ь  спиной  к
глинобитному забору. Его узкие проницательные глаза на мгновение замерли
двумя строгими щ„лочками. - Не торопи меня, я сам вс„ понимаю, просто...
Хочешь сказать, что ведь я мог давно уйти? С  деньгами  или  без  денег,
взять осла, переодеться и с ближайшим  караваном  удрать  из  Багдада...
Стран много, где-нибудь да наш„л бы себе пристанище, я  ведь  уже  почти
стал законопослушным мусульманином. Что-то сломалось  у  меня  в  груди,
Л„вушка, оборвалось что-то... Когда свои же динары отдавал той  женщине,
у которой сыновей казнили, а она смотрела так... Ты  вот  слово  говорил
мудрое - "коррупция власти"! Я не знаю, что это... Но я  не  могу...  не
хочу, чтобы и впредь наши матери такими глазами  смотрели!  Я  все  тебе
понятно объяснил, почтеннейший?
   - Без базара, - так же ровно ответил Оболенский. Последний л„д  в  их
отношениях был сломан.
   - Тогда пошли?
   - Пошли... слушай, а что ты молчишь  всю  дорогу,  анекдот  бы  какой
рассказал, что ли?
   - Вах, какой анекдот? Коран не знает такого диковинного слова...
   - Ха, да будет врать! Я сам читал, что Ходжа Насреддин - национальный
герой народных сказаний и анекдотов.
   - О пророк Мухаммед, да мало ли чего злые языки  наговорят  о  бедном
любителе проказ и шуток... Не верь, Л„ва-джан, они все врут!
   - Кто вр„т?
   - Ослятник с соседней улицы, которому я продал семена для выращивания
ослов из уличной грязи... вр„т! Мулла, что выкупил  у  меня  музыкальный
слух... вр„т! Толстая жена мясника, от которой вечно  пахло  навозом,  а
теперь пахнет смесью благовонного  мускуса  и...  навоза...  тоже  вр„т!
Стражник, купивший у меня чудодейственную мазь, отгоняющую  комаров,  но
почему-то покрывающую все тело мелкими прыщами...
   - И он вр„т?! - едва не заходясь от хохота, подхватил Оболенский.
   - Вр„т! - серь„зно подтвердил Насреддин. - И нечего так ржать, я  изо
всех сил старался угодить людям... Аллах  высоко,  он  вс„  видит  и  уж
конечно воздаст по заслугам злодеям, гонявшимся за мной по всему Багдаду
с  палками  и   словами   неудобоваримыми   для   целомудренного   слуха
правоверного...

***

   Бесцензурная ложь - сестра отредактированной правды.
   Главная заповедь журналиста.

   Вторично прокатить ту же  комедию  и  перед  высокородным  господином
Шехметом не было никакой возможности - глава городской стражи ни в  грош
не ставил бесноватые предсказания уличных дервишей.  Будучи  по  природе
своей  разбойником  и  негодяем,  он  тем  не   менее   слыл   человеком
образованным,  начитанным  и  обладающим  несомненными  организаторскими
способностями. Чтобы вот так выбиться  из  среднего  сословия,  имея  за
плечами  лишь  железную  волю...  Да-да,  на  самом-то  деле   слухи   о
"высокородное" господина Шехмета распускались в первую очередь им самим.
Принадлежа к известному роду кузнецов Шираза, молодой Шехмет  рано  уш„л
из  дому,  прибился  к  караванщикам,  потом  бежал  в  банду  "коршунов
пустыни", а впоследствии, победив на конных скачках "байга", был отмечен
эмиром, после чего и пош„л  в  гору.  Так  что  к  такому  неординарному
человеку требовался свой подход, и Ходжа  Насреддин  понимал  это  лучше
всех. Собственно, поэтому он благоразумно и попридержал ножны от кинжала
Али...

***

   -  О  мой  господин!  Вас  хотят  видеть  два  соглядатая  из  казарм
благородного Али Каирского, - доложил дежурный охранник.
