ь,  когда  на  меня  нарвались.  Спасибо,  кстати,  ты вовремя меня
уговорила не казнить этого  идиота, а то отоварил  бы я его прутом по шее, а
он, чего доброго, и впрямь бы умер со страху. Отвечай потом за дурака...
     -  Ой... -  Света  призадумалась и  дрожать  перестала. -- А ты и  меня
можешь... загипнотизировать?
     - Служебная этика запрещает. Хотел бы -- так давно бы уже... Только я с
тобой никогда и  ни  за  что так  не  поступлю,  поверь!  Ты  мне веришь. Ты
полностью осознала, что я так не поступлю.
     - Филечка! Я  тебе  верю! Наклонись,  я кое-что хочу тебе сказать... На
ушко...Ты  самый  хороший!  --  Света  вдруг  чмокнула  Филарета  в  скулу и
порозовела. И тут же побледнела как полотно.
     Филарет   подобрался   --  короткие   волосы  ощетинились  --   зыркнул
влево-вправо, напряг затылок...
     -  Светик, ты чего? Все спокойно, все хорошо,  цыган убежал  медвежонка
ловить, нам они больше не попадутся...
     - Папка...
     - Что папка? Вот же она. Там все отменно гладко, я проверил. -- У Светы
задрожали губы.
     - Командировка закончилась, да? Да?..
     -  Нет, это не  девица, а  три-четыре горя в слезах из моря! Все только
начинается. А не заканчивается. Который час?
     - Два. Пять минут...  третьего... - Филарет  мысленно набрал воздуху во
всю  грудь и  медленно-медленно выдохнул. Чему быть,  того не отменить. Амур
свидетель -- он этого не просил!..
     - Ну так и не реви тогда! Я понимаю, что ты переволновалась, бывает  со
всеми. Времени до вечера у нас вдоволь, поэтому мы сейчас берем  мотор, едем
к  тебе,  пьем чай и кофе, я  тебе сделаю  успокаивающий  массаж  -- спинку,
плечики,  ступни,  кисти... И  все  твои  беды выветрятся из памяти  получше
всякого гипноза!
     -  Ура! --  Света  мгновенно  забыла о слезах,  подпрыгнула и  еще  раз
поцеловала Филарета в щеку, но  уже не  смутилась. Идея про массаж спинки  и
плечиков  ей безумно понравилась,  главное -- начать, а там... Мужчины такие
наивные...
     Велимир должен объявиться  часов в шесть-семь, не раньше. Но и не позже
восьми, как договаривались. Даже  если они  решат поужинать втроем, отметить
победу,  то и  тогда  это не  займет больше  трех часов.  До  полуночи можно
управиться. Ночевать он у Светы не останется потому что... Потому что у него
важные  доработки  по  документам.  Да. -- Филарет прислушался к  ощущениям:
маячок на цыгане сидит крепко.
     Ах, Светка, Светка, добрая душа... Слышала бы ты  мысли этого  гнусака,
когда ты вымаливала ему пощаду... Тебя бы стошнило  перед новым обмороком...
Нет, тот не собирается бежать  за тридевять земель, прятать сердечный стук в
глубокой норке... Да  и сердце у него совсем  другого толка  и  замеса... Он
мстить намеревается и  с этой целью будет  собирать по городу свое  косматое
племя-кодло и захочет взять  его, Филарета, внезапностью и количеством... Но
маячок сидит -- не ему его снимать или чувствовать, может даже и Мане его не
слизнуть - Филарет поднапрягся, сил не пожалел...
     И  когда в полночь  он выйдет на охоту за цыганом  -- долго  плутать не
придется.  Цыгана  он зарубит,  а войско его рассеется  и в неделю, не долее
того, все на корм пойдет местному контингенту... Да будет так.
     - ...конечно,  Светик! И мясо,  и картошку, да и  от супа не  откажусь.
Что, и впрямь суп есть? Ты крута!

