Когда-то  они  отлично
работали вместе репортерами и снова будут работать.
   - Если ты вернешься, Робби, ты можешь занимать любую должность.
   Женщина почувствовала себя немного неловко  и  не  могла  понять  почему.
Может,  она  переигрывает?  Нет,  не  переигрывает.  Ее   охранная   система
функционировала прекрасно, и она  предупреждала,  что  нельзя  доверять  его
быстрому согласию.
   - Есть еще одно условие для моего возвращения в "Сэнтинел".
   - Что бы это могло быть? - Его голос казался спокойным.
   - Я настаиваю на том, чтобы работать одной. Независимо.
   - Конечно. По-другому и быть не должно. Одни  лгут,  другие  верят.  Мэйс
почувствовал  угрызения  совести,  но  заглушил  их  вином,  остававшимся  в
стакане. Все оправданно в любви и на войне, а здесь было понемногу и того, и
другого.
   Правильно ли она поступила,  что  согласилась  на  следующий  день  утром
прийти и побеседовать с Лу?
   Поздно вечером Робин лежала  в  своей  огромной  кровати,  уставившись  в
темный потолок, пытаясь решить, не совершает ли  ошибку,  которую  потом  не
сумеет исправить.
   - Очень может быть, - прошептала она уныло. А  потом  улыбнулась,  ощущая
странное облегчение, наполнившее все тело. Она знала, что сможет работать  в
газете только при условии, что Мэйс не будет вмешиваться в ее личную  жизнь.
А он, без сомнения, добивается обратного.
   - Вот почему я не буду этого делать, - сказала  она  вслух  и  продолжала
строить свои планы.
   Она будет внештатным сотрудником. Репортером  она  была  хорошим.  У  нее
особое чутье на факты, которые другие репортеры в спешке  могли  пропустить.
Она легко вступает в беседу с людьми и часто  узнает  такую  информацию,  за
которую ее соперники многое бы  отдали.  "Одной  мне  будет  работать  очень
хорошо", - подумала она, перевернувшись на живот и обхватив подушку  руками.
Ежемесячный доход от "Сэнтинел", который она  будет  получать,  позволит  ей
продержаться, пока она прочно не встанет на ноги.
   В конце концов, если повезет, она справится со своими чувствами к  Мэйсу.
Она крепче сжала подушку и закрыла глаза. "Возможно, когда-нибудь я  встречу
еще кого-то".
   Что-то восстало глубоко внутри нее при этой мысли.

Глава 3

   Сегодня Робин впервые с тех пор, как уехала в  Рено  (более  семи  недель
назад), чтобы подать заявление  о  разводе,  поедет  в  "Сэнтинел".  Женщина
ощущала потребность выглядеть как можно лучше. Снова и снова перебирала  она
вещи, отвергая их  по  разным  причинам.  Наконец  остановилась  на  зеленой
шелковой блузке с гофрированным воротником и прямой  юбке  из  мексиканского
льна. Ей зададут много вопросов, много любопытных взглядов будет  брошено  в
ее сторону. Если же она будет хорошо выглядеть, то  это  позволит  сохранить
спокойствие, которое так дорого стоит.
   Робин уделила немного больше времени своим волосам: зачесала их  назад  и
заколола за  ушами  двумя  зелеными  пластмассовыми  гребнями.  С  необычной
тщательностью нанесла грим, надела пару висячих сережек и зеленое с  золотым
ожерелье из бисера.
   Было десять часов, когда она вошла в здание, где располагался "Сэнтинел".
Все служащие были заняты работой над первым выпуском газеты, слишком  заняты
(она на это надеялась), чтобы тратить на нее время.
   Она прошмыгнула мимо кабинета управляющего и поспешила к  своему  старому
кабинету, где будет ждать ее Лу.
