щественно были бы затруднены возможности развязывания против него кровавой бойни по грузинскому (абхазскому, ингушскому и т.д.) варианту. Это означало бы признание де-факто полного провала стратегии 1994 года и тщательно маскируемой и скрываемой работы разведок. Именно поэтому враги решения крымско-татарского национального вопроса решились на подлый удар и на преднамеренное политическое убийство!".
Впоследствии члены НДКТ и все, кто интересуется этим, в перспективе важнейшим аспектом политики, имели немало случаев убедиться в осмысленности своей версии...
"АСКЕРЫ"
Если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно должно выстрелить - принцип не только театрального искусства, но и большой политики, в том смысле, что если уж ружье на сцене появилось, то выстрелит оно обязательно.
Слишком часто конфликты в мировой истории возникали оттого, что кто-то просто начинал бряцать оружием или демонстрировать военную форму. Создание всевозможных паравоенных формирований на территории бывшего СССР в девяностых годах приобрело повальный характер. В редких случаях дело ограничивалось просто костюмированными шествиями, участники разного рода подразделений обычно не упускали возможность проявить свою крутизну на деле.
Крым пока что не до последней степени захватила эта болезнь постсоветского общества, но затронула весьма существенно.
В 1994 году эксцентричный крымский президент Юрий Мешков, всегда неравнодушный к военно-спортивным забавам (что нередко рассматривалось как проявление своего рода комплекса неполноценности первого лица Крыма), сгоряча подписал указ о возрождении "казачьих объединений". Этот указ как руководство к действию восприняли не столько немногочисленные потомки занесенных разными
волнами истории на полуостров действительных казаков, сколько лидеры крымскотатарских радикалов, которые тут же объявили, что в ответ на "возрождение казачества" они начинают возрождение "традиционных крымско-татарских отрядов аскеров (воинов. - К. Ч.)".
Если "казачьи формирования", помахав флагами и посверкав лампасами, быстро отошли в область истории, то об "аскерах" этого не скажешь. Идея настолько понравилась некоторым горячим головам в руководстве Меджлиса, что очень скоро превратилась в целое политическое движение. Один из наиболее крутых борцов за национальные права Сервер Керимов заявил о намерении создать особую "крымско-татарскую националистическую партию", которая бы показала всем сомневающимся, что крымские татары способны бороться не только петициями, пикетами и митингами, но и кое-чем потяжелее, например металлической арматурой и цепями.
О том, что умеющие это делать люди были, свидетельствовали хотя бы события октября 1992 года в Симферополе. Тогда в ответ на арест в поселке Красный Рай близ Алушты нескольких крымских татар, участвовавших в самозахвате земельных участков, донельзя возбужденная толпа их соплеменников взяла штурмом первый этаж здания Верховного Совета Крыма, причем несколько милиционеров, находившихся в это время там, получили телесные повреждения.
Вскоре о создании такой партии было объявлено официально, по соображениям осторожности ее лидеры убрали из названия слово "националистическая", заменив ее на "национальная". Полное название партии звучало так: Крымско-татарская национальная партия "Адалет" ("Справедливость". -К.Ч.).
Именно под крылом этой партии и собрались те самые "аскеры", о которых было заявлено еще год назад.
Возникает закономерный вопрос: почему никаких "аскеров" в движении не было в то время, когда отношения между властями и крымскими татарами были наиболее напряженными, и появились они как раз тогда, когда центральные власти уже нанесли решающий удар по "крымским сепаратистам" и никакие казаки более не угрожали крымским татарам?
Ответ на этот вопрос подсказывает одна из самых первых акций адалетовцев.
В свое время на городском кладбище Симферополя был организован кооператив мусульманских обрядовых услуг "Адет". Какие разногласия возникли между руководством кооператива и партией "Адалет", можно только догадываться, однако, судя по тому, что произошло 26 мая 1995 года, разногласия эти были весьма существенными.