ГЛАВА 13



     Из любого тупика есть выход. Но как правило его принимают за вход.
     Велимир вовсе  не был уверен в правильности предстоящих действий, но не
сомневался в том, что справится и так, даже и ошибаясь...
     Запахи в Сосновке -- особые. Их не  спутаешь  с "удельнинскими",  или с
"елагинскими",  или еще  какими, крупным паркам присущими: Сосновка,  что  и
положено  ей  по названию,  пахнет  хвоей, да  не ельником, сырым,  густым и
навязчивым, а сухо и элегантно -- сосною.
     Велимиру захотелось именно  туда,  к соснам, к скромным просторам между
деревьями, к  пружинящим  под  ногами дорожками, где и в дождь под ногами не
хлябает, а в солнечную погоду -- полное ощущение праздника... Если к тому же
не  оглядываться,  то  и  Тер-Тефлоева  не  видать, словно  бы он,  Велимир,
отдыхает гуляючи и без тревоги, а не колдовские эксперименты ставить пришел.
А все же тревожная жуть уцепилась за  сердце  и никак не отлипнет, отравляет
взор и разум, насылает мрак на чело и пейзаж...
     Людишки неспособны ни на что большее, кроме как жить и умирать, но даже
и они ужасаются безотчетно, блекнут  и  торопятся свернуть,  повстречав двух
молчаливых мрачных незнакомцев,  что бесшумно и целеустремленно идут след  в
след  вглубь  парка,  окруженные  мутным предвкушеним  взаимной ненависти  и
кошмаров наяву...
     - Эй, Вельзиевич?
     - Да, владыка...
     -  Вот это  -- что такое?  Что ты  видишь?.. --  Велимир вытянул  руку,
ладонью вверх, изо всех сил пытаясь сделать так, чтобы рука не  дрожала. Ему
это удалось, но игрушечная корона с одинм камешком, которую Света носила как
браслет, явно проснулась: она ничем, никак, ни  единым квантом не лучилась и
не сочилась  ни  одной из известных Велимиру магий,  но была не  проста. Она
была ужасна. Рука боялась прикасаться к... Кожа немела. Металл это? Иллюзия?
Просто сгусток колд... Нет  там  колдовства.  -- ...а, Тефлоев? - у меня  на
ладони -- что лежит?
     -  Круг  из  серебряной проволоки,  с камешком  похожим на рубин.  Люди
именуют такие дамскими браслетиками.
     -  Странно. Странно, что ты  увидел  именно  так,  по-человечески, я бы
сказал. Ну,  раз браслетик -- то и  надень его.  Надень,  не стесняйся, а за
твою маскулинную  ориентацию,  за  ее правильность, я  поручусь, если  вдруг
понадобится. Возьми и надень на... левую руку.
     Тефлоев  потянулся  к  предмету  и рука  его, обычная,  чуть смуглая, в
обильную меру  волосатая,  вдруг обросла острыми  когтями...  и замерла  над
ладонью Велимира.
     - Бери, я сказал!
     Коготь Тефлоева  с  хирургической точностью,  не касаясь кожи Велимира,
подцепил браслет, левая  рука его сомкнула вытянутые пальцы  и просунулась в
круглое отверстие браслета.
     -   Вот,  владыка,   исполненн-но-о-о-о!  Больно!  -  Тефлоев  завизжал
пронзительно и затряс рукой, в попытке стряхнуть его. -- Больно!!!...
     -  Стой!  Замри, смерд!  Дай сюда  руку.  --  Продолжая  так же истошно
визжать,  Тефлоев тем не менее послушался  и  протянул вперед  левую руку  с
браслетом на  запястье. Спокойно стоять  на  месте он  не мог и приплясывал,
глубоко рыхля каблуками неподатливую почву. Велимир напрягся, чтобы увидеть,
усечь  что  к чему, и попытаться  помочь,  но  было поздно:  когтистая  лапа
надломилась в запястье  и упала на  землю, тут же, вслед за нею  свалился  и
браслет, или  то, что Тефлоев назвал браслетом. Оставшись без руки, Тефлоев,
как ни странно, чуть успокоился, стоял смирно, хотя  и подвывая... Кровь  из
руки не текла, а рана скруглилась -- ее края стянулись в точку-шрам.
