- Ну...да...
   Было совершенно очевидно: я вряд ли мог утверждать, что потерял память  и
в то же время решительно отрицать, что у меня есть брат. Я сам поставил себя
в эту идиотское положение.
   - Почему же тогда вы не объявлялись раньше? - парировал я. - Когда газеты
пестрели всякой чушью на мой счет?  ,  Ом  потер  подбородок  и  с  усмешкой
взглянул на меня.
   - В то время я был за границей, - сказал он. - В Китае, если быть точным.
Там чувствуешь себя немного оторванным от здешней жизни.
   - Послушайте, вы, - сказал я, теряя терпение, - вы  же  чертовски  хорошо
знаете, что никакой вы мне не брат. Не знаю, чего вы добиваетесь,  но  я  бы
предпочел, чтобы вы оставили меня в покое!
   Он снова широко улыбнулся.
   - Вы абсолютно правы. Я вам  не  брат.  Меня  зовут  Демпси  -  Корнелиус
Демпси.  Я  надумал  выдать  себя  за  вашего  брата,  чтобы   задеть   ваше
любопытство. Мне хотелось быть уверенным, что вы придете. И тем не  менее...
- тут он снова одарил меня насмешливым взглядом. - Однако странно,  что  при
полной потере памяти вы, тем не менее, точно  знаете  -  брата  у  вас  нет.
Останемся здесь и побеседуем немного или  отправимся  куда-нибудь  в  другое
место и чуть-чуть выпьем?
   - Я совершенно не уверен в том, что мне хочется того или другого,  мистер
Демпси. В конце концов, вы мне до сих пор не объяснили, как это вам  взбрело
на ум морочить меня подобным образом. Жестокая вышла бы шутка, если бы я вам
поверил.
   - Возможно, - непринужденно согласился он. - С другой стороны, у вас, без
сомнения, имелась веская причина симулировать амнезию. Может быть, вы что-то
скрываете? Да разве подобным образом вы не скрыли  от  властей,  кто  вы  на
самом деле?
   - Если мне и есть, что  скрывать,  то  это  касается  меня  одного.  Могу
заверить вас, мистер Демпси, что  "Освальд  Бастэйбл"  -  единственное  имя,
которое я когда-либо носил. Итак - я был бы вам признателен, если бы  теперь
вы оставили меня в покое. У меня довольно других проблем.
   - Но именно поэтому я и здесь, Бастэйбл.  Чтобы  помочь  вам.  Мне  очень
жаль, если я задел ваши чувства. Я действительно хочу  вам  помочь.  Уделите
мне всего полчаса, - он огляделся. - За углом есть довольно милое заведение,
где мы могли бы выпить.
   Я вздохнул:
   - Хорошо.
   В конце концов, терять мне было нечего.  Какой-то  миг  я  еще  спрашивал
себя, неужели  этот  высокомерный,  такой  холодный  и  такой  самоуверенный
молодой человек действительно знает, что  со  мной  случилось?  Но  потом  я
отбросил эти мысли.
   Мы покинули ККА и  отправились  в  Барлинггон,  одно  из  немногих  мест,
которое почти не изменилось с 1902 года. Корнелиус Демпси остановился  перед
дверью, не имевшей никакой вывески. Ему пришлось несколько раз  надавить  на
медный звонок, прежде  чем  отворили.  Наружу  высунулась  пожилая  женщина.
Увидев Демпси, она впустила нас в темный коридор. Откуда-то снизу доносились
голоса и смех, и, судя по звукам,  здесь  находилось  нечто  вроде  клуба  с
баром. Мы спустились на  несколько  ступенек  и  вошли  в  слабо  освещенное
помещение, где стояло несколько столов без скатерти. За ними сидели  молодые
люди и женщины, все одетые по той же моде, что и Демпси.  Некоторые  из  них
приветствовали его, пока мы пробирались между столов. Как  только  мы  сели,
тотчас  подошел  кельнер,  и  Демпси  заказал  бутылку  столового  вина.   Я
чувствовал себя в высшей степени неуютно, хотя,  разумеется,  состояние  мое
было далеко не так плачевно, как в моем  собственном  клубе.  Это  было  мое
первое знакомство с той стороной лондонской жизни, существование  которой  я
до сих пор почти не замечал.  Когда  принесли  вино,  я  махом  выпил  целый
стакан. Если мне суждено быть отщепенцем,  горько  подумал  я,  то  придется
привыкать к пивнушкам такого пошиба.
   Демпси смотрел, как я пью, и у него было такое выражение лица,  точно  он
забавлялся.
