- Так все похоже на Николаса. Он вечно любил подкрадываться и пугать людей, которые не могли дать ему сдачи.
     - Я и не знал об этом.
     Пожав плечами, Чарльз объяснил:
     - Тебе было четыре года от роду. Ты был оруженосцем, когда мы были пажами, и рыцарем, когда мы были оруженосцами. Когда ты приезжал на побывку домой, то становился для нас объектом восхищения, как герой. Господи, мы жили с оглядкой на тебя. Особенно Николас. Он скрывал от тебя свои извращенные поползновения.
     У Уильяма начал зарождаться страх, страх, который разрушал все его логические построения.
     - А что он еще вытворял?
     - Да обычные для маленького мальчишки пакости. Ему нравилось накрепко стягивать ошейник своей собаки и смотреть, как она давится. Он как бы случайно сбивал своим копьем оруженосцев. И одолевал женщин, которые его не желали. Или девочек.
     Уильям содрогнулся, стоя на пути к открытию.
     - Но не убил же он Хоису.
     - Нет.
     Чарльз сполоснул руки в чаше с водой и кивнул оруженосцу, чтобы тот убрал ее.
     - Для этого надо было сойти с ума.
     - Вот оно! - вскочил и закричал Уильям.- Вот оно! Вот в чем меня подвела моя логика! В безумстве логики нет, а Николас сошел с ума. Он совершенно невменяем. Собирайся.
     Он хлопнул Чарльза по руке и перегнулся через скамью.
     - Надо ехать. Если он еще не захватил Сору, то скоро сделает это.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

     - Когда-то я боготворил его,- жалобно произнес Николас.- Вы знали об этом?
     - Кого? - сжалась Сора, дрожа перед камином в большом зале Крэнского замка.
     - Уильяма. Я боготворил его следы.
     - Что же заставило вас перемениться?
     - Ничего.
     Он сделал шаг к камину, и Сора отпрянула, натянув юбку вокруг лодыжек.
     - Я никогда не менялся, поскольку совершенно отчетливо осознал, что я мог бы быть им.
     - Быть им? - недоуменно переспросила Сора.- Быть Уильямом?
     - Да, а разве не заметно? В том-то и вся прелесть. После того, как я убью Уильяма, я стану сыном лорда Питера.
     Потрясенная и запутавшаяся, Сора пробормотала:
     - А как же Кимбалл?
     - Кимбалл? - почти что рассеянно отозвался Николас.
     - Кимбалл, сын Уильяма. Наследник всех земель лорда Питера.
     - Ах, Кимбалл.
     Николас беспечно отмахнулся от этого имени.
     - Придется убить Кимбалла.
     В муках прикрыв глаза, Сора молила о том, чтобы Господь наставил ее.
     - А вы не хотели бы стать... Уильямом... для Кимбалла?
     - Стать отцом?
     Николас обдумал эту мысль.
     - Нет, от детей много беспокойства. Пусть живет, пока это имеет какое-то значение, а затем ему придется умереть. Я стану главным плакальщиком на похоронах, каким был бы Уильям. Вам от этого легче?
     Он совершенно откровенно предлагал облагодетельствовать ее, и от этого ей становилось хуже прежнего. В его представление о милости входило убийство мальчика с последующим чудовищным притворством. Сора начинала терять самообладание. Она почувствовала, как в ушах ее застучала кровь. Николас олицетворял собою зло, и ей хотелось отправить его туда, где ему следовало находиться,- к дьяволу. Она поднялась; ей хотелось выцарапать ему глаза, ударить его, пустить ему кровь.
     Ее остановил звук шагов вскарабкивающегося по лестнице человека. Вздернув голову, она прислушалась. Шарканье ног и вздохи с присвистом кого-то напомнили Соре, и когда задыхающийся посланец заговорил, то от шока она позабыла о собственном гневе.
     - Я сказал лорду Уильяму, что вы ее поймали, ми лорд.
     - Мерзкий негодяй! - взорвалась Сора.- Бронни, что ты тут делаешь?
     - О миледи, а я-то надеялся, что вы меня не признаете,- зашаркал ногами Бронни, с интонациями еще более жалобными, чем в то время, когда она оставила его в замке Артура.- Лорд Николас стал моим таном после смерти лорда Артура, и я просто выполняю его приказания.
     - Да как ты посмел!
