смогла  найти
нужных слов, чтобы описать весь обман  и  не  причинить  вреда  организатору
этого розыгрыша.
   Женщина верила в себя, понимала,  насколько  велики  ее  силы  и  где  их
предел.  Если  бы  у  нее  было  больше  опыта  в   живой   непосредственной
репортерской работе, она бы преуспела в  своей  профессии.  Робин  облегчила
свою ноющую совесть тем, что торжественно поклялась, что подписаны ее именем
будут только статьи, которые она напишет сама, даже если для этого  придется
перешагнуть через мертвое тело мужа.
   Однажды Мэйс удивил ее предложением работать вместе. Робин с  готовностью
согласилась. Она верила, что это будет прекрасная возможность показать  ему,
как хорошо она все умеет делать.  Но  муж  так  и  не  предоставил  ей  этой
возможности. По заданиям редакции они посетили Саудовскую  Аравию,  Мексику,
Канаду и Ирландию. И каждый раз Мэйс  откалывал  какой-нибудь  номер,  чтобы
убрать ее с дороги, и сам готовил всю статью. Он великодушно делился  с  ней
своими лаврами.
   Робин покачала головой и скорбно улыбнулась. Мэйс брал все на себя, но не
мог ей открыто признаться, что не верит  даже  в  ее  умение  самостоятельно
принять ванну, не говоря о том, чтобы жить по-своему.
   После Ирландии она решила уйти от Мэйса. Она давно дошла до  предела,  но
боялась  исполнить  задуманное,  потому  что  одинокая  жизнь  ее   все-таки
страшила. Несмотря ни на что, она его любила.
   А потом Лу предложила  продать  им  половину  своих  акций,  вложенных  в
"Сэнтинел", при условии, что они переедут в Калифорнию.  Робин  решила  дать
мужу еще один шанс. Она убедила себя,  что  в  небольшом  городке  их  жизнь
потечет по-иному.
   В  Стоктоне  Робин  подстерегал  удар.  Предложение  Лу  было  ограничено
определенными условиями. Бабушка хотела, чтобы ее  внук  был  управляющим  в
газете.  Мэйс  согласился,  но  только  если  Робин  предоставят   должность
редактора. Репортер в Робин бешен" сопротивлялся, но она расправила плечи  и
приняла вызов. Она надеялась показать мужу свои способности.
   Переезд в Стоктон ничего не переменил. Во  время  работы  Мэйс  буквально
заглядывал ей через плечо, он шлифовал ее передовицы до тех  пор,  пока  они
становились неузнаваемыми.
   Робин сделала несколько неудачных попыток заставить его понять, что он не
может обращаться с ней как с тупицей на работе и ждать, что  в  его  постели
она будет вести себя как распутница. Но он или  не  слушал,  или  всяческими
способами принуждал забыть причину, вызвавшую с ее  стороны  так  называемое
грубое нарушение дисциплины.
   Она думала, что сойдет с ума в последний день ее работы в "Сэнтинел".
   Случилось так, что статья, для которой Мэйс готовил место  в  газете,  не
появилась в срок. Робин наивно заменила  запланированный  материал  статьей,
которую написала Лу, и дала ей ее для окончательной редакторской  правки.  И
пока газета не вышла из печати, Робин не знала, что Мэйс выкинул статью Лу и
заменил ее своей. Робин задели за живое. Она  ворвалась  в  кабинет  мужа  и
заявила, что порывает и с работой, и с ним.
   Робин никогда не видела Маиса в роли Питера Пэна.  Но  в  одном  все-таки
была согласна с доктором Андрэс: именно ее жалкие поступки усиливали и  даже
поощряли диктаторское поведение мужа.
   "Куда же двигаться дальше?" - подумала она, когда машина  остановилась  у
входа в гостиницу. Глупо цепляться за слабую надежду на то, что  Маис  может
перемениться. Все случившееся сегодня  только  подтвердило  правильность  ее
решения о разводе.
   Она вышла из машины и поблагодарила водителя. По  пути  к  лифту  женщина
осмотрелась, почти уверенная в том, что Мэйс ее поджидает.
   Она с облегчением вздохнула. И по дороге в гостиницу ничего не случилось,
и в холле Мэйса не было видно.
   Робин не хотела больше тратить время на размышления о бывшем муже  и  его
поведении. Она задумалась над тем, что узнала о Раджане и Ахмеде.
   Вея ее усталость исчезла. Мысленно разрабатывая способы написания статьи,
Робин  направилась  по  коридору  к  своему  номеру.  Она  была  рада,   что
позаботилась захватить с собой портативную пишущую машинку и немного  писчей
бумаги. После душа можно привести свои мысли в некоторое подобие порядка.