   - А, вот и ты,  -  без  особого  выражения  прокомментировала  Лу,  когда
появилась Робин. Она налила две чашки горячего кофе и предложила одну Робин,
Робин предполагала, что  будет  определенная  неловкость  при  первой  после
развода встрече с бабушкой Мэйса, но ничего подобного не  ожидала.  Лицо  Лу
представляло собой застывшую маску неодобрения. Руки Робин  тряслись,  когда
она брала чашку дымящегося кофе.
   - Спасибо, вы - настоящая  спасительница,  -  пробормотала  она,  пытаясь
улыбаться.
   - Пойдем в  гостиную  и  поговорим,  -  предложила  Лу,  и  Робин  быстро
согласилась. Там обстановка была более непринужденная, и  их  встреча  могла
пройти дружелюбнее.
   Гостиной  условно  называлась  крошечная,   кубической   формы   комната,
вмещавшая два старомодных легких кресла, обитый красновато-коричневой кожей,
видавший виды диван и крошечный столик  для  кофе.  Робин  села  в  одно  из
кресел, а Лу заняла диван.
   - Ну, хорошо, девочка, расскажи мне об этом все, - ее тон не был похож на
просьбу.
   - О чем об этом? - невинно спросила Робин, отпивая глоток и поверх  чашки
изучая немигающее лицо Лу.
   - О Рено и о том, почему ты туда уехала, не предупредив  никого  о  своих
намерениях, - ее голос даже осип от нетерпения.
   Робин сделала еще один глоток и прошептала:
   - Я оставила записку.
   - Записку! - усмехнулась пожилая женщина, всем своим  видом  демонстрируя
возмущение. Робин вздохнула.
   - Хорошо, Лу. Знаю, я поступила не самым лучшим образом, но  в  то  время
это было самое большее, на что я оказалась способна. Я  задыхалась,  Лу.  Вы
можете это понять? Мне надо было найти выход. -  Она  опять  отпила  кофе  и
печально улыбнулась. - Если бы я тогда не ушла от Мэйса, не знаю, что  бы  я
сделала.
   Ответ Лу удивил Робин.
   - Я пыталась предупредить Мэйса, что  это  должно  случиться,  но  он  не
слушал.
   Робин нахмурилась. Именно эта женщина твердо  заявляла,  что  никогда  не
будет вмешиваться в семейные дела своего внука, даже  если  он  и  его  жена
станут выяснять отношения на работе.
   - Ты  уверена,  что  захочешь  вернуться,  зная,  что  Мэйс  сделает  все
возможное, чтобы вернуть тебя в свою жизнь? - взгляд Лу был вызывающе прям и
требователен.
   Слегка покачав головой, Робин взглянула на зажатую в руках  чашку,  потом
посмотрела на Лу.
   - Вчера вечером я думала,  что  у  меня  нет  выбора,  оставалось  только
умолять кого-нибудь предоставить мне работу.  У  меня  было  предложение  от
"Ревью", но я не могу  делать  то,  что,  по  мнению  Эвери,  должны  делать
служащие  женского  пола.  -  Заметив  странное  выражение  лица   Лу,   она
усмехнулась. - О, ничего подобного. Просто он хотел, чтобы я работала с ним,
в офисе. Я сказала, что я репортер и предпочитаю выезжать на место  событий,
а он ответил, что у него есть мужчины для такого рода деятельности.
   - Это потому, что ты выглядишь такой хрупкой, милочка,  -  объяснила  Лу,
мягко посмеиваясь.
   - Хрупкая! - выкрикнула Робин, мгновенно забыв о том, что  ей  надо  было
объяснить, почему она решила не возвращаться  в  "Сэнтинел"  Нервничая,  она
приподняла рукой копну золотистого цвета волос и кончиками  пальцев  потерла
шею. Легкая, хрупкая, нежная. Именно такими словами ее обычно и описывали, и
ей становилось дурно, как только она их слышала. О Боже, Боже мой,  настанет
ли  день,  когда  и  мужчины,  и  женщины  будут  относиться  к  ней  как  к
самостоятельному опытному человеку, а не как к "куколке"?
