в канавах. На углу одной из улиц  Роберт
увидел  новую  фреску,  помещенную  на  месте  лозунгов  губру.  В   стиле
фокалистического реализма  она  изображала  семейство  горилл,  которые  с
выражением зарождающегося разума смотрят на светлеющий горизонт. А  рядом,
защищая их, указывая им дорогу  в  будущее,  стоит  пара  идеализированных
высоколобых неошимпанзе.
     О, конечно, на картине есть и человек, и тимбрими, но еле заметные на
заднем плане. Роберт подумал: "Весьма любезно, что художник вообще  о  них
не забыл".
     Охраняемый челнок Роберта пролетел через перекресток слишком  быстро,
чтобы можно было разглядеть подробности.  Но  он  подумал,  что  художник,
рисуя шимми, не слишком польстил Гайлет, зато Фибен будет доволен.
     Скоро "свободные" части города остались позади,  челнок  повернул  на
запад, в район военного режима.  После  приземления  солдаты  Когтя  вышли
первыми  и  долго  провожали  взглядами  Роберта  и  Утакалтинга,  которые
поднимались по лестнице в новое сверкающее здание Библиотеки.
     - Дорогая установка, правда? - спросил Роберт посла тимбрими.  -  Она
останется у нас, когда теннанинцы прогонят птиц?
     Утакалтинг пожал плечами.
     -  Вероятно.  И  Церемониальный  Холм,  возможно,  тоже.  Ваш   клан,
несомненно, должен получить репарации.
     - Однако вы, кажется, сомневаетесь.
     Утакалтинг остановился при входе, разглядывая  обширное  помещение  и
огромный информационный куб внутри.
     - Просто я думаю, что неразумно считать цыплят до встречи с петухом.
     Роберт понял: даже поражение губру может обойтись очень дорого.
     - Не нужно подсчитывать яйца до  того,  как  они  снесены,  -  сказал
Роберт  тимбрими,  который  всегда  стремился  улучшить  понимание  земных
метафор. На этот раз, однако, Утакалтинг  не  поблагодарил  Роберта,  лишь
искоса взглянул своими широко расставленными глазами.
     - Подумай об этом, - сказал Утакалтинг.
     Вскоре он уже разговаривал с главным библиотекарем-кантеном. Перестав
понимать их богатую интонациями быструю галактическую речь,  Роберт  начал
обход Библиотеки, разглядывая ее устройство и постоянных посетителей.
     Не считая нескольких помощников  главного  испытателя,  все  читатели
были птицеподобными. Присутствующие  губру  разделены  пропастью,  которую
Роберт не только видел, но и кеннировал. Примерно две трети  их  толпились
слева. Они ворковали и бросали неодобрительные взгляды на  меньшую  толпу,
состоящую почти исключительно из военных. Солдаты, втайне недовольные,  но
хорошо скрывавшие свое состояние, с важным  видом  расхаживали  по  залам,
отвечая на неодобрение соплеменников высокомерным презрением.
     Роберт и не пытался скрываться. Приятно привлекать к себе внимание  -
губру, очевидно, знали, кто он. И если его появление мешает их работе, тем
лучше.
     Подходя к группе губру - судя по  цвету  лент,  это  штат  верховного
священника, - Роберт поклонился под правильным, как он надеялся,  углом  и
улыбнулся, когда вся группа вынуждена была ответить ему тем же.
     Наконец он увидел информационный терминал,  созданный  известным  ему
способом. Утакалтинг по-прежнему  разговаривал  с  библиотекарем,  поэтому
Роберт решил попробовать самостоятельно.
     Не очень-то получалось. Враги, во-видимому, блокировали информацию  о
ближайшем космосе и о  приближающемся  флоте  теннанинцев.  Но  Роберт  не
сдавался. Время проходило в поисках ключей и паролей к информации.
     Он  углубился  в  работу  и  не  заметил,  как   что-то   изменилось.
Автоматические глушители не пропускали  звук  к  его  экрану,  но,  подняв
голову, он заметил всеобщее смятение. Губру размахивали пушистыми руками и
толпились у экранов. Большинство военных просто исчезли.
     "Что с ними?" - удивился Роберт.
     Вряд ли губру  понравится  его  попытка  заглянуть  им  через  плечо,
поэтому он слегка нервничал. Что бы ни случилось, они явно взволнованы!
     "Эге! - подумал Роберт. - А может, информация на местной волне?"
     Он  быстро  переключил  свой  экран.  До  недавнего  времени  цензура
свирепствовала, но сейчас всех военных отозвали,  и  контролем  занималась
группа Стоимости и Бережливости. Эти высокомерные апатичные чиновники не в
силах были поддержать даже внешнюю дисциплину.
     Экран подмигнул, и на нем показался возбужденный репортер-шимп.
     "...согласно последним сообщениям, в неожиданных боевых  действиях  в
Мулунских горах еще не  заняты  все  оккупационные  силы.  Губру  пока  не
решились ответить на манифест приближающегося противника..."
     Роберт терялся в  догадках,  провозгласили  ли  уже  теннанинцы  свой
манифест  о  намерениях.  Ожидалось,  что  это  произойдет  только   через
несколько дней. Но неожиданно вспомнил. В _М_у_л_у_н_с_к_и_х_ горах?
     "...мы повторяем заявление, сделанное пять минут  назад  объединенным
командованием  армии,  которая   в   настоящий   момент   приближается   к
Порт-Хелении".
     Изображение  на  экране  изменилось.  Вместо  комментатора   показали
недавнюю запись: три фигуры на фоне леса. Роберт недоуменно  уставился  на
экран. Он знал их,  причем  двоих  очень  близко.  Один  -  шен  по  имени
Бенджамин. И еще двое - женщины, которых он любит.
     "...и поэтому мы бросаем вызов своим угнетателям. В  бою,  по  мнению
Института Цивилизованных  Войн,  мы  хорошо  проявили  себя.  Чего  нельзя
сказать о нашем противнике. Он  использовал  преступные  методы  и  весьма
навредил не участвующим в войне невозделанным видам. И что  хуже  всего  -
противник солгал".
     Роберт  разинул  рот.  На  экране  появился  отряд  шимпов  с   самым
разнообразным вооружением. Шимпы выходили из леса на  открытый  участок  в
сопровождении нескольких  людей  со  свирепыми  взглядами.  Перед  камерой
выступала Лидия  Маккью,  возлюбленная  Роберта.  А  рядом  с  ней  стояла
Атаклена, он увидел взгляд своей супруги-чужака и понял, кто  написал  это
обращение.
     И уж совершенно ясно, чья это идея.
     "Мы требуем открытой  схватки  в  долине  Синда  с  лучшими  войсками
противника, вооруженными так же, как мы..."
     - Утакалтинг, - хрипло  позвал  Роберт.  Потом  еще  раз,  громче:  -
У_т_а_к_а_л_т_и_н_г_!
     Глушители  разрабатывались  многими  поколениями  библиотекарей.   Но
волчьих рас было так мало. Помещение на мгновение заполнил голос  Роберта,
и лишь секунду спустя глушители перекрыли резкие вибрации воздуха, и снова
воцарилась тишина.
     Зато бежать через весь зал ему никто помешать не мог.