   Робин открыла дверь и вошла  в  темный  номер,  с  наслаждением  думая  о
работе. Она решила посвятить  одну  из  статей  отношениям  между  арабскими
мужчинами и женщинами,  а  также  культурным  различиям  между  арабскими  и
американскими женщинами.
   Медленно она вошла в спальню и, включив свет, оторопела.
   - Какого черта ты тут делаешь?  -  Она  была  разгневана  тем,  что  Мэйс
оказался в ее постели.
   Мэйс фыркнул от смеха.
   - Думал, что пытаюсь заснуть.
   - Но не в моей же постели!
   -  В  твоей  постели?  -  он  усмехнулся,  изогнув  темные  брови.  -  Ты
ошибаешься, дорогуша, - мягко продолжал  Мэйс.  -  Это,  -  он  похлопал  по
матрасу, - моя постель. По крайней мере на несколько последующих дней.
   - О! - Она поняла, что произошла ошибка. Когда была регистрация в то утро
в гостинице, она назвала только свою фамилию  и  по  привычке  сказала,  что
работает в "Кадаверас Сэнтинел". А администратор, очевидно, упустил,  что  в
списке дважды встречается эта фамилия.
   Робин судорожно вздохнула:
   - Ты уверен, что находишься в своем номере?
   Его глаза засияли.
   - Так же, как в том, что лежу здесь в этой большой  красивой  кровати,  -
доброжелательно заверил он голосом, приводившим ее в бешенство.
   Несчастная прислонилась к дверному косяку и  ждала,  наивно  предполагая,
что бывший муж уйдет из номера.
   Чтобы  спасти  репутацию,  можно  сделать  только  одно.  Она  решительно
расправила плечи.
   - Думаю, мне придется поговорить с портье и узнать, как  можно  исправить
создавшееся положение.
   Мэйс медленно скользнул под одеяло, зная, что не сможет уснуть,  пока  не
узнает, где она собирается провести ночь. Он хотел,  чтобы  любимая  женщина
осталась в номере, он не хотел сам покидать его. Они очень дорого  заплатили
за ее независимость.
   Где она? Прошла почти вечность, но Робин не возвращалась.
   Мэйс повернулся на бок, взял  часы  с  ночного  столика  и  посмотрел  на
светящийся циферблат. Было два  часа.  Он  прислонился  широкими  плечами  к
спинке кровати, уставился в никуда, рассеянно  потирая  большим  пальцем  по
циферблату часов.
   Где же она!
   Не в состоянии больше терпеть неизвестность, он скинул одеяло и, свесив с
кровати длинные ноги, сел, минуту раздумывая, что делать  дальше.  Он  хотел
идти искать Робин. Но что будет, если ее найдет? Не рассердится ли?
   Мэйс не слышал ни того, как открылась входная дверь, ни того,  как  Робин
босиком вошла в спальню.
   - Думаю, тебе придется меня потерпеть, -  сказала  женщина,  глядя  вниз,
чтобы не смотреть на него. Как обычно, Мэйс спал нагишом.
   С облегчением вздохнув, он тепло улыбнулся.
   - Мне приходилось терпеть и худшее, - парировал он. Его  чувственный  рот
изогнулся. - Готова принять ванну? - спросил он, великодушно улыбаясь.
   Робин ответила не сразу. Женщина была слишком занята  борьбой  со  своими
чувствами. Она помнила каждый дюйм его тела и ощущение  от  прикосновений  к
нему.
   "Что я делаю!" Робин сердилась на себя за то, что Мэйс все  еще  был  для
нее таким желанным.
   Он улыбался, как будто знал, что она ощущала.
   - Что ты собираешься делать, пока я принимаю ванну? - Ее большие  зеленые
глаза потемнели.
   - Я мог бы войти и потереть тебе спинку, - мило предложил он.
   - Нет! - в ее голосе зазвучали панические нотки.
   - Эй! - Он вытянул руки ладонями вперед. - Не сердись. Я сказал, что  мог
бы  войти  и  потереть  тебе  спинку,  -  продолжал  он,  посмотрев  на   ее
покрасневшее лицо. - Но вместо этого, я думаю, что пойду  поищу  чего-нибудь
выпить. - На его лице появилась слабая улыбка. Робин  никогда  не  вынуждала
его прибегать к холодному душу, поэтому она бы никогда  не  догадалась,  что
ему надо крепко выпить для получения того асе эффекта.
