ведьмак
наклонил голову, прикрыл глаза рукой. Весемир громко откашлялся.
   В этот момент скрипнула дверь  и  в  холл  вошла  Цири.  Кашель  Весемира
перешел во что-то вроде хриплого,  громкого  вздоха.  Ламберт  раскрыл  рот.
Трисс сдержала смех.
   Цири, подстриженная и причесанная, шла к ним мелкими шажочками, осторожно
придерживая темно-голубое  платьице,  подрезанное  снизу  и  подогнанное  по
фигурке, но еще несущее на себе следы перевозки во вьюках.  На  шее  девочки
поблескивал второй презент от чародейки - черная змейка из  лаковой  кожи  с
рубиновым глазком и золотой застежкой.
   Цири задержалась перед Весемиром. Не очень зная,  что  делать  с  руками,
засунула большие пальцы за поясок.
   - Я не могу сегодня тренироваться, - медленно и четко проговорила  она  в
абсолютной тишине, - потому что я... я...  -  Она  взглянула  на  чародейку.
Трисс подмигнула ей,  скорчив  рожицу,  как  довольный  озорством  сорванец,
пошевелила  губами,   подсказывая   выученную   причину.   -   Я...   мне...
нездоровится, - докончила Цири  громко  и  гордо,  задрав  нос  чуть  не  до
бревенчатого потолка. Весемир снова раскашлялся. Но Эскель, милый Эскель, не
потерял головы и опять повел себя так, как и положено.
   - Конечно, - сказал он, улыбнувшись. - Это понятно и очевидно. Мы отложим
обучение до тех пор, пока ты... пока тебе  не  перестанет...  нездоровиться.
Теоретические занятия тоже сократим, а если ты почувствуешь себя плохо, то и
вовсе отменим. Если тебе понадобятся медикаменты либо...
   - Этим займусь я, - вмешалась Трисс, тоже улыбнувшись. Легко и свободно.
   - Да... - Только теперь Цири слегка зарумянилась и взглянула  на  старого
ведьмака. - Дядя Весемир, я попросила Трисс... То  есть  госпожу  Меригольд,
чтобы... Потому что... Ну чтобы она осталась с  нами.  Подольше.  Долго.  Но
Трисс сказала, что ты должен дать на это согласие, или  как-то  так...  Дядя
Весемир! Согласись!
   - Соглашаюсь... - прокашлялся Весемир. - Конечно, соглашаюсь!
   - Мы ужасно рады. - Только теперь Геральт  отнял  руку  ото  лба.  -  Нам
ужасно приятно, Трисс.
   - Ужасненько, - пискнула Цири.
   Чародейка слегка кивнула Цири и невинно взмахнула  ресницами,  накручивая
на палец каштановый локон. У Геральта было каменное лицо.
   - Ты очень правильно и тактично поступила, Цири, - сказал он, - предложив
госпоже Меригольд подольше погостить в Каэр Морхене. Я горжусь тобой, Цири.
   Цири  покраснела,  широко  улыбнулась.  Чародейка  подала  ей   следующий
условный знак.
   - А теперь, господа, - сказала девочка, еще выше задирая нос, -  оставляю
вас одних, потому как вы наверняка желаете обсудить с Трисс различные важные
проблемы.  Госпожа  Меригольд,  дядя  Весемир,  милостивые   государи...   Я
прощаюсь. Временно.
   Она грациозно присела и вышла из холла, медленно и с достоинством  ступая
по лестнице.
   - Дьявольщина, - прервал тишину Ламберт. - Подумать только, а я не верил,
что она и вправду княжна.
   - Поняли, обалдуи?  -  Весемир  осмотрелся.  -  Если  утром  она  натянет
платьице... И чтобы мне никаких тренировок... Ясно?
   Эскель и  Койон  окинули  старика  взглядами,  лишенными  даже  признаков
почтения.  Ламберт  открыто  фыркнул.  Геральт  смотрел  на  чародейку.  Она
улыбалась.