   - Вероятно, вы никогда еще не бывали в подвальчиках, а?
   - Нет.
   Я налил себе второй стакан.
   -  Здесь  вы  можете  расслабиться.  Атмосфера  совершенно  свободная   и
непринужденная. Вам нравится вино?
   - Спасибо, - я откинулся на спинку стула и попытался обрести невозмутимый
вид. - И что все это значит, мистер Демпси?
   - Я исхожу из того факта, что в настоящий момент вы безработный.
   - Это даже преуменьшение.
   - Неважно. Именно о том и речь. Я случайно узнал об одной работе для вас,
если вас это интересует. На воздушном корабле. С капитаном я уже говорил, он
готов взять вас. Он знает вашу историю.
   Я ощутил недоверие.
   - Что это за работа, мистер Демпси? Ни один порядочный капитан...
   - Этот капитан - один  из  самых  порядочных  людей,  которые  когда-либо
командовали кораблем, - теперь он отбросил свою насмешливую манеру  говорить
и стал вполне серьезным. - Я глубоко уважаю его и знаю, что вы бы  тоже  его
полюбили. Он прямолинеен, как трость.
   - Но почему?..
   - Его корабль - довольно-таки старый ящик. Не сравнить с большим линейным
фрегатом  или  чем-то  вроде  того.  Старомодный,  медлительный,  занимается
главным образом перевозкой грузов. Товары,  к  которым  другие  интереса  не
испытывают. Маленькие поручения. Иногда опасные дела. Вы знаете такие суда.
   - Видел.
   Я глотнул вина. Этот шанс лучше всего, на что  я  мог  надеяться,  и  мне
чертовски повезло, что мне его предложили.
   Была своя логика в том, что маленький корабль, перебивающийся  случайными
грузами, с трудом мог заполучить на службу образованного  летчика.  Ведь  на
больших судах жалованье неизмеримо выше. И все же в тот момент я еще не  был
по-настоящему заинтересован. Меня до сих пор переполняла горечь.
   - Но вы уверены, что капитану известна вся история? Знаете ли, из армии я
вылетел не просто так.
   - Я знаю причину, - серьезно возразил Демпси. - И мне она импонирует.
   - Импонирует? Но почему?
   - Скажем просто, я терпеть не могу таких типов,  как  этот  Рейган.  И  я
восхищаюсь тем, что вы сделали для индийца, на которого он  набросился.  Это
доказывает, что вы - порядочный парень и правильно смотрите на вещи.
   Не уверен, что с удовольствием услышал  такую  похвалу  из  уст  молодого
человека. Я пожал плечами:
   - Я ненавидел Рейгана за тот вред, что он причинил моему капитану.
   Демпси улыбнулся:
   - Можете интерпретировать это, как хотите, Бастэйбл. Во всяком случае, вы
можете получить работу. Хотите? Я осушил второй стакан вина и наморщил лоб.
   - Я не гак уж уверен, что... Демпси налил мне еще.
   - Я не собираюсь уговаривать вас делать  то,  чего  вы  по-настоящему  не
хотите. Но должен напомнить, не многие капитаны взяли бы  вас  на  должность
выше матроса. По крайней мере, долгое время.
   - Не сомневаюсь.
   Демпси зажег длинную сигару.
   - Может быть, у вас есть друзья, которые предложили вам хорошую работу на
земле?
   - Друзья? Нет. У меня нет друзей, - это было чистой правдой. Из всех моих
знакомых ближе всего подходил под определение друга капитан Хардинг.
   - И вы знаете воздушные корабли. Вы смогли бы управиться с одним из них в
случае необходимости?
   - Вероятно. Я сдал экзамен на патент второго помощника. Но в любом случае
я довольно слаб в части практики.
   - Этому вы быстро научитесь.
   - Как же вы свели знакомство с капитаном сухогруза? - спросил я. -  Разве
вы не студент? Демпси опустил глаза:
   - Вы имеете в виду первый семестр Оксфорда? Был. Но это  другая  история.
Знаете, я следил за ходом развития событий с того момента, как вас нашли  на
вершине горы. Должен признаться, вы были властелином моей фантазии.
   Я невольно рассмеялся, пусть даже смех мой прозвучал не слишком весело.
   - Ну, вероятно, с вашей стороны очень великодушно - помогать  мне.  Когда
же я познакомлюсь с вашим капитаном?
   - Вас устроит сегодняшний вечер? - Демпси нарочито улыбнулся. - Мы  могли
бы поехать в Крэй-дон на моей машине. Что скажете?