   Робин отвернулась, когда Мэйс начал вылезать из кровати.  Как  жаль,  что
все места в гостинице были забронированы! Чего бы она  не  хотела,  так  это
находиться  рядом  с  бывшим  мужем.  Сексуальная  сторона  их  жизни   была
восхитительной. Как не  вспомнить  замечательные  ночи,  проведенные  в  его
объятиях?
   Если бы и другая часть их жизни была так же великолепна, подумала  она  и
глубоко вздохнула.
   - Робби!
   Робин замерла и смотрела в его лицо, которое все ниже и ниже опускалось к
ее лицу.
   - Я знаю теперь, в чем я был не  прав.  -  слова  были  мягкими,  дыхание
ласкало, как ласкает обнаженную кожу  легкий  ветерок.  -  Я  хотел  владеть
тобой. Я хотел поглотить тебя, сделать тебя неотделимой, неотъемлемой  своей
частью.
   Я думал, что если буду удерживать тебя не очень крепко,  ты  выскользнешь
от меня, поэтому я так сильно зажал, что просто выдавил тебя из  своих  рук.
Развод явился для меня ударом. Когда же я увидел тебя в  программе  Тэтчера,
то был сражен наповал. Твои  слова  заставили  меня  взглянуть  на  себя  со
стороны. Спасибо. - Эти слова он  сказал  шепотом.  -  Никогда  опять  я  не
совершу ошибки. - Мэйс говорил, а сам поднял прядь ее светлых волос со  щеки
и нежно заправил за ухо. - Прости меня за горе,  которое  я  тебе  причинил,
Робби. - С улыбкой глядя в ее затуманившиеся зеленые глаза, он пальцем легко
коснулся ее дрожащих губ, а потом отступил.
   Он не просил получить еще один шанс, зная, что этот шанс уже есть.
   Робин тихонько засопела. Если Мэйс умышленно решил ее растрогать, то  ему
это прекрасно удалось. Переполненные эмоциями глаза следили за ним, а  он  с
легкой непринужденностью направился к стенному шкафу, чтобы вытащить  оттуда
рубашку.
   - Я выйду на час. - Он говорил и надевал рубашку. - Надеюсь, тебе  хватит
времени принять ванну.
   - Спасибо, - мягко сказала она, а голос был на  удивление  холоден.  -  Я
попытаюсь не занять больше времени.
   Он вышел, даже не взглянув напоследок.
   Робин  расслабилась.  Тепло  и  пульсирующая  сила  воды  были  для   нее
бальзамом, придававшим легкость телу, измученному  после  нескольких  минут,
проведенных наедине с Мэйсом.
   "Эта ночь будет очень долгой и беспокойной". Она выключила воду и ступила
на плюшевый коврик.
   Звук  закрывающейся  входной  двери  заставил  женщину  быстро   схватить
полотенце и обернуть им мокрое тело. Она оцепенела и не-, подвижным взглядом
смотрела на ручку двери ванной.
   - У тебя все в порядке? - голос Мэйса донесся  немного  раньше,  чем  она
услышала резкий, нетерпеливый стук в дверь.
   - Час еще не прошел, - отозвалась Робин. Можно было  догадаться,  что  он
говорит ей, что, купаясь, она всегда теряет счет времени.
   Мэйс был прав. Робин смотрела на дверь и вспоминала старые времена.  Если
она задерживалась в ванной слишком долго, он приходил "помочь".
   Такой помощи ей не надо. Не теряя времени, она быстро вытерлась насухо, а
потом потянулась за халатом. Но там,  где  она  -  как  предполагала  -  его
оставила, ничего не было.
   Мэйс?
   Нет. Она, вероятно, забыла захватить халат. Что можно сделать,  чтобы  не
звать Мэйса? Ей не хотелось надевать грязную одежду  даже  для  того,  чтобы
добраться до импровизированной спальни. Робин расправила  плечи  и  пошла  к
двери.
   - Мэйс?
   Ответа не последовало. Она подумала, что он, возможно, спит. В отличие от
нее Мэйс засыпал с завидной легкостью.
   Улыбаясь, женщина взяла другое полотенце и обернула его вокруг  стройного
тела. Получилось нечто вроде сари. Очень осторожно  открыв  дверь,  она  изо
всех сил всматривалась в темноту, чтобы понять, лежит ли в постели Мэйс.
   - Можешь не стараться. Я все равно не сплю, - тоже  едва  сдерживаясь  от
смеха, произнес Мэйс где-то сзади.
   Крадучись, как кошка, он пересек всю  комнату  и  теперь  спокойно  стоял
перед Робин, отрезав все пути к бегству.