 
*** 
 
   - Условия? - явно обеспокоился Эскель. -  Трисс,  мы  же  поклялись,  что
облегчим Цири тренировки. Какие тебе еще нужны условия?
   - Ну условия, пожалуй, не самое удачное слово. Назовем  это  советами.  Я
дам вам три совета, и вы будете им  строго  следовать.  Если,  конечно,  вам
важно, чтобы я осталась и помогла воспитывать малышку.
   - Слушаем, - сказал Геральт. - Говори, Трисс.
   -  Прежде  всего,  -  начала  она,  насмешливо  улыбаясь,  -   необходимо
разнообразить  меню  Цири.  В  особенности  ограничить  присутствие  в   нем
секретных грибочков и таинственной зелени.
   Геральт и Койон владели собой прекрасно. Ламберт и Эскель  немного  хуже.
Весемир не владел вообще. "Ну что ж, - подумала Трисс, глядя на  его  смешно
обеспокоенную мину, - в его  времена  мир  был  лучше.  Лицемерие  считалось
пороком, которого надлежало стыдиться. Искренность не осуждалась".
   - Меньше отваров  из  малоизвестных  трав,  -  продолжала  она,  стараясь
сдержать смех, - а больше  молока.  У  вас  есть  козы.  Доение  никакое  не
искусство, увидишь, Ламберт, научишься мгновенно.
   - Трисс, - начал Геральт, - послушай...
   - Нет, ты послушай. Вы не подвергали Цири резкой мутации, не  затрагивали
гормонов, не пробовали эликсиры и Травы.  И  за  это  вам  хвала.  Это  было
разумно, по-человечески. Вы пока что не нанесли ей вреда  ядами,  тем  более
нельзя ее калечить теперь.
   - О чем это ты?
   - Грибочки,  секреты  которых  вы  так  оберегаете,  -  пояснила  она,  -
действительно сохраняют девочку в прекрасной форме и укрепляют мышцы.  Травы
гарантируют идеальный обмен веществ и ускоряют развитие. Однако все,  вместе
взятое, дополненное  тренировками,  приводит  к  определенным  изменениям  в
строении тела. В жировой ткани. Цири -  женщина.  Если  вы  не  калечили  ее
гормонально, то не калечьте физически. Когда-нибудь она может  обидеться  на
вас за то, что  вы  так  безжалостно  лишили  ее  женских...  атрибутов.  Вы
понимаете, о чем я?
   - А  как  же,  -  буркнул  Ламберт,  бесстыже  рассматривая  бюст  Трисс,
натягивающий ткань  платья.  Эскель  кашлянул  и  испепелил  юного  ведьмака
взглядом.
   - Пока что, - медленно проговорил Геральт, тоже стрельнув глазами, -  ты,
надеюсь, не обнаружила в ней ничего необратимого?
   - Нет, - улыбнулась она. - К счастью, нет. Она развивается  нормальной  и
здоровой,  сложена  как  юная  дриада,  приятно  смотреть.  Но,  пожалуйста,
соблюдайте умеренность в использовании ускорителей.
   - Будем соблюдать, - пообещал Весемир. -  Благодарим  за  предупреждение,
дитя. Что еще? Ты говорила о трех... советах.
   - Именно. Вот второй: нельзя допустить,  чтобы  Цири  здесь  одичала.  Ей
необходим контакт с миром. С  ровесниками.  Она  должна  получить  приличное
образование и подготовиться к нормальной жизни. Пока пусть себе  размахивает
мечом. Без мутации ведьмачка из нее все равно  не  получится,  но  ведьмачья
тренировка  ей  не  повредит.  Времена  сейчас  трудные  и  опасные,  сумеет
защититься, если понадобится. Как эльфка. Но вы не имеете  права  похоронить
ее тут, в вашей глухомани. Она должна приобщиться к нормальной жизни.