                                106. ГАЙЛЕТ

     - Крысы перестраиваются! - воскликнул Фибен, услышав начало передачи.
Они  вместе  смотрели  на  портативный  экран,  установленный  на   склоне
Церемониального Холма.
     Гайлет жестом остановила его.
     - Тише, Фибен. Дай послушать.
     Но смысл заявления уловили сразу же. Колонны повстанцев в  домотканой
одежде двигаются по открытым опустошенным  полям.  По  краям  следуют  два
кавалерийских отряда - на _л_о_ш_а_д_я_х_! Словно сбежали из доконтактного
плоского кинофильма. Марширующие шимпы нервно улыбаются и  поглядывают  на
небо, держа  трофейное  или  самодельное  оружие.  И  невозможно  было  не
заметить их мрачной решимости.
     Камера показала всю панораму и Фибен быстро подсчитал.
     - Это все, - потрясенно сказал он. - Все, кто хоть как-то подготовлен
и способен носить оружие, если не считать недавние жертвы. Все или ничего.
- Он покачал головой. -  Разрежь  мою  синюю  карту,  если  я  понимаю  ее
намерения.
     Гайлет взглянула на него.
     - Ну уж и синяя карта! - фыркнула она. - Она очень хорошо знает,  что
делает, Фибен.
     - Но городских повстанцев в Синде разбили.
     Гайлет покачала головой.
     - Это тогда. Мы не знали ситуации, не завоевали уважения и статуса. И
кроме того, не было свидетелей. А горные повстанцы одерживали  победы.  Их
признали. И теперь на них смотрят все пять галактик.
     Гайлет нахмурилась.
     - Да,  Атаклена  знает,  что  делает.  Я  только  не  сознавала,  что
положение настолько ухудшилось.
     Они посидели молча, глядя на  повстанцев,  идущих  садами  и  полями.
Потом Фибен воскликнул.
     - Что? - спросила Гайлет. Он указал на экран, и  настала  ее  очередь
удивляться.
     Здесь, рядом с другими солдатами-шимпами, неся сабельное  ружье,  шла
Сильвия. Она уверенно держала оружие и  казалась  островом  спокойствия  в
этом море нервничающих неошимпанзе.
     "Кто бы мог подумать? - мелькнуло в  голове  Гайлет.  -  Кто  бы  мог
подумать, что она на это способна?"
     Они продолжали смотреть. Помочь они все равно ничем не могли.