   - Пусть войдут. - Начальник городской стражи  недолюбливал  фискалов,
доносчиков и осведомителей, хотя пользоваться их услугами не  брезговал,
ибо польза от них была очевидной.
   Они вошли... О аллах, как они вошли, это надо было видеть! Соглядатаи
шехметовского племянника протиснулись в узкие двери одновременно, плечом
к плечу, и  промаршировали  к  развалившемуся  на  оттоманке  начальству
отработанным строевым шагом, едва ли не до уровня груди поднимая ноги  в
узконосых туфлях без задников. Прич„м тон задавал  высокий  широкоплечий
молодец, который, ко всему, был ещ„ и  слепым  -  его  глаза  прикрывала
грязная тряпочка. Щ„ки второго казались туго набитыми, как у  хомяка,  а
глаза старательно косили во все стороны. (Лично я  дома  тайком  пытался
провернуть подобный трюк перед  зеркалом  -  бесполезно!  Глаза  во  все
стороны не косят, а у домулло  как-то  получалось...)  Говорил  высокий,
тот, что пониже, пока молчал.
   - Здравия желаем, ваше высокоблагородие! Шл„м улыбки  и  цветы,  чтоб
сбылись ваши мечты, как говорится. Вот, прибыли с секретным  донесением,
прямиком от Алика.
   -  От  кого?!  -  Грозный  Шехмет   оказался   захваченным   врасплох
нестандартной цветистостью  приветствия  и  даже  чуточку  покраснел.  А
широкоплечий дылда, широко улыбнувшись, ласково пояснил:
   - Ну, от родственника вашего, младшенького, по материнской  линии.  С
его высочайшего соизволения мы ихнюю  юную  светлость  за  глаза  только
Аликом величаем. Исключительно в целях конспирации и маскировки...
   - И что же хотел донести до меня  мой  племянник  Али,  по  прозванию
Каирская ртуть?
   - А вот это товарищ мой верный по службе сию минутку нам и  поведает.
Только вы, вашблагородие, не извольте  прогневаться  -  у  него  в  речи
дефект. Да и сам... в целом... не то чтоб совсем  дефективный,  но...  с
претензиями. Он видит - я слушаю, он - говорит, я - перевожу, вот так  и
трудимся,  ночей  недосыпая,  на  благо  партии  и  народа...   Виноват!
Оговорился! Какой, к иблису, народ, какая партия?! Мы тут  исключительно
за ради нашего драгоценного эмира, чтоб ему в раю не  чихалось  и  гурии
вниманием не обходили!
   - Что ты говоришь, несчастный?! - Разом опавший с высокомерного  лица
господин Шехмет подпрыгнул так, что оттоманка перевернулась.  -  Неужели
великий Селим ибн Гарун аль-Рашид умер?!!
   - С чего  бы?  -  недоум„нно  переглянулись  дервиши.  -  Увы,  такой
офигительной радости он нам не доставил... Вы  уж  не  перебивайте  нас,
ваше благородие, а то мы как есть  собьемся.  Друган  мой  и  так  через
пень-колоду шпрехает, давайте уж лучше его послушаем... И молча!
   Низенький  косач  (или  косой  низун?)  пал  ниц,  потом   встал   на
четвереньки и, не дожидаясь, пока глава городской стражи разбер„тся, что
к чему, начал громко нести совершенно несуразную белиберду:
   - Мыдерьга ходидерьга к Алидерьга, чтобьщерьга емудерьга  мозгидерьга
выправилерьга.  Но  гдедерыа  в   егодерьга   башкедерьга   мозгидерьга?
Хранидерьга Аллахдерьга такойдерьга родствадерьга...