     -  Спокойно,  спокойно... Подумаешь, беда какая... Новая вырастет.  Что
это было? Что ты почувствовал?
     - Боль, владыка.
     - Да ты что??? А еще? Почему не стряхнул браслет? Ты же хотел?
     - Я...не мог. Он сильнее. Браслет сильнее меня, владыка.
     - А что это за сила?
     - Не ведаю, владыка. Было очень больно. -- Велимир полез чесать затылок
и наткнулся на голую кожу -- он успел забыть, что накануне побрился налысо.
     - Вырастить руку можешь?
     - Да, владыка.
     - Ну так давай в темпе, не отдыхать сюда пришли. Что?
     - В  людском  облике, владыка... Я  не  могу так  сразу.  Надобен час и
несколько минут.
     - Мало что калека, так ты  еще и неумеха! Дай  сюда культю. --  Велимир
бробурчал про себя заклинание, больше похожее на витиеватое  ругательство, и
Тефлоева стало корчить. Видимо, ему опять стало больно, хотя  и  не так, как
до этого: он замычал, но тихонечко, не впадая в панику,  видимо, на этот раз
он понимал  происходящее...  Минута --  и  Тефлоев  по-прежнему был с обеими
руками.   Очень    внимательный    наблюдатель,    возможно,    заметил   бы
незначительнейшую разницу в  размерах  между прежним  Тефлоевым  и нынешним,
масса которого стала чуть меньше, за счет утерянной руки,  но  Велимир вслух
возразил самому себе и Тефлоеву, хотя никто с ним и не спорил:
     -  Не  беда. Вон в тебе  -- одного росту два  метра, хоть  обе по плечи
отрубай  --  до гнома еще  далеко...  Надевай  опять.  Погоди...  -  Велимир
наклонился и осторожно  ухватился двумя пальцами левой  руки, указательным и
большим, за  ободок, снаружи, чтобы никакая часть пальца не оказалась внутри
удивительного круга.
     - Давай свою левую и суй осторожно, я держу...
     Тефлоев не посмел ослушаться ни словом, ни гримасой, ни  жестом:  сунул
--  было видно,  что он  трепещет -- и замер на мгновение... Крик, такой же,
как  и при первом эксперименте, если не более душераздирающий, разлетелся по
окружающему  пространству,   Тефлоев  задергался,  затопотал  на  месте,  не
помышляя убегать и - сбавил тон, заскулил, серые слезы струились по смуглому
лицу, нижняя челюсть тряслась,  роняя слюну с клыков... Теперь  на земле под
ногами  лежали два  отрезанных  левых  запястья, а  рядом  с ними загадочный
предмет,  который для  Тефлоева был  браслетом,  в  для  Велимира  маленькой
коронкой, венцом...
     Что-то  постороннее, некое  движение обозначилось в переферийном зрении
Велимира,  он  оглянулся и с досадой понял, что они с  Тефлоевым  словно  бы
артисты на  цирковой  арене --  окружены зрителями.  Их не  много  набежало,
десятка с полтора, но -- на фиг они нужны, поганые зеваки? Кто их сюда звал?
Видимо, на крики сбежались. Ладно, сетовать не на кого, виноватых почти нет.