                               107. ГАЛАКТЫ

     - Это  дело  требует  осторожности,  внимательности,  праведности!  -
провозгласил сюзерен Праведности. - Если придется, мы встретимся  один  на
один.
     - Но это дорого!  -  завывал  сюзерен  Стоимости  и  Бережливости.  -
Возможны потери!
     Верховный священник наклонился со своего насеста и мягко  проворковал
подчиненному:
     -  Консенсус,  консенсус...  Раздели  со  мной  видение  гармонии   и
мудрости. Наш клан потерял здесь многое и может потерять еще больше. Но мы
не отказались от того, что поддержит нас даже ночью, даже во  тьме,  -  от
нашего благородства. Мы не утратили своей чести.
     Они начали раскачиваться, и полилась мелодия.
     "Зууун..."
     Если бы с ними был их сильный третий! Слияние кажется таким  близким.
Они  уже  послали  срочное  приглашение  сюзерену  Луча  и  Когтя,  призыв
присоединиться, вернуться, стать наконец единым с ними.
     "Как? - думал сюзерен Праведности. -  Как  он  может  сопротивляться,
зная, понимая, заключая, что его судьба - стать самцом? Неужели можно быть
таким упрямым?"
     "Мы втроем были бы так счастливы!"
     Но посыльный вернулся с известием, разрушившим все надежды и  чаяния.
Военный  крейсер  с  сопровождением  поднялся  и  направляется   в   глубь
континента. Сюзерен Луча и Когтя решил действовать. Никакой консенсус  его
не прельщает.
     Верховный жрец горевал.
     "Мы были бы так счастливы".



                               108. АТАКЛЕНА

     - Что ж, можно считать, ответ получен, - покорно сказала Лидия.
     Атаклена сосредоточенно правила  лошадью,  ибо  делала  это  впервые.
Впрочем, в основном она просто позволяла ей  идти  следом  за  другими.  К
счастью, лошадь попалась спокойная и хорошо реагировала на пение Атаклены.
     Тимбрими  на  мгновение  отвлеклась  и  посмотрела   в   направлении,
указанном Лидией Маккью, где облака и  дымка  частично  скрывали  западную
часть горизонта. Взгляды шимпов  тоже  устремились  в  ту  сторону.  Потом
Атаклена  увидела  сверкание  корпуса  летящего  корабля.  И   кеннировала
приближающихся.   Смятение...    решимость,    фанатизм...    сожаление...
отвращение... невероятная смесь чуждых чувств обрушилась на нее.  Но  было
ясно одно.
     Подавляющее преимущество губру в силе.
     Отдаленная точка начала приобретать очертания.
     - Я думаю, ты права, Лидия, - сказала Атаклена подруге. - Похоже,  мы
получили ответ.
     Женщина - морской пехотинец сглотнула.
     - Приказать рассеяться? Может, кому-то удастся уйти. -  В  голосе  ее
звучала растерянность.
     Атаклена покачала головой. Создала глиф печали.
     - Нет. Мы заплатим за все сполна. Собери все отряды  и  кавалерию  на
холме.
     - Зачем облегчать им задачу?
     Глиф над головой Атаклены отказывался превращаться в знак отчаяния.
     - Есть причина, - ответила она. - Лучшая причина в мире.