   - Что ты будешь делать завтра? Вопрос застал ее  врасплох.  А  когда  она
ощутила прикосновение к своей  щеке  его  руки,  ее  охватила  дрожь.  Робин
дернулась. Скорее прочь от его рук!
   - У меня свидание с Кэл... - сказала она сдержанно, пытаясь обойти его.
   Он легко переместился и опять встал на ее пути.
   - Я тебя чуть не поймал, - проговорил он, мягко посмеиваясь. - Но не надо
ощетиниваться, моя киска. Единственное, что заставляет  меня  интересоваться
твоим завтрашним маршрутом, это приглашение от Хуперов. Обед будет в семь.
   А ведь она и не поблагодарила Мэйса за то, что он передал ей  приглашение
Хуперов на обед.
   - Я вернусь к шести, - успокоила она его и опять попыталась обойти.  Мэйс
снова встал на пути.
   - Это не смешно, Мэйс, - Робин старалась скрыть дрожь  в  голосе.  Что-то
колдовское и притягательное было в нем, поэтому про должать попытки  сломить
ее сопротивление было нечестно.
   - А я и не пытаюсь выглядеть смешным, - мягко возразил Мэйс.
   Когда он склонился над ней, Робин почувствовала, что по ее телу  пробежал
панический холодок.
   - О нет.
   - Да, Робби, - он легко опустил руки ей на плечи и притянул к себе.
   Робин напряглась. Когда Мэйс заводил свои любовные  игры,  она  не  могла
устоять.
   Он прижал свои губы к ее губам.
   Но этого не должно быть! Робин почувствовала,  как  по  нижней  части  ее
живота пробежала дрожь, а его долгий  поцелуй  становился  все  крепче.  Она
хотела преодолеть его настойчивость, но он жадно раздвинул ее  губы,  и  она
ощутила движения его языка.
   - Крошка моя,  -  вымолвил  он,  отрывая  свои  губы  от  ее  рта,  чтобы
продолжать  ласкать  подбородок,  щеки,  опущенные  веки,  брови.  Потом  он
спустился ниже, чтобы насладиться мягкостью шеи. Мягко  покусывая  мочку  ее
уха, он шептал:
   - Я всегда любил тебя, - а потом нежно зажал мочку губами.
   - Ты всегда так говорил, - прошептала она, выскальзывая из его объятий. -
Но я родом из Миссури, поэтому тебе придется это доказать,  -  Буду  рад,  -
проговорил он, вновь обнимая ее.
   - Пусти мена, Мэйс.
   С неохотой подчиняясь просьбе, Мэйс сложил руки на своей широкой груди.
   - Только так я смогу заставить тебя поверить? - по его голосу можно  было
понять, что он ее дразнит. - Я попросил прислать тебе одеяло и  подушку.  Ты
найдешь их на диване.
   Робин остановилась у двери.
   - Думаю, что не смогла  бы  уговорить  тебя  отдать  мне  одну  из  твоих
подушек.
   - Твои предположения верны.
   - Но ведь ты и одной подушкой не пользуешься, не говоря уже о двух.
   -  В  этом  не  было  необходимости.  Робин  криво  улыбнулась,  как   бы
соглашаясь. Она вспомнила, почему ему не нужна была подушка. Он всегда спад,
свернувшись возле нее, положив голову на уголок ее подушки.
   - Ты специально хочешь меня рассердить.
   - Я не хотел. - Тон его голоса откровенно показывал неискренность.
   - Нет, хотел, - сказала Робин и пошла с улыбкой к дивану. Сбросив на  пол
полотенце, она устроилась на импровизированной кровати.  Женщина  собиралась
добиваться для себя независимой жизни.
   Она любила Мэйса. Оставалось только узнать, сможет  ли  он  любить  такую
Робин Нордстром - Чэндлер, которую увидит завтра.

Глава 7

   Мэйс не сразу смог понять, что заставило его  проснуться,  но  уже  через
секунду вспомнил, что Робин  спит  на  его  диване.  Мягко  посмеиваясь,  он
обернулся простыней, схватил обе свои подушки и крадучись пошел  в  соседнюю
комнату.
   Сумочка Робин лежала на стуле, оставленная там накануне вечером. По  мере
того как он на цыпочках приближался к дивану, его глаза все  ярче  светились
от радости.
   - Разве ты мне вчера не говорила, что тебе нужна еще подушка?  -  Выронив
одну подушку, другую, как баскетбольный мяч, он швырнул  прямо  на  середину
дивана. Но не получив ответа, почувствовал легкое разочарование.
   Робин на месте не оказалось.
   - Трусишка! - Он никак не мог решить, смеяться ему или проклинать  ее  за
то, что она сбежала.
