ит сам, при встрече.
   Удивительвю  было,  что  Бабаджанян  предложил   встречу   "у   господина
Бенедикта", у дядюшки Би то есть. Это было странно и, в общем-то,  нехорошо:
он не боятся подслушивания и, следовательно, не собирается быть откровенным.
   Хотя черта  ли  ему  быть  откровенным...  Он  что  -  скажет:  извините,
уважаемый, за то, что я приказал взорвать вашу лавочку?
   Бог  с  такими  приятными  мыслями  Си-Джи  и  отправился  на  встречу  с
бензиновым королем. Он очень хорошо помнил предыдущую поездку  к  дядюшке  -
солнце, тень вертолета на воде,  "Морского  единорога",  стоящего  на  якоре
среда других судов морского класса.
   Проклятые убийцы.
   Ничто, кроме интуиции, не  говорило  ему,  что  именно  этот  человек  со
странной фамилией организовал  диверсию,  но  Си-Джи  всегда  доверял  своей
интуиции и был намерен доверять впредь.
   Намерен доверять впредь.
   Клем вздохнул и попытался расслабить  все  мьшцы,  как  рекомендовал  ему
массажист: откинуть голову на спинку  вертолетного  кресла,  последовательно
проверить руки, шею, плечи, спину, ноги. Закрыть глаза. Когда он открыл  их,
внизу показалась знакомая лужайка. У портала виллы на сей раз никого не было
- так он и договаривался с Би. Пилот Филд оглянулся и спросил:
   - Куда прикажете сесть, господин Гилберт?
   Си-Джи сказал, что поближе к деревьям, и они в грохоте и свисте свалились
с неба. На  задних  сиденьях  зашевелились  охранники,  готовясь  к  ритуалу
высадки: гориллы выпрыгивают, бдительно  озирают  все  окрест,  а  затем  из
кабины выплывает сам. Жизнь, как в  приключенческом  романе,  подумал  он  и
посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось четыре минуты; из дома
так никто и не вышел. Правильно... Нечего и  вид  делать,  что  здесь  некое
гостевание. Звонить дядюшке он не стал, понимая, что старый хомяк уже торчит
у окна с биноклем,
   - Выходим, - скомандовал он и после окончания ритуала спрыгнул на траву.
   Снова стояла теплынь, трава была сухая, с  залива  тянуло  ветром,  остро
пахнущим водорослями.
   В небе застучало-затарахтело, из-за деревьев вывернулся в точности  такой
же коптер, сделал круг и аккуратно, столбиком,  пошел  на  посадку.  Сел  на
положенном расстоянии,  погасил  вращение  ротора,  и  на  лужайку  спрыгнул
здоровяк в костюме - спрыгнул, опустил  лесенку.  Пауза.  Затем  по  лесенке
скатился колобок. Интересно, что Бабаджанян произвел на Си-Джи совершенно то
же впечатление, что и на Амалию: округлое что-то и потешное  -  колобок.  Он
был в своей непременной кожаной куртке и кепке.
   Надо заметить, дорогой  читатель,  что  в  Америке  отношение  к  кожаным
курткам иное, чем в  России:  во-первых,  они  встречаются  куда  как  реже;
во-вторых, они не престижны и не служат знаком какой-то группы, кроме  разве
что рокеров, носит их молодежь всех классов. И лишь  наметанный  глаз  может
отличить куртку ценой в двести-триста долларов от куртки за три тысячи.  Так
что увидя наряд господина Бабаджаняна, Си-Джи только  подумал,  что  человек
этот эксцентричен - тем более что под курткой была ковбойка  с  расстегнутым
воротом.
   Заметив Си-Джи, колобок приветственно взмахнул рукой и покатился к  нему;
человек в костюме остался на месте.
   -  Господин  Гилберт,  если  не  ошибаюсь?  -  певучим  тенором   спросил
Бабаджанян,
   - Господин Бабаджанян?