                               109. ГАЛАКТЫ

     Насест-полковник Когтя смотрел на экран,  показывающий  разношерстную
армию повстанцев, и слушал радостные крики своего командующего.
     - Они сгорят, превратятся в дым, распадутся углями под нашим огнем!
     Насест-полковник чувствовал себя несчастным. Это  неподобающая  речь,
несдержанная, лишенная должных соображений о последствиях. В глубине  души
насест-полковник понимал, что даже самые гениальные военные планы обречены
на провал, если не принимать во внимание цену, бережливость и праведность.
Равновесие - суть консенсуса, основа способности выжить.
     Земляне бросили вызов в соответствии со всеми  правилами  чести!  Его
можно  игнорировать,  или  даже  ответить  силой.  Но  то,  что  планирует
командующий, неприятно, он прибегает к крайностям.
     Насест-полковник отметил, что уже думает о сюзерене Луча и Когтя  как
о "нем". Сюзерен Луча  и  Когтя  -  великолепный  предводитель,  он  умеет
вызывать воодушевление. Но теперь, став  принцем,  он  разучился  смотреть
правде в глаза.
     Сама мысль о командующем вызвала у насест-полковника физическую боль.
Он испытывал глубокое внутреннее противоречие.
     Двери главного лифта открылись,  и  на  командный  помост  вышли  три
белоперых  посланца:  священник,  чиновник  и  один   из   дезертировавших
офицеров. Они направились к адмиралу и передали ему ящичек резного дерева.
Вздрогнув, сюзерен Луча и Когтя приказал открыть его.
     Внутри находилось одно роскошное перо, ярко-красное  по  всей  длине,
кроме самого верха.
     - Ложь! Обман! Явный подлог! - закричал адмирал и выбил ящичек с  его
содержимым из рук ошеломленного посыльного.
     Насест-полковник смотрел на перо, которое медленно опускалось на пол.
Оставить лежать его  там  -  святотатство,  но  насест-полковник  не  смел
подойти и поднять.
     Как может командующий игнорировать _э_т_о_? Как может  он  отказаться
признавать богатую расцветку, которой окрасились и его собственные перья у
основания?
     - Можно изменить ход Слияния! - кричал сюзерен Луча и  Когтя.  -  Это
произойдет, если мы одержим победу!
     Но то, что он предлагает, не победа, а бойня.
     - Земляне собрались, соединились, столпились на вершине одного холма,
- доложил адъютант. -  Они  представляют,  демонстрируют,  предлагают  нам
единую цель!
     Насест-полковник вздохнул. Не нужно быть священником,  чтобы  понять,
что это значит. Земляне, понимая, что честной схватки  не  будет,  сошлись
вместе, чтобы умереть. И так как они идут на верную гибель,  на  это  есть
только одна-единственная причина.
     "Они хотят защитить уязвимую экосистему  этой  планеты.  Ведь  у  них
лицензия на спасение Гарта". Их беспомощность предрекала насест-полковнику
горечь поражения. Они предлагают губру выбор между силой и честью.
     Алое  перо  зачаровало  насест-полковника,  в  его   крови   начались
изменения.
     -  Я  прикажу  своим  солдатам  Когтя  высадиться  и  встретиться   с
землянами, - с надеждой предложил он. - Мы высадимся, подойдем и нападем в
равном количестве, легковооруженные и без роботов.
     - Нет! Ты не можешь, не должен, не будешь! Я  уже  расписал  действия
наших сил. Нам они понадобятся, потребуются, нужны  будут  все,  когда  мы
встретимся с теннанинцами! Больше никаких напрасных потерь!
     - Слушайте все. В этот момент,  в  это  мгновение  земляне  испытают,
почувствуют, ощутят мою праведную  месть!  -  воскликнул  сюзерен  Луча  и
Когтя. - Приказываю снять замки с оружия массового уничтожения! Мы  сожжем
эту долину, за ней следующую, затем еще, пока вся жизнь в горах...
     Этот приказ не был выполнен. Насест-полковник моргнул и  бросил  свой
сабельный пистолет на палубу. Стук пистолета сопровождался глухим  ударом:
тело командующего тоже упало.
     Насест-полковник дрожал, демонстрируя явные  признаки  царственности.
Кровь адмирала  окрасила  синий  царский  плюмаж  и,  струясь  по  палубе,
достигла, наконец, лежащего алого пера царицы.
     Насест-полковник сказал своим ошеломленным подчиненным:
     - Сообщите, доложите, передайте сюзерену Праведности, что  я  помещаю
себя под арест, ожидаю суда, решения, определения свой судьбы. Сообщите их
величествам, что это следует сделать.
     Какое-то время по инерции корабль продолжал приближаться к  землянам.
Все молчали. На командном мостике никто не шевелился.