В этот день в 14 часов к воротам кладбища подкатило сразу несколько автомашин. Из них вышло человек пятьдесят крепких молодых людей, вооруженных обрезками труб, арматурой, цепями и ножами. В течение нескольких минут помещение "Адета" было подвергнуто настоящему разгрому, и те работники предприятия, которые не успели ретироваться, были избиты.
"Эта акция, - заявила информационная группа НДКТ, - первое боевое крещение так называемых "аскеров" против собственного народа, направлена на искоренение какого-либо инакомыслия, неповиновение "высшему, единственному, полномочному представительному органу" - Курултай-Меджлису, как они всюду себя представляют".
Наезд "аскеров" на кладбищенский кооператив поразительно напоминает аналогичный наезд крутых на "подведомственное" учреждение с целью выбивания дани.
К середине девяностых, когда большая часть крымских татар вернулась на родину и занялась обустройством на своей земле, стало весьма трудно изымать у вконец обнищавших людей средства, необходимые для поддержания деятельности политических структур типа Меджлиса. Пока шло возвращение, люди сами давали, кто сколько мог, на создание инициативных групп, организацию приезда и питания активистов, посылку делегаций, другие необходимые закупки. Теперь ситуация изменилась: рядом с халупами большинства крымских татар выросли роскошные особняки тех, кто принадлежал к
верхушке движения; лидеры Меджлиса раскатывали по всему миру, от США до Китая, в то время как большое число их соотечественников не могло найти необходимых средств, чтобы переехать из Узбекистана в Крым. У многих предпринимателей - крымских татар возникали обоснованные сомнения относительно того, следует ли им и дальше выплачивать "национальный налог", тем более что они зачастую не в состоянии платить легальные налоги государству, а во многих случаях должны были еще и бандитам. Именно затем, чтобы убедить их делать это, и нужны были пресловутые "аскеры", без которых прекрасно обходилось движение в куда более тяжелые времена своего существования, но тогда оно было истинно народным.
Создатели "Адалета" даже не скрывали того, что в их задачи входит "наведение порядка" в доходах предпринимателей, иными словами, "благородный рэкет". В одном из интервью Серверу Керимову был задан вопрос:
- Это правда, что в партии "Адалет" есть черный список из тех, кто накопил себе богатство за счет народных денег?
- Списка такого нет, - ответил Керимов, - но есть много информации. Обидно, что, вернувшись на родину, мы сталкиваемся с коррумпированностью, клановостью среди крымских татар, принимающими угрожающие масштабы. И хотя чиновники, обогащающиеся за счет народа, явление не национальное, партия "Адалет" включила эту проблему в круг первоочередных. Уже есть случаи возвращения украденных денег, хотя в основной своей массе это очень трудно сделать.
Еще одна задача, которую были призваны решать "аскеры" партии "Адалет", - это борьба с конкурентами. Возвращение крымских татар совпало с обостряющимся кризисом производства на полуострове. Каждый год в Крыму увеличивалось количество людей, но рабочих мест для них становилось все меньше. За воротами остановившихся предприятий оказывались люди, десятки лет проработавшие на них, - что же говорить о крымских татарах, которые и рассчитывать не могли на свое участие в, так сказать, общественном производстве?
Именно поэтому абсолютное большинство репатриантов занялись мелкой торговлей на вещевых и продовольственных рынках и частным извозом.
Нужно ли говорить, что как раз эту сферу деятельности уже давно и плотно оседлал рэкет. К 1995 году он уже обрел вполне цивилизованные формы: какое-нибудь МП на рынке продавало места, другое МП брало плату за стоянку автомашин возле них и так далее. Но поскольку все эти МП принадлежали отнюдь не лицам крымско-татарской национальности, со стороны ситуация выглядела так: на торговцах крымских татарах наживаются люди совершенно посторонние.
Наиболее энергичным и предприимчивым представителям депортированного народа такая ситуация, понятно, не могла нравиться.
"Денег все меньше, да и те уходят не туда; русские обирают татар; нехорошо -татары должны платить татарам", - рассуждали они. Но по-настоящему сделать ничего не могли: бандиты стояли круто. Ситуация изменилась лишь к 1995 году.
