ировками и крупными мышцами каменотеса.
     - Например, вот этот. Видишь, какие у него татуировки? На кой черт он
мне? Наша специальность  -  изысканный  товар.  Этот  тип  не  стоит  даже
переработки.
     Крестьянин покатал головой по сетке,  рассеянно  улыбаясь  и  пытаясь
схватить женщину.
     Она бесстрастно изучала его. Потом она откинула крышку предохранителя
и нажала кнопку. Внутренняя сторона корыта вспыхнула белым огнем.  Секунду
спустя пепел просочился в решетку в полу и исчез.
     - Я обязательно со всем вниманием займусь  этим  предметом,  Кореана,
как только доставим этих, как следует, в бараки, -  ответил  пират  сочным
рокочущим басом. Она посмотрела на него, потом  нажала  пластинку  на  его
панели управления. Когда  он  заговорил  снова,  голос  его  стал  заметно
слабее.
     - Банш-мозг отказывается производить селекцию - ты же  знаешь,  каким
упрямым он может быть в некоторых вопросах,  поэтому  я  должен  прогонять
алгоритм по вспомогательным системам. Еще  одна  трудность  заключается  в
том, что стоит нам сделать захватывающий купол слишком маленьким,  как  мы
рискуем потерять часть труппы или их оборудования.
     - Тогда сделай лучшее, что возможно в этих условиях, - сказала она.
     Мармо потер рот тыльной стороной своей человеческой руки.
     - Может быть, - сказал он, -  может  быть,  мне  удастся  разработать
утилиты, которые смогут распознавать узоры татуировки. У нас  есть  весьма
обширная база данных, с которой можно было  бы  работать.  Таким  образом,
селекция будет производиться до того, как сомкнется купол.
     Она кивнула.
     Прежде чем они достигли корыта, где лежал Руиз,  еще  двое  пойманных
были сожжены, и Руиз понял, что ему очень трудно сохранять маску невинного
идиотизма. Он слышал запах духов женщины, их сладкий запах перебивал  вонь
сожженного мяса, самые разные мерзкие запахи трюма и перекрывающую все  на
свете вонь Мока.  Неожиданно,  из-за  какого-то  извращения  чувств,  этот
цветочный запах стал для него воплощением смерти  или,  по  крайней  мере,
смерти бессмысленной, неожиданной и жестокой. Хотя он знал, что он ничего,
по сути дела, не может предпринять, его самые потаенные отделы мозга  выли
и молили об освобождении. Когда она остановилась перед ним, он  почти  был
парализован страхом. Он изо всех сил старался не  показать  ничего,  кроме
ошеломленного и веселого любопытства. Он увидел, как отвращение  и  досада
молнией мелькнули на этом прекрасном лице, а затем какая-то другая,  менее
понятная мысль промелькнула в ее чертах - но она не  потянулась  к  кнопке
разрушителя.
     - Еще один случайный, - сказал Мармо. - Судя по татуировкам, торговец
змеиным маслом. Наверняка у него все мозги выжжены, а он сам болен.
     И Мармо откинул крышку предохранителя.
     Кореана  ударом  откинула  руку  Мармо  без  малейшего  усилия.   Это
произошло так быстро, что Руиз не успел даже отреагировать.
     Прошло много времени, прежде чем она решила  отвернуться  от  него  и
сказала:
     - Этого отметь для моего личного использования.  Может,  мы  из  него
сделаем мальчика для удовольствий. У него  очень  интересные  черты  лица.
Продадим его, это точно, или я уже ничего не понимаю в рабах. Хоть что-то,
чтобы покрыть расходы на нашу перегруженность, правда?
     Она просунула руку под сеть и поставила ему на плечо  голубую  точку,
что-то вроде опознавательного знака.
     Облегчение дрожью пробежать по спине Руиза.  Все  еще  жив,  все  еще
жив... У него не было непосредственной угрозы со  стороны  смертной  сети,
это не произойдет до тех пор, пока взявшие его  в  плен  не  опознают  его
окончательно и бесповоротно как агента Лиги. Ему можно было  оставаться  в
живых и собирать сведения до тех пор, пока он был в безопасности.
     Его облегчение длилось до тех пор, пока трио с обходом  не  дошло  до
конца трюма. Он почувствовал неожиданное сильное напряжение в атмосфере, в
настроении и услышал, как женщина,  Кореана,  выругалась,  короткий  взрыв
ругательств на самом грязном  жаргоне  Добравита.  Руиз  повернул  голову,
чтобы сквозь сеть разглядеть, что происходит.