   Честно говоря, на слух какой-то общий  смысл  улавливался,  но  зачем
ломать себе голову, если рядом стоит слепой переводчик, который быстро и
деловито вн„с все необходимые объяснения:
   - Имею честь доложить, господин штурмбаннфюрер, что  ваш  родственник
имел   короткое   рандеву   с   двумя   представителями   альтернативной
контрразведки, подчиняющимися непосредственно Верховной ставке. -  Голос
говорящего был неприятно сух и  как-то  чрезмерно  официален,  напоминая
скорбные сводки времен Второй мировой войны. Шехмет, разумеется,  е„  не
застал, Лев Оболенский тоже, но он изо всех  сил  старался  удержать  то
впечатление, которое они с Ходжой произвели на всесильное начальство.  А
потому оба лепили правду-матку, не давая грозному главе городской стражи
даже рта раскрыть. Это был уже не моноспектакль, а полноценное  действо,
достаточно зрелищное и эстетствующе-аскетическое, вполне  достойное  как
уровня игры акт„ров, так и ранга зрителя...
   -  Уж  мыдерьга  емудерьга   талдыдерьга-талдыдерьга,   а   ондерьга,
шайтандерьга, неверьдерьга! Упрямдерьга, как барандерьга...  Ножомдерьга
грозилдерьга!
   - Ваш племянник пов„л  себя  некорректно,  хотя  важность  полученной
информации и меняла весь ход стратегических размышлений, но пренебрегать
выкладками специалистов из Генштаба - есть недопустимая оплошность!
   -  Егодерьга  невестдерьга   ханумдерьга   Зейнабдерьга   опятьдерьга
плутитдерьга.  А  ондерьга  -  ишакдерьга,   ушидерьга   висягдерьга   в
лапшедерьга!  Я  самдерьга  виделдерьга,  мне  другдерьга  сказалдерьга,
соврать-дерьга не дастдерьга,  клянусьдерьга  чалмойдерьга  пр  ор  окад
ерьга...
   - Увы, факты неопровержимы - в группе  Алика  зав„лся  "крот",  и  он
переда„т самые секретные сведения международной аферистке,  известной  в
Багдаде под  кличкой  Зейнаб-мошенница.  Она  хочет  завербовать  Алика,
используя для этого подкуп, шантаж и неуловимое шпионское  обаяние.  Наш
друг может не выдержать...
   -  Но  вотдерьга  и  ондерьга  решилдерьга   своимдерьга   умомдерьга
павлиньдерьга, пойтидерьга в засаддерьга. Чтоб тамдерьга Зейнабдерьга  и
взятьдерьга с поличдерьга! Аллахдерьга великдерьга! Алидерьга покадерьга
так   юндерьга,   что   самдерьга   не   справдерьга    с    такойдерьга
стервоздерьга... Но ондерьга вас ждетдерьга...
   -  Кодовое  название  спецоперации,  проводимой   группой   Алика   с
поддержкой по  флангам  вверенных  вам  корпусов,  от  двадцати  четыр„х
ноль-ноль сегодняшнего дня утверждено как: "Зейнабку - в  охапку!"  Алик
надеется, что родственные отношения, а также годы  совместной  службы  в
Австрии и Сайгоне подтолкнут вас к принятию единственно верного решения.
Фюрер верит в вас!
   Примерно на этом месте Оболенский  окончательно  выдохся  и  едва  не
выдал себя, порываясь снять с глаз повязку и вытереть ею пот.  Насреддин
вовремя повис на руке друга, прошипев ему в ухо:
   -   Кудадерьга,   дуракдерьга?!   Ва-а-ах,   далдерьга    Аллахдерьга
дружкадерьга, шайтандерьга...
   - Короче, - раздраж„нно закончил Лев, вспомнив о роли слепого, -  ваш
племянник намерен еще раз проверить честность и добропорядочность  своей
будущей супруги и очень просит вас со всеми войсками принять  участие  в
этом мероприятии.
   - Какое участие? - кое-как выдавил вконец запутавшийся в  "обстановке
жесточайшей секретности" начальник городской стражи.
   - Самое оживленное! - охотно пояснили "спецагенты".