   Попытки подать руку не было; Си-Джи записал это в актив  противника  и  с
интересом его рассмотрел. Более всего на этом лице были заметны глаза: очень
большие,  очень  темные  и  грустные,  с  удивительно  густыми  и   длинными
ресницами. Рот был тоже большой, темный и грустный, но с веселыми ямочками в
уголках. Ладно, подождем первой фразы, подумал Си-Джи.
   Первая фраза должна была быть примерно такой: "С чем вы меня  приглашали,
господин хороший?" Бабаджанян вместо этого спросил:
   - Собрались беседовать на чистом воздухе, господин Гилберт?  Не  холодно?
Си-Джи ответил как надлежало:
   - Вы - гость, выбор места за вами,
   - За мной? Я-то не прочь посидеть у камелька. Зима. Я  -  человек  южный,
господин Гилберт...
   "А живот у тебя изрядный, - подумал господин Гилберт, - под таким жиром -
и мерзнешь".
   Пошли к дому, причем гость мановением руки оставил  своего  охранника  на
месте. Си-Джи не препятствовал двум своим проводить их до парадной  двери  -
ее с поклоном распахнул важный седовласый дворецкий во фраке.
   - Добрый день, Ричарде, - сказал племянник  хозяина,  Гость  же  внезапно
поклонился дворецкому и провозгласил:
   - Спасибо, сэр! Вы очень добры.
   Ричарде прямо-таки остолбенел. За годы служения господину Уайту, богатому
и знатному джентльмену, потомку первопоселенцев (что Ричарде особо ценил), с
ним никто так не обходился. Он безошибочно уловил издевку - не над собой,  а
над хозяйским домом и обычаем - и вздернул подбородок.
   - Ничего, мне не трудно. Всегда рады гостям, сэр.
   И тогда Си-Джи вдруг развеселился. Нет, не расслабился - просто ему стало
весело. Пока Ричарде принимал у него плащ, он  вспомнил,  что  фамилия-то  у
дворецкого совсем  другая,  что  в  Ричардса  его  перекрестил  дядя,  и  не
почему-нибудь, а потому, что в каком-то романе Диккенса  хозяин  приказывает
называть служанку Ричарде и не  иначе.  Дядюшка  любил  Диккенса,  что  было
непонятно: сплошная сентиментальность. Какой же это роман все-таки?..
   Прошли в библиотеку. Гость - он  не  снял  своей  куртки-с  удовольствием
огляделся и заметил:
   - В Америке редко увидишь такое собрание, господин Гилберт.
   Си-Джи промолчал. Твой первый ход, думал он, начинай давай...
   Бабаджанян бесцеремонно разложил кресло, так  что  выдвинулась  подставка
для ног, уселся, устроил на подставке  короткие  ножки,  вздохнул  и  сказал
наконец;
   - Приглашали меня вы, сэр... Слово за вами.
   - Вы велели взорвать наш  цех,  -  сказал  Си-Джи  и  сделал  паузу.  Тот
промолчал, даже не пошевелился. - Не сомневаюсь, вы знали, что я это знаю  и
дам намек полиции, но вам на это плевать,
   Снова ни малейшего движения. Колобок грустно смотрел на него,  и  только.
Си-Джи добавил еще:
   - Погибли два человека, сударь. Полагаю, вам и на это плевать. Вы думаете
лишь о том, чтобы сохранить свои доходы.
   Опять молчание. Естественный вопрос; "А вам что, не важны ваши доходы?" -
не последовал. "Не раздражаться", - напомнил себе Си-Джи.
   - Боюсь, однако же, что вы не осознали истинного положения вещей.  У  вас
есть дети?
   - Четверо, - ответил наконец Бабаджанян. - И внуки. - Он  чуть  приподнял
круглый подбородок и смотрел на Си-Джи с интересом.
   - Через тридцать лет на этой планете  будет  нечем  дышать,  если  мы  не
перестанем ездить на бензине...