   Я пожал плечами:
   - Почему бы и нет?

Глава 5

Капитан Корженевский

   Демпси гнал  в  Крэйдон  довольно  быстро,  и  должен  признать,  что  он
удивительно ловко управлялся со своим старомодным "морданом". За полчаса  мы
были уже па месте.
   Крэйдон - типичный аэрогородок. Своим существованием он обязан аэропарку,
и, куда ни бросишь взор, всюду что-нибудь да напомнит об этом. Многие  отели
названы в  память  знаменитых  воздушных  кораблей,  а  улицы  так  и  кишат
летчиками из всех стран. По  сравнению  с  другими  это  довольно  шумный  и
развязный город: он был совершенно  похож  на  старые  морские  порты  моего
времени. (Вероятно, мне нужно было бы говорить обо всем  этом  не  "был",  а
"будет", но как-то трудно делать это, поскольку события  относятся  к  моему
личному прошлому.) Демпси зарулил в передний двор маленького отеля  в  одной
из небольших улочек. Отель назывался "Ариман на отдыхе" и в  минувшие  эпохи
определенно был станцией почтовых карет. Как сообщала  вывеска,  этот  отель
находился  в  старой  части   города   и   представлял   собой   разительную
противоположность башням из стекла и бетона, громоздящимся в  большей  части
Крэйдона.
   Демпси провел меня  по  большому  бару,  где  толкались  летчики  старого
поколения, которые явно предпочитали атмосферу "Аримана..."  комфортабельным
отелям "люкс". Поднявшись по деревянной лестнице, мы прошли холл и коридор и
остановились перед дверью в самом конце коридора. Демпси постучал.
   - Капитан! Вы не примете нас, сэр?
   Я был поражен искренним почтением, едва ли не благоговением, прозвучавшим
в тоне молодого человека, когда он обратился к капитану.
   - Входите! - голос был гортанный и хриплый - чужеземный голос.
   Мы вошли в уютную комнату. В камине пылал огонь, и это  был  единственный
источник света. В высоком кожаном "вольтеровском" кресле сидел  человек  лет
примерно шестидесяти. У него была клиновидная бородка серо-стального цвета и
такие же волосы. Серо-голубые глаза глядели  твердо  и  проницательно.  Этот
взгляд вызывал абсолютное доверие. У  капитана  был  крупный  горбатый  нос,
волевой рот, и когда он встал, я  увидел,  что  он  сравнительно  небольшого
роста, но крепко сложен. Когда Демпси представил нас друг другу, пожатие его
руки было твердым.
   - Капитан Корженевский, это лейтенант Бастэйбл.
   - Как поживаете, лейтенант? - он говорил с сильным акцентом, однако четко
выговаривал слова. - Рад познакомиться с вами.
   - Как поживаете, сэр? Думаю, вам лучше обращаться ко мне просто "мистер".
Сегодня решилась моя отставка из ВПОНа, и я теперь человек штатский.
   Корженевский улыбнулся, повернулся к тяжелому буфету из еловой древесины.
   - Могу я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Бастэйбл?
   - Благодарю, сэр. Виски.
   - Отлично. А вам, Демпси?
   - Стакан шабли было бы неплохо, если не возражаете, капитан.
   - Хорошо.
   На Коржеиевском был толстый белый свитер с круглым  воротом;  черно-синие
брюки от парадной летной формы; на стуле возле письменного  стола  я  увидел
пиджак с  капитанскими  знаками  различия,  а  на  самом  столе  -  довольно
поношенную фуражку.
   - Я передал мистеру Бастэйблу ваше предложение, сэр,  -  доложил  Демпси,
принимая свой стакан шабли. - Именно поэтому мы здесь.
   Корженевский провел по губам рукой, задумчиво рассматривая меня.
   - Разумеется, - пробормотал он. Он отдал нам  паши  стаканы,  вернулся  к
буфету и налил себе немного виски, добавив содовой.
   - Знаете, у меня настоятельная  нужда  во  втором  помощнике.  Мне  нужен
человек с большим летным опытом, но в Англии мне такого не  напять,  а  тех,
кого обыкновенно находят в подобных ситуациях, я брать не хочу.  Я  читал  о
вас. Горячая голова, а?
   Я тряхнул головой. Неожиданно у меня возникло ощущение, что я очень  хочу
служить под командой Корженевского. Меня мгновенно охватила симпатия к этому
человеку.
   -  Как  правило,  нет,  сэр.  В  том   случае   были..,   ну,   особенные
обстоятельства, сэр.