   -  О,  не  сердись  так,  дорогая   моя.   -   В   бледно-серых   глазах,
рассматривавших сжатые губы Робин, проскользнула искра радостного изумления.
- Я-то знаю, какая ты выносливая и стойкая.  Среди  представителей  мужского
пола есть только один человек, который действительно может быть  опасен  для
твоего благополучия.
   Робин вдруг почувствовала, как щеки ее начали краснеть. Подошел  Мэйс,  и
она вся напряглась, что  никак  не  входило  в  ее  планы.  Она  была  очень
довольна, что сидит в кресле, потому что он опустил  свое  крупное  тело  на
диван рядом с Лу.
   - Привет, Робби. - Он старался не смотреть на нее,  на  ее  скрещенные  в
лодыжках красивые ноги. Он сразу  отметил,  как  красиво  облегает  юбка  ее
формы, рассмотрел затянутую поясом блузку, подчеркивавшую  узкую  талию,  ее
твердые груди, любовно ласкаемые мягкой тканью. Мужчина с завистью подумал о
том, как повезло шелку.
   - Доброе утро, Мэйс. - Не смотри так на меня, хотела она крикнуть,  когда
заглянула в его глаза и узнала все  тот  же  голодный  взгляд,  но  сдержала
порыв, опустила глаза и, чтобы чем-то занять себя, отпила глоток кофе.
   Не приняла ли она  неверное  решение?  Возможно,  было  бы  лучше  уехать
обратно в Нью-Йорк сразу после получения развода в Рено? Возможно, она могла
бы...
   - Не так ли, Робби? Робби? - повторила Лу.
   - А? - глуповато спросила женщина, поднимая ничего не  выражавший  взгляд
на Лу.
   - Я говорила  Мэйсу,  что  ты  согласилась  освещать  в  нашей  газете..,
э-э-э.., визит в Сан-Франциско арабского принца. - Лу говорила спокойно,  но
твердо.
   - Э-э-э... Что? - Мэйс медленно оторвал взгляд от Робин  и  посмотрел  на
Лу.
   - Что это с вами обоими? - строго, но насмешливо потребовала ответа Лу. -
А  теперь  послушайте  внимательно,  потому  что  я  не  собираюсь  еще  раз
повторять. Я говорила Робин, что у нас некому освещать визит принца Раджана,
и она вызвалась это сделать для нас.
   - В качестве внештатного сотрудника, -  быстро  добавила  Робин.  Она  не
могла догадаться, что было на уме у Лу.
   Мэйс не мог скрыть удивления.
   - Внештатным сотрудником?! -  он  быстро  повернулся  и,  сощурив  глаза,
уставился на Робин, как бы что-то вычисляя, но лицо его оставалось холодным.
Разве ему только показалось, что она вчера вечером  собиралась  вернуться  в
газету?
   Эхо того,  что  было  сказано  ему  еще  несколько  месяцев  тому  назад,
вернулось, чтобы поддразнить: "Ты слышишь только  то,  что  хочешь  слышать,
Мэйс".  Возможно.  Нет.  Именно  так  все  было  вчера  вечером.  Он  мрачно
усмехнулся. Он действительно не слышал, что она говорила,  и  был  застигнут
врасплох.
   С необыкновенной быстротой вернув свой самоуверенный вид, он с  легкостью
сказал, что данная тема предназначалась для него.
   - Все  же  я  буду  рад,  если  мне  окажут  помощь.  Между  нами,  кроме
политических результатов визита принца можно разнюхать и кое-что еще.
   Глаза Робин округлились от отчаяния, и она уставилась  на  Лу,  молчаливо
вопрошая о помощи. Она не может ехать в Сан-Франциско с  Мэйсом.  Просто  не
может.
