К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества.
   Если стол и не ломился под тяжестью хрусталя и серебра, зато вся  ок-
ружающая обстановка имела сказочно-поэтический характер.
   Стены помещения были разрисованы фантастическими чудовищами: огромные
слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины в са-
мых  сладострастных  позах.  А  кругом  всех  фигур  тропическая  расти-
тельность, где первое место занимали цветы лотоса.
   Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем, неровном свете све-
чей весь сказочный мир жил и двигался.
   Впечатление жизни еще усиливалось тем, что изображения были нарисова-
ны не на гладких стенах. Одни прятались в  глубокие  ниши,  другие  ярко
выступали на огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.
   У северной стены находился мраморный пьедестал, тут  когда-то  стояла
статуя бога, теперь пьедестал пуст.
   Пиршество началось обильной выпивкой. Ужин подходит к концу.
   Гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый
раз внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.
   - А у вас, полковник, не пропадают люди? - спросил он внезапно.
   Вопрос показался странным.
   - За все время мы потеряли трех человек. Двух унесли тигры,  а  один,
как думают, утонул, - ответил полковник.
   - Ну, это еще милостиво! - как бы про себя сказал гость.
   Ужин, или вернее попойка, продолжался дальше.
   Скоро языки окончательно развязались.
   - Господа, знаете ли вы, где мы пируем? - неожиданно сказал гость.
   - Это храм богини Бовами, - продолжал он, - самой кровожадной  богини
Индии. Она самая прекрасная из женщин, но алтарь ее  должен  всегда  ды-
миться свежей человеческой кровью: будь то кровь иноземца или своего фа-
натического поклонника. Не так давно здесь происходили чудовищные оргии.
В то время, когда у ног богини, истекая кровью, лежала принесенная жерт-
ва, баядерки, служительницы храма, прикрытые только собственными волоса-
ми да цветами лотоса, образовывали живой венок  вокруг  пьедестала.  Они
тихо двигались, принимая различные позы; то свивали, то развивали  живую
гирлянду голых тел. Тихая, страстная музыка неслась откуда-то из  прост-
ранства... Она не заглушала стонов умирающего, а, напротив, аккомпаниро-
вала им. Одуряющий запах курений обволакивал все сизыми облаками.
   Наконец, страдалец испускает последний вздох, музыка гремит  торжест-
венно и победно. Танец баядерок переходит в беснование.
   Огни тухнут. Все смешивается в хаосе.
   Все это приезжий говорил беззвучно, смотря в одну точку, точно в  за-
бытьи.
   Он замолк.
   Наступила тишина. Точно кровавые тени жертв, здесь  замученных,  про-
неслись над пирующими...
   Затем посыпались вопросы:
   - Откуда вы знаете, что этот храм был посвящен Бовами?
   - Разве вы присутствовали на ее мистериях? и т.д.
   Гость выпил стакан сельтерской воды и как-то сразу отрезвел. Натянуто
улыбаясь, он ответил всем в один раз.
   - Господа, не забывайте, что после вашего прекрасного  вина  остается
только пропеть:
   "Ври, ври, да знай меру!"
   В ответ раздался дружный хохот.
   Разговор перешел на культ Бовами. Нашелся еще старожил  Индии,  подт-
вердивший существование кровавого культа.
   - Я только слыхал, - сказал он, что  главное  служение  происходит  в
подземельях храмов, а жертв доставляет секта тугов или душителей.  Гово-
рят еще, что в подземельях есть особые помещения, в которых держат живы-
ми запасные жертвы и по мере надобности закалывают их у ног идола.
   - Да, в Индии все храмы имеют свои подземелья, известные только  жре-
цам, и нет ничего удивительного, если там существуют и тюрьмы, -  сказал
кто-то из офицеров.
   - Что подземелья, что кровавая богиня, вот бы сюда десяток-другой мо-
лодых баядерок, да еще в костюмах из лотоса! - мечтал молодой прапорщик.
   - Ну, этого-то добра всегда довольно, было бы золото, - возразил ста-
рожил.
   - Вот капитан Райт у нас самый богатый, за деньгами бы он не постоял!
- кричал прапорщик.
   Я вынул полный кошелек золота и, помахивая им, смеясь, проговорил:
   - За пару баядерок: кто больше!
   Вид золота напомнил о картах. Живо составились партии, и  игра  нача-
лась.
   Мы с Джемсом отказались и вышли под колоннаду храма в сад.  Бронзовый
слуга-индус принес нам сигары. Курим.