   - Ее нормальная жизнь сгорела вместе с Цинтрой, -  проворчал  Геральт.  -
Однако, Трисс, ты, как всегда, права. Мы уже думали об этом.  Придет  весна,
отвезу ее в храмовую школу к Нэннеке, в Элландер.
   - Очень удачная мысль и мудрое решение. Нэннеке - исключительная женщина,
а  храм  богини  Мелитэле  -  исключительное  место.   Безопасное,   верное,
гарантирующее необходимое девочке воспитание. Цири знает?
   - Знает. Скандалила несколько дней, но в конце концов приняла к сведению.
Сейчас даже с нетерпением ждет весны, ее подбадривает перспектива поездки  в
Темерию. Интересует окружающий мир.
   - Как и меня в ее возрасте, - улыбнулась Трисс. - И это сравнение  опасно
приближает нас к третьему совету. Самому важному. И вы  знаете,  какому.  Не
делайте глупых мин. Я - чародейка, забыли?  Не  знаю,  сколько  времени  вам
потребовалось на то, чтобы распознать магические способности Цири. Мне -  не
больше получаса, и я  уже  поняла,  кого,  вернее,  что  представляет  собою
девочка.
   - И что же?
   - Исток!
   - Невероятно!
   -  Вероятно!  Даже  наверняка.  Цири  -  Исток,   у   нее   медиумические
способности. Больше  того,  эти  способности  вызывают  опасение.  Только  и
исключительно поэтому вы притащили меня  в  Каэр  Морхен,  верно?  Я  права?
Только и исключительно поэтому?
   - Да, - после недолгого молчания подтвердил Весемир.
   Трисс незаметно с облегчением вздохнула. Она  опасалась,  что  подтвердит
Геральт.
 
*** 
 
   Назавтра выпал первый снег. Вначале слабый, он вскоре перешел  в  метель.
Шел всю ночь, а наутро стены Каэр Морхена утонули в заносах.  О  том,  чтобы
бегать по Мучильне, нечего было  и  думать,  тем  более  что  Цири  все  еще
чувствовала себя неважно. Трисс подозревала, что ведьмачьи ускорители  могли
быть причиной менструальных нарушений. Однако уверенности не было,  об  этих
снадобьях  она  практически  не  знала  ничего,  а  Цири,  несомненно,  была
единственной девочкой на свете, которой  таковые  давали.  Ведьмакам  она  о
своих подозрениях не сказала. Не хотела огорчать и  тревожить,  предпочитала
использовать собственные методы. Напоила Цири  эликсирами,  повязала  ей  на
талии под платьицем шнурок активных яшм и запретила  производить  какие-либо
усилия, в особенности же дико гоняться с мечом за крысами.
   Цири скучала, сонно бродила по замку,  наконец  из-за  отсутствия  других
развлечений присоединилась к Койону, занимавшемуся уборкой конюшни,  чисткой
и ремонтом упряжи.
   Геральт, что вызвало бешенство чародейки, где-то пропадал и появился лишь
под вечер,  притащив  подстреленную  косулю.  Трисс  помогла  ему  разделать
добычу. Хоть страшно брезговала запахом мяса и крови, но хотела быть рядом с
ведьмаком.  Рядом.  Как  можно  ближе.  В  ней   набирала   силу   холодная,
ожесточенная решимость. Она не желала больше спать одна.
   - Трисс! - неожиданно крикнула Цири, с  топотом  сбегая  по  лестнице.  -
Можно я сегодня лягу у тебя? Трисс, я тебя прошу, ну  разреши!  Прошу  тебя,
Трисс!
   Снег падал и падал. Посветлело лишь, когда  наступил  Midinvaern  -  День
Зимнего Солнцестояния. Мидинваэрн.
 
   Iа третий день умерли все дети, кроме одного отрока  годов  едва  десяти.