   - Извини, - сказала  Лу  без  ощутимого  сожаления  в  голосе.  Ее  глаза
сверкнули, когда она взглянула на Робин, прежде чем повернуться к  внуку.  -
Ты будешь очень нужен здесь.
   - О да. Опять вопросы  занятости,  -  миролюбиво  сказал  внук,  уступая.
Только внезапно поджавшиеся губы и выдавали его разочарование. -  Как  долго
ты планируешь пробыть в  Сан-Франциско?  -  Он  посмотрел  на  Робин,  желая
одного: увезти ее домой и заниматься с ней любовью до тех пор, пока  она  не
изменит своего решения.
   - Пока не закончится  визит  Раджана.  Раджан.  Мэйс  нахмурился.  Раджан
больше не был неуклюжим юнцом в  коротких  брючках,  каким  Мэйс  его  видел
несколько лет назад, когда посещал  Абу  Мариб.  Он  был  красивым  мужчиной
старше двадцати лет, увлекавшимся женщинами  и  особую  страсть  питавшим  к
блондинкам.
   - Я позабочусь о том, чтобы ты получила частное интервью,  -  великодушно
предложил он, вытягивая  длинные  ноги  и  опираясь  головой  на  изношенные
подушки дивана. В его глазах заблестел собственнический огонек. Он знал, что
рискует  вызвать  неудовольствие  бывшей  жены,  но   искренне   намеревался
присутствовать во время ее интервью с Раджаном.
   Робин не заметила злую улыбку, заигравшую на чувственных губах Мэйса; она
была слишком поглощена собственными мыслями,  чтобы  задаваться  вопросом  о
мотивах его поступков. Она в душе улыбалась.  Будучи  в  Сан-Франциско,  она
заглянет к некоторым старым друзьям и попросит помочь найти  ей  работу.  О,
она выполнит задание "Сэнтинел", но потом не собирается иметь с этой газетой
ничего общего и будет только получать деньги по присылаемым оттуда чекам.  А
если нет... Ну, если ничего не получится, всегда можно вернуться в Нью-Йорк.
   Робин напомнила себе, что теряет драгоценное время. Она поставила чашку и
резко встала.
   - Поскольку до отъезда еще масса всяких дел, думаю, мне пора идти.
   - Я попрошу Джину позвонить в "Хайэтт" и сделать для тебя все необходимые
приготовления, - предложила Лу, поднимаясь.
   Робин покачала головой.
   - Так как я работаю внештатным сотрудником,  то  думаю,  что  должна  все
сделать сама.
   - Как хочешь, - Лу небрежно помахала рукой. - Расходы мы потом возместим.
А теперь поезжай. И напиши  великолепную  статью.  Я  знаю,  ты  можешь  это
сделать. - Она взглянула на внука, как бы ожидая, что тот возразит, или даже
подталкивая его к этому.
   Мэйс  сделал  вид,  что  очень  заинтересовался  кончиками  своих  черных
ковбойских ботинок.
   -  Спасибо,  Лу,  -  сказала  Робин.  -  За  все.  -  Она  улыбнулась   с
уверенностью, что Лу ее понимает, перешагнула скрещенные ноги Мэйса и  вышла
из гостиной, слегка сбитая с толку.
   То, что произошло сейчас в гостиной, было как во сне, но Робин ни за  что
не смогла бы определить, что так беспокоило ее.
   "Возможно, разыгралось воображение", - размышляла она, выходя из  здания.
День был слишком жарким, слишком сухим. Но она уезжала в Сан-Франциско,  где
днем так же тепло, как в Стоктоне, зато ночи обычно прохладнее. Какова бы ни
была погода, она рада, что уезжает.
   - Сан-Франциско, а вот и я! - Кровь заиграла от волнения. Она поспешила к
машине. Мысли подталкивали вперед, а возбуждение все росло  и  росло,  когда
она рисовала в мыслях картину своей встречи со старыми друзьями, а возможно,
и обед в одном из замечательных ресторанов города.