   Шехмет кинул на них ястребиный взгляд, убедился, что  не  проняло,  и
призадумался.  По  правде  говоря,  он  и  сам  был  не  особенно   ярым
сторонником этого брака. Старуха Далила со  своей  бесстыжей  дочерью  в
сво„ время покуражилась и над ним. Но племянник Али  был  молод,  горяч,
эгоистичен... так что в  конце  концов  дядя  уступил.  Однако  вот  он,
неожиданный поворот судьбы! Идея  ещ„  раз  напомнить  двум  зарвавшимся
женщинам, кто истинный хозяин улиц Багдада, показалась господину Шехмету
очень привлекательной...
   - Клянусь бородой  святого  Хызра,  вы  принесли  мне  добрую  весть!
Передайте Али Каирскому, что я приму участие в его охоте... Мои  молодцы
будут только рады поразмять кости, в последнее время в городе  очень  уж
тихо...  Подобная  благопристойность  настораживает,  ведь   шайтан   не
дремлет! Итак, что должно сделать мне и моим людям?
   - Сущие пустяки-и... - разулыбавшись, пропели  Оболенский  с  Ходжой.
Последний, впрочем, тут же поправился и добавил таинственное "дерьга"...
***

...С наркозом как-то скучно...
   Из разговора двух хирургов.

   Госпожа Далила с дочерью проживали в роскошном двухэтажном  особнячке
в западном квартале Багдада, у крепостных ворот. Весь второй  этаж  дома
был отдан под голубятню: почтовая служба  слыла  опасной  и  ненад„жной,
поэтому птицам было больше доверия, чем замыленным гонцам и  скороходам.
К  тому  же  восточные  традиции  требовали   немедленного   умерщвления
человека,  принесшего  дурные  известия,  что  здорово  снижало  престиж
профессии, а свернуть шею голубю казалось и более правильным, и  в  меру
гуманным. Оговорюсь - не мне! Лично я отношусь  к  "братьям  меньшим"  с
большим  уважением,  но  если  прид„тся   выбирать   между   птичкой   и
человеком... боюсь, я тоже сделаю выбор в пользу своего  вида...  В  тот
день бабушка Далила на службу не пошла. Она мирно вкушала послеобеденную
др„му, когда шум у ворот проник в е„ полусонное сознание. Слуги  кого-то
активно гнали прочь, но эти кто-то (слышались два очень  разных  голоса)
яростно требовали впустить их в дом, иначе  "...всему  Багдаду  наступит
полнейшая хана!". Возможно, старуха и не стала бы д„ргаться, если  б  не
прозвучавшие в пылу спора благородные  имена  господина  Шехмета  и  его
племянника. Приподнявшись на локте,  Далила-хитрица  попыталась  позвать
дочь, дабы та спустилась и  выяснила  "суть  да  дело",  но  из  комнаты
мошенницы  Зейнаб  долетал  такой  янычарский  храп,  что  волей-неволей
пришлось переться самой...
   - Кто вы такие?! И по какому праву ломитесь в дом честной вдовы и  е„
сироты-дочери?  Помните,  о  невежественные  грубияны,  что   мой   кров
находится под охраной эмира!
   Слуги и рабы  послушно  отошли  в  сторону,  явив  бабульке  истинных
виновников скандала. Их действительно было двое. Один, высокий молодец с
седой бородой и русыми кудрями, выбивающимися из-под  высоченной  чалмы.
Он был  одет,  как  уличный  лекарь,  но  взгляд  голубых  глаз  казался
настолько величественным, что хотелось согнуть спину. Второй,  низенький
крепыш с необъятным пузом, явно напоминал индуса-астролога, глаза горели
узкими щ„лочками, кожа лица и рук напоминала  сырую  глину,  а  главное,
прямо на лбу был нарисован таинственный знак в  виде  сердца,  пробитого
стрелой. Несмотря на грозный тон хозяйки  дома,  ни  врач,  ни  астролог
нимало не  смутились,  а,  дружно  шагнув  впер„д,  буквально  втолкнули
хитрицу в е„ же двор.