   - Э, вот вы о чем! - почти перебил его гость. -  Что,  ваш  электромобиль
спасет жизнь на Земле? Так это же миф.
   -  Перестанем  сжигать  бензин  -  сохраним  атмосферу...   -   несколько
потерявшись, возразил Клем.
   - Ну-ну, сэр, а электростанции, которые работают на нефти? У них ка-пэ-дэ
еще ниже, чем у ваших авто. - Гость взмахнул пухлой ручкой. -  Получится  то
же на то же, и это в лучшем случае.
   "Неужели не знает? -  думал  Си-Джи.  -  Неужто  считает,  что  изобретен
феноменальный аккумулятор, а вовсе  не  генератор,  извлекающий  энергию  из
материи?"
   За этой мыслью последовала другая: если они так распоясались из-за одного
лишь бензинового рынка, то что с ними будет, когда они узнают, что наступает
конец и рынку топлива  для  электростанций  и  самолетов?  Что  нефть  будут
потреблять только химики и, может быть, реактивная авиация?
   И третья мысль: объяснить ему это - значит стократно усилить угрозу,
   Бабаджанян  рассматривал  его,  чуть   наклонив   голову   набок.   Пауза
затянулась, надо было что-то говорить, - Си-Джи никак не  мог  решиться,  и,
как всегда, собственная нерешительность привела его в ярость. Он  сел,  упер
руки в подлокотники и  приготовился  продолжить  свою  филиппику,  но  гость
заговорил первым:
   - Господин Гилберт, почему вы решила, что приказ  о  взрыве  вашего  цеха
отдал я?
   Теперь промолчал Си-Джи. Посидел, как бы ожидая следующего вопроса, - его
не последовало. Тогда он спросил сам:
   - Кто же его отдал, не скажете ли?
   - Ба-а! Не имею понятия, сэр!
   Теперь картинка сложилась:  ни  слова  правды  от  этого  человека  ждать
нельзя. Не потому, что он какой-то особенный лгун, - скорее  всего,  это  не
так. Просто он приехал с главной целью: выудить как можно больше информации.
И со вспомогательною целью: напутать, напугать еще сильнее.
   И насчет аккумуляторов он лжет, Интервью, отобранное у  Лошадки,  они  же
наверняка смотрели.  Надо  было  все-таки  узнать,  что  разболтал  им  этот
испытатель... не Стоун, Стоун погиб. Его напарник.
   - Жаль, - сказал он наконец. - Жаль. Вы все-таки интеллигентный человек.
   - Не понял, - решительно объявил его собеседник.
   - Жаль, что лжете, сэр. А если не вы, кто тогда? Дан Эрикссон?
   Густые полукруги ресниц вроде бы шевельнулись -  намек  на  движение,  но
Клем успел уловить его и понял, что попал в точку. Это было немыслимо:  Дан,
американский джентльмен до мозга костей, богач не в  первом  и  даже  не  во
втором поколении, отдает приказ о диверсии!
   - Я бы не хотел вести  беседу  в  таком  тоне,  -  пропел  Бабаджанян.  -
Оскорбительно и для меня, и для вас. Зачем вы меня пригласили? Наше  с  вами
время стоит дорого.
   - Хочу кое  о  чем  вас  предупредить,  господин  Бабаджанян.  Тот  вдруг
улыбнулся и промолвил:
   - Вам трудно произносить мою фамилию. Зовите меня Джо, если  вам  угодно.
Слушаю вас.
   - Я хочу, чтобы  вы  передали  своим  компаньонам  следующее.  Во-первых.
Технологическая документация на  двигатель  размножена;  она  хранится  и  в
электронных сейфах, и в обыкновенных. В Штатах и за грающей, Если вы  убьете
изобретателя, ничего не изменится, Во-вторых; корпорация "Дженерал карз"  не
стремится быть единственным владельцем технологии, документацию получат  все
автомобильные фирмы мира. - Он с нажимом  произнес  слово  "мира".  -  Чтобы
остановить этот процесс, вам придется убить...