     Она вернулась к пангалактическому наречию.
     - Это еще что за черт? - прошипела она, показывая на корыто  в  самом
конце конвейера.
     Руизу было  видно  только  колено,  прижатое  к  сети,  необыкновенно
гладкое и хорошенькое колено. Почему-то это  зрелище  воскресило  в  Руизе
беспокойство, которое он почувствовал при пробуждении.
     -  Это  медицинская  прилипала,  как  мне  кажется,  -  сказал  пират
неуверенным тоном.
     - Это я и так вижу! Что  это  вообще  делает  на  моем  корабле?  Это
пангалактическая штука!  Каким  образом  она  оказалась  на  шее  какой-то
фараонской шлюхи?
     Руиз неожиданно полностью уверился, что он  сделал  какую-то  ошибку,
страшную, непоправимую, во время путешествия в  захватывающем  куполе.  Он
пытался вспомнить, но наркотический газ все-таки смутил его  мышление  как
раз настолько, чтобы ему невозможно было ничего вспомнить. Что же такое он
сделал?
     Пират никак не ответил на риторический вопрос Кореаны.
     - Ну, - рявкнула она, - спроси корабль, идиот!
     - Сию секунду, - ответил пират.
     Он стал нажимать кнопки на консоли, которая выдвинулась из борта  его
летающего пузыря. Потом он поднял взгляд и сказал:
     -  Корабль  ничем  не  может  нам  помочь,  Кореана.  Когда   корабль
рассортировывал добычу из купола, женщина была в таком  виде,  как  ты  ее
сейчас и нашла. Ее жизненные  функции  были  тогда  практически  на  нуле,
однако корабль решил, что стоит попробовать оставить на ней прилипалу.
     - Он врет, Мармо?
     Пират пожал плечами.
     - Ну... трудно сказать. Банш был страшный  бабник,  надо  сказать,  а
женщина очень привлекательна. Банш так стар и так хорошо  защищен,  что  я
счел бы его вполне способным на такое вранье. Может, это он сам  прикрепил
прилипалу... Но я понятия не имею, где он смог бы раздобыть такую штуку.
     Кореана посмотрела на киборга холодным взглядом.
     - Это непонятное происшествие я не могу допустить. Узнай, в чем дело,
Мармо.
     Кореана шлепнула ладонью по панели управления, и  сеть  исчезла.  Она
протянула руку вовнутрь. Рука ее снова появилась в поле  зрения  Руиза,  и
она держала прилипалу, которая извивалась, показывая щупальца, испачканные
красным. Почему-то сердце Руиза сжалось. Он сам не мог  понять,  по  какой
причине. Прелестное колено вздрогнуло, потом опустилось.
     - Ты, пожалуйста, позаботься о том,  чтобы  разобраться,  почему  так
произошло, Мармо. И надо бы прекратить сжигать излишки. Надо бы  сохранить
их, пока мы не узнаем, кто нацепил на нее эту штуковину. А пока что  держи
ее вместе  с  прочими.  Для  фараонки  она  очень  ничего,  мы  найдем  ей
подходящее применение.
     Кореана швырнула прилипалу на палубу, раздавила ее каблуком.
     Прилипала издохла с коротким траурным жужжанием.
     Руиз быстро  отвернулся,  прежде  чем  они  заметили  его  интерес  к
происходящему.
     Корыто стало снова двигаться на конвейере. Когда  конвейер  вывалился
из беспилотного кораблика на колесном транспортере, Руиз увидел, как новая
серия  корыт  наклонилась  вертикально,  чтобы  удобнее  было  осматривать
захваченную добычу.


     Когда они вышли  из  трюма,  Кореана  уставилась  на  Мармо  недобрым
взглядом.
     - Это  тот  симпатичный  продавец  змеиного  масла.  У  него  опасная
физиономия.
     - Я его немедленно убью, - ответил приглушенно Мармо.
     - Идиот! А что, если он - агент Лиги? Что, если у него смертная сеть?
     - Мы его заморозим и положим в гибернатор.
     - Нет. Нам надо узнать побольше.  Посмотри  за  ним.  Может,  он  сам
покажет нам, что он такое.


