ичего не услышу. Я отвернусь, чтобы не смущать вас.
   - Ну... - Он расхохотался. - Мадам, скажу откровенно -  поступив  под
вашу команду, я всегда сожалел о возрастной разнице между нами. Или же -
возжелавший вышестоящего командира предается военно-полевому трибуналу?
   - Да, я замечала это,  -  ответила  она  ровным  тоном.  -  Мне  было
приятно, но я была скорей рада тому, что и  возраст,  и  ранг  разделяют
нас.
   Ничего бы не вышло: не люблю быть чьим-то  трофеем.  -  В  голосе  ее
послышались трезвые нотки. - В этом отношении, Иерн, вам еще  необходимо
созреть. Не исключено, что причины того несчастья, что обрушилось на вас
сегодня, отчасти объясняются отношением к этой стороне жизни.
   Он помрачнел. "Согласен. Мой зять  помогает  моему  врагу...  Что  же
сказать о моей жене, если учесть все, что она говорила и думала,  о  чем
умалчивала... Но представить себе подобное просто не могу".
   Сбросив одежду, он начал влезать в высотный  костюм.  В  столь  узкой
комнатенке это приходилось делать на постели.
   Голос Тесс настаивал:
   - Мы, сторонники законных властей, не знаем, как реагировать, пока не
поймем ситуации целиком. Я не рассчитываю выслушать завтра полный отчет,
но.Джовейн будет стараться убедить  нас,  привлечь  на  свою  сторону  и
умаслить. И раз он заручился поддержкой среди Совета, вне сомнения, есть
и колеблющиеся; есть и те, кого ваша кандидатура не удовлетворяет, и кто
прислушаются к выдвинутым Джовейном обвинениям...
   Иерн, пусть любые новости, которые вы услышите, вас  не  смущают.  Не
рассчитывайте на хорошее. И не рискуйте понапрасну. Надеюсь, у нас будет
время, чтобы разобраться в происходящем  и  посмотреть,  что  получится,
прежде чем придется принимать контрмеры.  Быть  может,  нам  придется  и
повременить.
   Он натянул нижнюю часть костюма на  ноги  и  на  тело,  сантиметр  за
сантиметром проглаживая черную  гладкую  ткань,  чтобы  ее  обработанные
молекулы, меняя свое положение, плотней прилегали к его телу.
   - Да, я залягу и буду нем как рыба, - обещал он.
   - А где - вы можете сказать мне?
   - Это смотря куда будет дуть сегодня ветер. Дордойнь - идеальный край
для ведения партизанской войны, но Бреж предоставляет мне дополнительные
преимущества. Вот два наиболее очевидных укрытия.
   Он нутром ощутил, как она нахмурилась.
   - Но не думайте браться за оружие, Иерн, хотя бы не сразу.
   - Ах нет. Я просто хотел сказать, что в горах Дордойни легко укрыться
и пейзаны помогут мне. Но, быть может, лучше отправиться за границу.
   - Да, наверное, это разумней всего остального. -  Тесс  помолчала.  -
Хотелось бы мне дожить до более счастливых времен.
   Облачившись в облегающий костюм и  задернув  молнию  до  горла,  Иерн
принялся за плотный наружный  комбинезон.  Он  должен  был  защищать  от
повреждений нательный слой. Кроме  того,  в  нем  находились  карманы  и
петли, позволяющие пристроить всякие необходимые вещи.
   Он вышел в гостиную, и Тесс помогла ему закончить подготовку. Носки и
ботинки защищали  его  ноги.  На  мягкий  подшлемник  сверху  надевалась
жесткая оболочка, крепившаяся по основанию к  внутреннему  слою.  Он  не
стал закрывать лицевую  пластину.  Провел  рукой  по  петлям,  застегнул
пряжки, повесил на спину баллон с кислородом. Тесс  подсоединила  его  и
отрегулировала клапаны: важное дело. От выдыхаемого воздуха  тело  Иерна
будет  потеть.  Вентиляторное  устройство  охладит  водяной  пар,  чтобы
избежать перегрева. Затем последовал парашют,  но  не  из  тех,  которые
надевали техники, выходя наружу. Падения с аэростата случались редко,  а
потому словесные наставления заменяли практические тренировки, способные
сохранить людям жизнь. Словом, их снаряжение было простым.
   Дени же принес парашют, который предпочитали опытные  парашютисты,  с
такими прыгали с самого аэростата.