   - Знаете, Райт, в этих сигарах что-то примешано, - говорит Джемс.
   Я и сам чувствую какой-то особенно приятный вкус.  А  главное,  после
каждой затяжки в голове шумит и куда-то тянет; хочется, а чего -  и  сам
не знаешь. Любви, страсти, приключений. Кровь толчками приливает к серд-
цу.
   Мы сидим в глубоких креслах. В двух шагах от нас начинается напролаз-
ная стена деревьев. В темноте блестят два глаза... Они  смотрят  на  мен
я... Не тигр ли? - проносится в мыслях.
   Нет. Это человек. Вернее скелет, обтянутый темнобронзовой кожей,  вся
одежда которого состоит из лоскута бумажной материи вокруг  бедра.  Лицо
окаменелое, только глаза блестят и живут.
   - Кошелек баядерки, тайна, - шепчет он, наклоняясь близко ко мне. Тем
не менее Джемс слышит, соскакивает, хватает меня за руку и говорит:
   - Идем, идем!..
   Кошелек в ту же минуту в руках соблазнителя. Он прикладывает палец  к
губам и делает знак следовать за ним.
   Мы ныряем в узкий проход между стеною храма и кустарником. Затем вхо-
дим в храм по боковому входу. Отсюда нам слышны голоса  наших  друзей  и
при плохом освещении можно разобрать, что мы позади внутренней  колонна-
ды.
   Таинственный спутник нажимает невидимую пружину, и большой хобот сло-
на тихо-тихо поднимается, а под ним узкая дверь и крутая лестница  вниз.
Лестница вьется все ниже и ниже... Мы в темном  коридоре.  Где-то  вдали
мерцает светлая точка.
   - Тише, - шепчет проводник, и мы скользим как привидения.
   - Ждите, - вновь шепчет он, и мы остаемся  одни.  Воздух  подземелья,
пропитанный запахом пряностей, еще больше кружит нам головы.
   Время идет, мы теряем терпение.
   А свет впереди так заманчиво мерцает.
   - Вперед, вперед, - коридор тянется бесконечно, но вот и зал.  Огром-
ное, темное, сколько ни всматриваешься направо и налево - видишь  только
лес колонн, строенных из черного гранита, украшенных золотым рисунком.
   Проходим.
   Перед нами занавес, тяжелая золотая парча стоит  как  стена.  Наверху
круглое отверстие, из которого и идет свет, видимый из коридора, и кото-
рый чутьчуть освещает зал.
   - Вперед! - Мы за занавесом и стоим ослепленные. Стены  из  розового,
прозрачного сердолика, из них, или через них, льются волны розовато-жел-
того света; с потолка идут голубые волны эфира и, смешиваясь с розовыми,
дают небывалый эффект.
   Что-то волшебное. На полу пушистый шелковый ковер,  усыпанный  белыми
свежими цветами лотоса.
   Перед нами небольшое возвышение, пьедестал и на нем стоит женщина не-
земной красоты. Она совершенно голая.  Черные  густые  волосы  подобраны
сначала кверху, а потом заплетены в четыре толстые косы. На голове коро-
на в виде сияния из самоцветных камней. Две косы висят  по  обе  стороны
лица, как рама, и спускаются на пышную  грудь;  две  другие  косы  висят
вдоль спины. Ожерелье и пояс на бедрах также из самоцветных камней.  Ло-
дыжки ног обвивают изумрудно-сапфировые змейки, положив головы на  ступ-
ни.
   В руке у нее бесцветный голубой лотос.
   Драгоценные камни ее наряда блестят и переливают, но лучше их блестят
черные большие глаза. Это  чудные,  огромные  звезды!  Коралловые  губки
плотно сжаты. Линии лица и тела так чисты, так безукоризненны, так прек-
расны!
   - Кто ты, прекрасная из прекрасных! Будь ты небожительница или  исча-
дие ада - мы твои верные рабы. - И под влиянием опьянения становимся  на
колени.
   Чудное видение улыбнулось и, тихо скользя, приблизилось к нам.  Белая
ручка поднялась, и голубой лотос прикоснулся к левому плечу  каждого  из
нас. В ту же минуту мы потеряли сознание.
   Нас привел в себя адский шум, визг, стоны, завывания. Мы  лежим  свя-
занными посреди зала с черными колоннами, и кругом нас беснуются  желтые
дьяволы. В них мы без труда узнали индийских фанатиков, факиров: нечеса-
ные, всклокоченные волосы, испитые лица, тела факиров в  клубах  черного
дыма, они были истинными представителями ада.