   Спустя полчаса Робин ставила на стоянку возле дома машину. К тому времени
она уже продумала свой маршрут и весь гардероб. Размышляя, что же натолкнуло
Лу на мысль о том, чтобы она освещала визит Раджана в Сан-Франциско, женщина
закрыла машину и вбежала в здание.
   Мечтая, как бы уехать из Стоктона возможно быстрее, она решила  не  ждать
лифта.  Перешагивая  через  две  ступеньки,  скоро  оказалась  на   площадке
четвертого этажа. Постояв, чтобы отдышаться, она направилась к  двери  своей
квартиры и замерла на месте. Из лифта выходил Мэйс.
   - Чего ты хочешь, Мэйс? - пробормотала Робин, проходя  мимо  него,  чтобы
отпереть дверь. - У меня для тебя нет времени. Мне надо собираться.
   - У тебя еще много времени, крошка. Я заказал билеты на утренний рейс.  Я
еду тоже. Чтобы освещать съезд книготорговцев.
   Ее рука замерла с поднятым к двери ключом, а плечи и  шея  напряглись  от
гнева.
   Она  открыла  дверь  и  шагнула  в  свою   квартиру,   каким-то   образом
удержавшись, чтобы не захлопнуть дверь перед его носом. Она не хотела, чтобы
он был в Сан-Франциско, не хотела его и здесь. Но что же можно поделать?
   А потом Робин вспомнила, что сказала Лу, и лицо ее прояснилось.
   - Ты не можешь ехать в Сан-Франциско. Вопросы  занятости  требуют  твоего
личного внимания. -  Глаза  ее  потемнели  и  сделались  изумрудными.  -  Не
беспокойся. Я напишу статью так, что ты будешь гордиться.
   - Уверен, что напишешь, но я неожиданно освободился и буду  работать  над
своей собственной статьей. - Он  добродушно  рассмеялся,  заметив,  как  она
удивилась. - Я перепоручил Лу удовольствие пообщаться с Крэнстоном.
   Теперь все начинало проясняться. Мэйс не был неразборчив  в  используемых
средствах, но бывали случаи, когда ему было удобно  свалить  ответственность
на другого. Вот это и был как раз такой случай.
   - Не удивительно, - угрюмо сказала она. Разочарование, поражение, гнев  -
все слилось вместе; она начала ощущать слабую боль под левым глазом.
   - Я еду на машине.
   Темные брови поднялись от удивления.
   - Но я уже купил билеты. Она сердито швырнула свою сумочку  на  диван,  а
затем повернулась к нему лицом.
   - Тогда тебе придется один из них вернуть, не так ли? - Сложив  на  груди
руки и не мигая, она уставилась на него.
   Мэйс не намеревался менять свои планы.
   - Я верну их оба, как? - он мило улыбнулся. Чертовски невозмутим! Как это
похоже на него! Робин почувствовала, что столкнулась с его волей.
   - Поскольку я не распоряжаюсь дорогами,  думаю,  что  не  могу  возражать
против твоей поездки на машине. Но ты не поедешь вместе со мной.
   - Уф! Я думаю, было бы лучше, если  бы  ты  ехала  со  мной.  Моя  машина
удобнее.
   - Нет, спасибо. Я предпочитаю ехать сама. Как  это  бывало  и  много  раз
раньше, когда Робин хотела  поступить  по-своему,  Мэйс  открыл  рот,  чтобы
сказать, что они поступят так, как хочет он, в противном случае она не едет.
Но вовремя себя остановил. Он сжал зубы, досчитал до десяти и ухмыльнулся.
   - Извини, - мягко сказал он. - Думаю, что оказался немного навязчивым.
   Робин прикрыла глаза. Неужели Мэйс Чэндлер извинялся? И признавал один из
своих главных недостатков? Конечно, это был перелом.
