ложного стыда.  Это  твое
тело, самая естественная вещь под  солнцем.  То,  что  ты  созреваешь,  тоже
вполне естественно. Если б твоя судьба сложилась иначе... Если б  не  война,
ты уже давно была бы женой какого-нибудь князя или принца. Ты это понимаешь,
верно? О проблемах,  касающихся  пола,  мы  беседовали  достаточно  часто  и
довольно подробно, чтоб ты  поняла,  что  ты  уже  женщина.  Физиологически,
разумеется. Надеюсь, ты не забыла, о чем мы беседовали?
   - Нет. Не забыла.
   - Надеюсь также, что при посещениях Ярре тебя память тоже не подводит?
   Цири опустила глаза, но только на мгновение. Йеннифэр не улыбалась.
   - Оботрись и иди сюда, ко мне, - сказала она холодно.  -  Пожалуйста,  не
хлюпай.
   Обернувшись полотенцем, Цири присела  на  табурет  у  коленей  чародейки.
Йеннифэр  расчесывала  ей  волосы,  время  от   времени   срезая   ножницами
какую-нибудь непослушную прядку.
   - Ты на меня сердишься? - неуверенно спросила девочка. - За то, что...  я
была в башне?
   - Нет. Но Нэннеке этого не любит. Ты же знаешь.
   - Но ведь я ничего... Этот Ярре меня вообще не интересует. - Цири  слегка
зарумянилась. - Я только...
   - Именно, - проворчала чародейка. - Ты только. Не строй из себя  дитятко,
ты уже не  ребенок,  напоминаю.  Мальчик,  видя  тебя,  распускает  слюни  и
начинает заикаться. Разве не видишь?
   - Я не виновата. Что же мне делать?
   Йеннифэр  перестала  ее  расчесывать,  взглянула  на   девочку   глубоким
фиалковым взглядом.
   - Не играй им. Это нехорошо.
   - Я вовсе и не играю! Просто разговариваю!
   - Хотелось бы верить, - чародейка щелкнула ножничками, подрезая очередную
прядку, которая никак не желала лечь как надо, - что во время ваших бесед ты
помнишь о моей просьбе!
   - Помню, помню!
   - Ярре - умный и толковый  паренек.  Одно-два  неосторожных  слова  могут
навести его на верный путь, на проблемы, о которых ему знать не положено.  О
которых вообще никто знать не  должен.  Никто,  абсолютно  никто  не  должен
догадаться, кто ты.
   - Я помню, - повторила Цири. - Никому ни словечка не сказала,  успокойся.
Скажи, поэтому мы так спешим уехать? Ты боишься, что кто-то мог узнать,  что
я здесь? Поэтому?
   - Нет, По другим причинам.
   - Потому... что может быть война? Все говорят о новой войне! Все об  этом
говорят, госпожа Йеннифэр.
   - Верно, - холодно подтвердила чародейка, щелкая ножницами над ухом Цири.
- Это тема из числа так называемых вечных.  О  войнах  говорили,  говорят  и
будут говорить. И не без причин - войны были и будут. Наклони голову.
   - Ярре сказал, что войны с Нильфгаардом не будет. Рассказывал о  каких-то
аналогиях... Показывал карту. Я уже и сама не знаю, что об этом  думать.  Не
знаю, что такое эти аналогии, наверно, что-то  ужасненько  мудреное...  Ярре
читает разные ученые книги и умничает, но я думаю...
   - Интересно было бы узнать, что ты думаешь.
   - В Цинтре... Тогда... Госпожа Йеннифэр, моя бабушка была  гораздо  умнее
Ярре. Король Эйст тоже был умный, плавал по морям, видел все, даже нарвала и
морского змея, поспорю, что и аналогию видел не раз. Ну  и  что?  Неожиданно
пришли они, нильфгаардцы...
   Цири подняла голову, голос у нее сорвался.  Йеннифэр  обняла  ее,  крепко
прижала к себе.