   - Богиня оскорблена! Жертву, жертву, да льется кровь  нечестивцев!  -
можно было разобрать среди визга и стона.
   Нас повлекли куда-то. Наступила полная тьма.
   Опять замелькали факелы, и скоро свет их позволил  разглядеть  другую
картину.
   Ужас сковал нас! Перед нами страшная богиня Бовами... Сомневаться  мы
не могли.
   Грубо высеченный из темного мрамора истуканженщина. На черной  шее  у
ней ожерелье из белых человеческих черепов; пояс состоит из бахромы  ног
и рук - тут есть черные, желтые и белые, большие  и  маленькие,  видимо,
руки детей и женщин. И все это свежие, не успевшие еще разложиться!
   Огромная ступня богини попирает человеческую голову, и в этой  голове
мы узнаем голову нашего солдатика, якобы унесенного тигром, из  изранен-
ного тела бегут струйки крови, омывая подножие кровожадного идола.  Тело
еще содрогается последними судорогами.
   - Жертву, жертву, - кричат кругом, и через  мгновение  мы  совершенно
обнажены.
   Смерть неизбежна.
   Но какая смерть! Бесславная, постыдная, у ног омерзительного  истука-
на, от ножа фанатика!
   Судьба.
   Мы лежим рядом: я грызу потухшую сигару. Джемми молчит.
   К нам подходит высокий худой брамин. На голове золотой  обруч,  белая
одежда в виде хитона подпоясана шнурком, в руках широкий жертвенный нож.
   Закрывай глаза.
   Вдруг наступает мертвая тишина. Жрец, с высоко  поднятой  рукой,  где
зажат страшный нож, откинулся назад, на лице изумление и страх. Еще  ми-
нуту, и нож со звоном катится на полу.
   Жрец, а за ним и все остальные падают на колена с криком:  "Избранни-
ки, избранники!"
   Нас осторожно поднимают, развязывают, завертывают в  мягкие  шелковые
одежды и несут прочь.
   Вот мы на ложе из душистых лепестков роз, вокруг носятся волны  куре-
ний. Музыка сладостно звучит.
   Перед нами прежняя красавица, но при блеске огней это не живая женщи-
на, а статуя.
   Кругом нее целый хоровод прекрасных молодых женщин: это баядерки хра-
ма. Ноги и руки украшены браслетами, звон  которых  мелодично  звучит  в
ушах. Одежда их только из одних тонких цветных покрывал еще больше  уси-
ливает впечатление наготы.
   Они пляшут, они подходят к нам и подают янтарные кубки с питьем.  Как
вкусно, как освежительно оно! Это напиток богов.
   Нас окружают, ласкают, увлекают в танцы. Нам вновь подают вино, дарят
поцелуями...
   - Господин капитан, господин капитан!
   Открываю глаза. Передо мной вестовой.
   - Господин капитан, приказ от командира, - и он подает мне пакет.
   Не могу опомниться, сажусь.
   День. Моя спальня. Вот и гамак Джемса: он спит спокойно. Открываю па-
кет: приказ о выступлении через несколько часов.
   Наконец соображаю. Сон.
   - Джемс, Джемс, выступление, вставайте, пора, - бужу я товарища.
   Джемс вскакивает и изумленно смотрит на меня.
   - Фу, ты, черт, ведь это сон! - наконец произносит  он.  -  Наверное,
сигары вчера были с опиумом, ну и сыграли они со мной шутку!
   Я начинаю расспрашивать.
   Джемс рассказывает "мой" сон.
   И когда в середине я его перебиваю и продолжаю рассказ,  он  стоит  с
открытым ртом от удивления и спрашивает, откуда я знаю "его"  сон.  Дело
мало-помалу выясняется; мы видели один и тот же сон до  мельчайших  под-
робностей.
   Вопрос: возможно ли это?
   Наскоро отдав приказание готовиться к походу, мы  бросились  осматри-
вать стену храма, ища боковой ход. Но стена была совершенно гладкая,  не
только хода, даже трещины не было.
   Осмотрели храм изнутри за колоннами.
   - Ну, а ваш кошелек? - вспомнил Джемс.
   Ищу в карманах, на столе, всюду: нет. Спросили денщика,  и  он  подал
пустой кошелек, поднятый в зале пиршества одним из слуг.
   Вскоре забил барабан и пришлось оставить храм,  сделавшийся  для  нас
очень интересным.