     - Мне это не нравится,- заверил ее Бронни.- Я пытался уговорить лорда Николаса не делать этого, но меня почему-то никто никогда не слушает.
     - Я достаточно тебя наслушался,- ледяным тон произнес Николас.- Ты здесь не для того, чтобы болтать с моей супругой, а для того, чтобы доложить...
     - Вашей супругой? Мне показалось, вы сказали она супруга лорда Уильяма!
     - Дурак!
     От звука хлесткого удара рукой по лицу и Бронни Сора поморщилась.
     - Занимайся тем делом, которым тебе приказано заниматься. И как же среагировал лорд Уильям?
     - Я, собственно, и не видел лорда Уильяма.
     Бронни, пританцовывая, отступил, и Сора предположила, что он увернулся от очередного удара.
     - Это оказалось невозможно! Я обнаружил замок лорда Чарльза в том месте, как вы мне описали, и я прошел прямо туда и постучал в ворота, но мне сказали что там все в полном составе собираются в поход а когда я поинтересовался, куда, то мне объяснили! что идут выручать леди Сору, а я спросил, кто ее захватил? А они сказали, что лорд Николас, а я им и говорю, что так оно и есть.
     Соре было не смешно. Она чувствовала приближение истерики. Но как она ни старалась, ей не удалось подавить улыбку. Безоговорочная трусость Бронни побила все рекорды. Тихонько вздохнув, она принялась хихикать и хихикала до тех пор, пока не расхохотался и сам Николас.
     - Прекрасно, Бронни,- успокоил он слугу с напускным благодушием.- Ведь Уильям знает, где она находится.
     - Это не все, лорд,- с готовностью сообщил Бронни.- Лорд Уильям едут сюда сами.
     - Что!
     Смех Соры стих, она опустилась на скамью и вцепилась в нее онемевшими пальцами.
     - Сам?
     - Да, я зашел в замок, чтобы перекусить. Я, видать, понравился служанке на кухне.
     - Решил передохнуть? - фыркнул Николас.
     - Нельзя же бегать столько без передышки, милорд.
     - Ну, разумеется.
     До Бронни сарказм Николаса не дошел, и он с облегчением вздохнул.
     - Да, я так и знал, что вы согласитесь со мной. Я подслушал их разговор. Даже, вообще-то, спор.
     - Лорда Уильяма?
     Николас слегка потопал ногой.
     - Да, лорда Уильяма! А кого же еще? Они сидели столовой, и мне было слышно. Они говорили своему другу, что то подлое животное, которое захватило их леди, не даст войти в крепость войску, но, наверно, позволит, если они войдут сюда сами. Я имею в виду лорда Уильяма.
     - Вот как - подлое животное? Посмотрим, кто из нас животное. Смогло бы какое-нибудь животное заманить в ловушку великолепного лорда Уильяма? Смогло бы какое-то животное спланировать подобную операцию? Да кто еще, кроме лорда Николаса Уэлгемского, смог бы поставить на колени Уильяма Миравальского?
     - Не совсем на колени. Пока что.
     Сора сжала зубы, потому что Николас протянул руку и пальцами стиснул ей плечо с такой силой, что, как ей показалось, наверняка оставил там синяк.
     - А что будет делать Чарльз, пока Уильям ?придут ко мне сами?? - передразнил он.
     Голос его неизменно звучал в направлении Соры, однако вопрос был обращен к Бронни.
     - О, тот собирался к лорду Питеру.
     - Собирался к лорду Питеру,- задумчиво произнес Николас.- Занятно. И как давно это было?
     - Вчера. Я несся сюда, как ветер.
     -На это ты способен,- сказал Николас.- Когда они выступают?
     - Лорд Уильям сразу же начали рвать и метать, а Чарльзу нужна была помощь, чтобы собрать войско и подготовиться к войне. Говорили, что к сегодняшнему рассвету выступят.
     - Вы слышали, любовь моя? Мне сопутствует удача. Николас поводил рукой по ее саднящему плечу.
     - Лорд Питер ни за что не усыновит вас,- небрежно ответила Сора.- Вы же сами говорили, что он скрывает свою брезгливость к вам.
     - Он будет подавлен горем из-за смерти собственного сына.
     Николас отошел от Соры, затем вернулся.
     - Пора в кровать.
     - Разумеется, он будет подавлен горем, но я сомневаюсь, что он потеряет рассудок. Не кажется ли вам, что у него возникнут кое-какие сомнения, когда появитесь вы и притащите за собой выкраденную у Уильяма жену?