Сами  портачим,  сами  исправляем  --   что  бы  заранее   не  подумать   об
элементарном?  Ребенок стоит  --  здесь  совсем не  для  детей.  Два  мента,
вдобавок, они тоже как  дети малые... Ну а вы что глаза-то  выпучили,  когда
обязаны  не медля  пресекать  мелкое  хулиганство, выраженное в непристойных
криках, и сознательное членовредительство? А может даже и теракт?.. Но вслух
не спросишь -- неправильно поймут
     -  Так. Всем разойтись,  все  виденное  забыть, территорию  очистить  в
радиусе...  двухсот  метров. В путь, граждане  и гости нашего города, будьте
счастливы и бдительны!
     Граждане,  включая   двух   патрульных   милиционеров,  послушно  стали
расходиться  кто куда  за  счастьем,  а Велимир  внезапно повернул голову  и
уперся  зрачками  в зрачки несчастному  бесу. Но  нет  --  ни  ненависти, ни
протеста уловить  он  не  сумел:  только  унылая покорность, только страх  и
безнадежность...  И  кстати  говоря,  ни  мельчайшего  желания  понять  суть
происходящего!
     -  Можешь  пока  сожрать  утерянное,  друг  Вельзиевич,  представь  для
аппетита, что это  не твое, а коллеги  Бесенкова, покинувшего нас трагично и
безвременно, восстанови  силы  и  массу,  а  я  пока  сделаю  кружок-другой,
задумчиво заложив руки за  спину,  в попытке постичь неведомое. Браслета  не
касайся, пусть лежит, где лежит. Но если что заметишь -- позови.
     - Да, владыка.
     Закладывать руки за спину Велимир не стал, но вместо этого скорым шагом
стал  двигаться  по  спирали,  разматывающейся от браслета,  находящегося  в
центре -- наружу. Все чувства его  были приведены в полную боевую готовность
-- людей рядом  нет,  магии нет, кроме  как исходящей от  Тефлоева и от него
самого, ну  там  и  вдалеке  всякая мелочь  ощущается...  Лента  тоже  очень
далеко... Значит... Ну и что значит? То и значит, что все  дело не в Светке,
а в этой коронке-обруче, которая вовсе не магия, а простой кусок серебра, но
которая   все-таки  магия...  Во  второй  экспериментальный  раз   он  успел
подсуетиться и вогнал большую  силу в  руку Тефлоева, крутую защитную магию.
Очень крутую!  Процесс  замедлился  едва ли на секунду... Что хочешь -- то и
думай. Надо продолжить.
     - Ты чего? Не проголодался, что ли? Или уже не людоед?
     - Не могу, владыка. Они... чужие.
     - Надо говорить -- отчуждены...  А давно  ли  ты в самоедах?.. Что? Как
это? Ну-ка, с этого места чуточку подробнее?
     - Я могу их протолкнуть внутрь, но усвоить, вернуть в тело -- не сумею.
Их теперь не съесть -- только как камень проглотить.
     -  А-а...  Любопытно.   Весьма  любопытно.  Вся   витальность  высосана
оттедова.  Сие  --  ценное научное  наблюдение.  -- Велимир  рассмеялся,  но
холодок тревоги,  поселившейся в нем, не увял,  а напротив --  дал еще  один
росточек.  -- Давай руку, восстановим еще раз. Смотри, штаны не потеряй, вон
как исхудал.
     Велимир  преувеличивал:  даже  после  вторичного  восстановления  руки,
Тер-Тефлоев выглядел почти  так же,  быть может, на  пару-тройку сантиметров
пониже ростом. Он стоял перед  Велимиром,  никуда не глядя тусклыми глазами,
бледный, сутулый...  Пожалуй,  это  его  состояние  можно  было  назвать  --
поникший. Велимир  опять наклонился, двумя пальцами, словно пинцетом, цапнул
за противоположные края браслетик и выпрямился.
     - Так... Продолжим наши игры. Теперь мы этот браслетик возложим тебе на
голову... а  не на ногу, или другую руку,  как  ты бы  мог  подумать, Азарот
Вельзиевич. Наука любит  последовательных и  упорных, но  отнюдь не упрямых.
