Спаси меня, Тодд, останови их!
   Тодд улыбнулся и отошел в сторону:
   - Это наша традиция, Лиз. Хватайте ее, ребята.
   Подскочили двое полузащитников. Один взял ее за руки, другой - за ноги. И
побежали к бассейну, за ними, крича и смеясь, бросились все остальные.
   - Нет! Нет! Нет! Я не Лиз, дураки несчастные! Я Джессика!
   Кто-то из ребят захохотал:
   - Э, нет, Лиз. Я видел, как твоя сестра-красотка шепталась с Даной  около
помоста. Это она тебя и выдала.
   - Раз! Два! Три!
   Вереща не своим голосом, Джессика полетела в воду.
   Элизабет подошла и встала рядом с Тоддом. Фырча и хватая воздух ртом, над
водой появилась голова Джессики. Волосы повисли мокрыми прядями, и  вид  был
слегка обалдевший.
   - Ты была права, Джессика, - победно улыбнулась Элизабет. -  Мы  с  тобой
сегодня действительно похожи как две капли воды.
   - Это ты все подстроила! - закричала Джессика. - Это гадко,  мерзко,  это
отвратительно! Я этого тебе никогда не прощу, до самой смерти!
   - Счастливо, Джес. - Взяв Элизабет под руку, Тодд повел  ее  на  лужайку,
где уже звучала музыка.
   После танцев Элизабет  и  Тодд  прощались  у  ее  дома.  Они  целовались,
говорили друг другу ласковые слова и снова целовались.
   Элизабет подождала, пока машина Тодда скроется в темноте, потом  вошла  в
дом, затворила дверь и, счастливо вздохнув, прислонилась к ней.
   Раздался резкий звонок - пришла Инид. Элизабет пригласила подругу  прийти
после ужина провести вместе вечер. Она открыла дверь. На пороге стояла Инид,
слезы градом катились у нее по лицу.
   - Инид! Что случилось?
   - Лиз, не знаю, что мне делать. Произошло что-то ужасное. Такой кошмар, я
даже не могу тебе рассказать. Я уверена, Ронни мне этого  не  простит,  и  я
умру. Все, все пропало.

   Какая тайна была у Инид и как Джессика пыталась использовать ее  в  своих
целях, вы узнаете из следующего выпуска серии "Школа в Ласковой Долине"  под
названием "Секреты".



   1
   - Родная сестра! Как она могла так подло со мной  поступить?  -  Джессика
Уэйкфилд кипела от возмущения.
   Она сердито влезла в платье, в котором собиралась пойти с Томом  Маккеем.
Ее лучшая подруга Кара Уокер застегнула ей молнию,  отступила  в  сторону  и
вздохнула. Джессика,  как  всегда,  была  великолепна.  Ничего  не  скажешь!
Золотистые  волосы  нежно  переливались  на  обнаженных  загорелых   плечах.
Светились зеленовато-голубые глаза, мягко шуршал легкий шелк платья под цвет
глаз. Завершающим штрихом обычно была обворожительная улыбка. Только  сейчас
Джессике было не до улыбок.
   - Смотри, - притворно-озабоченно сказала Джессика, - какая я лохматая. За
весь день руки так до волос и не дошли. - Она недовольно встряхнула головой,
хотя все золотистые прядки были на месте. - Представляешь, каково выкупаться
в одежде у всех на виду. Такое унижение!
   При воспоминании об этом Джессика поежилась. С ней сыграли злую шутку - и
кто, сестра-близнец Элизабет. Она ведь всегда, по зову  сестринского  долга,
приходила Джессике на помощь.  Невероятно,  но  факт  -  Джессику  в  одежде
бросили в школьный бассейн!
   Каждый год ребята устраивали шуточную экзекуцию автору колонки  слухов  в
школьной газете. Но писала-то для "Глаз и ушей" Элизабет, а благодаря  ловко
подстроенной путанице выкупалась не она, а как  две  капли  похожая  на  нее
сестра. Явно она научилась таким штукам у самой Джессики.