К этому времени русскоязычный криминалитет уже вовсю грыз друг друга.
Кроме того, в поисках новых источников доходов местная братва не слишком церемонилась с татарами и частенько перегибала палку, произвольно поднимая ставки "налога", наезжая даже на репатриантов-самостройщиков, чего раньше не случалось. Торговцы-татары сами все чаще смотрели по сторонам в поисках какого-нибудь "аскера", который смог бы "обломать рога" русским беспредельщикам.
За такими дело не стало: скоро наряду с "башмаками", "греками" и прочими замелькало имя крутого татарина Али из Бахчисарая и магическое страшновато-таинственное слово "Адалет". На рынках стали появляться крепкие черноволосые ребята, говорившие своим соотечественникам: "Эй, зачем платишь дань этим русским свиньям, ты же татарин, твои предки сами с них дань брали..."
В общем, настал момент, когда схватка за передел сфер влияния теперь уже по национальному признаку становилась неизбежной. На этот раз эпицентром кровавых разборок оказался курортный регион Восточного Крыма.
НАШЛИСЬ ДИРИЖЕРЫ НАРОДНОГО НЕГОДОВАНИЯ
В течение нескольких лет юго-восток Крыма - регион Феодосии, Судака и Коктебеля - считался башмаковской вотчиной. Наибольшим авторитетом пользовался здесь некто В. Макаров по кличке Белый. С ним были связаны и другие, более мелкие бригады по всему побережью.
Как и в других местах полуострова, бандиты здесь легально трудились в различных охранных структурах, специализировавшихся на присмотре, например, за санаториями.
В злополучное утро 23 июня 1995 года четверо охранников санатория "Крымское Приморье" отправились на рынок в село Курортное, как утверждали очевидцы, за сбором
"налогов".
Здесь же, на рынке, находились двое крымских татар, Эбубекир Веисов и Роберт Габитов, которые по одной версии отказались платить дань рэкетирам, а по другой вступились за торговку-русскую, на которую наехали охранники.
Очевидцы событий утверждали, что татары приехали торговать; последующее следствие рассматривало версию, согласно которой оба парня принадлежали к группировке Али.
Как бы то ни было, между ними и охранниками возникла драка, во время которой один из охранников схватил увесистую деревянную палку-биту и стал избивать ею безоружных Габитова и Веисова. Оба упали, истекая кровью, после чего охранники сели в автомобиль и уехали.
Удары оказались для пострадавших роковыми: один умер по дороге в больницу, другой ночью уже в больнице.
Весть об убийстве рэкетирами двух татар с быстротой молнии распространилась по Крыму. Дальнейшие события были похожи на разбушевавшийся ураган, с той только разницей, что в последующих "стихийных возмущениях" отчетливо прослеживалась чья-то направляющая рука.
Двадцать четвертого июня вооружившаяся палками и прутами толпа татар разгромила кафе "Аквариум" и забросала камнями участковых инспекторов Александра Левина и Владимира Руденко, прибывших на место происшествия: татары считали, что местные милицейские чины потворствуют бандитам.
Левину пришлось сделать два предупредительных выстрела в воздух. Одного из камнеметателей, некоего Алима, задержали сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью и доставили в отделение милиции поселка Коктебель.
Начальник феодосийского ГОВД Григорий Якименко выезжал в Коктебель и просил крымских татар дать письменные показания о случившемся, но они этого делать не стали, заявив сотрудникам милиции, что сами найдут и покарают убийц.
Ночью в Щебетовке состоялся митинг, во время которого крымские татары разбили стекла в нескольких проезжавших мимо автомобилях, а на следующий день заперли в мечети участкового Руденко и потребовали от начальника милиции, чтобы им выдали участкового Левина, связанного, как считали люди, с мафией. Лишь через три часа, после долгих переговоров, заложник в форме, Руденко, был отпущен.
Похороны были назначены в селе Щебетовка 25 июня в 13 часов. В это время в Феодосии начался форменный погром.