   - Увы, - сказала она. - Увы, ты права, утенок. Если б умение пользоваться
опытом и делать выводы помогало, все давно бы забыли, что  такое  война.  Но
тех, кто жаждет войны, никогда не  сдерживали  и  не  сдержат  ни  опыт,  ни
аналогии.
   - Значит, все-таки... Значит,  правда.  Война  будет.  Поэтому  нам  надо
уезжать?
   - Не будем об этом. Не нервничай раньше времени. Цири потянула носом.
   - Я уже видела войну, - шепнула она.  -  И  не  хочу  ее  больше  видеть.
Никогда. Не хочу опять оставаться одна.  Не  хочу  бояться.  Не  хочу  снова
потерять все, как тогда.  Не  хочу  потерять  Геральта...  и  тебя,  госпожа
Йеннифэр. Не хочу тебя потерять. Хочу быть с тобой. И с ним. Всегда.
   - Будешь. - Голос чародейки слегка дрогнул. - И я  буду  с  тобой,  Цири.
Всегда. Обещаю.
   Цири снова засопела. Йеннифэр тихо кашлянула, отложила ножницы и гребень,
встала, подошла к окну. Воронье продолжало каркать, направляясь к горам.
   - Когда я сюда приехала,  -  заговорила  вдруг  чародейка  своим  обычным
звучным, слегка насмешливым голосом, - когда мы встретились впервые... ты не
любила меня.
   Цири молчала.
   "Наша первая встреча, - подумала она. - Помню. Я была с другими девочками
в Гроте. Зарычка показывала нам растения и травы.  Тут  вошла  Иоля  Первая,
что-то шепнула Зарычке на ухо. Монахиня поморщилась. А Иоля  Первая  подошла
ко мне со странным выражением на лице. Собирайся, Цири, сказала, иди  быстро
в трапезную. Мать Нэннеке вызывает. Кто-то приехал.
   Странные,  многозначительные  взгляды,  волнение  в  глазах.   И   шепот.
Йеннифэр. Чародейка Йеннифэр. Скорее, Цири, поторопись. Мать Нэннеке ждет. И
она ждет тоже, чародейка.
   Я тогда с первого мгновения знала, - подумала Цири, - что это она. Потому
что я видела ее. Видела предыдущей ночью. В моем сне.
   Она.
   Тогда я не знала, как ее зовут. В моем сне она молчала. Только глядела на
меня, а за ней во тьме я видела закрытые двери..."
   Цири вздохнула. Йеннифэр  повернулась,  обсидиановая  звезда  на  ее  шее
заискрилась тысячами бликов.
   - Ты права, - серьезно согласилась девочка, глядя прямо в фиалковые глаза
чародейки. - Я тебя не любила.
 
*** 
 
   - Цири, - сказала Нэннеке, - подойди  к  нам.  Это  госпожа  Йеннифэр  из
Венгерберга, магистр магии. Не бойся. Госпожа Йеннифэр  знает,  кто  ты.  Ей
можно доверять.
   Девочка поклонилась, сложив руки полным уважения жестом. Чародейка, шурша
черным платьем, подошла, взяла ее  за  подбородок,  достаточно  бесцеремонно
подняла  голову,  повернула  влево,  вправо.  Цири  почувствовала  злость  и
нарастающий бунт - она не привыкла, чтобы с ней так обращались. И  в  то  же
время ощутила укол обжигающей  зависти.  Йеннифэр  была  очень  красива.  По
сравнению с нежной, бледной и вообще-то распространенной внешностью монахинь
и послушниц, которых Цири видела  ежедневно,  чародейка  блистала  светской,
прямо-таки вызывающей красотой, подчеркнутой каждой деталью. Ее локоны цвета
воронова крыла, каскадом ниспадающие на плечи, блестели, отражая свет, почти
как павлиньи перья, извивались и волновались при каждом движении. Цири вдруг
устыдилась своих  исцарапанных  локтей,  шершавых  рук,  поломанных  ногтей,
волос, сбившихся в серые  сосульки.  Неожиданно  ей  невероятно  захотелось,
чтобы у нее было все то, что было у Йеннифэр, - прекрасная длинная шея, а на
ней прелестная черная, бархотка и  изумительно  искрящаяся  звезда.  Ровные,
подчеркнутые угольком брови и длинные ресницы. Гордые губы. И две округлости
под черной тканью и белыми кружевами, вздымающиеся при каждом вздохе.