   - Не знаю, не знаю. По-моему, ты выглядела очень мило. Уж никак не мокрой
курицей, хотя ты это вполне заслужила. Сама мне рассказывала,  какую  свинью
ты ей подложила.
   Джессика взглядом резко оборвала ее.
   - Скажи спасибо, что мы сейчас у тебя дома,  а  то  я  бы  тебе  показала
мокрую курицу.
   Но в глубине души она понимала, что Кара права.
   - Да успокойся, Джесс, ты и правда выглядела сексуально.
   Улыбка заиграла у  Джессики  в  уголках  рта,  и  как  она  ни  старалась
сохранить обиженный вид, ей это не удалось. В конце  концов  она  со  смехом
повалилась на кровать Кары:
   - Правда что ли? Все равно обидно, когда тебя вот так возьмут и окунут  в
воду.
   Вдруг у нее в голове мелькнула одна мысль. Она сразу посерьезнела.
   - Ой, Кара! - воскликнула она. - А что, если все это видел Брюс? Я просто
умру.
   Брюс Пэтмен ей нравился с первого года  учебы.  По  нему  сохли  чуть  не
половина девушек школы. Красив, как кинозвезда, да  еще  впридачу  ездит  на
потрясающем черном "порше".
   - Подумай  лучше  о  том,  что  ты  будешь  королевой  осеннего  бала,  -
расчесывая перед зеркалом блестящие черные волосы, сказала в утешение  Кара.
- Брюс будет ослеплен твоей красотой и ни о чем не вспомнит.
   Даже Кара не догадывается, как ей хочется получить корону королевы  бала.
До бала еще две недели, а уже нет сил ждать. Королем  точно  выберут  Брюса.
Другие претенденты ему в подметки не годятся. Если  выберут  ее,  она  будет
править  вместе  с  Брюсом  весь  учебный  год,  а   мероприятий   в   школе
предостаточно. Тут уж Брюс никуда не денется - обратит на  нее  внимание  и,
конечно, влюбится.
   Для нее эта корона - все. Ну теперь берегитесь! Когда у Джессики Уэйкфилд
есть какая-то цель, она добьется ее, чего бы это ни  стоило.  Очаровательная
улыбка, ласкающий взгляд, обходительная манера - все срабатывало безотказно,
редко кто срывался с крючка.

   Элизабет Уэйкфилд смотрела на осколки на полу: лучшая подруга выронила из
рук мерную чашку.
   - Лиз, я не нарочно. - Глаза Инид наполнились слезами. - Я не  знаю,  как
так вышло. Она... она сама выскользнула!
   Элизабет обняла подругу. Чего там! Обе все  равно  забрызганы  шоколадным
сиропом. Инид Роллинз ночевала у Уэйкфилдов. Весь вечер  она  нервничала,  и
Лиз решила затеять проект "Печенье-1" в надежде, что это  отвлечет  подружку
от грустных мыслей. То, что у Инид неспокойно на душе, Элизабет заметила еще
месяца два назад, когда та только начала встречаться с Ронни  Эдвардсом.  Ей
не хотелось навязываться, она справедливо полагала,  что  Инид  поделится  с
ней, если сочтет нужным. Элизабет считала, что, даже будучи лучшей подругой,
она не имеет права совать нос в чужие дела. Инид пришла  вся  в  слезах,  ей
было не до разговоров.
   - Да ладно тебе, забудь про чашку. Что с тобой, Инид? Можешь не говорить,
если не хочешь. Только помни, что мы подруги и, если нужно, я  всегда  приду
на помощь.
   Инид закрыла лицо руками. И Элизабет заметила, что руки у нее дрожат.
   - Лиз, Лиз, я так боюсь!
   - Чего?
   - Потерять Ронни. Он меня возненавидит, если узнает про меня всю  правду.
Будет меня презирать!