   Бабаджанян наклонился вперед,
   - Господин Гилберт, не могу разговаривать в таком тоне. Я ухожу.
   Он действительно  поднялся,  задвинул  подставку  и  засеменил  к  двери.
Внезапно остановился, повернулся к Си-Джи и добавил:
   - Жаль, что не удалось поговорить. Всего доброго. Тогда Си-Джи  угрожающе
поднял руку и, глядя прямо ему в глаза, сказал:
   - И запомните, на ваши  меры  есть  и  контрмеры.  Аналогичные.  Так  что
подумайте... сэр...
   Блестящие глаза-сливы полуприкрылись коричневатыми  веками  -  Бабаджанян
повернулся и открыл дверь,
   "Что же, я сказал все, что хотел, и ты это воспринял",  -  думал  Си-Джи,
провожая его до крыльца.
   Ричарде выпустил их наружу и стоял рядом с Си-Джи,
   Пока вертолет принимал свои ценный груз и поднимался. Когда он  исчез  из
вида, сказал:
   - Очень своеобразный господин, сэр. Он из Мексики, позвольте спросить?
   - Нет, дорогой мой, он американец.Очень  богатый  и  очень  образованный,
насколько я знаю.
   Заглянув в досье Бабаджаняна, он успел отметить - прежде  чем  захлопнуть
его и отшвырнуть, - что этот Овсеп  знает  пять  европейских  языков,  кроме
английского, армянский и древнеармянский. Какой только чепухи не схватываешь
при беглом взгляде, подумал он. Что мне в том толку. Пусть даже Бабаджанян и
понял угрозу - он хваткий и быстрый,  несмотря  на  внешность.  Но  говорить
следовало с Эрикссоном, однако...
   Из дома выскочил дядя Би, хотел что-то сказать, но  увидел  дворецкого  -
тот придерживал двери.
   - Можете идти, Ричарде, распорядитесь насчет  кофе.  Ну,  каковы  успехи,
племянник?
   - Ох, не знаю, - сказал Си-Джи. - А как ты думаешь, какому  христианскому
имени соответствует армянское "Овсеп"?.,
   Дядюшка подумал  -  он  был  известен  своей  любовью  к  лингвистике,  -
переспросил,  как  это  будет  по  буквам,  и  предположил,  что  Джозеф.  В
английском языке так произносится имя "Иосиф".
   Так вот почему он предложил называть его Джо, понял Си-Джи. И, следуя  за
Би в зимний сад, где дядя любил принимать гостей и попивать кофе,  он  думал
еще, что не первый раз в жизни блефует - отнюдь не  первый,  -  но  впервые,
пожалуй, так грубо: он ведь представления  не  имел,  где  сейчас  находится
документация на генератор Эйвона, да и есть ли эта документация вообще.  Ему
давно уже доложили,  что  при  раскопках  развалин  цеха  не  нашли  никакой
документации, что основная ее часть хранилась в компьютере  Рональда  Басса,
разбитом  вдребезги  при  взрыве,  а  приложений  по   "материалу   икс"   -
катализатору, благодаря которому идет тихая атомная реакция, - никогда и  не
было, по-видимому, Эйвон держал эту информацию в секрете.  Какие-то  обрывки
документов сохранились в компьютерах других инженеров, и клочки  эти  сейчас
пытаются восстановить,
   "Черт побери, как это я свалял такого дурака, - размышлял Си-Джи. - Сукин
сын, и ловко  же  он  удрал,  ирландская  своевольная  скотина..."  Клем  не
заметил, как сел в кресло стиля кантри XIX века  и  поднес  ко  рту  чашечку
знаменитого дядюшкиного "мокко". Оглянулся,  увидел  пальмы  под  стеклянным
куполом, взволнованное красное лицо Би, Пробормотал  что-то  вроде  "извини,
мне пора", допил кофе и встал. Надо  было  срочно  переговорить  с  Мабевом.