   - Так вот она, знаменитая  Неожиданность.  -  Чародейка  слегка  скривила
губы. - Посмотри-ка мне в глаза, девочка.
   Цири вздрогнула и втянула голову в плечи. Нет, в одном она не  завидовала
Йеннифэр, одного предпочитала бы не иметь  и  даже  не  видеть.  Этих  глаз,
фиолетовых, глубоких как бездонные озера, странно блестящих, бесстрастных  и
злых. Страшных.
   Чародейка повернулась к первосвященнице.  Звезда  на  ее  шее  загорелась
отражениями солнца, проникающего в окна трапезной.
   - Да, Нэннеке, - сказала она. - Несомненно. Достаточно  взглянуть  в  эти
зеленые глаза, чтобы понять, что в ней что-то есть. Высокий лоб,  правильные
дуги бровей,  красиво  расставленные  глаза.  Тонкие  крылья  носа.  Длинные
пальцы. Редкий цвет волос. Определенно кровь эльфов, хотя этой крови  в  ней
немного. Прадед или прабабка - эльфы. Я угадала?
   - Я не знаю ее родословной, - спокойно ответила первосвященница.  -  Меня
это не интересовало.
   - Высокая для своих лет, -  продолжала  чародейка,  по-прежнему  оценивая
Цири  взглядом.  Девочка  закипала  от  злости  и  возбуждения,  боролась  с
непреодолимым желанием вызывающе крикнуть, взорваться сколько  есть  силы  в
легких, затопать ногами и убежать в парк, свалив по дороге вазу со  стола  и
хлопнув дверью так, чтобы известка посыпалась с потолка.
   - Неплохо развита. - Йеннифэр не спускала с нее глаз. - Она  перенесла  в
детстве какие-нибудь заразные болезни? Вероятно,  ты  ее  об  этом  тоже  не
спрашивала. У тебя - не болела?
   - Нет.
   - Мигрени? Обмороки? Склонность к простуде? Менструальные боли?
   - Нет. Только сны.
   - Знаю. - Йеннифэр откинула волосы со щеки. - Он  писал.  Из  его  письма
следует, что в Каэр Морхене с ней  не  проводили  никаких...  экспериментов.
Хотелось бы верить, что это так.
   - Это правда. Ей давали только натуральные стимуляторы.
   - Стимуляторы никогда не бывают натуральными! - повысила голос чародейка.
- Никогда! Именно стимуляторы и могли усилить у нее проявления... Холера, не
думала, что он мог быть настолько безответственным!
   - Успокойся.  -  Нэннеке  взглянула  на  Йеннифэр  холодно  и  как-то  на
удивление неуважительно. -  Я  сказала,  это  были  натуральные,  совершенно
безвредные снадобья. Прости, дорогая, но в этом  я  разбираюсь  лучше  тебя.
Конечно, для тебя существует только один-единственный авторитет -  ты  сама,
но в данном случае я вынуждена тебя разочаровать. И давай больше к этому  не
возвращаться.
   - Как хочешь, - Йеннифэр поджала губы. - Ну пошли, девочка. Времени у нас
не много, грешно растрачивать его впустую.
   Цири с трудом сдержала дрожь в руках, сглотнула, вопросительно  взглянула
на Нэннеке. У первосвященницы было серьезное и вроде бы опечаленное лицо,  а
улыбка, которой она ответила на немой вопрос, была очень искусственной.
   - Сейчас ты пойдешь с госпожой Йеннифэр, - сказала она. - Некоторое время
госпожа Йеннифэр будет тобой руководить.
   Цири, стиснув зубы, опустила голову.