   - С какой стати ему тебя ненавидеть? Ты же чудесный человек!
   Инид отрицательно покачала головой:
   - Ты не знаешь всего, Лиз. Об этом я даже тебе боялась рассказать. Мне не
хотелось, чтобы и ты меня ненавидела.
   - Я бы не смогла, Инид.
   - Ты бы, может, и нет. Но Ронни - другое дело. Он возненавидит, если  все
узнает.
   - И что же это за ужасная тайна? - Элизабет ободряюще  улыбнулась.  -  Ты
ночной взломщик, да? Днем примерная ученица, отличница, а ночью грабитель?
   - Да нет же, Лиз. Мне не до смеха. - По перемазанной  шоколадным  сиропом
щеке скатилась слеза.
   - Прости, Инид, я не хотела тебя расстраивать. Что бы ты ни  говорила,  я
не верю, что ты способна на какой-то плохой поступок.
   Инид со всхлипом набрала воздуха и выпалила:
   - Тогда пойди и поройся в архивах полиции.
   - И я там что-нибудь найду про тебя?
   Инид не ожидала, что Элизабет так это поразит.
   -   Да,   про   меня.   Знаю,   знаю,   о   чем    ты    думаешь.    Как?
Образцово-показательная Инид? Но я ведь не всегда была такой образцовой.
   И прерывающимся голосом Инид выложила своей лучшей подруге  все,  что  ее
так долго тяготило. Два года назад родители разводились, и Инид была сама не
своя. Страдала, злилась, на душе было тошно, и она попала в дурную компанию.
Связалась с парнем, которого звали Джордж Уоррен. Чего только они вместе  не
перепробовали...
   Финал был ужасен. Как-то раз днем Инид с Джорджем отправились покататься,
оба были под кайфом и сбили маленького мальчика,  игравшего  у  дороги.  Для
Инид земля перестала  вращаться.  На  негнущихся  ногах,  как  во  сне,  она
выбралась  из  машины.  В  памяти  навсегда  останется   крошечное   тельце,
распростертое на дороге, и крик  выбежавшей  из  дома  матери.  Инид  словно
вросла в землю, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Она  только  слышала,
как чужой ей  голос  откуда-то  со  стороны  все  повторял:  "Простите  нас,
простите, мы не хотели!"
   К  счастью,  ребенок  остался  жив.  У  него  оказалась  сломана  рука  и
сотрясение мозга. Инид и Джорджа  отвезли  в  полицию,  но  не  отправили  в
тюрьму, а приговорили к шести месяцам условно, с принудительным лечением  от
наркомании.
   Инид после этой истории как подменили.  Она  поняла,  что  находилась  на
пороге гибели. Пришла в ужас и коренным образом изменила жизнь. Стала  одной
из лучших в школе. Перестала встречаться с Джорджем. Его родители  поместили
сына в частный пансионат, где были очень строгие порядки. Это было два  года
назад.
   Рассказывая,  Инид  не  отрывала  глаз  от  стола,  боясь  посмотреть  на
Элизабет. Окончив рассказ, подняла глаза и встретила полный  жалости  взгляд
зеленовато-голубых глаз. Инид считала подругу очень красивой, пусть не такой
яркой, как Джессика, - обе сестры могли бы считаться  эталоном  американской
красоты: великолепные белые зубы, пышные золотистые волосы, - но в  Элизабет
была еще теплота. Она умела проявить участие. Ей одной могла  Инид  доверить
свою тайну, не сомневаясь, что ее лучшая подруга не отвернется от нее.
   - Хорошо, что ты мне  все  рассказала.  В  нашей  дружбе  это  ничего  не
изменит. Ты для меня по-прежнему чудесный  человек.  И  я  тебя  еще  больше
уважаю, зная, что тебе пришлось пережить.
   Слезы хлынули из глаз Инид. Она  больше  не  сдерживалась  и  чувствовала
облегчение от того, что открыла душу, но самым сильным чувством  был  страх.