Оный, мучимый бурным безумием, вдруг впал в глубокое беспамятство.  Очи  его
стали аки стекло, он непрестанно хватал руками покрывало либо  водил  ими  в
воздухе, как бы желаючи ухватить  перо  пишущее.  Дыхание  стало  громким  и
хриплым, пот хладный, липучий и смердящий  выступил  на  коже.  Тогда  снова
ввели ему эликсир в жилы, и приступ повторился. На сей раз начался  из  носа
кровоток, а кашель перешел во рвоту,  после  коей  отрок  совсем  светшал  и
обессилел.
   Признаки таковые не мягчали два дни. Кожа отрока, прежде  залитая  потом,
сухой стала и горячей, пульс утратил полноту и жесткость,  был,  однако  же,
довольно сильным, скорее медлительным, нежели быстрым. Ни единого разу отрок
сей уж не приходил в себя и не кричал боле.
   Наконец настал день седьмый. Отрок очнулся как бы ото сна и отверст  очи,
а очи его были како у змеи...
   Карла Дэметия Крест. "Испытание Травами и иные тайные ведьмаков практики,
собственными   глазами   наблюдавшиеся".   Манускрипт   исключительно    для
ознакомления Капитула Чародеев.
 
Глава 3 
 
   Ваши  опасения  были   необоснованными,   совершенно   беспочвенными,   -
поморщилась Трисс, опершись  локтями  о  стол.  -  Миновали  времена,  когда
волшебники охотились за Истоками и магически одаренными детьми, силой, а  то
и обманом вырывали их из  рук  родителей  или  опекунов.  Вы  что,  серьезно
считали, что мне захочется отнять у вас Цири?
   Ламберт фыркнул и отвернулся. Эскель и Весемир глянули  на  Геральта,  но
тот молчал. Он смотрел в  сторону,  все  время  поигрывая  своим  серебряным
медальоном ведьмака - головой волка,  ощерившего  клыки.  Трисс  знала,  что
медальон реагирует на магию. В такую  ночь,  как  Мидинваэрн,  когда  воздух
прямо-таки  вибрирует  от  магии,  медальоны  ведьмаков  должны  дрожать  не
переставая, раздражать и беспокоить.
   - Нет, детка, - наконец проговорил Весемир.  -  Знаем,  ты  бы  этого  не
сделала. Но знаем и то, что ты обязана сообщить о ней Капитулу. Давным-давно
известно, что это входит в обязанности каждого чародея и чародейки.  Да,  вы
наблюдаете за такими детьми, чтобы потом в подходящий момент  соблазнить  их
магией, склонить...
   - Успокойтесь, - холодно прервала она.  -  Я  не  скажу  о  Цири  никому.
Капитулу тоже... Что вы так смотрите?
   - Удивлены легкостью, с которой ты обещаешь  хранить  тайну,  -  спокойно
сказал Эскель. - Прости,  Трисс,  не  хотелось  бы  тебя  обижать,  но  куда
подевалась ваша легендарная лояльность по отношению к Совету и Капитулу?
   - Многое произошло. Война многое изменила.  А  битва  за  Содден  и  того
больше. Не хочу утомлять вас политикой, но  некоторые  проблемы  и  вопросы,
простите, вообще секретны, и я не имею права их раскрывать. Что же  касается
лояльности... Я лояльна. Но  можете  поверить,  в  этом  деле  я  могу  быть
лояльной по отношению и к Капитулу, и к вам.
   - Такая двойная лояльность, - впервые за вечер  Геральт  посмотрел  ей  в
глаза, - чертовски трудная штука. Она редко кому удается, Трисс...
   Чародейка взглянула на Цири. Девочка с Койоном сидели на медвежьей  шкуре
в дальнем углу холла и играли в ладушки. Игра была  однообразной,  оба  были
одинаково ловкими, ни один не мог прихлопнуть руку другого.  Однако  им  это
явно не мешало и не портило забавы.
