пагубная
иллюзия, не так ли, капитан? Мы, маураи,  полагали,  что  мир  покорился
нам, что мы построили прочное основание  для  гуманного  и  экологически
разумного мирового порядка. Но мы возводили его на  песке,  ведь,  кроме
него, людям ничего не доступно. И он уже пополз из-под основания  нашего
дома.
   - Э, подождите-подождите. - Тераи  вынужденно  хохотнул.  -  Конечно,
пессимизм всегда драматичнее оптимизма, и  я  постоянно  утверждаю,  что
единственно весомый способ окончательно утратить надежду - это перестать
надеяться. Раз вы убеждены, что Федерация обречена,  так  почему  же  вы
здесь?
   - О, я уверен - у нас еще остался шанс, - ответил Ваироа.  -  Приятно
быть начеку; ну а если дойдет до худшего, интересно будет  протрубить  в
последнюю трубу.
   Корабль исчезал в ночи.

Глава 10.

1.

   Последняя болезнь Таленса Тома  Сарка  началась  весной  на  двадцать
девятом году его пребывания на посту  Капитана  Скайгольма.  Его  лечили
лучшие  медики.  Доктора  были  искусны  и   многое   знали,   им   была
предоставлена  возможность  пользоваться   океанской   релейной   связью
маураев;  по  телеканалу  они  получали  консультации   у   специалистов
Велантоа. При такой поддержке некогда  крепкое  тело  старика  протянуло
целый месяц после солнцестояния.
   А потом он сказал:
   - Довольно. Я не могу более выполнять свои обязанности, становлюсь  в
тягость и для моего Домена, и для моего Клана, и для моей семьи,  и  для
себя самого. Пусть аним отыщет себе новый дом.
   Доктора с уважением отнеслись к желанию  Тома;  уладив  свои  дела  и
приведя их в порядок, старик избавился. вскоре от всех своих скорбей.
   Весть о смерти Таленса  полетела  во  все  края  страны,  которой  он
правил.
   Событие  не  было  неожиданным,  и  сеньоры   стали   съезжаться   на
конференцию сперва поодиночке, потом группами.  Им  следовало  закончить
временное правление административного бюро  и  избрать  нового  Капитана
сразу после похорон - со всей возможной поспешностью.
   В прошлом  электоры  нередко  собирались  целые  месяцы,  а  потом  в
нерешительности тянули неделю-другую, поэтому прежние  времена  казались
чересчур   зловещими.   Теперь   же   бюро   прекрасно   справлялось   с
государственной политикой.  А  это  значило,  что  консенсуса  следовало
достичь еще до голосования. Что они и делали - неофициально и тихо.
   Тем не менее  приходилось  считаться  с  желаниями  видных  Кланов  и
наземников. Наиболее умудренные среди  аэрогенов  выслушивали  пожелания
пейзанов и просто горожан. И было невозможно утаить истинное направление
мнений или полезный совет.
   Вновь и вновь дирижабли из Турнева причаливали к Скайгольму,  из  них
выходили сеньоры  с  супругами  и  свитой.  Некоторые  отсутствовали  по
различным причинам, но таких было ичтожно мало. Более  тысячи  мужчин  и
женщин собралось, чтобы в торжественной обстановке отдать  Таленсу  Тома
Сарку последине почести. Нагрузка на аэростат  была  столь  велика,  что
визитеров и кадетов  пришлось  отослать  на  Землю,  пообещав,  что  все
вернутся  чуть  позже;  их  заверили,  что  оказываемая  ими  любезность
является частью долга, и они могут гордиться собой.
   Речи и музыка сменяли  друг  друга;  вспыхнул  солнечный  жар;  пепел
разлетелся по ветру, мешаясь с пылью, оставшейся от  падающих  звезд.  А
потом  настал  поминальный  пир   в   зале   Чарльза,   сопровождавшийся
представлениями - оркестровым, лирическим, атлетическим, драматическим и
военным - прощальное слово  сказал  каждый  штат.  Итак,  все  выглядело
весьма достойно, однако поминки затянулись допоздна.
   Следующий день был свободным, сеньоры  могли  отдохнуть  и  в  случае
необходимости  переговорить  между  собой.  На  другой  день   надлежало
собраться Совету.

2.

   - Выйдем-ка, Фейлис, - проговорил Иерн. -  Надо  поговорить,  а  наши
апартаменты кажутся мне западней. Давай сходим в сад.