   Иерн однажды проделал такой трюк много  лет  назад.  Тесс  узнала  об
этом, вызвала его на ковер и, не стесняясь в выражениях,  запретила  ему
вытворять подобные авантюры. "Страна потратила  целое  состояние,  чтобы
научить вас летать, - резала она. - А вы вчера вдруг решили порезвиться?
Что, молодой человек, хочется косточки разбросать по всему Домену?"
   "Ну, сегодня дело другое", - подумал он, аккуратно натягивая высотные
перчатки. Она застегнула пряжки на его запястьях.
   Они стояли друг против друга, молчание затянулось.
   - Ну, - проговорил он наконец. - Я... э... мне пора... Спасибо вам за
все.
   Улыбка на ее лице дрогнула.
   - Вот что, негодник, постарайтесь вернуться сюда с честью. Чтобы  мои
внуки - а они у меня вот-вот появятся - могли наслаждаться жизнью! - Она
приподнялась на мыски и поцеловала его - легко, словно ласточка  тронула
крылом его щеку. - Прощай, Таленс Иерн Ферлей. Удачи тебе.
   Он вышел, переполненный  смущением,  которое  охотно  скрыл  бы.  Она
помахала ему вслед.
   Далее путь был ясен. Иерн  целенаправленно  шагал,  полуприкрыв  лицо
забралом шлема, чтобы никто не мог заметить его и пристать  с  ненужными
расспросами.
   К счастью, он никого не встретил: дожидаясь утра,  Скайгольм  как  бы
втянулся в себя.
   Облаченный в зеленый мундир часовой стоял возле воздушного шлюза С-3.
Заметив Мерна, он приподнял винтовку и выкрикнул:
   - Стой! - Эхо порхнуло по залу, вдоль стен которого стояли шкафчики.
   Часовой нервно заговорил с густым эскуарским акцентом:
   - Куда ты?
   - Как положено - наружу, - ответил Иерн. - Пропусти.
   - А бумага у тебя есть?
   Иерн хотел было подойти поближе, чтобы ножом пырнуть часового. Но тут
же взял себя в руки: в случае неудачи могло сорваться все мероприятие.
   И он нашелся:
   - Зачем мне пропуск для обычного дела?
   - Чего же тебе там надо?
   Иерн с досадой вздохнул.
   - Ну подумай, компадре. Здесь же не причал, нет и  лазеров,  никакого
вреда я причинить помогу.  Здесь  у  нас  наблюдательная  площадка.  Моя
обязанность - проверять состояние оболочки. Потом я  перейду  на  другую
платформу, дальше на следующую. Ультрафиолетовый свет и  озон  разрушают
материал. Нам приходится заменять панели, когда они начинают  крошиться.
Ваше появление сегодня нарушило все режимы. Перепады давления на  закате
генерируют  напряжение  в  конструкции.  Мой  начальник   приказал   мне
проверить состояние дел. Ну как, по-твоему, мне выполнять поручение?
   Часовой шагнул в сторону:
   - Ладно, иди.
   Иерн внутренне усмехнулся. Он солгал лишь в том, что получил приказ.
   Просто придал голосу важности и не стал упоминать о том, что  среднее
время  службы  панели  составляет  десять  лет.  Инспекции   проводились
ежегодно - с помощью прецизионных инструментов - и уж во  всяком  случае
не ночью. Он сказал часовому, что износ панели может привести к  падению
Скайгольма. Это было не  так:  если  дырка  возникнет  даже  в  плавучей
внутренней  сфере,  движение  воздуха  немедленно  развернет  адгезивную
заплату, способную продержаться несколько  часов,  прежде  чем  давление
заметно упадет. Создавая аэростат, предки предусмотрели многие ситуации.
   Но не предвидели одного - того, что небесный город могут предать .
   Иерн опустил лицевую пластину и  прошел  в  шлюз.  А  когда  оказался
снаружи, застыл: хотелось наглядеться впрок.  Быть  может,  ему  уже  не
придется видеть мир с высоты. На востоке в призрачной мгле  ослепительно
сияла полная луна. Звезды толпились на небе  -  немигающие  разноцветные
льдинки - и Галактика мостом легла от горизонта до горизонта.  Внизу  не
было даже облака; четко вырисовывались Бискайский залив  и  Англиканский
канал, на черной Земле под  ним  тут  и  там  мерцала  река,  озеро  или
снеговая вершина, но поодаль все растворялось во  тьме,  под  серебряной
лунной дымкой... Земля казалась ему немыслимо отдаленной, не такой  Иерн
видел ее прежде. Но самым нереальным  казался  огромный  светящийся  бок
захваченной небесной твердыни. Из-под оболочки слабо проступала сетка  -
ему  представились  вены,  голубеющие  в  наполненной  молоком   женской
груди... тут он вдруг остро да  так,  что  едва  не  охнул,  вспомнил  о
матери. Уснувший гигант мирно парил, разогревая  свое  нутро  запасенным
солнечным светом. Ухватившись за поручень платформ, Иерн  ощутил  легкую
дрожь - это воздух вырвался из реактивного двигателя, одного из двух,  и
ему представилось, что слух доносит до него - брррр-уууууу-ммм  -  звук,
бросавший вызов всем ветрам верхней атмосферы  в  течение  восьми  сотен
лет.