   - За воротами болтать непрестижно. У нас тут дело серь„зное, эпидемия
по стране гуляет, а вы специалиста-дерматолога у дверей маринуете...
   - Дермо... кого я мариную?! - опешила бабка, и Оболенский понял,  что
сч„т открылся один-ноль  в  его  пользу.  Однако  вс„  равно  постарался
сделать серь„зное лицо и сурово подтвердил:
   - Меня! И вот его тоже! А он, промежду прочим,  крупный  авторитет  в
астрологии, экстрасенсорике и чистке кармы на дому.
   Индус поклонился, приложив обе ладони ко лбу, и так пристально уп„рся
взглядом в подол старушкиного одеяния, что  та  невольно  засмущалась  и
отступила ещ„ на одну позицию.
   - Что угодно от бедной женщины двум почтеннейшим старцам?
   Астролог  одним  жестом  заткнул  пасть  лекарю,  явно  собиравшемуся
ляпнуть нечто скабрезное, и вежливо пояснил:
   - О почтеннейшая и хранимая Аллахом Далила по  прозвищу  Хитрица.  Да
будет тебе известно, что мы прибыли сюда из самого Кашмира...
   - И даже не запылив туфли? - хмыкнула хозяйка.
   - Наше путешествие пролегало по воздуху, -  обезоруживающе  улыбнулся
индус, - ибо йоги и звездоч„ты не нуждаются в  путях  простых  смертных,
воля небес открывает им иные дороги. Но положение  светил  ныне  таково,
что в твой дом может войти  ч„рная  беда,  и  это  будет  иметь  роковые
последствия для всего мусульманского мира.
   - Судьба одной женщины?!
   -  И  соломинки  бывает  довольно  для  того,  чтобы  сломать  хребет
перегруженному верблюду! - наставительно поднял палец астролог. - Звезда
магов, Бетельгейзе, говорит нам, что время не терпит, и потому мы здесь.
Но я вижу в глазах твоих тень справедливых сомнений - призови нас в  дом
и испытай нас!
   - Да соблаговолят благородные мужи войти  под  сень  моего  скромного
крова, - подумав, согласилась старуха. Третий  раунд  можно  тоже  смело
записывать  за  нашими  героями.  Кто  кого  испытывал,  надо  было  ещ„
посмотреть...
   Поскольку дальнейшее шоу  было  делом  затянувшимся,  а  литературное
произведение затягивать как раз не рекомендуется, то  и  мы  возьм„м  из
сценария только сухие диалоги. Тон, выражение  лиц,  театральные  паузы,
глубокомысленное молчание, закатывание глаз и заламывание  рук  читателю
предполагается домыслить самостоятельно.
   - Венера, дарующая  плотскую  любовь  и  управляющая  способностью  к
деторождению...
   - Вай мэ! Что ты говоришь, охальник, в мои-то годы...
   - Н-да, животик выпуклый, но вялый. Тэк-с, тэк-с, тэк-с, это  кто  же
такой у нас тут ножкой толкается? Ах, это вы абрикосов перекушали...
   - Луна, являющаяся для истинных мусульман духом просвещения, отражает
недуг и управляет природными силами...
   - Ага, вот тут болит? А тут?! А вот так? А так?!
   - А-а-а-а-а-а-а-а!!!
   - Спасибо, я так и думал... Не надо смотреть на меня, как на садиста!
Больше не буду туда тыкать... Продолжайте, коллега!
   - Призовем силы  Меркурия,  который,  как  известно,  оживляет  мозг,
возбуждает его функции и... и... Ва-а-х, что ты делаешь?
   - Возбуждаю.
   - О мой бородатенький шайтанчик, пожалей бедную вдову - нажми там ещ„
раз... Как это у тебя получалось?
   - Бабуля, я лекарь! Не надо хватать меня руками!
   - Сатурн, наполняющий селез„нку  живительной  силой,  дабы  во  время
намаза никто не посмел...