Вдруг все это узнает один-единственный человек, которому она никогда  бы  не
рассказала этой истории.
   Инид через силу улыбнулась:
   - Если бы я рассказала  об  этом  Ронни,  он  бы  перестал  считать  меня
потрясающей девчонкой. Он не простил бы мне, что я его все время обманывала.
   - Ты же его не обманывала, - поправила ее Элизабет.
   - Но и правды не говорила.
   - Не мучайся ты так, Инид, бывают тайны и пострашнее. К тому же, это было
два года назад - чуть ли не в каменном веке.
   - Тебе легко говорить. У тебя в прошлом нет никаких пятен.
   - Кроме тех, которыми я обязана Джессике. - Элизабет безуспешно  пыталась
побороть улыбку, вспомнив милую привычку сестры пользоваться ее  гардеробом,
когда у нее не оставалось ни одной чистой вещи.
   - Ты не боишься потерять Тодда, вот и смеешься, - вздохнула Инид.
   - Я бы на твоем месте все сказала Ронни. Он поймет, если любит.
   - Лиз, ты не понимаешь!
   Инид опустилась на стул возле окна, выходящего во  внутренний  дворик,  и
стала смотреть на зеркальную  поверхность  подсвеченного  бассейна,  которая
искрилась, как сапфир, в темноте ночи. И у Ронни такие же синие глаза.
   - Ронни совсем не такой, как Тодд, - продолжала Инид. - Ему нужно все мое
внимание без остатка. Если он узнает о Джордже... - Она вдруг закусила губу.
   - А что узнает? Ты же говоришь, вы с ним два года не виделись.
   - Мы  и  правда  не  виделись.  Но...  -  она  глубоко  вздохнула,  -  мы
переписывались. Нет, это не то, что ты думаешь. Между нами  ничего  нет.  Мы
просто друзья. Я и писать Джорджу стала из-за того, что  у  него  все  пошло
кувырком. Он был такой несчастный. И мне хотелось, чтобы он опять поверил  в
будущее.
   - По-моему, очень хорошо, что ты помогаешь Джорджу вернуть  самоуважение.
Почему это Ронни станет ревновать? Из-за нескольких дружеских писем?
   - И это ты говоришь о человеке,  который  чернеет  от  ревности,  если  я
случайно брошу взгляд на незнакомца. На прошлой  неделе  я  делала  домашнее
задание по истории с одним парнем, он нас увидал и чуть не разнес школу.
   Элизабет почувствовала легкое беспокойство:
   - Но если ты объяснишь ему все, как мне...
   - Он все равно не поймет.  -  Инид  уронила  голову  и  спрятала  лицо  в
ладонях. - Я чувствую, что я его потеряю!
   Лиз успокаивающе положила руку на плечо подруги:
   - Знаешь что, давай мы с тобой об этих письмах забудем, хорошо?
   Инид кивнула.
   - Так что можешь больше не волноваться: Ронни ничего не узнает. И  почему
ты так боишься?
   - Из-за Джорджа. В последнем письме он  написал,  что  недели  через  две
приедет погостить в Ласковую Долину. Он и раньше приезжал, но  сейчас  хочет
со мной повидаться.

   Наверху, в комнате Элизабет, Инид вынула из своей сумки  с  вещами  пачку
писем.
   - Я их взяла с  собой,  чтобы  показать  тебе,  -  тихо  сказала  Инид  и
протянула письма.
   Первое сверху письмо было последним по времени:

   "Дорогая Инид.
   Как ты знаешь, экзаменов у нас по горло. Нам  тут  с  ними  вздохнуть  не
дают. Мне сначала ужасно не нравилось, а сейчас я даже рад. Я  вдруг  понял,
что чуть ли не всю жизнь бегал от дела, и теперь приходится много  работать,
чтобы нагнать. Мысль о том, что учиться классно, возникла у меня, как это ни
смешно, с твоей подачи. Я стал гораздо увереннее в себе, как  ты,  наверное,
поняла. Еще не так  давно  я  на  всех  злился,  винил  в  своих  неурядицах
родителей, кого угодно. Но, наверное, уж если кто и виноват, так это я сам.