   - Ты наверняка удивлена, - продолжала Нэннеке, - что тебя вдруг берет под
свою опеку магистр магии. Но ты умная девочка, Цири.  Догадываешься,  в  чем
причина. Ты унаследовала от предков некоторые... свойства. Знаешь, о чем  я.
Ты приходила ко мне после тех снов, после ночных тревог в опочивальне. Я  не
могла тебе помочь. Но госпожа Йеннифэр...
   - Госпожа Йеннифэр, - прервала чародейка, - сделает все, что надо. Пошли,
девочка.
   - Иди! - кивнула Нэннеке, тщетно пытаясь придать улыбке хотя бы видимость
натуральности. - Иди, дитя мое. Помни, такой опекун, как госпожа Йеннифэр, -
огромная честь. Не опозорь храм и нас, твоих учителей. И будь послушна.
   "Сбегу сегодня же ночью, - решила Цири. - Обратно, в Каэр  Морхен.  Уведу
коня из конюшни, и только меня и видели. Сбегу!"
   - Размечталась, - вполголоса сказала чародейка.
   - Что? - подняла голову жрица. - Что ты сказала?
   - Ничего, ничего, - улыбнулась Йеннифэр.  -  Тебе  показалось.  А  может,
показалось мне? Глянь-ка на свою подопечную, Нэннеке. Злая как кошка.  Искры
из глаз, того и гляди зашипит, а если б  умела,  наверняка  и  уши  прижала.
Ведьмачка! Придется как следует взять ее за шиворот, подпилить коготки!
   - Будь снисходительной. -  Черты  лица  первосвященницы  ожесточились.  -
Пожалуйста, прояви к ней снисходительность и сердечность. Она  действительно
вовсе не та, за кого ты ее принимаешь.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Она тебе не соперница, Йеннифэр. Несколько секунд они мерили друг друга
взглядами, чародейка и жрица, а Цири  почувствовала,  как  дрожит  воздух  и
какая-то удивительная, страшная Сила застывает между ними. Так  продолжалось
долю секунды, потом Сила исчезла, а Йеннифэр рассмеялась, свободно и звонко.
   - Я забыла, - сказала  она,  -  ты  всегда  принимаешь  его  сторону,  а,
Нэннеке? Всегда полна забот о нем. Как мать, которой у него никогда не было.
   - А ты всегда против  него,  -  зло  усмехнулась  жрица.  -  Как  всегда,
одаряешь его сильным чувством. И изо всех сил стараешься  не  наживать  этих
чувств. Не называть их настоящим именем.
   Цири  снова  почувствовала  нарастающую  где-то  внизу   живота   ярость,
пульсирующее в висках упрямство и бунт. Вспомнила, сколько раз и  при  каких
обстоятельствах она слышала это имя  -  Йеннифэр.  Имя,  которое  пробуждало
беспокойство,  имя,  которое  было  символом  какой-то  грозной  тайны.  Она
догадывалась, что это за тайна.
   "Разговаривают при мне открыто, не смущаясь, -  подумала  она,  чувствуя,
как руки  снова  начинают  дрожать  от  злости.  -  Совершенно  со  мной  не
считаются.  Вообще  не  обращают  на  меня  внимания.  Словно   я   ребенок.
Разговаривают о Геральте при мне, в моем присутствии, а  ведь  этого  делать
нельзя, потому что я... Я...
   Кто я?"
   -  А  ты,  Нэннеке,  -  возразила  чародейка,  -   как   всегда,   любишь
анализировать чужие чувства и, словно этого мало, еще и интерпретировать  по
собственному усмотрению!
   - И сую нос в чужие дела?
   - Я не хотела этого сказать. -  Йеннифэр  тряхнула  черными  локонами,  а
локоны сверкнули и свернулись змеями. - Благодарю, что  ты  сделала  это  за
меня. А теперь давай сменим тему. Потому что глупее этой  не  сыскать.  Даже
стыдно перед нашей юной послушницей. Что же  касается  снисходительности,  о
которой ты меня просишь... Я буду снисходительной. Вот с сердечностью  могут
возникнуть сложности, ведь все полагают, что у меня такого органа нет. Ну да
ладно, как-нибудь управимся. Верно, Неожиданность?