   - Слушай, я забыл - селез„нка с этой стороны?
   - Нет, с этой стороны печень. А печень, как известно, является  одним
из  важнейших  органов,  дарованных  человеку  Аллахом,  и   управляется
господствующим духом Юпитера...
   - Не щекочите меня, дети иблиса! Ваши матери ничего  не  рассказывали
вам о стыде и целомудрии?
   - Пациентка, не подпрыгивайте! Я же просто страсть как  люблю  лечить
печень! У меня от не„ ещ„ ни  один  больной  не  умирал.  Ну  разве  что
исключая лошадь... Курила, как зараза! Цирроз печени в чистом виде...
   - Настал черед Марса! Ибо кто, как не он, распоряжается желчью...
   - Бабушка, закройте рот, вы сейчас ею поперхн„тесь.
   - О аллах! О Мухаммед! О Мекка! О Ак-мечеть!
   - Поздняк метаться - бобик сдох! Это я  вам  авторитетно,  как  врач,
заявляю. Хотя при должном лечении...  возможно,  месяц-другой...  а  при
амбулаторном уходе до полугода, может, ещ„ и протянете.
   - Но дух Махариши учит нас, что ни в  ч„м  так  не  проявляется  воля
Аллаха, как в установлении ч„ткого срока  жизненного  пути  для  каждого
правоверного. Истинный долг любого мусульманина - безропотно принять эту
волю и...
   - Чего ты так на меня  уставился?  Я  вообще-то  в  отпуске!  Сам  же
видишь,  какой  запущенный  случай.  Это  ж  клиника!  Она   помр„т   на
операционном столе!
   - Зей-на-а-а-аб! Доченька-а-а, уми-ра-а-а-ю!... Здесь наступает время
второго  акта.  Занавес,   аплодисменты,   антракт.   Встретимся   через
пятнадцать минут.

***

   Мне бабы нравятся с фигурою Венеры...
   Сандро Боттичелли.

   Если вы думаете, что  на  крики  "Доченька,  умираю!"  покорная  дочь
примчалась,   как   электропоезд,   то   вы    глубоко    заблуждаетесь.
Далиле-хитрице пришлось звать свою "мошенницу" долго и упорно. Либо  она
была очень занята, либо е„ послеобеденный сон был воистину  недобудимым.
Лев и Ходжа, перемигиваясь, отошли в угол, бегло уточнили  детали,  пока
поднятые на уши слуги не разыскали наконец заботливую дочь и не  привели
е„ в вертикальное положение.  Зейнаб  заявилась  заспанная,  мрачная,  с
всклокоченными волосами  и  без  косметики  на  лице.  Скажем  честно  -
лукообразных  бровей,  стрел-ресниц,  глубоких  очей,  подобных  оз„рам,
персиковых ланит и розово-лепестковых губ не наблюдалось.  Взорам  наших
героев явилась здоровенная бабища в  рубахе  до  колен  и  шароварах,  с
леп„шкообразным личиком,  плоским  носом  и  донельзя  узкими  глазками.
Чадрой или вуалью она себя не прикрывала... Оно и логично, ведь врачи  и
астрологи, равно  как  парикмахеры  или  торговцы  помадой  "Мэри  Кей",
полноценными мужчинами не считаются. Бодрая мамаша упала дочке в ноги  с
причитаниями, рассказывая, что всемилостивейший Аллах прив„л к ним в дом
великих  целителей  Востока,  которые  с  одного  раза  угадали  все  е„
старческие недуги. Естественно, следовало  срочно  осмотреть  и  молодую
хозяйку, но, увы, на все старания вспотевшего от натуги астролога девица
не реагировала даже л„гким шевелением уха. Поднять-то е„ подняли, но вот
разбудить традиционно забыли. Она впервые проявила интерес,  лишь  когда
Оболенский  важно  заявил,  что  подобная  сонливость  является   первым
признаком  недоедания  и  как  врач  рекомендовал  побольше  мучного   и
жар