     Сообщение уже не  было  новостью.  Все  губру  погрузились  в  траур.
Прежний сюзерен Праведности и прежний  сюзерен  Стоимости  и  Бережливости
вместе исполнили печальную панихиду.
     Какие надежды, какие ожидания испытывали они, вылетая  сюда,  к  этой
планете, к этой песчинке в пустом пространстве.  Повелители  Насестов  так
тщательно  подобрали  нужную  печь,  правильный   тигель   и   необходимые
ингредиенты - трое лучших, три самых образцовых продукта генной инженерии,
трое самых подготовленных.
     "Мы должны были принести домой консенсус, - думала новая царица. -  И
консенсус наступил.
     Но все пошло  прахом:  мы  ошибались,  считая,  что  настала  великая
эпоха".
     О, такой конец был предопределен. Если  бы  не  умер  первый  сюзерен
Стоимости и Бережливости... Если бы их не обманул _д_в_а_ж_д_ы_  этот  шут
тимбрими со своими "гартлингами"... Если бы земляне  не  оказались  такими
по-волчьи коварными и не сумели бы  использовать  собственную  слабость  -
например, последний маневр, заставивший солдат губру  делать  выбор  между
бесчестьем и цареубийством...
     "Но все это не случайно, -  думала  царица.  -  Они  бы  не  получили
преимущества, если бы мы не ошибались".
     Таков консенсус, о котором они должны доложить Повелителям  Насестов.
Таковы слабость, ошибки, неудачи этой экспедиции.
     Пожалуй, это будет ценная информация.
     "Пусть  хоть  это  утешит  меня  в  горе   из-за   моих   стерильных,
нежизнеспособных яиц",  -  думала  она,  успокаивая  своего  единственного
оставшегося партнера и возлюбленного.
     Посыльным она дала один короткий приказ.
     -  Передай  насест-полковнику  наше  прощение,  нашу  амнистию,  наше
отпущение грехов. Пусть все вооруженные силы возвращаются на базу.
     Смертоносные крейсеры повернули и направились назад, оставив  горы  и
долину тем, кто так страстно их защищал.



                               110. АТАКЛЕНА

     Шимпы изумленно мигали: смерть явно передумала.
     Лидия Маккью смотрела вслед уходящим крейсерам и качала головой.
     -  Ты  знала,  -  сказала  она,  повернувшись  к  Атаклене.  И  снова
обвиняюще: - Ты знала!
     Атаклена улыбнулась.  Ее  щупальца  изобразили  в  воздухе  печальный
рисунок.
     - Давай считать, что я не исключала такую возможность, - сказала  она
наконец. - Но даже если бы я ошибалась, поступок наш был благородным.
     - Однако я очень рада, что ты не ошиблась.




                          ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ВОЛЧАТА

                     Ни в коем случае. Надо быть выше суеверий. Без божьей
                воли не пропасть и  воробью.  Если  судьба  этому  сейчас,
                значит, не потом. Если не потом, значит - сейчас. Если  же
                этому сейчас не бывать, то все равно оно  неминуемо.  Быть
                наготове, в этом все дело.
                               Гамлет, акт V, сцена II (Пер. Б.Пастернака)


                                111. ФИБЕН

     - О Гудолл, как я ненавижу церемонии!
     За это замечание он получил локтем в ребра.
     - Перестань ерзать, Фибен. Весь мир смотрит на тебя!
     Фибен вздохнул и постарался сидеть прямо. Он не  мог  забыть  Саймона
Левина и их последний парад, совсем неподалеку отсюда. "Есть вещи, которые
никогда не меняются", - думал он. Теперь  Гайлет  пытается  заставить  его
выглядеть достойно.
     Почему  все,  кто  его  любит,  стараются  поправить  его  позу?   Он
проворчал:
     - Если им нужны элегантные клиенты, возвысили бы...
     Но тут слова его прервались резким вздохом. Локоть у  Гайлет  острее,
чем у Саймона. Ноздри Фибена раздулись, он рассерженно запыхтел, но смолк.
Ей идет этот новый мундир, и, должно быть, радостно находиться  здесь.  Но
его-то спрашивал кто-нибудь, нужна  ли  ему  эта  проклятая  медаль?  Нет,
конечно, никто не спрашивал.
     Наконец трижды проклятый теннанинский адмирал  закончил  свою  долгую
утомительную  пропо