"Дьявол, - подумал Си-Джи,  -  наш  вице-директор  становится  более  важной
фигурой для фирмы, чем я сам".
   Мабен тоже чувствовал себя по-идиотски. Впервые а жизни он  был  подвешен
между законом и беззаконием, в, помимо даже  уколов  встревоженной  совести,
ощущал практические неудобства такой позиции. Казалось, самое дело  для  Джо
Бернаноса - проследить связи агента ФБР  Родригеса  и,  может  быть,  агента
Карпентера. Так оно и было бы, продолжай агенты заниматься взорванным  цехом
- но ведь он, Мабен, настучал на них директору ФБР,  и  сейчас  они  сдавали
дела другим специальным агентам; один был из старых зубодеров,  из  мастеров
Мабенова поколения, - любопытно, сумеют ли купить и его...  Прежней  бригаде
не удалось выяснить ничего нового, что и понятно: они и не хотели  выяснять.
Даже хвостик, за который удалось  ухватиться  агенту  Грэгу,  -  адвокатская
фирма "Грум и Кени" - оказался пустышкой, И конечно же, тайное задание босса
и разговор с человеком без лица - вот что  сидело  в  нем,  как  раскаленный
гвоздь. Проклятая жизнь. Приходится платить за все. Несколько лет  спокойной
работы, достойного дела, сознания того, что тебя ценят и уважают, -  и  вот,
наступает расплата. Снова, грязь. Даже хуже того:  теперь  он  ощущает  себя
преступником.
   Мабен сидел в своем  кабинете,  слушая  доклад  молодой  женщины,  -  она
временно занимала место Амалии и работала  сейчас  по  линии  связи  с  ФБР.
Вертел в руке карточку "Сити-бэнк",  только  что  поступившую  по  почте,  -
"денежную карточку", по которой  получают  наличные.  Новая  чековая  книжка
лежала на столе еще не распечатанная.
   - Хорошо, - сказал он. - О поступающей информации  докладывайте  в  любое
время суток. Спасибо, мэм.
   Барышня самоуверенно кивнула и пошла  к  двери.  У  нее  и  походка  была
самоуверенная. Мабен почему-то пожал плечами и, распечатывая чековую книжку,
вспомнил  об  Амалии.  Да  что  там  -  вспомнил;  мысль  об  ее   поисковой
деятельности постоянно помещалась где-то у виска, и  мысль  эту  приходилось
отводить в сторону. Найдет - не найдет; притащится за нею "хвост"  к  Эйвону
или нет, или уже притащился. Или убийцы сами его нашли - без  нее;  денег  у
них, хоть купайся...
   Едва Мабен успел выписать чек  для  Бернаноса,  как  его  вызвал  к  себе
президент корпорации, и Мабен немедленно поднялся в кабинет Си-Джи. Голос  у
президента снова был неприятный,  как  наждачная  бумага.  Ну  точно,  опять
что-то случилось...
   Оказалось - не так, не случилось, и даже наоборот:  он,  Жак  Мабен,  был
более чем прав, когда разрешил своей сотруднице ринуться по следу Эйвона. Но
- непременное "но"! - надо было пускать группу,  чтобы  найти  наверняка,  и
быстро.
   - Извините меня за резкий тон в последние  дни,  -  говорил  босс.  -  Не
сомневаюсь, причины этого вам понятны. У вас тоже было нелегкое время,  Жак.
Я же, смею  сказать,  вообще  не  был  подготовлен  для,  э-э,  криминальных
ситуаций. Мы оказались в нелепом положении. Мы не можем  возобновить  работу
над электромобилем, поскольку у нас нет ни  руководителя  работы,  господина
Басса, ни технологической документации. Она погибла. Восстанавливать  ее  на
основе остатков генератора, как мне доложили, можно, но  это  долгое  и,  по
правде сказать, нелепое занятие...