     Посадочный круг был очень сильно укреплен,  поэтому  Руиз  ничего  не
видел,  кроме  бетона  и   стали,   освещенных   ослепительными   голубыми
прожекторами. Крыша  была  свернувшимся  цветком  черного  металла.  Возле
корабля стояли десятки маленьких человекоподобных инопланетян,  сероватого
цвета,  представители  расы,  которых  Руиз  никогда  непосредственно   не
встречал. Они были приземистые,  с  крепкими  мышцами,  кожа  у  них  была
бородавчатая, вся в складках. На голове был пучок перьев тускло-пурпурного
цвета. Сами головы были довольно плоские. На них были мундиры, в лохмотьях
которых можно было заметить былую пышность и великолепие, и вели они  себя
с большим достоинством и осторожно. Руиз порылся в памяти. Пунги? Название
казалось правильным, хотя он не мог вспомнить никаких подробностей.
     Они выпустили его с транспортного конвейера после того, как аккуратно
нацепили на него нейронный воротник. Его ладонь отметила временный стадный
номер, его провели в лифт, который рухнул глубоко вниз, в шахту комплекса,
в камеру-одиночку, высеченную  в  скале.  Вместо  решетки  кристаллическая
пластинка постоянно  вспыхивала  и  жужжала  в  дверном  проеме,  создавая
постоянный раздражающий фон. Волны отпугивали, затрудняли подход к  двери,
и Руиз знал, что, если дотронуться до кристалла, это  вызовет  страшнейшую
мучительную боль. Это была простая предосторожность против побега, и Руиз,
к своей досаде,  почувствовал  определенное  профессиональное  уважение  и
одобрение. Единственной мебелью были кровать  из  мягкого  камня-пуховика,
кран питательной системы и сток в одном из углов. Одежды ему не  дали,  но
температура в камере была установлена такая, что человеку было приятно.
     По мере того, как  рассеивались  эффекты  наркотического  газа,  Руиз
припоминал, что он делал немедленно после того, как купол  захвата  накрыл
их. Его охватила паника,  которой  он  в  чисто  лечебных  целях  позволил
бушевать бесконтрольно, чтобы выбросить из организма ненужные гормоны. "Ну
как же так, - спрашивал он себя, - как он мог себе  позволить  быть  таким
глупым и импульсивным, как он смел оживить феникса? Как?!"
     В конце концов он взял себя в руки. Ничто не связывало его с фениксом
в глазах захватчиков. Вся остальная часть его пангалактической  коллекции,
так  же,  как  и  его  камуфляж,  продуманный   Лигой,   была   специально
спроектирована так, чтобы устоять перед любым анализом  и  расследованием.
Его имущество даже  отталкивало  отпечатки  пальцев  и  на  генном  уровне
затирало оставленные на ней органические фрагменты человеческих  выделений
и тканей. Вероятно, устройство сработало, иначе его уже схватили  бы,  как
того, что вмешался в судьбу феникса. Если его просто опознают  как  жителя
пангалактики, его дело еще не  безнадежно.  Его  личность-маска,  личность
небольшого работорговца, действующего на свой страх  и  риск,  устояла  бы
перед любым промыванием мозгов, разве что очень сильный профессионал  смог
бы пробить этот щит.
     Если люди, захватившие его в плен, знали уже, кто он такой, его можно
было считать уже  мертвым.  Но  в  том,  чтобы  рассматривать  именно  эту
возможность, не было ничего приятного  или  полезного,  поэтому  ему  надо
выбросить это все из головы и действовать так, словно у него были  хорошие
шансы выжить и выбраться отсюда. Правда, у него не было в распоряжении его
обычного оружия, но могло быть хуже. По прошествии часа ему стало  скучно,
а потом он стал думать над судьбой прочих пленников.
     Он  стоял  так  близко  к  двери,  как  только  было  возможно  из-за
отталкивающего поля, глядя через  коридор  на  противоположную  камеру.  В
редкие промежутки времени запирающее поле его камеры  попадало  в  фазу  с
полем противоположной камеры, и тогда  ему  виден  был  его  сотоварищ  по
плену, старший из фокусников, которые играли в Биддеруме.  Жесткий  взгляд
черных глаз фокусника был устремлен на Руиза  с  такой  злобой,  что  Руиз
отошел от двери подальше, чтобы не быть на виду  у  соседа.  Имея  в  виду
возможное наблюдение, он вел  себя,  как  примитивный  дикарь,  но  такой,
который вполне способен сдерживать  истерику.  Руизу  вовсе  не  хотелось,
чтобы его заклеймили необучаемым или неукротимым. Его  слишком  впечатлило
то, как небрежно производила Кореана отбор среди своих рабов.