Согласен?
     - Я боюсь, владыка.
     - Я сам боюсь. А тебе-то чего бояться? Чик -- и надел!
     - Оно не хочет, чтобы я им пользовался.
     - Как? Почему -- оно?
     - Он. Вот этот  браслет в твоих руках. В нем враждебная мне мощь. Он не
хочет, чтобя я его касался.
     -  Враждебная мощь? Тебе ситуация что-то  говорит?  Ты чувствуешь нечто
конкретное?.. И... -  Велимир осекся, не в силах продолжать... - что это  за
мощь? Чья? НЕ МОЛЧИ, РАБ!
     - Я не знаю, владыка, - монотонно забубнил, заторопился Тефлоев, - я ее
не чувствую  как  таковую,  я  лишь ощущаю  результат  и свою  неспособность
сопротивляться враждебному мне воздействию.
     Велимир покрутил головой, свободной рукой вытер пот со лба и щек.
     - Ну-ну,  уже бесы эволюционировали в мыслители  с дедуктивным уклоном.
Так и неврастеником стать недолго, Тефлоев, и все из-за твоих умозаключений.
     - Виноват. Прости, владыка.
     -  Договорились.  Итак,  стой  спокойно, акт  второй, действие  первое:
возлагаем венец на добровальца. Каждой улыбке -- счастливую голову. Поехали.
     Велимир и сам был довольно высокого роста, так  что  возложить Тефлоеву
между ушей  странный этот  предмет с опасными свойствами технически труда не
составило.  Синхронно  с возложением  Велимир сильнейшим  заклинанием  впаял
подопытного беса  в магический столб, дабы лишить  того  всякой  возможности
шевелиться, если  вдруг ему опять станет больно. А в  том, что боль  будет и
последствия будут -- сомнений не возникало.
     И все же действительность превзошла  ожидания: бес  возопил так, что  у
Велимира на миг заложило уши: звук шел истинный колдовской предсмертный - по
всему волновому диапазону, от ультразвука  до инфраколебаний. Но Велимир был
всегда  готов к чему-то  такому  и  устоял, а  близлежащим  деревьям повезло
меньше: две  сосны повалились, некрасиво заголив кривые старые корни, листва
и  хвоя осыпались  в неровный зеленый  ковер,  радиусом в пятнадцать метров.
Дальше в пространство крик не прошел,  потому  что Велимир запретил  ему это
делать,  да  и буйствовал  не  долее  трех  секунд,  прервался... Заклинание
держало крепко  и  Тефлоев ни  упасть, ни вырваться  не  мог: он  горел  как
исполинский  бенгальский   огонь,  с   головы   и  вниз,   рассыпая  каскады
ярко-багровых брызг и  даже когда голова разлетелась на эти чудовищные искры
и  крик  исчез, тело,  скованное повелением Велимира,  продолжало  стоять  и
гореть  еще   секунд  пятнадцать,  не  оставляя  после  себя  ни  крови,  ни
обугленного  остова,  ни  даже   пепла  на  высохшей  вдруг  траве.  Энергия
выделилась нешуточная, но Велимир  не позволил  ей сжигать и плавить кусочек
любимого  парка, он вобрал  ее  в себя...  и  даже  не  про запас,  а так...
машинально,  для  порядку... Маленькая корона  лежала  на пожухлой  траве  и
ничего, никакой магии и мощи никуда не излучала. Простой серебрянный обруч с
шестью пустыми рожками по периметру и одним камушком на седьмом.
     - Нетушки, - промолвил Велимир  вслух. -- Венчаться-короноваться я пока
подожду. Это  уже не шутки.  А  вот на  руку  надену. Да,  надену.  И  тогда
посмотрим...