   Босс против обыкновения не сидел за столом - ходил по кабинету  от  южной
стены к северной и обратно. Мабена он попросил сидеть. "Эк  его  опалило,  -
думал Жак. - Словно тем взрывом в лицо ударило... И еще семья Бог знает  где
у бедняги..."
   - Не смею вам советовать, Жак, но я послал  бы  группу  на  помощь  вашей
сотруднице. Самых надежных людей, мне кажется. Найти Эйвона  и  убедить  его
передать нам документацию. Не сомневаюсь, он ее сохранил.
   Вот так это было сформулировано. "Самых надежных людей" - еще бы! Но  где
их  взять  -  надежных-то,   -   если   среди   твоих   задач   нет   ничего
второстепенного!? На охрану президента компании и его семьи тоже надо  самых
надежных - и вообще  у  него,  Мабена,  не  сыскная  контора,  сыщиков  надо
подбирать годами. И тем более - если тебе противостоят  самые  богатые  люди
мира. Ты наберешь надежных людей, а их купят.
   - Слушаюсь, сэр. Я попробую сформировать такую  группу,  сэр.  Сейчас  ее
сопровождают люди господина Ренна из немецкого филиала.
   Президент компании поднял брови - что, мол, за господин  Ренн?  Мабен  не
стал ему это объяснять и не стал говорить, что эти люди -  охранники,  а  не
сыщики.

Часть 2

   Амалия  вошла  в  здание  аэропорта  "Схипхол",  причудливое  приземистое
сооружение, распростертое наподобие  морской  звезды  в  дальнем  предместье
славного  города  Амстердама.   Вошла,   деловито   огляделась   в   поисках
автоматического менялы: немецкие марки у них еще оставались, а гульденов  не
было. Автомат, разумеется, был тут же, рядом, и Амалия послала Джека  менять
наличность, а сама пошла по залу - осмотреться. Установила, что  толпа  мало
отличается от франкфуртской (пожалуй, больше наркоманов), что полицейских не
видно ни одного и  что,  зная  английский  и  немецкий,  можно  разбирать  и
голландские надписи. Когда  она  вновь  направилась  к  автомату,  Джек  уже
скармливал ему оставшиеся дойчмарки. Амалия уже почти дошла  до  Джека,  как
вдруг ее глаза остановились на человеке, стоявшем;  в  крошечной  очереди  к
этой же денежной машинке. Что-то в нем было знакомое -  она  видела  его  со
спины и чуть сбоку. Сухопарый, рост шесть футов, шатен, плечи прямые...
   Она зашла сбоку, вгляделась и едва не взвизгнула: Басс!
   Джек шагнул от автомата, укладывая деньги  в  бумажник.  Перед  Рональдом
Бассом в очереди оставался один человек.
   Чувствуя себя так,  словно  она  выиграла  в  лотерею  миллион,  и  сразу
вспотев, Амалия беспечной походкой  двинулась  вправо,  чтобы  оказаться  за
спиной Басса. Она все-таки не до  конца  еще  верила  в  удачу.  Она  шла  и
надеялась, что Джек не станет ее окликать и по всем правилам пойдет  за  ней
на некоторой дистанции. Парень оказался на высоте - тихо побрел следом.  Она
кивком подозвала его и доложилась.
   - Прилетел? - спросил Джек. - А если улетает?
   - Проверим. Сфотографируй... - сказала Амалия, То  есть,  чтобы  осмотрел
его и запомнил - Джек, в отличие от нее, мог  и  не  помнить  Басса.  Но  он
сказал:
   - Давно сфотографирован, мисс... Что делаем?
   - Смотрим, куда пойдет.
   Рональд отошел от автомата - Амалия увидела, что в руке у него  гульдены.
И Джек это увидел и пробормотал:
   - Он