     - Верно.
     Николас поразмышлял и затем решил:
     - Мне придется держать вас здесь в темнице, пока лорд Питер не умрет. Пойдем.
     Он поймал Сору за запястья.
     - Воспользуемся кроватью в верхних покоях. Я мечтал увидеть вас там.
     Та небрежность, с которой Николас расправлялся со свободой Соры, придавала ей отваги, а его безумная страсть повергала ее в отчаяние.
     - А что же ваша матушка?
     Сора швырнула в него этот вопрос, как копье.
     - Как же она отнеслась к тому, что вы убили своего брата?
     Николас прекратил тянуть Сору в направлении кровати, и она почувствовала, как дрожь прошла сквозь его тело.
     - Моя мать - святая.
     - А разве она не любила и вашего брата? Для матери противоестественно не любить всех своих сыновей.
     Развернув Сору лицом к себе, Николас вцепился ей в плечи и начал ее трясти:
     - Она любила всех нас! Она в нас души не чаяла. Мы были ее цветами, ее бриллиантами.
     От боли в сдавленном до синяков плече, от унизительности своего положения Сора продолжала настаивать:
     - Так что же она сказала, когда вы убили его?
     - Она не хотела, чтобы я покидал ее, но меня заставили пойти на это.
     Сора ухватилась за подсказку.
     - А она плакала, когда вы покидали ее?
     Николас не обратил внимание на этот вопрос.
     - Отец оторвал остальных мальчиков от нее рано, но она держала меня при себе до тех пор, пока мне не исполнилось восемь лет. Она говорила мне, что никогда не отпустит меня, и я поклялся остаться с ней навечно.
     - Она плакала, когда вы покидали ее?
     - Наследство досталось мне слишком поздно, и она уже не видела этого. Она умерла.
     - Так, значит, плакала? Она плакала, потому что вы предали ее так же, как и все остальные.
     - Я не предавал ее.
     Николас произнес это сквозь стиснутые зубы, и от давленной горечи в его голосе Сора вздрогнула, а затем выпрямилась.
     - Бедная ваша матушка. Сидела здесь одна-одинешенька со своими воспоминаниями, ждала, когда вернется ее сыночек. Ждала, ждала, пока вы овладевали рыцарским искусством, дурачились с другими парнями и задирали бабам юбки на голову.
     - Я не развлекался. Это была работа, работа беспрестанная. Я постигал мастерство рыцаря и приучал Артура следовать за мной, как собака. И я не задирал юбки женщинам, кроме тех случаев, когда...
     - Когда - что?
     - Когда они лезли драться со мной, а это была работа.
     - Вы не хотели предаваться радостям, пока ваша мать страдала в одиночестве.
     - Совершенно верно.
     В его голосе Сора угадала улыбку.
     - Вы понимаете меня. Я был уверен, что поймете. Сора обдала его своим презрением:
     - Я знаю, что вы лжете мне. Я знаю, что вам доставляло удовольствие вышколить Артура следовать за вами с бездумной преданностью. Я знаю, что вам доставляло удовольствие следить за тем, как он разрушает себя своими дурацкими планами в отношении Уильяма. Я знаю, что вам доставляло удовольствие драться с женщинами, бить их и вынуждать делать то, что вам хочется.
     - Откуда вы можете это знать?
     - Потому что так вы поступаете и со мной. Вам доставляет удовольствие издеваться над беззащитным человеком. Вы хватаете меня, наблюдаете за тем, как я бьюсь, словно мотылек, пойманный безмозглым мальчишкой. Как, по-вашему, что бы подумала на этот счет ваша матушка? О том, какое удовольствие вы получаете от манипулирования людьми? Тому ли она вас учила?
     - Моя мать была святой!
     - Нет, не была. Неудивительно, что отец ваш избавил ее от заботы воспитывать вас. Это была капризная, вероломная женщина, которой была невыносима мысль отпустить своих сыновей.
     Словно змея, бросающаяся в атаку Николас вцепился ей в горло. Сора в панике ухватилась руками за его запястья, однако сухожилия на руках разъяренного Николаса окаменели. Она отбивалась ногою, однако у Николаса руки оказались слишком длинными, чтоб можно было дотянуться до него. Большими пальцами Николас сдавил ей дыхательное горло, и тотчас агрессивность Соры пошла на убыль. Грудь ее распирал воздух, который был не в состоянии вырваться наружу, и она бешено царапала Николаса ногтями. Отшвырнув Сору как тряпичную куклу, Николас резко перевернул ее, склонился над ней, и тут в уголке сознания ее вспыхнули слова Уильяма: ?Делай то, чего от тебя не ожидают?.