   - Я так и думал. До недавнего времени у меня был очень хороший  помощник.
Паренек по имени Марло. В Макао у него возникли какие-то трудности.
   Капитан нахмурился и взял сигару из черного портсигара.  Он  предложил  и
мне; я с благодарностью согласился, а  Демпси  с  улыбкой  отказался.  Когда
капитан Корженевский говорил, он не сводил с меня глаз, и у меня было  такое
чувство, будто он исследует  самые  глубины  моей  души.  Каждое  его  слово
звучало очень весомо, и все движения были медленными и выверенными.
   - Вас нашли в Гималаях. Вы потеряли память.  Учились  и  получили  патент
лейтенанта воздушной полиции. Попали в драку с  пассажиром  на  "Лох  Этив".
Нанесли ему тяжкие повреждения. Пассажир был изрядный кляузник, а?
   - Да, сэр.
   Сигара на вкус оказалась удивительно нежной и сладкой.
   - Он отказался есть рядом с индийцами, насколько я слышал?
   - Помимо всего прочего, сэр.
   - Хорошо, - Корженевский послал мне еще один взгляд - острый, испытующий.
   - Рейган был виноват в том, что наш капитан сломал себе  ногу,  сэр.  Для
старика это означало окончательно удалиться на покой. Одну только  мысль  об
этом капитан просто не в состоянии был вынести, сэр.
   Корженевский кивнул:
   - Знаю, что он чувствовал. Капитал Хардинг. Как-то  познакомился  с  ним.
Первоклассный летчик. Стало  быть,  ваше  преступление  состоит  в  излишней
преданности, а? При  известных  условиях  лояльность  становится  отягчающим
обстоятельством, а?
   Его слова, казалось, имели какое-то особенное  значение,  не  вполне  для
меня понятное.
   - Полагаю.., да, сэр.
   - Хорошо. Демпси сказал:
   - Сэр, мне кажется, он, по крайней мере, эмоционально - один из нас.
   Корженевский поднял руку, заставляя молодого человека  замолчать.  Затем,
погрузившись в свои мысли, капитан уставился в огонь.  Несколькими  минутами
позднее он повернулся и сказал:
   - Я поляк, мистер  Бастэйбл.  Натурализованный  британец,  но  урожденный
поляк. Если я вернусь на родину, меня расстреляют. Знаете, почему?
   - Вы изгнанник, сэр? Русские?..
   - Точно. Русские. Польша - часть их империи. Я держался того мнения,  что
это не правильно и что необходимо дать  народам  право  свободно  определять
свою судьбу. Об этом я отнюдь не молчал. Много лет  назад.  Кто-то  услышал.
Так я был изгнан. Тогда я поступил на службу в британский торговый воздушный
флот. Потому что был польским патриотом, - он пожал плечами.
   Я спрашивал себя, зачем он мне это рассказывает,  однако  чувствовал:  он
преследует определенную  цель,  и  внимал  ему  со  всевозможным  почтением.
Наконец он снова взглянул на меня:
   - Вот видите, мистер Бастэйбл, мы с  вами,  стало  быть,  оба  отщепенцы.
Каждый на свой лад. Не потому, что хотели этого, но потому,  что  у  нас  не
было другого выбора.
   - Понимаю, сэр.
   Я все еще был немного растерян, однако говорить больше ничего не стал.
   - У меня  есть  корабль,  -  сказал  Корженевский.  -  Внешность  у  него
неприглядная, но это все еще хорошее маленькое судно. Хотите пойти  с  нами,
мистер Бастэйбл?
   - С удовольствием, сэр. Я очень признателен...
   - Вам  не  нужно  благодарить,  мистер  Бастэйбл.  Мне  требуется  второй
помощник, а вам - работа. Плата не очень высокая. Пять фунтов в неделю.
   - Спасибо, сэр.
   - Хорошо.
   Я все еще недоумевал: что общего может быть между  молодым  человеком  из
богемы и старым капитаном? Но складывалось впечатление, что они очень хорошо
знают друг друга.
   - Думаю, вы могли бы остановиться на эту ночь в  нашем  отеле,  если  вам
угодно, - продолжал капитан Корженевский. - Утром приходите на борт.  Восемь
часов - вам подходит?
   - Отлично, сэр.
   - Хорошо.
   Я взял свою сумку и выжидательно посмотрел  на  Демпси.  Молодой  человек
взглянул на капитана, широко улыбнулся и потрепал меня по плечу:
   - Устраивайтесь здесь как следует. Я скоро приду. Мне еще нужно  обсудить
с капитаном кое-что.