   Я понял это только благодаря тебе, Инид. И я отдаю отчет своим словам. Ты
никогда не поймешь, как много  для  меня  значили  твои  письма.  По  правде
сказать, сначала здесь была тоска. Этот пансион отнюдь не Диснейленд.  Я  не
собираюсь здесь  долго  задерживаться  -  только  до  конца  семестра.  Сдам
последние экзамены - и домой. Так что будущее выглядит не так уж плохо. Рад,
что и у тебя все хорошо. Твое последнее письмо  -  высший  класс.  Я  теперь
только таких и жду. Я очень хочу увидеть тебя, но не обижусь,  если  у  тебя
такого желания нет.
   С сердечным приветом, Джордж.
   Р.S. Спасибо за печенье,  которое  ты  прислала  на  день  рождения.  Оно
исчезло через пару секунд, но было великолепно.
   P.P.S. Передай привет моему дружку Уинстону".

   - Я не знаю, что  делать.  -  Инид  заговорила,  едва  Элизабет  опустила
письмо. - Я не хочу ссориться с Джорджем, но  встречаться  с  ним  не  могу.
Ронни все это не так поймет.
   - А я уверена, что Ронни будет рад, если узнает, что ты с таким  участием
относишься к людям.
   Инид упрямо замотала головой.
   - Это будет полным крахом. Он взбесится, и я его  потеряю.  -  Она  сжала
руку Элизабет. - Лиз, ты должна мне обещать, что  никому  не  расскажешь  об
этих письмах. Поклянись, что не расскажешь!
   - Жизнью клянусь!
   Элизабет торжественно возложила руку  на  первую  попавшуюся  книжку,  по
толщине похожую на Библию. Это оказался толковый словарь. Она же писатель, и
словарь всегда должен быть под рукой. Она, конечно, не Хемингуэй.  Пока  что
пишет только для школьной газеты "Оракул", да еще  ведет  рубрику  "Глаза  и
уши".
   Элизабет понимала, почему Инид так тщательно старалась  сохранить  тайну.
Последние   годы    в    Ласковой    Долине    стала    бурно    развиваться
электронно-вычислительная  промышленность,  но  городишко   пока   оставался
настоящей провинцией. Отец близняшек говорил, что в таких  городках  сплетни
множатся, как мыши в кукурузе.
   А уж в школе от сплетен было  деваться  некуда  -  столовая,  раздевалки,
лужайка  перед  главным  крыльцом  служили  излюбленными  местами   школьных
кумушек, которым до всего было дело  -  кто  с  кем  гуляет,  кто  не  прочь
побаловаться наркотиками, кто  в  какой  цвет  красит  волосы.  Болтовня  по
большей части была безобидной, но,  бывало,  злая  сплетня  вспыхивала,  как
пожар, и тогда в его огне гибли безвинные люди.  Элизабет  сама  только  что
прошла сквозь этот огонь. Ее сестру-близнеца чуть не забрали  в  полицию,  а
она выдала себя за Элизабет.  Сплетня  доставила  Лиз  много  неприятностей,
поэтому ей, как никому, было понятно беспокойство Инид.
   - Клянусь, что если я когда-нибудь разболтаю об этих письмах, то... - тут
Элизабет осенило, - то пусть меня зароют заживо в шоколадное тесто.
   Инид со стоном схватилась за живот. Девчонки съели целую гору шоколадного
печенья. И не сомневались, что прибавят килограммов на  двадцать.  Но  шутка
возымела желаемый результат. Инид все-таки улыбнулась:
   - Да я тебе и без клятвы верю. Я тебе верю, как себе,  правда-правда.  Ты
моя самая лучшая подруга.