   Она, не сказав ни слова, последовала за мужем. В переходах было полно
народу, но  никакой  толкотни  и  шума.  Напротив,  медленные  движения,
негромкие голоса... мирная тишина, чреватая разразиться грозой. Так  что
лишь немногие искали  покоя  среди  листвы.  Словно  бы  люди  не  смели
погрузиться в умиротворяющую зелень.
   Иерн пошел путем, который всегда предпочитал. Он вел жену мимо статуи
Хозяина Зимы, по заросшему грибами коридору, через амариллисовые клумбы,
по рампе между двумя деревьями, а потом по тропе...  к  беседке,  увитой
розами.
   - Никого нет, - заметил он. -  Давай  зайдем.  Там  -  наблюдательное
устройство... Эй, что с тобой, дорогая?
   Фейлис отшатнулась и сжала кулаки. Вскоре она совладала с  собой,  но
бледность не исчезла.
   - Ничего, - пробормотала она.
   Он внимательно посмотрел на нее:
   - Может быть, тебе плохо? Последние  несколько  дней  ты  просто  как
натянутая струна, и чем дальше, тем больше я  опасаюсь,  что  она  вдруг
щелкнет и порвется. В чем дело?
   Она облизнула губы. Пудра не помогла скрыть на лбу капельки холодного
пота. Пятна его проступали и под мышками.
   - Я... волнуюсь. А ты?
   - Безусловно, в какой-то мере. - Он взял  ее  за  локоть  и  повел  в
благоуханный сумрак за увитой цветами решеткой. Повернувшись к жене,  он
взял ее за плечи. И замер  ненадолго,  вглядываясь  в  ее  глаза...  Они
порхали, метались из стороны в  сторону  -  ему  представились  птицы  в
клетке.
   - Фейлис, - проговорил он наконец. - Как ты  смотришь  на  то,  чтобы
стать супругой Капитана?
   - Я... с чего ты взял? - ответила она колким тоном.
   Он стиснул зубы... потом сказал:
   - Когда дела стали складываться в мою пользу  и  я  понял,  что  меня
могут избрать Капитаном, то решил - наконец ты чему-то обрадуешься.  Уже
два года, если не больше... ты была  задумчива  и  не  выказала  никакой
радости, когда меня сделали сеньором Клана,  а  теперь,  когда  я  почти
наверняка стану следующим Капитаном, ты смотришь на меня и вовсе волком.
   Она вознегодовала... слегка.
   - Если я мало с тобой общаюсь, так это  потому,  что  ты  никогда  не
слушаешь меня.
   - Жезу! Неужели нужно опять  повторять  все  сначала!  -  Он  овладел
собой.
   - Давай не будем спорить - кто прав, кто виноват.  ("Твоя  угрюмость,
холодность в постели, вечное одиночество, сидение взаперти,  бесконечные
геанские книги и даже открытое посещение геанских собраний".) Неужели ты
не понимаешь? Это самое важное решение в моей  жизни,  и,  даже  если  я
откажусь, оно все равно останется самым важным.
   Я хочу выяснить твое мнение, потому что, хаос тебя побори,  наш  брак
кое-что для меня значит. ("Неужто и в самом деле?  В  достаточной  мере,
как я полагаю. Мне не нравится, когда  тебе  больно,  пусть  всего  лишь
потому, что ты - живое существо; и все-таки некогда  мы  были  счастливы
вместе".) Он знал, что таилось под этой мыслью. ("Капитан, решившийся на
развод, потеряет известную  долю  уважения  среди  консервативной  части
аэрогенов, а мне нужна единодушная поддержка.  Черт,  придется  скрывать
любовниц... какая докука! Неужели  я  вожусь  с  тобой  именно  по  этой
причине?") - Ты ищешь повода, чтобы отказаться? - огрызнулась она.
   Осекшись, Иерн кинул  взгляд  на  вход  в  беседку,  прислушиваясь  к
жужжанию пчел, к пульсации  жилки  на  собственной  шее...  наконец,  он
изобразил улыбку:
   - Быть может, Фейлис, быть может.
   - С какой это стати тебе отказываться от поста?
   И вновь он удивился, поскольку в голосе жены уловил рвение и надежду;
он уже забыл, когда звучали в ее голосе подобные нотки. Он обратил к ней
взор, Фейлис вся подалась вперед с широко открытыми  глазами,  приоткрыв
рот... небольшая грудь торопливо вздымалась и опускалась.
   - Все дело в ответственности, - признался он. - О,  я,  должно  быть,
сумею подобрать надежных советников и вполне справлюсь с властью -  я  в
этом уверен; но декоративной фигурой на носу нашего корабля  представить
себя не могу.