   Капитан Райт замолчал.
   - И это все? - спросил кто-то из гостей разочарованно.
   - Все или почти все, - ответил Райт.
   Только через месяц, купаясь в море, мы увидели с Джемсом друг у друга
вот это, - и он, сбросив тужурку, отворотил рукав рубашки.
   Все присутствующие увидели на белом плече татуированный рисунок лото-
са.
   Рисунок безукоризненно изящен и прекрасного голубого цвета.
   - Вы нас мистифицируете, капитан? - спросил старый гость.
   - Помните условие: не просить объяснений, - отрезал сухо Райт и  этим
прекратил всякие расспросы.

                                  II

   Наступил день маскарада.
   С утра все, и гости и слуги, в хлопотах и волнении.
   Хотя ночь предвидится светлая, так как наступило полнолуние,  но  все
же в саду развешаны фонари и расставлены плошки.
   Залы, и без того блестящие и нарядные, украшены зелеными  гирляндами.
Темная зелень дубов и елей еще ярче оттеняет белое электрическое освеще-
ние.
   Во многих комнатах под тенью тропических муз, пальм и магнолий устро-
ены укромные поэтические уголки.
   Буфеты ломятся под тяжестью изысканных закусок и вин.
   Маленькие киоски в виде индийских пагод,  с  шампанским,  фруктами  и
прохладительными, разбросаны всюду.
   Над главным дамским буфетом красиво спускается флаг Америки.  Голубое
шелковое поле заткано настоящими золотыми звездами.
   Зимний сад, по приказу Гарри, только полуосвещен и для прохлады в нем
открыты окна.
   Смит и Миллер летают вверх и вниз, устраивая и отдавая последние при-
казания прислуге и музыкантам.
   Кухни полны поваров и их помощников.
   Гости тоже в волнении; каждый занят своим нарядом. Оказывается, у од-
ного все еще не доставлен костюм из города; у другого  оказались  узкими
сапоги; доктор ворчит, что золотой шнурок "дважды  рожденного"  недоста-
точно толст. Парикмахеры и портной завалены просьбами, их рвут  на  част
и...
   Гарри тоже озабочен: он примеряет костюм набоба. Райт сидит перед ним
в кресле с сигарой, а Джемс с усердием хлопочет возле Гарри.
   - Отлично, отлично, ты настоящий раджа! Теперь бы  вокруг  тебя  штук
десять "нотчей", индусских танцовщиц, - восклицает он.
   - А, по-моему, не мешало бы побольше бриллиантов и вообще  камней  на
тюрбан и на грудь, - говорит Райт.
   - Это правда, - соглашается Гарри, - но где взять теперь?
   - Постой, ты, Гарри, не открывал шкатулку, что стояла на шифоньере, в
комнате умершей невесты, помнишь ту, что мы видели в первый день приезда
в Охотничий дом, - спросил Джемс. - Она была тяжела и в  ней,  вероятно,
дамские украшения.
   - А ведь ты, пожалуй, прав, Джемми, пошли сейчас же за ней Смита.
   Сказано - сделано.
   Смит отряжен, через полчаса шкатулка привезена. Что за чудная, тонкая
работа.
   Но молодым людям не до красот шкатулки: они  спешат  открыть  ее.  Но
открыть нельзя: крышка крепко сидит на своем месте, нет и признаков зам-
ка.
   Гарри вертит ее из стороны в сторону.
   - Какая досада, что я раньше не подумал о ней и не призвал мастера, -
сожалеет он.
   - Ну мастер-то едва ли бы что тут сделал: замка ведь нет,  -  говорит
Райт и, в свою очередь, вертит шкатулку.
   - Постой, постой, дай мне! - перебивает Джемс и берет ящик.
   Он нажимает что-то, и крышка с мелодичным звоном открывается. Ура!
   Увлеченные костюмом, ни Гарри, ни Райт не обратили  внимания  на  то,
что Джемс так легко открыл шкатулку. Им не пришло в ум спросить его, от-
куда он знает секрет замка.
   Сам же Джемс только слегка сдвинул брови, что у него  было  признаком
запавшей думы.
   В шкатулке несколько отделений-этажей и все  они  наполнены  дамскими
украшениями  старинной  художественной  работы:  тут  кольца,  браслеты,
серьги, ожерелья и пр., и все лежит на своих местах-выемках.
   Порядок образцовый.