   - Я надеюсь. - Элизабет, смеясь, взяла подушку и сделала вид,  что  хочет
задушить Инид. - Ну кто бы еще пригласил  тебя  ночевать?  Ты  так  храпишь,
просто ужас.
   - Я никогда не храплю. - Инид со смехом соскочила с  кровати  и  в  ответ
замахнулась на Лиз своей подушкой.
   - Я как в "Боинге-747" в момент взлета! - Глухо раздался  из-под  подушки
ее голос.
   За этой возней девушки не заметили, как одно письмо упало на ковер.
   -  Сдаюсь-сдаюсь,  -  не  выдержала  Элизабет.  -   Пора   спать.   Давай
рассказывать страшные истории о привидениях. Вот слушай. Две девчонки одни в
пустом, огромном, скрипучем доме...
   - Элизабет Уэйкфилд! Я ведь не усну после твоих историй с привидениями. В
тот раз я неделю не спала.
   Лиз щелкнула выключателем. Комната погрузилась  в  зыбкую,  полную  теней
темноту, и она начала самым скрипучим голосом:
   - Дождливой темной ночью...
   Инид испуганно сжалась под одеялом. Как приятно отключиться от  настоящих
страхов, от которых постоянно сжимается сердце. Потерять  Ронни  -  страшнее
этого для нее ничего не было.

   2
   Джессика уставилась в  окно  на  зеленые  склоны,  а  мисс  Нора  Дальтон
продолжала что-то говорить о спряжении французских глаголов.
   - Скучать, скучала, скучаю, - проспрягала Джессика про себя.
   Был такой чудесный день. Хотелось на пляж,  загорать  в  новом  блестящем
купальнике, купленном неделю назад в магазине "Фокси Мама".
   Краем глаза она видела в  соседнем  ряду  Уинстона  Эгберта,  который  не
сводил с нее влюбленного взгляда. Идиот, с какой еще стати он  так  пялится?
Но сама уселась пококетливее.
   - Ждем только тебя, Джессика.
   Джессика ощутила на  себе  пристальный  взгляд  мисс  Дальтон.  В  широко
посаженных миндалевидных глазах мисс Дальтон, высокой, изящной  женщины  лет
двадцати пяти, светился благожелательный интерес.
   - Извините, я не поняла вопроса.
   - Я только хотела узнать, не поведаешь ли ты нам свою тайну, - улыбнулась
мисс Дальтон. Она редко  улыбалась,  улыбка  придавала  ее  миловидному,  но
строгому лицу еще большую привлекательность.
   - Тайну? - Джессике стало несколько не по себе.
   - Oui*. Тайну того,  как  ты  собираешься  спрягать  глаголы,  которые  я
написала на доске, ни разу не взглянув на  них.  -  Укор  был  сделан  самым
ласковым тоном.
   *Да (фр.).
   - С помощью телепатии, - с изяществом клоуна бросился Уинстон  на  помощь
Джессике. - Она у нас настоящая Женщина-Чудо. Покажи,  Джес,  как  ты  одним
прыжком можешь перемахнуть через пару небоскребов.
   - Идиот. Прыгает не Женщина-Чудо, а Супермен, - вмешался с другого  конца
класса Кен Мэтьюз. У него были очень длинные ноги, и он всегда вытягивал  их
поперек прохода. А еще любил при случае  влезть  в  разговор.  Кен  по  всем
статьям превосходил Уинстона: высокий симпатичный блондин,  и,  кроме  того,
капитан футбольной команды. - Если не заткнешься,  вылетишь  отсюда  быстрее
пули.
   - Спасибо, Кен, - сухо сказала учительница.  -  Ну,  по-моему,  отношения
выяснены и можно заняться делом. Я, правда, боюсь, - она опять улыбнулась, -
что у кого-нибудь из вас рентгеновский аппарат  вместо  глаз,  и  вы  видите
ответы на моем столе.
   По  классу  прокатился  смех.  Кен  расплылся  в  ослепительной   улыбке,
предназначенной специально мисс Дальтон. Ни для