   Иерн встряхнулся, словно бы только что вынырнул из зимней реки.  "Ну,
пора и в путь, парнище", - пробормотал он.
   Трепет оставил душу, потрескивал, разгораясь,  огонек  восторга;  ему
предстоял удивительный прыжок.
   Перебросив ноги через поручень, он чуть помедлил и оттолкнулся.
   Поначалу он летел как  во  сне,  лишенный  веса,  тела...  парил  под
холодным светом луны. Тело его  поворачивалось  медленно  и  ровно.  Все
вращалось вокруг... Землю сменял белый шар, от которого Иерн удалялся.
   Неужели ветер и в самом деле запел, или же для этого воздух  был  еще
слишком разрежен? Конечно,  холод  вокруг  мгновенно  мог  превратить  в
льдышки его глаза, но в своем комбинезоне он плыл среди звезд  по  небу,
словно в чреве матери. Ум его, что-то вычислявший и измерявший, удалился
в неведомые дали, ничем не влияя на сознание, подобно сердцу  и  легким.
Его истинное "я" растворилось в беспредельном просторе.
   "Когда совершаешь затяжной прыжок, раскрывать парашют следует точно в
нужный момент - при достаточной плотности  атмосферы,  иначе  он  только
разорвется и саваном прикроет тело, метеоритом вонзившееся в  почву.  Но
когда это сделать? Если опоздаю - сгорю или  прожарюсь  в  нижних  слоях
атмосферы.
   В прошлый раз я делал это на высоте пятнадцати километров, но тогда у
меня были инструменты... Что ж, прикидывай, птица, думай, не ошибись".
   Он потянул за шнур. Пошел вытяжной  парашют.  Толчок  -  и  раскрылся
главный, расправился и наполнился, жестко ударив стропами. Иерн  повисел
немного, прежде чем смог позабыть о боли. "Я чересчур  затянул  падение.
Завтра будут синяки".  И  в  восторге:  свободен!  Мысль  эта  полностью
вернула его в сознание. Иерн выбросил из головы  все  неземные  красоты;
ведь он - авиатор, которому предстоит посадка. Точных данных у  него  не
было,  но  никто   не   мешал   наблюдать.   Иерн   принялся   осторожно
манипулировать стропами. Обычно стратосферные ветры  дули  с  запада  на
восток... куда ему нужно было в последнюю  очередь,  однако  им  он  мог
противопоставить умение; внизу, в тропосфере, ветры будут меняться, дуть
в разные стороны на разных  высотах.  Можно  подобрать  купол  и  падать
быстрее, когда направление ветра не  устраивало,  или  же,.  открыв  его
пошире, задержаться подольше в нужном потоке.
   Диск Скайгольма над головой уменьшался. Наконец вернувшийся вес  тела
и посвист дали понять Иерну, что он вошел в эфирное королевство.
   Звездный  полог  померк,  оставшиеся  светила  наконец  сложились   в
привычные фигуры созвездий. Раскачиваясь под широким бледным  колоколом,
Иерн по возможности управлял им. Канал и море не хотели  съеживаться  на
горизонте, или не так?.. Ах-ха? Ветер-то с  юго-востока...  даже  стропы
трепещут.
   Набравшись духу, он потянул  за  корд,  и  парашют  вспорхнул  вверх,
стропы его щупальцами медузы вились в лунном свете. Началось падение, но
не  свободное,  как  прежде,  а  в  плотном  потоке...  Иерн  опускался,
продавливая  воздух,  наконец  раскрывшийся  второй  парашют  затормозил
полет.
   Иерн рисковал и знал это. Основной парашют спокойно донес бы  его  до
земли, однако в таком случае он мог особо  не  сомневаться,  какой  край
встретит его внизу. Второй парашют представлял  современное  устройство,
порожденное вдохновением ученых-маураев. Сложный, казалось бы, непрочный
- лопасти, несущие поверхности, элероны, трубки Вентури -  но  точный  в
полете, как глайдер. Такими  пользовались  не  более  чем  в  нескольких
километрах над грунтом.