   - Геральт, - сказала Трисс. - Найдя Цири там, над Яругой, ты забрал ее  с
собой. Привез в Каэр Морхен, спрятал от мира, не хочешь, чтобы даже  близкие
ребенку люди знали, что она жива.  Что-то  мне  неизвестное  заставило  тебя
поверить в существование Предназначения, в то, что мы находимся в его власти
и оно руководит нами во всех наших поступках. Я тоже так считаю, всегда  так
считала. Ежели Предназначение пожелает, чтобы Цири стала волшебницей, она ею
станет. Ни Капитул, ни Совет не  должны  о  ней  знать,  не  должны  за  ней
наблюдать либо уговаривать ее.  Сохранив  ваш  секрет,  я  вовсе  не  предам
Капитула. Но, как вы сами понимаете, есть тут одна загвоздка.
   - Если б одна, - вздохнул Весемир. - Говори, дитя мое.
   - У девочки  магические  способности,  и  ими  нельзя  пренебрегать.  Это
чревато...
   - Чем?
   - Неконтролируемые  способности  опасны.  Для  Истока  и  для  окружения.
Окружению Исток может угрожать по-всякому. Себе  -  только  одним:  болезнью
мозга. Чаще всего - кататонией.
   - Тысяча дьяволов! - после долгого молчания  проговорил  Ламберт.  -  Вот
слушаю я вас и думаю: кто-то тут уже  явно  тронулся  умом,  того  и  гляди,
начнет угрожать окружающим. Предназначение, Истоки, чудеса, невидимки...  Ты
не перебарщиваешь, Меригольд? Она что, первый ребенок, которого приволокли в
Замок? Никакого Предназначения Геральт не нашел, просто  отыскал  очередного
осиротевшего и  бездомного  ребенка.  Мы  научим  ее  пользоваться  мечом  и
выпустим в мир, как  множество  других.  Согласен,  никогда  раньше  нам  не
доводилось тренировать в Каэр Морхене девочек. Были у нас с  Цири  проблемы,
мы  совершали  ошибки,  и  хорошо,  что  ты  нам  на  них  указала.  Но   не
переусердствуй. Она не так уж неповторима, чтобы падать пред ней на колени и
воздевать очи горе. Мало, что ли,  кружит  по  миру  баб-воительниц?  Уверяю
тебя, Меригольд, Цири выйдет отсюда ловкой и здоровой, сильной  и  способной
управляться с житейскими невзгодами. И, ручаюсь, без всяких там кататоний  и
других падучих. Если, конечно, ты не внушишь ей чего-нибудь такого.
   - Весемир, - Трисс повернулась  в  кресле,  -  вели  ему  замолкнуть,  он
мешает.
   - Мудришь, - спокойно сказал Ламберт, - а ведь еще не  обо  всем  знаешь.
Гляди.
   Он протянул руку к камину, странно сложив пальцы.  В  камине  загудело  и
завыло, пламя вскипело, поленья раскалились,  взорвались  искрами.  Геральт,
Весемир и Эскель беспокойно посмотрели  на  Цири,  но  девочка  не  обратила
внимания на эффектный фейерверк.
   Трисс скрестила руки на груди, вызывающе глянула на Ламберта.
   -  Знак  Аард?  Хотел  меня   удивить?   Таким   же   знаком,   утроенным
концентрацией, усилием воли и заклинанием, я могу мгновенно выкинуть поленья
из камина, да так высоко, что тебе они покажутся звездами.
   - Ты-то можешь, - согласился он. - А вот Цири - нет. Она не  в  состоянии
сложить знак Аард. И вообще никакой знак сложить не в  состоянии.  Пробовала
сотни раз, и...  ничего.  А  ты  прекрасно  знаешь,  что  для  наших  Знаков
требуется минимум способностей. Получается, что у  Цири  нет  даже  их.  Она
совершенно нормальный ребенок. У нее нет и признака магических возможностей,
она типичный антиталант. А  ты  нам  плетешь  сказки  об  Истоке,  пытаешься
напугать...