     Руиз не мог найти в памяти никаких данных,  касающихся  рабовладельца
или работорговца по имени Кореана. Неудивительно, невзирая на все огромные
средства, которые Руиз  потратил  на  погружение  в  информацию.  В  конце
концов, на  пангалактических  мирах  действовали  неисчислимые  количества
работорговцев. Но немногие из них могли позволить себе такое лицо,  как  у
нее, и Руиз сообразил, что это была  нигде  не  зарегистрированная  работа
великого мастера пластической хирургии, который ее выполнил. Это  само  по
себе было показателем власти и богатства Кореаны. Только незаурядная  сила
и неординарное богатство могли заставить художника такой славы и  масштаба
работать анонимно. Такая мысль устрашала.
     Когда за ним пришли двое серых охранников-Пунгов, он притворялся, что
спит на камне-пуховике. Он услышал, как отключенное поле двери щелкнуло  и
задребезжало, а потом услышал  шипение  пневматической  аппаратуры,  чтобы
откатить дверь.
     Руиз услышал, как осторожно шлепают  по  полу  крупные  круглые  ноги
охранников, когда они вошли в камеру, а потом в его ноздри ворвался слабый
запах их тел, напоминавший рыбий жир.
     - Спит, как шпротина, - пробормотал один из них  на  пангалактическом
торговом языке.
     - Наверное, не хуже, чем ты, когда засунул  его  сюда,  -  огрызнулся
второй. - Наша сука дала вполне определенные указания: голубой  знак  -  в
камеру-одиночку, остальных в бывшие казармы Старого  Трари  Три.  Попробуй
еще раз так промахнуться, она тебе голову откусит  и  жабры  выдерет,  ты,
ощипанная башка.
     Руиз услышал шипенье и постукиванье. Он предположил, что это означало
реакцию на обиду. Руиз слегка приоткрыл один глаз  и  увидел,  как  первый
охранник надувает свой горловой мешок.
     - Я ощипанная голова? - провизжал он. - Мои перья сидят как  следует!
Видишь? Голубой знак у него есть на плече, я же тебе говорил.  Просто  эта
сука переменила свое решение. И все равно, ничего плохого не произошло. До
тех пор, пока особая часть стада сидит в камерах-одиночках, все в порядке.
Вот если бы я сделал наоборот, как ты в последний Ветродень, давеча, тогда
бы мне было из-за чего беспокоиться. Ты уже все забыл?
     - Да откуда мне было знать, что этот безобидный головастик - людоед?
     Дальнейшая перепалка прекратилась, поскольку  Руиз  сделал  вид,  что
просыпается.
     - Демоны!!! - завопил он на фараонском.
     Потом он  отскочил  в  угол,  где  сжался,  весь  дрожа,  в  комочек,
прижавшись к камню.
     Охранники выкатили друг на друга выпученные и без  того  глаза.  Тот,
что покрупнее, выхватил сеть и  оскалил  зубы,  пытаясь,  видимо,  принять
ободряющий вид.
     - Иди-ка вперед без фокусов, ты, длиннолапое живое чучело,  -  сказал
он, показывая рукой на дверь.
     Руиз обратил внимание, что между нитями сети  проскакивали  и  шипели
искры. Не желая, чтобы его оглушили, он оторвался  от  стены,  собрался  с
духом и покинул камеру, делая устрашающие гримасы.
     Они прошли, казалось, через  мили  подземных  коридоров,  прежде  чем
вышли на солнечный свет. Стены все еще были высоки,  проход  -  узкий,  он
сверху был прикрыт жужжащими отпугивающими полями, но Руиз поднял голову к
солнцу, чтобы погреть лицо. По  тысяче  мелких  деталей  -  горячий  свет,
притяжение земли, насыщенность воздуха, запах соли, запах  невидимой  пока
растительности - Руиз понял, что он находится на Сууке, печально известным
прибежищем  пиратов  и  работорговцев,  а  также  целой  коллекции  прочих
чудовищ. Он почувствовал дрожь предвкушения и страха.
     Если бы он  мог  каким-то  образом  убежать  и  отправить  торпеду  с
сообщением в  штаб-квартиру  Лиги  на  Дильвермун,  его  задание  было  бы
выполнено, а послание-на-задание, которое гнало его  вперед,  растворилось
бы и унесло бы с собой смертную сеть.