   Он отвлекся. Люди верили в него: Тесс, Дени, его собственные друзья и
пейзаны... Фейлис? Ну что ж, если ему суждено разбиться,  значит,  этого
не избежать. Имело значение только то,  что  с  помощью  этого  парашюта
можно  было  добраться  до  Брежа  , края, где его родила мать.
   Крик Иерна зазвенел в шлеме.
   ...Он опустился на землю - едва не  перышком  -  на  дорогу,  которую
наметил сверху, пыль порхнула из-под ног серо-белым облачком.  В  лунном
свете с обеих сторон вздымались деревья, предутренняя роса  поблескивала
на  траве.  Иерн  разделся,  и  влажный  ветер  омыл  его  тело  земными
благовониями... Над головой заухала сова.
   Первым делом следует позаботиться о  самых  компрометирующих  деталях
наряда. Иерн не стал углубляться в лес, на опушке с помощью ножа упрятал
под дерн все ненужное. Обувь и плащ он сохранил, сняв знаки  отличия.  В
таком виде вполне можно сойти за батрака.
   А потом он вышел на дорогу, прекрасно представляя, куда идти. Не  так
уж далеко отсюда тропа уводила к руинам замка,  брошенного  за  века  до
Судного Дня. Отшельник, обитающий в нем, предоставит ему  кров  и  будет
помалкивать, когда он уйдет.
   Луна поднялась выше. В кротком свете ее плыл Скайгольм, уже ушедший в
земную тень.

Глава 11.

1.

   Новости дошли до Роники Биркен вскоре после того, как  она  пересекла
реку Сейн, возвращаясь из похода по землям, лежащим за Рином  . Паром с длинными веслами  переправил  ее  отряд  -  полдюжины
человек, фургон и коней - к пристани на левом берегу. Разместившиеся  на
сиденьях фургона и в  седлах,  они  тронулись  в  путь  -  до  Фонтейбло
оставалось три или четыре километра.
   Алек Закон пришпорил коня, чтобы догнать ее.
   - Прекрасное утро, не так ли? - спросил он, оказавшись рядом.
   Она огляделась вокруг. Деревья - больше всего было  ольхи  и  березы;
ветви сходились над  головой,  образуя  тенистый  сводчатый  коридор,  а
листья зеленоватым золотом отражали последние лучи солнца. Пора была уже
не жаркой, однако до осени было еще далеко. Дорога хрустела гравием  под
копытами и колесами. Вокруг перепархивали птицы. На миг  тоска  по  дому
охватила Ронику, но Ляска лежала по ту сторону Северного полюса, и дикий
простор ее лишь отдаленно напоминал прирученный лес  посреди  Доменам  -
Прекрасное, - согласилась она.
   - Может, отдохнем завтра? - предложил Алек.  -  Ты  гнала  нас  самым
безжалостным образом.
   - В нашем положении медлит только  безумец,  -  отрезала  она.  -  Ты
знаешь это.
   Мелькнуло воспоминание: "Можно было  задержаться  среди  варваров  на
далеком востоке, они явно трепетали перед нами; в любом случае у них  не
было  огнестрельного  оружия.  Там  нам  пришлось  попотеть,  дороги  не
изменились после Судного Дня. Но от полуцивилизованных западных алеманов
следовало уходить побыстрее, чтобы  кому-нибудь  из  них  не  взбрело  в
голову ограбить нас. Пусть отобранный груз скоро убил бы грабителей,  но
это не могло послужить заметным утешением".
   - Видишь, мы в безопасности уже целую неделю. - Он показал вокруг.  -
А ты все еще погоняешь нас кнутом. Куда ты так гонишь, Ровика?
   - Нас могут ждать на корабле.
   - Если так, капитан Карст уже известил бы нас, не правда ли?
   Она кивнула: да, в глуши они были лишены  связи,  но  здесь  ситуация
переменилась. В любой самой крохотной деревушке Домена был  общественный
радиоприемник. Примерно один час в сутки Скайгольм транслировал  платные
сообщения, объявления принимали  в  центральных  почтовых  отделениях  и
передавали по  графику.  Микли  заставил  ее  запомнить  наизусть  целый
перечень кодовых фраз. Но она еще не слышала ни одной из  них  и  теперь
уже не рассчитывала - вполне обоснованно - получить указания по радио до
прибытия в Кемпер. Быть может, ничего нового они не встретят и там, если
в это время Микли будет занят своими махинациями вдалеке от корабля.