   - Почему? Многие Капитаны правили, но не властвовали.
   - Так было в Эру Изоляции, а Реставрация Энрика  оплатила  все  счета
великих домов, не так ли? - Иерн покачал головой. - Нет, если  не  брать
на себя ношу лидера, я обрету одни лишь хлопоты и никаких преимуществ от
занимаемого поста. А хлопот тьма. Начнем  с  того,  что  Капитан  всегда
привязан к Домену  -  кроме  редких  и  нудных  официальных  визитов  за
границу. Ты ведь знаешь: я всегда мечтал попутешествовать по планете.
   А потом придется надуть сеньоров, которые  избрали  меня,  доверились
мне. Я понимаю: они ожидают, что я, молодой человек, возьму в  советники
мудрецов и  буду  слушаться  их.  Однако  они  рассчитывают,  что  глава
государства будет самоотверженно принимать трудные решения и  добиваться
их выполнения. - Он ненадолго умолк... - Мой отец обычно говаривал,  что
если кто-нибудь полагает себя пригодным на роль Капитана, то не  достоин
этого поста; так что по этому критерию я вполне подхожу.
   - А почему ты полагаешь, что, кроме тебя, достойных нет?
   - Я так не говорил. ("Чарльз! Сегодня она другая.  Почему?")  Хотя...
какие еще реальные кандидатуры может представить Клан  Таленсов?  Айдвар
Турайн - реакционер, откровенно  желающий,  чтобы  настырные  незнакомцы
скорее  убрались  восвояси;  безусловно,  он  не  может  вести  с   ними
переговоры. Халд Симоней связан  с  геанцами.  Эмма  Жироду  не  геанка,
однако полагает, что мы можем спокойно  сократить  вооруженные  силы,  а
сэкономленные деньги потратить на социальные преобразования. Список этот
можно продолжить.
   Он заметил, как  вздрогнули  ее  плечи,  и  пожалел,  что  был  столь
откровенно пренебрежителен в отношении геанского кандидата.
   - И что же ты будешь делать на  посту  Капитана?  -  поинтересовалась
она.
   - Буду поступать согласно ситуации, - парировал он.  -  Кто  в  силах
предвидеть будущее? Но я ощущаю - костным  мозгом,  хотя  большая  часть
населения Домена еще не понимает этого -  будущее  станет  непохожим  на
прошлое, хотим мы того или  нет;  так  что  следует  заранее  попытаться
подогнать его под  удобную  для  нас  форму,  которую  необходимо  будет
одобрить. Возьмем, скажем, разногласия на тему: следует ли предоставлять
маураям  информацию  о  сооружении  и  опыте  использования   аэростатов
Окресса. Почему бы и нет? Они смогут построить их и без нашего  участия.
И если мы не поможем маураям, они сами сделают все, может быть,  не  так
быстро, но уверен, разработают даже  улучшенную  модель.  Почему  бы  не
вступить в сотрудничество с ними, заслужить их  благодарность,  заложить
основу для истинно  дружеских  связей?  Конечно,  реакционеры  опасаются
колоссальных перемен у нас  дома,  к  которым  приведет  такое  решение.
Геанцы боятся подобной победы технократов, которая навеки оставит  их  в
тени. Вне сомнения, правы и те и другие. А раз так - к  черту  и  тех  и
других!
   -  Таким  образом,  ты  оттолкнешь  от  себя   многих,   -   решилась
предупредить она. - Не говоря уж об Эспейни и Северозападном Союзе.
   "С чего бы это она вдруг озаботилась делами Северо-западного Союза?
   Я-то думал, что она давно  позабыла  о  его  существовании...  Должно
быть, кто-нибудь из ее корреспондентов пробудил  в  ней  этот  интерес".
Иерн не мог не знать, что жена его получала и отсылала множество  писем,
но, несколько раз получив от нее отпор в форме: "Это  моей  подружке  по
школе, все наши темы скучны тебе", он прекратил  любопытствовать.  Честь
не позволяла ему шпионить; впрочем, любая ситуация не слишком  тревожила
его.
   - Конечно, никаких "или-или",  никаких  революций  за  одну  ночь,  -
пояснил он. - Уравновесить, добиться согласия - это  так  сложно.  -  Он
решил смягчить разговор. - Мне  хотелось  бы  сделать  многое,  чего  не
занесут в исторические анналы, однако  я  не  хочу  медлить  с  этим  до
смертного одра. Начнем с законов против  жестокости  к  животным.  -  Он
кивнул. - А здорово получается - вот я своими руками смогу изменить  мир
к лучшему, пусть и на чуточку.