   В одном из средних отделений не  хватает  ожерелья  из  каких-то  ко-
ральков или бус. Осталась пустая ложбинка с ямочками. Да в нижнем  этаже
такая большая пустота. Трудно определить, что тут лежало... Скорее  все-
го, что большой дамский гребень.
   На месте его лежит тоненькая тетрадка, исписанная женским почерком.
   Друзья ее раскрывают и не знают, на каком языке она написана.
   - Должно быть, по-итальянски, - решает Джемс.
   - Это дадим перевести Карлу Ивановичу, а теперь пора выбирать  подхо-
дящие украшения, - спешит Гарри и кладет тетрадку на место.
   Украшения выбраны, и наряд набоба сразу выиграл вдвое.
   - Это в самом деле набоб, богач, увешанный драгоценностями,  как  ин-
дусский идол.

                                  III

   Вечер. Близко полночь. Бал удался на славу! Залы переполнены гостями.
   Множество дорогих и интересных костюмов. Шелк и бархат всех цветов  и
оттенков. Кружева, ленты, бриллианты...
   Вот гордая венецианская догаресса в жемчужной шапочке и с длинным па-
радным шлейфом, который несет голубой паж.
   Вот благородная испанка в черных кружевах и с огромным  красным  вее-
ром.
   А вот маленькая японская мусмэ в расшитом цветами и птицами халатике.
   Здесь турчанка в шелковых шальварах и белой воздушной чадре.
   А сколько боярынь, боярышен, полек, румынок и даже китаянок!
   Кажется, все нации мира прислали  своих  лучших  представительниц  на
этот пир.
   Между костюмами мужчин преобладают домино.
   Музыка гремит. Танец сменяет танец.
   Хозяин, хотя и под маской, но всеми узнанный,  по  богатству  костюма
раджи, внимателен и приветлив со всеми.
   Всюду разбросанные буфеты-пагоды  с  шампанским,  дорогими  винами  и
фруктами не успевают удовлетворять желающих.
   Уютные уголки под тенью пальм и муз, где  розоватый  или  голубоватый
свет фонарика располагает к излияниям любви, скрывают счастливые  пароч-
ки.
   Джемс, Райт и даже сам доктор ухаживают вовсю. Каждый выбрал даму  по
своему вкусу.
   Вскоре после полуночи хозяин входит в главный зал под  руку  с  новой
гостьей.
   Между публикой пробегает шепот одобрения. И  правда,  более  красивой
пары не найти.
   Но кто она?
   Раньше ее не видели, не заметить же ее было невозможно. Она так хоро-
ша!
   Высокая стройная фигура, маленькая головка с пышными черными  локона-
ми, подобранным под большой гребень. Тонкое венецианское кружево заложе-
но за гребень и прикрывает собою лицо, вместо маски, до самых глаз.
   Глаза открыты. Это большие черные, полные неги и страсти. Под  круже-
вом можно рассмотреть правильные черты лица, коралловый ротик  с  белыми
острыми зубками.
   Незнакомка одета в голубое шелковое платье: материя старинная и фасон
средних веков. На шее у ней нитка розовых кораллов. У корсажа пучок пун-
цовых роз. На пальцах дорогие кольца.
   Она идет по залу с видом владелицы замка, едва отвечая на поклоны.
   В глазах ее властная, притягательная сила.
   Гарри совершенно очарован своей дамой. Он проходит с ней все  бальные
залы и подходит к главному буфету.
   Но на все предложения любезного  хозяина  незнакомка  качает  отрица-
тельно головкой.
   Умоляя ее отпить из бокала шампанского, Гарри берет ее за руку.
   - Боже, какая холодная ручка. Вам холодно! - и  он  торопливо  отдает
приказание затопить камин у себя в кабинете.
   Кабинет, спальня и уборная хозяина -  почти  единственные  комнаты  в
этом этаже, закрытые для гостей.
   Музыка играет веселый вальс.
   Гарри делает несколько туров со своей дамой. Она танцует превосходно,
точно скользит по полу, отдаваясь в объятия своего кавалера.
   - Довольно, - шепчет она, и Гарри тотчас же останавливается.
   Джемс на другом конце зала занят усиленным флиртом с маленькой испан-
кой в желтой шелковой юбке; он в это время поднимает  голову,  и  взгляд
его падает на красавицу рядом с Гарри.
   Он слегка вскрикивает, и веер, который он выпросил у своей  дамы,  со
стуком падает к ее ногам.
   Кое-как проговорив "извините", Джемс бросается через зал к Гарри,  но
пока он пробирается между танцующими, пара исчезла.
   Он хочет беж