     Колени ее подогнулись, и она рухнула всем своим телом наземь. Вес ее сместился, и пальцы Николаса соскользнули с горла. Она успела сделать выдох, прежде чем он вновь поймал ее и вцепился ей в горло с вполне очевидным намерением, как человек, готовый выполнить свою обязанность, и с удовольствием.
     Он ничего не говорил, она говорить не могла. Она поняла, что умирает, потому что услышала, как воздух наполнил тонкий вой. Неужели хлопанье ангельских крыльев напоминает писк комара?
     Николас отпустил ее, и она, задыхаясь, рухнула на пол. По мере того, как пульсация крови в голове замедлялась, на ум ей стали приходить мысли о том, что он, вероятно, играет с ней, поджидая, когда она пошевелится, чтобы убить ее. Однако вой становился все громче и превращался в слова.
     - Нельзя, милорд. Она же благородная дама. Нельзя убивать даму.
     - Болван.
     Николас произнес, словно это было какое-то откровение:
     - Я могу делать все, что ни пожелаю.
     - За ней приедут лорд Уильям. Они захотят повидать ее.
     Слова Бронни звучали вымученно и неуверенно, поскольку он возражал тому, кто стоял выше его по положению, и в то же время боялся замолчать.
     - Уильям приедет один. Я дам ему посмотреть на труп, а затем...
     - Ах, нет,- громко воскликнул пораженный Бронни.- Никто не удержит лорда Уильяма, если он увидит ее труп. И пытаться бесполезно.
     Он посомневался и добавил:
     - И даже если вам удастся убить его, то мне не хлтелось бы, чтобы эти два привидения поселились в моем замке. Тяжело дыша, Николас метался взад и вперед, взад и перед, двигаясь мелкими, быстрыми шажками. Подойдя затем к Соре и остановившись подле нее, он ногой повернул ее на спину. Она распростерлась на спине, лишь наполовину преувеличивая свои муки и страх.
     - Подыми ее, - приказал Николас. - Посмотрим, поумнеет ли она, когда замерзнет и проголодается, а сырость темницы проникнет в ее кости.
     - Нельзя ее бросать в эту дыру, - завозражал Бренди- Она же леди.
     - Она - мегера, и заслужила свое. Подыми ее!
     Ярость Николаса обрела холодность и четкость.
     - Или это сделаю я.
     Сора подняла руку в мольбе к Бронни, и тот прошаркал к ней.
     - Мне жаль, миледи, мне очень жаль, но я к вам не прикасался.
     Своими большими руками он схватил ее за плечи и заставил вскрикнуть от боли.
     - Прошу прощения, миледи, - снова пробормотал он, и она знаком попросила его помочь.
     Осторожными движениями он постепенно ослаблял свои объятия, пока Николас не рявкнул:
     - Унеси ее сейчас же!
     Бронни одним стремительным движением оторвал Сору от земли.
     - Простите, - пробормотал он, неся Сору на руках вслед за Николасом.
     Они спустились по потайной лесенке в подземелье, и Бронни вновь попросил прощения:
     - Я бы ни за что не посмел прикоснуться к вам, миледи.
     Соре все было безразлично. Стремясь сохранить силы для своей последней схватки с Николасом, она была рада теплу и поддержке со стороны Бронни. Она надеялась, что голос не подведет ее - не должен подвести. Голос оставался ее единственным оружием в этой неравной борьбе. Голос и ее голова; а голова, кажется, работала медленно, в ней наступило помутнение от боли и шока.
     Вино, пропитавшее дерево, травы, мясо, напоминают о себе слишком долго; запахи кладовой окружили ее. Здесь можно было бы найти люк, который встраивался в пол в любом замке. Люк, который ведет к мучениям и смерти.
     Теперь ей надо было заговорить, ей необходимо заговорить с ним. Она прохрипела, бросив пробный шар.
     - Николас.
     Бронни замедлил шаг, но Николас не ответил. Возможно, он не расслышал; а, возможно, пренебрег ею.