     Но вместо этого он решил, что весьма вероятно будет как раз  то,  что
смертная сеть потащит его на смерть.



                                    16

     Узкий проход изворачивался и извивался, когда они шли и шли по  нему,
настолько он изобиловал поворотами.
     Сотни,   возможно,   тысячи   незарегистрированных    и    незаконных
работорговцев, должно быть, держали тут свои рабские казармы. Точно так же
поступали пираты, похитители людей  и  контрабандисты  всяческих  плотских
удовольствий.
     В ходе своей работы  Руиз  неоднократно  бывал  в  различных  рабских
казармах Суука и в переправочных станциях,  но  ничего  из  того,  что  он
сейчас увидел, не показалось ему знакомым. Не  помнил  он  и  действующих,
больших казарм, укомплектованных  охранниками-Пунгами.  Ему  не  было  это
странно или удивительно: Суук был крупной планетой, а Шарды,  инопланетные
собственники Суука,  энергично  сопротивлялись  попыткам  картографировать
поверхность планеты, и эта дополнительная неясность еще больше  привлекала
преступников, которые держали здесь базы для своих операций.
     Тут и там в стенах были прорезаны наблюдательные окошки. Окошки  были
древние, их стекло было покрыто спекшейся пылью и царапинами, но Руиз  мог
видеть вполне достаточно, чтобы удивляться разнообразию товара. В казармах
были представители большинства рас, которых Руиз знал, были и такие, каких
он никогда не  видел.  Большинство  экземпляров  относились  к  людям  или
человекообразным формам.
     Он  увидел  представителей   Ноктилей,   особи   поменьше   осторожно
столпились вокруг своего главного на маленьком травянистом холме.  Главным
была в данном случае женщина с тощей фигурой, чем-то похожая на волчицу, с
огромной  гривой  огненно-оранжевых  волос.  Цвет  тех  особей,  что  были
поменьше, варьировал от центра к краям группки, так что с внешней  стороны
оставались  гладкие  светлые  головы  и  пухлые  уязвимые  тела.   Главный
витийствовал, Руиз подивился тому, какой переливающийся узор  представляла
эта группа, каждый жест главной женщины подхватывался теми, кто был младше
в иерархии, повторялся и переводился тем, кто находился снаружи. Он  хотел
бы  остаться  и  посмотреть,  если  бы  это  было   возможно.   Вот   где,
действительно, были ценные экземпляры. Но охранники гнали его дальше.
     Каждое наблюдательное окошко  было  окном  в  чужой  мир.  Он  увидел
несколько мастеров-клонов, которые  славились  на  Нарбапонге  исполнением
йодлей,  группку  древесных  гномов  с  Мира  Сакетта,  большую  коллекцию
адаптированных к морским  условиям  человекообразных  из  океанского  мира
Чолдера - они плескались в огромном глубоком зеленом  бассейне.  И  много,
много разных других. Рабские казармы впечатляли обилием,  разнообразием  и
размером.
     Когда они подошли к казармам, где содержались фараонцы, Руиз  впал  в
подавленное и серьезное настроение.
     Окошко было вделано в стену прямо возле дверей прогулочного двора,  и
Руиз заглянул вовнутрь, пока более крупный из охранников копался  в  сумке
на поясе в поисках молекулярного ключа, который  отпирал  замок.  Ландшафт
внутри прогулочного двора имитировал небольшой оазис на  Фараоне,  там  не
было ни полей, ни каких-либо еще ловушек для желающих  убежать.  В  центре
прогулочного  двора  приютилась  небольшая  хижина,  окруженная  перистыми
кронами деревьев-димвельт.
     Дверь зашипела,  поднялась  вверх,  открыв  шлюз-проход,  уставленный
стеллажами для хранения провизии, одежды и прочего. С другой стороны  шлюз
был закрыт еще одной дверью.
     - Марш внутрь, - сказал охранник, ударив Руиза  по  пяткам  нейронной
сетью.
     Руиз  повиновался  с  приличествующей  скоростью.  Как   только   они
оказались внутри, второй охранник открыл стеллаж,  вытащил  оттуда  грубую
коричневую рубаху и швырнул ее Руизу. Руиз надел  ее,  а  потом  сандалии,
которые ему дал первый охранник.
     Охранники осмотрели его.
     - По-моему, выглядит ка