил,- сказал я.
     - Ты не мог этого заметить,- сказал он.
     - Как же.
     - Ну и  ладно,- сказал  он,  тряхнув головой.- Неважно. Я  знаю, что не
должен позволять  ей  учить меня, каким мне  быть,  предъявлять  требования,
назначать цену  за свою  любовь... Думаешь, я не понимаю? Но она  со мной, и
это для меня важнее всего. Она  со мной вопреки всему, вопреки логике вещей,
никто  не верил, что мы будем  вместе, и до  сих пор никто не верит, что это
надолго, а мы вместе уже почти два года. Вопреки всему миру! И на этот раз я
не отступлю, я пойду до конца.
     - Ну и прекрасно,- сказал я.- А в  чем проблема? В том, что она тебя не
понимает? Но это же нормально.
     - Ты считаешь, что это нормально?- удивленно сказал он.
     -  Ты  хочешь, чтобы  она думала как мужчина.  Это  что,  еще один бунт
против мироустройства?
     - А ты знаешь,- задумчиво сказал  он.- Наверное, я и есть  перманентная
революция. Революция на двух ногах...
     -  Может  быть,- сказал  я с некоторым раздражением.-  Может быть, ты и
ходячая революция, но сути дела  это не меняет. Говорят, что у человека есть
такие-то и такие-то свойства  только тогда, когда он  их проявляет.  Женщина
становится неумной, когда пытается жить умом.
     - Значит, я делаю ее неумной?- насмешливо сказал он.
     - Да!- сказал  я.-  Зачем ей вообще тебя понимать? Ты говоришь, что она
никогда не согласится стать  куклой,  но именно  к этому  ты  стремишься!  -
подчинить ее своим доводам, превратить ее в марионетку. А ей этого не нужно.
Ей достаточно просто быть. Помнишь Маленького Принца и его розу?..
     - Боже мой,- он покачал головой.- Какие параллели!
     Я осекся.
     - Слушай,- сказал он,- а ты не влюбился в нее, часом?
     - Нет,- неприязненно сказал я.- А что, это бы все объяснило, да?
     - По-моему, ты импровизируешь находу.
     - А хоть бы и так. Из этого еще не следует, что я говорю чушь.
     - А что ты думал об этом раньше?- спросил он.
     - Какая разница,- сказал я.- Не знаю. Я стараюсь быстрее  забывать свои
мысли.
     - Зачем? Чтобы не было так больно  от того, что ты не можешь поделиться
ими с миром?
     - Да.
     - И ты надеешься,  что  со  временем твое  желание  поделиться  с миром
своими открытиями постепенно исчезнет?
     - Да,- сказал я.- Это неизбежный возрастной процесс.
     - Зачем же его ускорять?
     - Все дети торопятся стать взрослыми,- сказал я.
     - Не все,- возразил он.
     - Может быть, и не все,- сказал я.- Ну и что.
     - Так зачем?
     - Я же говорю, чтобы не было так больно.
     Он пожал плечами.
     - Если уйдет боль, что же останется от жизни? Что у нас есть еще, кроме
боли?
     - Мудрость,- сказал я.
     -  Мудрость,-  он презрительно фыркнул.- Я всегда ненавидел эту  сраную
мудрость  этого  идиотского мира.  "Мудрость  мира  сего есть  безумие перед
Богом".
     - Ладно,-  устало  сказал я.-  Хватит. Я все  понимаю, и не надо больше
ничего объяснять.
     - Да?- недоверчиво сказал он.- С тобой было что-то подобное?
     - Ты же сам сказал, что твоя история банальна.
     - Я этого не утверждал.
     - Может быть,- сказал я.
     - Так с тобой было что-то подобное? Несчастная любовь?
     - Ну почему же несчастная.
     - А какая?- сказал он.- Бывает какая-нибудь еще?
     -  Просто любовь,-  сказал  я.-  И  даже  не обязательно  называть  это
любовью.
     - Хотелось бы мне увидеть эту женщину.
     - Увидишь,- сказал я.
     - Когда?
     - Да хоть сегодня.
     - Что?- воскликнул он.- Сегодня? Невероятно!
     - Почему бы и нет?
     - Немедленно!
     - Ладно,- сказал я.- Подожди!
     - Что?- сказал он, уже вскочив со стула.
     -  Давай  возьмем   еще  по  кружке?-  предложил  я.-  Напиваться   так
напиваться.
     - Да я что-то никак не могу напиться сегодня.
     - Я тоже,- сказал я.- А мы смешаем с водкой, и будет нормально.
     - Ну давай,- сказал он.- Только вот что...
     - Да?
     - Где здесь туалет?



     Трамваи уже не ходили. Мы взяли машину и доехали до подъезда.
     Он, пошатываясь, поднялся за мной по лестнице. Я открыл дверь.
     - Ну что ж,- пригласил я его, включая в прихожей свет.- Заходи.
     - Ура,- сказал он.- Свершилось.
     И шагнул через порог.
     - Раздевайся,- сказал я, кивнув на вешалку.
     Войдя в комн