   Вероятно, она взяла с собой другую сумочку,  но  проходя  мимо  той,  что
лежала на стуле, все же проверил  ее  содержимое.  Там  были  только  разные
мелочи. И ничто не подсказывало ему, куда же все-таки она могла  отправиться
сегодня утром.
   Мэйс грубо рассмеялся.
   - Оказывается, вопреки ожиданиям, мои уроки пошли "на пользу".
   В течение дня Мэйс и Робин несколько раз заходили в номер, но ни разу  не
встретились.
   Мэйс скрежетал зубами, стоя у окна. Он знал, что Робин недавно побывала в
комнате. Когда немного раньше он заходил в номер, ничто не указывало  на  ее
появление, а теперь рядом с  пишущей  машинкой  лежала  стопка  отпечатанных
листов.
   Ему достаточно было прочитать только первую страницу, чтобы  узнать,  что
Робин готовит глубокое  исследование  о  Раджане.  Поскольку  "Сэнтинел"  не
смогла бы опубликовать такой длинный репортаж, он предположил, что Робин уже
встретилась с Кэлли и продала ей эту статью.
   Каждый ее шаг с того рокового дня был рассчитан на  то,  чтобы  разорвать
любую нить, связывавшую их. Мэйс вынужден был  признать,  что  сам  заставил
жену прибегнуть к чрезвычайным мерам. И это было еще больнее.
   Он с сожалением вздохнул, вспомнив чудесные ночи, когда Робин, лежа с ним
рядом, мягкими игривыми пальцами исследовала все его тело,  слегка  касаясь,
поддразнивала его, пока не доводила до бешеной страсти. Он вспомнил, как  ее
губы таяли под бешеным напором его  губ.  Он  задрожал  от  охватившего  его
страстного желания.
   Испытывая разочарование от неосуществленных надежд,  Мэйс  направил  свои
мысли по другому руслу. Он посмотрел на часы и решил, что до  обеда  у  него
достаточно времени, чтобы написать свою собственную статью.
   К половине седьмого Робин была уже одета. День прошел чудесно. Но она  не
могла с уверенностью  ожидать  того  же  и  от  вечера,  который  собиралась
провести в обществе бывшего мужа и Хуперов.
   Если бы только в гостинице не были забронированы все места!
   Наморщив нос, она восстановила в памяти то, что происходило этой ночью.
   Необходимо побыстрее закончить дела в Сан-Франциско и  вернуться  в  свою
квартиру в Стоктоне.
   С возрастающей тревогой она думала, что,  вероятно,  не  сумеет  устоять,
если Мэйс сделает еще одну попытку обольстить ее.
   Чем дольше она останется в его номере, тем больше у него шансов  добиться
успеха. Женщина проверила содержимое своей  сумочки,  чтобы  убедиться,  что
взяла все необходимое. Мэйс  сказал,  что  обед  будет  в  ресторане  отеля.
Однако, когда они раньше обедали вместе с Хуперами, то потом ездили на  пару
часов в бар.
   Она удивилась, что Мэйс еще не готов. Что могло его задержать?  Было  уже
без четверти семь.
   Робин подошла к пишущей машинке и удовлетворенно улыбнулась. Сегодня днем
она запускала с Раджаном бумажного змея, и они вели беседу.
   Она была довольна своими  сегодняшними  свершениями.  Лу  дала  добро  на
статью о положении арабских женщин в Абу Марибе.  А  Кэлли,  согласившись  с
ней, что не только болезнь явилась причиной  перехода  власти  от  Ахмеда  к
сыну, поощрительно отнеслась к ее дальнейшим изысканиям в этом  направлении,
она даже предложила отправить Робин по заданию  "Уорлд  Вью"  в  Абу  Мариб,
чтобы взять у старого шейха интервью.
   Робин застыла от удивления. Она не слышала, как сзади подошел Мэйс.
   Выглядел он роскошно в темно-голубом костюме и бледно-голубой  рубашке  с
голубым в полоску галстуком.
   - Похоже, тебе  нравится  то,  что  ты  видишь?  -  Его  темные  глаза  с
восхищением скользнули по ней.
   Прямо дух захватывало от ее изящного черного платья  длиной  до  пола,  с
вырезом, который соблазнительно приоткрывал впереди и сзади  тело  почти  до
тонкой талии. Ее груди мягкими холмиками выглядывали из-под лифа платья. Она
причесалась так, как ему больше всего нравилось: все  волосы  были  зачесаны
направо  и  удерживались  за  ухом  заколкой  с  бриллиантами.  Вокруг   шеи
обвивалась серебряная цепочка великолепной рабо