   - Домен - это целая виноградная кисть штатов, и, хотя в каждом из них
действуют свои собственные правила, - напомнила она Алеку, - наши бумаги
позволили нам миновать все проверочные пункты. Но для местных  мы  всего
лишь подозрительная шайка иноземцев, и если мы начнем медлить в  дороге,
какой-нибудь случайный чиновник, заметив это, легко может  сделаться  до
чесотки любопытным.
   - Ну и что? Пусть он прочтет наши документы, зачем ему интересоваться
археологическим грузом, предназначенным для... э, Консватуара?
   "Тоже  мне   -   археологические   находки:   четыре   неповрежденные
плутониевые боеголовки, найденные  возле  Чехийского  хребта.  Опасливые
туземцы обходили их стороной... Что могут добавить эти четыре головки  к
смертоносному  содержимому  других  ракет,  изломанных  или  разъеденных
коррозией, уже проникшему в биосферу Земли.."
   - По пути излишне подозрительных мы не  встретили.  Да  ну,  чего  их
бояться? - настаивал Алек. - Здесь мир царит не первый век; мы  для  них
словно глоток свежего воздуха. Поверь мне, Ровика. Я знаю эту страну.
   Она не сомневалась в этом и кивнула в ответ.
   Без Алека эта экспедиция была бы безнадежной;  да,  она  умела  найти
дорогу через леса, болота, по лишенным дорог перевалам  и  через  бурные
реки, могла найти пропитание для своих людей и  укрыть  их  на  ночь.  В
случае неприятностей, как случалось не  однажды,  она  могла  разместить
своих спутников, создавая облик внушительного отряда, и враги отставали.
В конце концов она умела руководить поисками боеголовок. Но она не знала
даже Франсетерр, не говоря уже о лоскутных племенах, обитавших к  западу
от него. Ее познания в юропанских языках  ограничивались  англеем  более
чем скудным и  франсеем  еще  менее  бойким;  языками  она  занялась  на
корабле, отправившемся из Сиэттла. Алек Заксон  провел  многие  годы  на
этом континенте в качестве антрополога. Он непринужденно владел франсеем
и несколькими алеманскими диалектами, знал даже несколько шлавянских.  А
посему мог разузнать дорогу в варварских краях и тактично выяснить,  где
и что можно найти.
   - Не пойму, почему бы нам не  провести  день-другой  в  Фонтейбло?  -
спросил он. - Восхитительное место - и сам городок, и окрестности  тоже.
Кроме того, подумай о наших бедных животных.
   Роника  посмотрела  вниз  на  коня,  опустившего   голову   и   уныло
перебиравшего копытами. Чувство вины укололо ее. "Он прав.  Я  подгоняла
их жесткой рукой, но теперь можно более не торопиться. Дома  ведь  я  не
убью зверя и не срублю дерево, не шепнув ему: прости меня,  брат...  или
сестра, у меня есть в том  нужда.  Следует  ли  мучить  животных  только
потому, что я тороплюсь... неизвестно куда и зачем? Сама  не  знаю,  что
меня гонит, Впрочем.."
   - Хорошо, - решила она. - Если только нам не прикажут поторопиться.
   - Чудесно! Ты не пожалеешь. -  Алек  подвел  поближе  своего  коня  и
прикоснулся к руке Роники незаметным для остальных жестом.  -  Я  покажу
тебе  окрестности.  Местные  вина  великолепны,   блюда   восхитительны,
окрестности  живописны,  можно  найти  идеальное  место  для  пикника  и
чтобы...
   Голос его умолк, но рука обещала многое...
   Горячая мужская ладонь обожгла, и все же Ровика не убрала свою руку.
   Пульс ее зачастил. Что-то судорогой пробежало по телу... не  страстью
и не хворью. Украдкой она искоса взглянула на него.  Алек  отличался  от
крепких и коренастых солдат и механиков, ехавших  сзади.  Худой,  гибкий
как кнут, с тонкими чертами  лица  и  аккуратной  бородкой,  сохранявшей
опрятность в самых невероятных условиях,  блестящий  собеседник...  Алек
держался с ней столь же ровно, как и прочие.  Но  при  этом  никогда  не
позволял ей забыть, что считает ее целомудрие лишь средством  сохранения
дисциплины.
   "Черт,  наверное,  прошла  вечность  с  тех  пор..."  Она   вспомнила
искушения, подворачивавшиеся по пути, когда  случалось  освоить  начатки
какого-нибудь  языка.  Сбегать,  не  усложняя  себе  жизнь,  в  кусты  с
каким-нибудь симпатичным