   - Исток, - холодно объяснила Трисс, - не контролирует своих  умений,  они
ей не подчиняются. Она - медиум,  что-то  вроде  посредника.  Бессознательно
контактирует с энергией, бессознательно ее  преобразует.  А  когда  пытается
взять под контроль, когда прикладывает усилия, как, например,  при  попытках
сложить Знаки, у нее ничего не выходит. И не выйдет не только  после  сотни,
но и после тысячи попыток. Это типично для Истока. Но вот наступает  момент,
когда Исток не прилагает усилий, не напрягается,  сидит  себе  спокойненько,
размышляет о манной кашке  либо  о  колбасе  с  капустой,  играет  в  кости,
"любится" с кем-то в постели, ковыряет в носу... и вдруг что-то  происходит.
Например, пламя охватывает дом или вспыхивает полгорода.
   - Преувеличиваешь, Меригольд.
   -  Ламберт,  -  Геральт  отпустил  медальон,  положил  руки  на  стол,  -
во-первых, не называй Трисс "Меригольд", она не раз просила тебя. Во-вторых,
Трисс не преувеличивает. Я собственными глазами видел в деле Цирину мамочку,
принцессу Паветту. Поверьте, было на что посмотреть. Не знаю,  была  ли  она
Истоком, но никто и не подозревал о ее способностях, пока она чуть  было  не
развалила королевский замок в Цинтре.
   - Выходит, надо согласиться, - сказал Эскель, зажигая свечи  в  очередном
подсвечнике, - что у Цири это вполне может быть наследственным.
   - Не только может быть, - сказал Весемир, - а определенно есть.  С  одной
стороны, Ламберт прав. Цири не способна складывать Знаки. С другой... Все мы
видели...
   Он замолчал, глянул на Цири, которая радостным писком отмечала только что
одержанную победу. Трисс видела улыбку на лице Койона и не сомневалась,  что
тот просто поддался.
   - Именно, - насмешливо сказала она. - Видели. Что вы  видели?  При  каких
обстоятельствах? А вам  не  кажется,  парни,  что  пришло  время  поговорить
откровенно? Черт побери, повторяю, я сохраню тайну. Слово даю.
   Ламберт взглянул  на  Геральта.  Геральт  утвердительно  кивнул.  Молодой
ведьмак встал, снял с высокой полки большой квадратный хрустальный графин  и
небольшой флакончик. Перелил  содержимое  флакончика  в  графин,  встряхнул,
разлил прозрачную жидкость по стоящим на столе кубкам.
   - Выпей с нами, Трисс.
   - Неужто ваша тайна и впрямь настолько страшна, - съехидничала чародейка,
- что на трезвую голову о ней  говорить  нельзя,  обязательно  надо  сначала
надраться?
   - Не умничай. Глотни. Легче поймешь.
   - А что это?
   - "Белая Чайка".
   - Что?
   - Легкое снадобье, - улыбнулся Эскель, - для приятных сновидений.
   - Черт возьми! Ведьмачий галлюциноген? Так  вот  почему  у  вас  вечерами
блестят глаза!
   - "Белая Чайка" - мягкое средство. Галлюциногены содержит "Черная".
   - Если в напитке есть магия, мне нельзя его брать в рот!
   - Исключительно натуральные составляющие, - успокоил Геральт, но при этом
мина у него  была  сконфуженная.  Он  явно  опасался  расспросов  о  составе
эликсира. - К тому же разбавлены большим количеством воды.  Мы  б  не  стали
предлагать что-то такое, что может навредить.
   Игристая жидкость со странным вкусом обожгла  холодом  глотку,  разлилась
теплом по телу. Чародейка провела языком по деснам  и  небу.  Но  не  смогла
распознать ни одного составляющего элемента.
   - Вы дали Цири выпить этой... "Чайки"? - догадалась она. - И тогда...
   - Чистая случайность, - прервал ее Геральт. - В первый  вечер,  сразу  по
приезде... Она хотела пить. Бокал "Чайки"  стоял  на  столе.  Мы  не  успели
оглянуться, как она выпила одним духом. И впала в транс.
   - Набрались мы страха, - признался Весемир и вздохнул. -  Ох,  набрались,
девочка. По г