     - Николас,- сделала она еще одну попытку, и голос ее прозвучал громко. Тем не менее он еще резал слух хрипел от боли.
     - Я хочу, чтобы вы мне дали одно обещание.
     Они остановились, все трое, и она услышала скрежет металлической ручки и скрип несмазанных петель. Затем дверь с грохотом рухнула на пол, и пахнуло прокисшим воздухом. Это было смрадное дуновение сырости и ужаса, плесени и страданий.
     Сора отшатнулась. Довольный ее реакцией, Николас произнес:
     - Могу обещать похоронить вас заживо.
     - А там темно?
     Слова ее были окрашены сарказмом, и Николас послал ей проклятие. Не устрашась этого, Сора настаивала:
     - Я хочу, чтобы вы обещали мне, что не подсадите ко мне Уильяма.
     Горло саднило, и Сора поднесла к нему руку, чтобы легче было говорить. Ей необходимо было сохранить голос для последней своей уловки.
     - Я ненавижу его. Я убью его, если вы посадите его ко мне.
     - Это что еще за фокусы? - скептически поинтересовался Николас.
     - Никакие это не фокусы. Мы поссорились. Поссорились перед его отъездом. Неужели вы не помните, как я плакала в лесу?
     - В лесу, где я вас поймал? Да, вы плакали.
     - Я плакала, пока все глаза не выплакала.
     В его интонациях проскользнуло презрение:
     - Он вас обожает.
     - Уильям требует от меня большего, чем я способна ему дать. Он требует от меня обязательств полностью отдаться ему. Ему нужны и моя душа, и мой разум. Он хочет, чтобы я зависела от него во всем, в то время к ему от меня ничего не нужно. Вы-то знаете Уильяма. В известно, что он ожидает.
     Горечь в словах Соры озадачила Николаса.
     - Да.
     Внимательно смотря на Сору, Николас медленно прошелся по комнате еще раз, туда и обратно.
     - Прошу вас, не сажайте его со мною. Я не могу выносить его требований, а он поклялся...
     - Заставить вас уступить?
     Николас издал злобный смешок, и Сора услышала, как он потирает руки о кожаные панталоны для верховой езды, которые были на нем.
     - Очень хорошо. Очень, очень хорошо. Подавай веревку, Бронни, и спускай ее.
     Бронни в ужасе залепетал:
     - Милорд, прошу вас, лорд Николас. Она же леди.
     - Пусть крысы нальются от нее материнским молоком. Опускай ее!
     Поставив Сору на ноги - достаточно далеко от люка, как он заверил ее, - Бронни достал веревку. Она слышала, как Бронни завязывает узел на балке, пока Николас болтал:
     - Дорогой маленький Бронни волнуется по поводу того, что вы - леди, но вам поистине оказана высокая честь. Большинство заключенных сбрасывают вниз. Им везет, если сыро и пол покрыт илистой грязью. Если же на дворе лето и сухо, или если стоит зима и подмерзло, то они могут валяться там с переломанными костями и стонать в агонии до тех пор, пока не окочурятся.
     Пытаясь не слушать его, Сора прислонилась к бочонку с вином, однако шутовской голос Николаса оплетал ее колдовскими чарами. Он продолжал:
     - Вам, леди Сора, вам будет предложена веревочная лестница, которая достает почти что до пола, и Бронни свяжет узлы, которые будут ее держать. Однако же будьте осторожны с разлагающейся плотью и с костями под вашими ногами. Мы там не убирались многие месяцы.
     Сора содрогнулась, какой-то холодок пробежал у нее по спине до самого затылка, и Николас рассмеялся:
     - Вам это, видать, не так уж противно.
     Николас подкрался к ней и положил руки ей на талию. Он привлек Сору к себе и с удовольствием отметил, как ее вновь затрясло.
     - Разве что вы захотите остаться у меня в кровати?
     Она закрыла глаза и вздохнула, как бы показывая, что Утомлена.
     - Это трудный выбор.
     Голос ее сорвался, и она откашлялась:
     - Но змеям я, наверно, предпочитаю крыс.
     Николас оттолкнул ее прочь от себя, и она, споткнувшись, полетела вперед. Туфлей она ощутила край люка. Она покачнулась, и Бронни завопил. Сора падала; она понимала, что отверстие в полу поглотит ее, однако Бронни успел ее подхватить. Сора оказалась в его объятиях, прямо над люком в темницу. Она громко поблагодарила Господа за его вмешательство.