Долгое время в крымской, да и не только в крымской прессе вовсю шли дискуссии: чем были эти события - стихийным протестом отчаявшихся людей против засилья мафии, межнациональным конфликтом или чем-то еще. Сегодня вполне ясно, что разные их
участники были движимы совершенно разными чувствами: там были и охваченные жаждой мести соплеменники убитых, и обычные громилы, но дирижировали и управляли толпой люди, которые думали отнюдь не о восстановлении справедливости.
Много месяцев после событий стали известны некоторые следственные документы, сообщавшие о подробностях и организаторах погромов.
Из материалов уголовного дела N 120373. Обвиняемый К.:
"За совершение хулиганских действий я был арестован, но 8 июня 1995 года меня освободили изпод стражи. От своих знакомых из фирмы "Джан" я узнал, что за мое освобождение следователю передали деньги. Мне объяснили, что долг возвращать не надо, но если когда-либо потребуется моя помощь, то я им должен ее буду оказать. 25 июня 1995 года я пришел в офис фирмы "Джан", где обычно в это время собираются знакомые ребята, но там никого не было, и я пошел к своей знакомой девушке. Проходя возле центрального рынка, я увидел в толпе своих знакомых из "Джана". От Ф. Джапарова я узнал, что они мстят за двух убитых татар. Сделав для себя вывод о том, что наступило время расплатиться за то, что меня татары освободили из под стражи, я присоединился к...
толпе".
Свидетель Д.:
"Я устроился на работу охранником в фирму "Джан" в 1994 году. Там я познакомился с братьями Ахматом и Джамшидом Булатами... Двадцать пятого июня 1995 года Ахмат Булат сказал, чтобы все собрались на стадионе в Старом Крыму. На футбольном поле я увидел много татар на легковых автомобилях. Среди них был и лидер феодосийского Меджлиса Абдасаров Изет. Здесь же Ахмат руководил раздачей ящиков, в которых находились бутылки с бензином. По указанию Джамшида колонна направилась в Феодосию...".
В 12.30 в Феодосии группа крымских татар на десяти автомашинах подкатила к бару-ресторану "Киммерия", обстреляла его из огнестрельного оружия и забросала бутылками с зажигательной смесью. Первый этаж здания полностью выгорел, на автостоянке рядом с рестораном остались стоять несколько машин с выбитыми стеклами и помятыми бортами.
Свидетель С. рассказал следователю, что в 1994 году он устроился работать в фирму "Джан" охранником. Двадцать четвертого июня 1995 года от Джамшида Булата узнал о том, что в поселке Курортном убили двух татар, и по этому поводу 25 июня будут выступления, сбор всех джановских ребят намечен на 24 июня. Джамшид предупредил, чтобы все, имея при себе теплую одежду, прибыли в один из офисов в городе Старый Крым. На следующий день по указанию Джамшида из Старого Крыма все направились на местный стадион, где уже шла подготовка к выступлениям в Феодосии. В багажники легковых автомобилей складывали ящики, в которых находились бутылки с бензином. Из Старого Крыма колонна автомобилей направилась в Феодосию. Знаком к выступлению была остановка автомашины, ехавшей впереди колонны.
Автомобиль остановился у ресторана "Киммерия", после чего все выбежали из автомашин и побежали на автостоянку, расположенную у ресторана. Стали бить металлическими прутьями по новым автомашинам, бросали бутылки с бензином по ресторану, Джамшид стрелял из винчестера.
При нападении на ресторан "Киммерия", который считался бандитским гнездом, в руки нападавших чуть было не попал сам Белый. Он едва вырвался из рук обезумевшей толпы и даже получил ножевое ранение. Рассказывают, что он выбежал из здания, теряя домашние тапочки, вскочил в свой джип, стоявший во дворе ресторана, и направил его на толпу, которая успела расступиться перед несущейся автомашиной, что и спасло ему жизнь.
В этот момент пришло сообщение, что со стороны Щебетовки к Феодосии движется колонна из 60 автомобилей. Свидетели потом рассказывали: не успели похоронить
убитых, как последовала команда "По машинам! ". В мечети остались только старики. Многие не поняли даже, куда им дальше ехать.