   Она  улыбнулась  Цири,  а  Цири,  наперекор  себе,  наперекор  злости   и
раздражению, вынуждена была ответить улыбкой. Потому  что  улыбка  чародейки
оказалась  неожиданно  милой,  доброжелательной  и...  сердечной.  И   очень
красивой.
 
*** 
 
   Цири  выслушала  речь  Йеннифэр,  демонстративно  отвернувшись  спиной  и
прикидываясь, будто все ее внимание поглощает шмель, гудящий в цветке  одной
из растущих у стены храма мальв.
   - Никто меня об этом не спрашивал, - буркнула она.
   - О чем не спрашивал?
   Цири развернулась в полупируэте, зло ударила  кулаком  по  мальве.  Шмель
улетел с раздраженным гудением.
   - Никто меня не спрашивал, хочу ли я, чтобы ты меня учила!
   Йеннифэр подбоченилась, сверкнула глазами, и прошипела:
   - Какое совпадение. Представь себе, меня тоже никто не спрашивал, хочу ли
я тебя учить. Впрочем, желание тут ни при чем. Я  не  беру  в  ученики  кого
попало, а ты, вопреки всему, еще можешь оказаться именно "кем попало".  Меня
попросили проверить, что ты такое. Посмотреть, что в  тебе  сидит  и  как  с
тобой обстоят дела. А я, хоть и без особого желания, согласилась.
   - Но я-то еще не согласилась!
   Чародейка подняла руку,  шевельнула  пальцами.  Цири  почувствовала,  как
заколотилось в висках, а в ушах зашумело,  как  бывает,  когда  заглатываешь
слюну,  но  гораздо  сильнее.  Почувствовала  сонливость  и   обессиливающую
слабость, утомление, из-за которого немеет шея, становятся ватными ноги.
   Йеннифэр опустила руку, и все эти странности мгновенно прекратились.
   - Послушай меня внимательно, Неожиданность, - сказала она. -  Я  запросто
могу  тебя  заворожить,  загипнотизировать  или  погрузить  в  транс.   Могу
парализовать, силой напоить эликсиром, раздеть донага, положить  на  стол  и
изучать несколько часов, с перерывами на обед, а ты будешь лежать и пялиться
в потолок, не в состоянии пошевелить даже глазными яблоками. Я поступила  бы
так с любой соплячкой. С тобой не хочу, так как  за  версту  видно,  что  ты
девочка разумная и гордая, с характером. Я ней хочу ни тебя, ни себя ставить
в неловкое положение перед Геральтом. Потому что это он просил меня  изучить
твои способности. Помочь разобраться в них.
   - Он просил тебя? Зачем? Она мне не говорил! Даже и не спрашивал...
   - Ты упрямо твердишь одно по одному, - прервала чародейка. - Никто у тебя
твоего мнения не спрашивал, никто не потрудился узнать, чего ты хочешь, чего
не хочешь.  Неужели  тебе  надо,  чтобы  тебя  считали  строптивой,  упрямой
малявкой, которой не стоит задавать таких вопросов?  Но  я  все  же  рискну,
задам вопрос, которого никто не задавал. Ты согласна на испытания?
   - А что это будет? Что за испытания? И зачем...
   - Я тебе уже объясняла. Если ты не поняла... Я не намерена  отшлифовывать
твои способности к восприятию или работать над  повышением  интеллекта.  Мне
одинаково легко испытывать и умную и глупую.
   - Я не глупая! Я все поняла!
   - Тем лучше.
   - Но я не гожусь в волшебницы! У меня нет никаких способностей. Я никогда
не стану и не хочу быть чародейкой! Я предназначена  Ге...  Я  предназначена
быть ведьмачкой! Я приехала сюда ненадолго. Скоро вернусь в Каэр Морхен...