     Он оглянулся. Парк на двести метров вокруг, как и было велено, был пуст
и  этого  более  чем  хватало,  чтобы  ненужные  свидетели  не  мешали своим
присутствием  и  суетою.  Велимир  торопливо   выразил  про  себя  шутовское
сожаление,  что  в  такую  минуту  не оказалось  рядом  Филарета, чтобы тому
первому попробовать на себе неведомую простоту странной этой вещицы.
     - Ну! Поднял и сунул! Чего ждать-то... - Велимир напряженно улыбнулся и
вставил левую кисть в браслет-корону... - Ну же... Ну же...
     И  ничего  не случилось.  Ни  боли, ни  магии.  Вот это уже странно  по
настоящему. Чуть-чуть тесен оказался, не более. Надо попробовать...  Да,  но
сначала,  прежде чем голову подставлять, следует опробовать на правую  руку.
Правильно? Правильно. Действуй.
     Велимир  знал за собой привычку иногда говорить вслух, ну  так  и что с
того? Каждый буйный псих имеет  право на странности.  Он, уже  гораздо более
спокойный, чем минуту назад, взялся за обруч,  чтобы снять его с левой руки,
но  пальцы  соскользнули.  И опять соскользнули...  Велимир аккуратно,  даже
замедленно, наложил  пальцы  на обруч  и поятнул с  запястья вниз, к  кисти,
чтобы  снять, но  обруч,  или  как  его  там,  вовсе не  собирался  покидать
обретенного места и даже, как показалось Велимиру, плотнее прижался к  коже.
К  плоти.  И  не  показалось,  а  хватка  металлического  кольца  явно стала
ощутимее.  Велимир настойчиво  и  аккуратно  подсунул указательный палец под
металл "браслета" - для этого ему понадобилось вдохнуть весь запас  сил, что
были при нем в тот момент -- согнул фалангу в крючок и дернул. Ноль эффекта.
Вроде бы и сдвинулся обруч на миллиметр-другой, но зато и сжался на такой же
миллиметр, а  это уже было ощутимо левой руке... Паника побежала от запястья
к  локтю, от локтя к плечу,  в захолодевший  затылок -- и там  уже, в мозгу,
зазвонила во все колокола!
     Велимир  шмурыгнул носом,  сощурился  на  солнце,  сплюнул  подчеркнуто
лениво  и взломал в себе все барьеры, помогавшие ему поддерживать в границах
человеческую суть и слабость.
     Его  левая  рука,  только  что  онемелая,  отказавшаяся  выполнять  его
приказы, послушно истончилась,  выскользнула из западни, но  не вся, оставив
на металле обруча крючок указательного пальца, восстановила прежний вид, так
что  серебряный  обруч  оказался  подцеплен  за противоположные  края  двумя
указательными пальцами. "Я  тебя порву, гадина" - решил он про себя и удвоил
усилия.  И утроил. И уже подошел, пожалуй, к  пределу своих  возможностей...
Нет, были  еще резервы... Но --  все равно  от души  рванул!.. Обруч подался
было в овал , но после непродолжительной борьбы вернул себе прежнюю форму, а
указательные пальцы потеряли чувствительность...
     - Цветочек аленькой!  Н-да... А вот не буду  я тебя на голову надевать,
даже  и  не  проси.  -Велимир  подбросил   корону  на  ладони  и  ойкнул  от
неожиданности: корона  перевернулась  в  полете и семью зубчиками впилась  в
ладонь, словно прилипла. Неглубоко, два милиметра от  силы в каждом  зубчике
--  а как крепко приладилась!  Велимир рассмеялся и чуть дрожащими пальцами,
аккуратно, отцепил ее от  руки.  Сила  и для  этого понадобилась  недетская,
однако не в сравнение с тою, что потребовалась для высвобождения запястья.
     - Ну-ну...  Очевидное-невероятное: нет в тебе никакой  иной силы, кроме
природной, а она -- не магия, не волшебство и не колдовская сущность. Якобы.
И -  вот  она,  которой  нет: тепло  и наглядно  себя являет вопреки законам
свободно