Навстречу этой колонне сразу же выехал начальник феодосийской милиции Григорий Якименко. Колонну он встретил недалеко от пансионата "Крымское Приморье". Здесь же был милицейский "ПАЗ", в котором находились десять милиционеров без оружия.
Крымские татары потребовали, чтобы Якименко связался по рации с феодосийским горотделом и дал приказ об освобождении задержанных при разгроме ресторана "Киммерия". Он этого делать не стал. Тогда татары схватили Якименко и силой усадили в машину. Так главный феодосийский милиционер стал заложником.
В 13.40 к феодосийскому горотделу милиции подъехала первая сотня крымских татар, которые блокировали здание, требуя освободить задержанных.
Изет Абсатаров, председатель феодосийского отделения Меджлиса крымскотатарского народа:
"Двадцать пятого июня 1995 года я поехал на похороны в поселок Щебетовку, где хоронили двух убитых в поселке Курортное татар. Из Щебетовки поехали в Феодосию, по дороге я видел, что разгромлен ресторан "Киммерия". Прибыли к горотделу милиции, так как, по рассказам, там содержались двое ребят из бригады Джамшида (Булата. - К. Ч.) -Роман и Марат. Стали требовать, чтобы их отпустили. Дежурный пояснил, что они задержаны по той причине, что в их автомобиле обнаружены бутылки с бензином. Такими же бутылками погромщики забросали ресторан "Киммерия", который уже сгорел. Я и Сервер Керимов (лидер партии "Адалет". - К. Ч.) зашли в здание горотдела, где решался вопрос об освобождении задержанных. После освобождения Лушникова Романа и Карданова Марата колонна автомобилей направилась к центру города. Я видел, как горели помещение "Грильетной", другие магазины. Затем поехали на Челноки (район Феодосии. -К. Ч.), где толпа громила офис 000 "Спортпромсервис".
Возле кафе "Рельефное" толпа напала на автобус, в котором ехали сотрудники спецподразделения "Беркут". Вначале милиционеры отбивались от нападавших прикладами автоматов, а потом стали стрелять в воздух, но и это не остановило толпу. Боевики вытащили из машины Григория Якименко и вылили ему на голову бутылку бензина. Держа над головой зажигалки, повели заложника к бойцам "Беркута". Полковник приказал ОМОНу уехать.
Когда автобус скрылся из глаз, толпа продолжила погром киосков и магазинов. В этой стычке пострадали два омоновца - одного ударили кирпичом, второй получил порезы головы.
В 15.40 крымские татары направились в поселок Коктебель. При выезде из города разгромили грильбар, в 16.12 захватили автобус "Икарус" с пассажирами; граждан позже отпустили, а автобус использовали в качестве транспортного средства.
В Коктебеле были подожжены дом и автомашина "ВАЗ" директора совхоза Яненко, подозреваемого в том, что он мирволил бандитам. Причем прибывшим пожарным приступить к тушению не дали, дом сгорел полностью.
Следом за этим была разгромлена квартира участкового милиционера Левина.
Погромы в Коктебеле продолжались до 17.30. В них принимали участие до 500 человек, прибывших на двух автобусах, и 50 легковых автомашинах.
Свидетель 3.:
"Двадцать пятого июня 1995 года я находился на работе. Днем кафе закрыли, так как нас предупредили о том, что могут быть акции со стороны татар. Около 16 часов, находясь на улице, я услышал шум, доносящийся со стороны кафе. Подойдя ближе, я увидел, что горит помещение комплекса АП "Волна", откуда доносились крики и звон разбитого стекла. Затем из помещения разрушенного комплекса вышло примерно 60 человек... Они некоторое время постояли возле кафе - смотрели, как горит здание. Затем все сели в автомашины и уехали".
Затем колонна, к которой присоединились еще 30 автомобилей, направилась в Судак и, прорвав на дороге заслон ГАИ и разбившись на три группы, стала громить киоски и коммерческие предприятия.
В районе индивидуальных построек крымские татары подожг