   - Ты упорно таращишься на мое декольте, - холодно сказала Йеннифэр,  щуря
фиалковые глаза. - Видишь  там  что-то  необычное,  особенное,  или  в  тебе
говорит простая зависть?
   - Звезда... - буркнула Цири. - Из чего она? Эти камушки шевелятся  и  так
странно светятся...
   -  Пульсируют,  -  усмехнулась  чародейка.  -  Это  активные  бриллианты,
вплавленные в обсидиан. Хочешь взглянуть поближе? Прикоснуться?
   - Да... Нет! - Цири попятилась, зло тряхнула головой,  стараясь  отогнать
легкий аромат сирени и крыжовника, идущий от Йеннифэр. - Не хочу! Зачем мне?
Это меня не интересует! Ни чуточки!  Я  -  ведьмачка!  У  меня  нет  никаких
способностей к магии! Я не гожусь в чародейки, это,  кажется,  ясно,  потому
что я... А вообще...
   Чародейка присела на стоявшую  у  стены  каменную  скамейку  и  принялась
сосредоточенно обстригать ногти.
   - ... а вообще, - докончила Цири, - мне надо подумать.
   - Иди сюда. Сядь.
   -  Мне  нужно  время,  чтобы  подумать,  -  неуверенно  повторила   Цири,
присаживаясь рядом.
   - Правильно. - Йеннифэр кивнула, продолжая  заниматься  ногтями.  -  Дело
серьезное. Требует раздумий.
   Некоторое время  обе  молчали.  Прогуливающиеся  по  парку  послушницы  с
любопытством посматривали на них, перешептывались, хихикали.
   - Ну?
   - Что... ну?
   - Надумала?
   Цири вскочила, фыркнула, топнула ножкой.
   - Я... я...  -  засопела  она,  не  в  состоянии  дыхнуть  от  ярости.  -
Насмехаешься? Мне нужно время! Я должна подумать!  Дольше!  Весь  день...  И
ночь!
   Йеннифэр посмотрела ей в глаза, и Цири скуксилась под ее взглядом.
   - Мудрость гласит, - медленно проговорила чародейка, -  что  утро  вечера
мудренее. Но  в  твоем  случае,  Неожиданность,  ночь  может  принести  лишь
очередной кошмар. Ты снова проснешься от крика и боли,  вся  в  поту,  снова
будешь бояться, бояться того, что видела,  бояться  того,  чего  не  сумеешь
припомнить. И в эту  ночь  сон  уже  не  вернется.  Будет  ужас.  До  самого
рассвета. До утра.
   Девочка задрожала, опустила голову.
   - Поверь мне, Неожиданность, - голос Йеннифэр чуточку изменился.
   Рука чародейки была теплой. Черный бархат  так  и  манил  прикоснуться  к
нему. Аромат сирени и крыжовника приятно щекотал ноздри. Объятие успокаивало
и заставляло расслабиться, смягчало возбуждение, приглушало злобу и бунт.
   - Ты поддашься испытаниям, Неожиданность.
   - Поддамся, - ответила Цири, понимая, что отвечать не было нужды.  Потому
что это вовсе не было вопросом.
 
*** 
 
   - Я уже ничегошеньки не понимаю, - сказала Цири. - То ты говоришь, что  у
меня есть способности, потому что я вижу эти сны. То собираешься  устраивать
опыты и проверки... Так как же? Есть у меня способности или нет?
   - На этот вопрос ответят испытания.
   -  Испытания,  испытания,  -  скривилась  Цири.  -  Нет  у  меня  никаких
способностей, говорю тебе. Если б были, я, надо думать, знала бы?  Разве  не
так? Но... А если, ну совсем случайно, такие способности есть, то что?
   -  Существует  две  возможности,  -  равнодушно  проговорила   чародейка,
раскрывая окно. - Их потребуется либо погасить, либо научить тебя  управлять
ими. Если ты обладаешь способностями и захочешь научиться, я  попробую  дать
тебе немного элементарных знаний о магии.
   - Что значит "элементарных"?
   - Основных.
   Они б