   - Очень навязчив, Мэйс. Он  вздрогнул,  услышав  ее  холодный  голос,  но
собрался с силами и улыбнулся.
   - Виноват. Извини! - Он уверенно направился к дивану, усевшись,  осмотрел
комнату  и  заметил,  как  здесь  хорошо.  -  Прелестно!  -  его  комплимент
сопровождался очаровательной улыбкой, которая исчезла, когда взгляд его упал
на полку над камином. Он не обратил внимания на фигурки и маленькие вазочки,
его внимание привлекли лишь  две  фотографии.  Когда-то  в  рамке  были  три
фотографии: свадебная фотография его и Робин, слева - ее родители, справа  -
ее брат Рик и невестка Сьюзен.
   Ему очень неприятно было бы задать вопрос  о  том,  что  случилось  с  их
фотографией. Он знал, что она забрала ее с собой, когда ушла от него, и  сам
ее видел в коробке.
   - Не устраивайся, Мэйс. Ты не останешься. - Не  раздумывая,  Робин  взяла
его за руку и потянула.
   Чувственные губы Мэйса скривились в  ностальгической  улыбке.  Его  глаза
шаловливо заблестели. Он взял ее за запястье и притянул к себе.
   - Не смешно, Мэйс.
   - Я и не хотел,  чтобы  это  было  смешно,  милая.  -  Его  сильные  руки
обхватили ее и пытались удержать от попыток вырваться. Он все  ниже  и  ниже
опускал свою голову, пока не спрятал лицо в изгибе ее шеи. - Ты и не знаешь,
как сильно я скучал по тебе, - проговорил он.
   - Нет! - боролась Робин, несмотря на охватывавшую ее  дрожь  возбуждения,
когда его губы начали мучительно неторопливое исследование ее плеча  и  шеи.
Она знала по прошлому опыту, что ни  борьба,  ни  уговоры  не  будут  ничего
значить. Бедняга тщетно надеялась, что охладит его, не отвечая на ласки.
   Мэйс сам себе улыбнулся. В его руках она была, как тряпочная  кукла,  но,
по крайней мере, не пыталась вырваться.
   Он одерживает победу, мрачно подумала Робин, а его руки скользили  по  ее
телу и заставляли против воли отвечать ему. Губы жалобно задрожали.
   - Где же Моника Стивене,  она  так  мне  нужна?  -  проговорила  женщина,
подставляя лицо для поцелуя.
   - Кто? - Он отстранился. - Что ты сказала?
   - Моника Стивене, - ее губы  дрогнули  от  улыбки.  -  Она  сказала,  что
справится и с тобой, и с "синдромом Питера Пэна". Но где она сейчас?
   Без предупреждения Мэйс поднялся с дивана и тем самым столкнул ее на пол.
Но Робин было все равно. Она была свободна.
   Она подавила желание  засмеяться,  а  он  стоял,  изо  всех  сил  пытаясь
выглядеть неприступным.
   - Если тебе интересно,  она  работает  в  "Сосалито  Курьер",  -  заявила
плутовка приторно сладким голосом. - Она принадлежит к тому же типу,  что  и
ты, Мэйс. Только она женщина.
   - Очень смешно!
   - Я так и думала.
   Мэйс пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и стиснул руки.
   - С тобой что-то случилось с тех пор.., как  ты  уехала  в  Рено.  -  Его
темные брови сдвинулись, выражая сильное неодобрение. - Ты никогда  не  была
такой.., такой...
   - Циничной? - предположила она.
   - Жесткой. Злой.
   Робин   содрогнулась,   но    язвительно    заметила:    .    -    Стоило
продемонстрировать! - И поднялась с  пола.  Голос  вдруг  надломился.  -  Ты
никогда  не  знаешь,  что  скрывается  под  раскрашенным  личиком  китайской
куколки. До тех пор, пока ее не сломаешь и не увидишь,  из  чего  же  она  в
действительности сделана.