   Она словно встрепенулась.
   - Так, значит, ты уже согласился?
   - Более чем наполовину, сама понимаешь, - проговорил он. - Но я хотел
сперва  узнать  твое  мнение.  Давай  пока  забудем   про   общественные
интересы... Чего ты хочешь?
   Слезы разом наполнили огромные серые глаза.
   - Не надо! - вскричала она. - Откажись... открыто откажись, так чтобы
слышали все! Немедленно! - У него разом отвисла челюсть. Подобно слепой,
она потянулась к нему. - Ах, пожалуйста,  прошу  тебя,  Иерн!  Не  хочу,
чтобы тебя могли ранить, убить... Разве тебе жить надоело...
   Тревога наполнила его.
   - Какого черта ты имеешь  в  виду?  ("Простая  истерика?  Но  она  же
образованная  женщина,  она  должна  знать,  что  Капитаны  не   умирали
насильственной  смертью  более  пяти  сотен  лет".)  Зажав  рот  тыльной
стороной ладони, она отшатнулась от него.
   - Ничего, - прошептала она. - Ничего, только... О, пожалуйста!..
   Он попытался умерить свой гнев, поскольку и без  того  слишком  часто
сердился на нее. Вспышка в окне - на краю зрения - предоставила  удачную
возможность отвлечь ее и успокоить. Он пригнулся к призме и протянул:
   - Халлоу! Посмотри-ка, дорогая, сюда поднимается воздушный корабль. -
Он пригляделся. Вокруг дирижабля крутился реактивный самолет.
   Очертания обоих аппаратов еще казались крохотными в небесной  бездне,
озарявшей солнечным светом свирепый металл. Иерн прекрасно знал все типы
летательных машин, использовавшихся в Юропе, и по литературе был  знаком
с их разновидностями, известными всему миру. - Это не регулярный челнок;
транспорт  одного  из  Кланов.   А...   самолет   относится   к   классу
"буревестников". Кто же это тратит столько топлива?
   - Уже? - простонала Фейлис. - А я-то думала...  -  Повернувшись,  она
бросилась к выходу, задев  его  юбкой,  порывистое  движение  растрепало
светлые волосы. Минуту он слушал, как удалялись ее шаги.
   Иерн решил последовать за ней, но остановился, едва сделав один  лишь
шаг. "Нет. Просто какой-то срыв. Дам ей время прийти в  себя",  -  он  с
усилием обратил свой взор к приближающемуся аппарату.
   Дирижабль уже был  возле  Скайгольма,  и  стало  возможным  различить
эмблему - золотые розетка Клана  Бергдорфов  на  черном  фоне.  "Итак...
сеньор Пир  Верине,  сказавшийся  больным,  оправился  от  хвори,  чтобы
принять участие в завтрашнем Совете. Он будет голосовать против меня как
сторонник геан-ства, если не обращенный... Но почему он привел с юга это
огромное судно, вместо того чтобы на  лайнере  добраться  до  Турнева  и
челноком  подняться  вверх,  как  сделал  практически  каждый  из  нас?"
Закручивая  вверх  витки  в  разреженном  воздухе,  реактивный   самолет
пролетел мимо окна. Керн попытался разглядеть  его,  но  успел  заметить
лишь гондолы на крыльях - машина пролетела чересчур быстро, чтобы  можно
было понять, что прячется под ними. Пулеметы? Годами уже поговаривали  о
том,  что  следует,  наконец,  вооружить   несколько   метеорологических
суперсамолетов. Тогда они превзойдут все, что существует по эту  сторону
шарика,  противоположную  Маурайской  Федерации.  Смущало  всех  одно  -
количество горючего, которое расходовали эти машины. К тому же  придется
сократить расходы топлива на такие необходимые средства, как разведочные
автомобили и полевые медицинские амбулатории; ну а если воевать придется
в далеких краях, проблема снабжения топливом таких  самолетов  сделается
почти неразрешимой.
   "Но офицеры,  распоряжающиеся  одной  из  этих  машин,  вполне  могли
забежать вперед и модифицировать самолет в порядке эксперимента.
   Получить разрешение на это наверняка не  сложно.  Специалисты  нашего
корпуса  всегда  возятся  со  своим  оборудованием,  в  том  числе  и  с
самолетами... но зачем же вести его  сюда  без  предупреждения?  Или  же
Бергдорф Пир Верине запланировал яркую  демонстрацию  своих  достижений,
чтобы увеличить число голосов за Халда Симонея?"