   Довольно-таки сильно сбитый с толку, я простился с моим новым капитаном и
покинул комнату.  Закрывая  за  собой  дверь,  я  еще  услышал,  как  Демпси
заговорил:
   - А теперь насчет пассажиров, сэр...

***

   На следующее утро омнибус доставил меня в аэропарк. У мачт лежали десятки
воздушных кораблей;  они  приземлялись,  стартовали;  кишели,  как  пчелы  в
гигантском улье. В лучах осеннего солнца их борта мерцали серебром, золотом,
алебастром. Еще прошлым вечером Демпси дал мне название судна, по которому я
должен найти Корженевского. Оно называлось "Скиталец" (я  еще  подумал,  что
это довольно романтическое имя). Служащие  аэропарка  сказали  мне,  что  он
пришвартован к мачте ј 14. Теперь, при  холодном  свете  дня,  я  постепенно
начинал задаваться вопросом, не слишком ли опрометчиво я поступил,  принимая
новое назначение. Однако на раздумья и взвешивания всех "за" и "против"  уже
не оставалось времени. В конце концов, я  смогу  покинуть  корабль  в  любое
время, если выяснится, что работа не отвечает моим ожиданиям.
   Когда я добрался до мачты ј 14, то выяснил, что  "Скитальца"  отогнали  в
другое место, освобождая эту мачту для русского сухогруза со скоропортящимся
товаром, который необходимо выгрузить как можно скорее. При  этом  никто  не
знал, где стоит теперь "Скиталец".
   Наконец, после  того  как  я  полчаса  потерял  без  всякого  толку,  мне
посоветовали отправиться к мачте  ј  38  -  она  находилась  точнехонько  на
противоположной стороне аэропарка. Я помчался туда,  пробегая  под  большими
гондолами пассажирских  и  торговых  кораблей,  пригибаясь  под  качающимися
канатами и огибая по широкой дуге  стальные  распорки  мачт,  пока  в  конце
концов не оказался возле мачты ј 38 и не увидел свой новый корабль.
   "Скиталец" был довольно потасканным и нуждался в свежей покраске, но  его
отличали такие же стройные пропорции, что и лучшие пассажирские суда. У него
была  жесткая  камера,  вероятно,  перестроенная  вместо  мягкой  матерчатой
старого типа. Корабль немного покачивался у  мачты  и,  судя  по  тому,  как
натянулись его тросы, был тяжело нагружен.  Четыре  больших  мотора  старого
образца были вынесены наружу и  открыты  всем  стихиям.  Я  чувствовал  себя
человеком, которого с океанского лайнера  вдруг  пересадили  на  прогулочный
пароходик. И поскольку происходил я из той эпохи, где воздушный корабль  еще
не был известен в качестве широко применяемого  транспортного  средства,  то
"Скиталец" представлял для меня почти исторический интерес.  Разумеется,  он
был довольно ветхим. Кое-где серебряная краска облезла, и номер (806),  порт
приписки (Лондон) были не очень  хорошо  читаемы.  Поскольку  подобное  было
недопустимо, то два матроса с подъемника подправляли буквы черным креозотом.
"Скиталец" был даже старше, чем мой первый корабль, "Лох  Несс",  и  намного
примитивнее, так что смахивал чуть ли не на пиратскую шхуну. Я сомневался  в
том, чтобы на борту имелись такие  приборы,  как  компьютеры,  температурные
регуляторы или что-нибудь превосходящее по техническому  уровню  проволочный
телефон, а максимальная скорость вряд ли превышала восемьдесят миль.
   Я пережил мгновение страха, пока стоял  внизу  и  наблюдал,  как  корабль
лениво повернулся, покачиваясь на своих тросах, чтобы потом нехотя вернуться
в прежнюю позицию. В длину корабль достигал примерно шестисот  футов,  и  ни
одним дюймом он  не  производил  впечатления,  будто  способен  держаться  в
воздухе. Я начал подниматься по мачте,  надеясь,  что  кораблю  не  пришлось
задержаться только лишь из-за моего опоздания.
   Достигнув верхушки причальной мачты,  я  вышел  на  посадочную  площадку.
Узкая доска с веревочными перилами была  переброшена  на  корабль.  Когда  я
ступил на нее,  она  прогнулась.  Никаких  тебе  закрытых  сходней,  никаких
толстых пластиковых стен, чтобы пассажирам не приходилось смотреть на  землю
с высоты в сто футов. Во мне зародилось и начало крепнуть  странное  чувство
удовлетворения. После первоначальн