   Иерн потер подбородок... щетина легко кольнула палец.  "Хм-м.  Почему
бы не встретить гостей и сразу все выяснить? Ничего лучшего не остается,
- подумал он. - Ничего". И Иерн покинул беседку.

3.

   Огромный Скайгольм плыл в беспредельности.  Сердце  Таленса  Джовейна
Орилака трепетало в груди.  Он  хотел  прижаться  лицом  к  окну,  возле
которого стоял... Сейчас  он  напоминал  больного  ребенка,  заметившего
отца, который возвратился после долгой отлучки с охапкой подарков в день
рождения... Сей день несет ему возрождение -  власть,  силу  и  славу...
власть над землей, где он родился; силу, чтобы использовать  власть  как
подобает; и славу, которую положит он к ногам Фейлис.
   Но нет. Не следует  компрометировать  свое  достоинство.  Три  дюжины
мужчин в безмолвии за спиной его напряженно ожидали начала.  И  если  он
мог втайне плести свои замыслы целых два года, мог  рискнуть  всем,  что
имел и любил, значит, сумеет невозмутимо провести  оставшиеся  минуты  -
чего и ожидают глаза его сподвижников.
   Он повернулся к ним лицом. Они  сидели  в  зеленых  мундирах  -  идея
принадлежала ему: зеленый цвет - символ Геи, хотя незачем  напрашиваться
на излишнее сопротивление, объявляя об этом.  Зеленые  куртки  заполняли
всю неярко освещенную длинную гондолу. Примерно половина  его  людей,  в
частности все офицеры, были из Кланов... в основном молодые идеалисты со
здоровой примесью упрямых,  амбициозных  оппортунистов;  остальные  были
эскуалдуны из области Валдора,  крепкие  и  умудренные  люди,  не  враги
аэрогенов, но и не друзья им. Он мог бы взять  и  эспейньянских  солдат,
однако их присутствие сделало бы его в глазах людей Домена предателем, а
не реформатором. По той же причине он скрывал помощь, которую получал от
авантюристов из Северо-западного Союза.
   - Итак, настал решающий час, - сказал  он  заученным,  проникновенным
тоном, негромко, но одолевая шум двигателей, и добавил на эскуаре:
   - Момент истины.  -  А  потом  обратился  к  франсею,  который  здесь
понимали все:
   - Вы знаете,  наша  цель  -  предотвратить  новую  юропейскую  войну,
которую легко может вызвать бездумный  милитаризм,  а  также  преодолеть
чужеземное влияние, отравляющее нашу  цивилизацию;  мы  хотим  исправить
давнишнее зло и установить новую  справедливость  и  на  этом  основании
открыть врата, ведущие в будущее... когда все на Земле, вся жизнь на ней
обретет истинное Единство... Хочу произнести последнее слово, прежде чем
мы приступим к выполнению  нашего  предприятия.  Мы  тщательно  разучили
обязанности каждого взвода; все знают те ключевые точки, которые следует
захватить и удержать, знают, как поддерживать связь между  собой,  какие
действия и какими контингентами следует предпринимать. Ваши предводители
знают Иледуциель; не бойтесь заблудиться в  этом  лабиринте.  Здесь  нет
огнестрельного оружия, во всем аэростате вы не найдете  оружия  опаснее,
чем кухонный нож. Ваше появление окажется здесь полной неожиданностью.
   "Вот сейчас уже, - промелькнуло в голове Джовейна, - пилот  объясняет
по радио, почему Бергдорф Пир Верине считает возможным являться  сюда  в
подобном  стиле  -  дескать,  чтобы  доказать,  что  воздушные  танкеры,
защищенные некоторыми новыми  устройствами,  позволяют  нам  располагать
известным количеством  мощных  военных  самолетов;  подобная  разработка
способна повлиять на политику, и это достижение  следует  учитывать  при
выборах нового Капитана..." На самом  деле  Бергдорф  Пир  Верине  лежал
пластом в  своем  альпийском  охотничьем  домике.  Заговор  Джовейна  он
поддержал, однако не  скрывал,  что  в  случае  неудачи  объявит,  будто
потрясен, скорбит и недоумевает, как  мог  уважаемый  коллега  настолько
неподобающим образом воспользоваться  аппаратом,  который  одолжили  ему
якобы для вполне невинных исследований.
   -  В  первую  очередь  -  сдерживайте  себя.  Мы  не  можем.  нанести
Иледуциелю серьезные повреждения,  следует