вся напряглась от ожидания Люс.
     - Мне все равно, чем ты победила меня...  -  глухо  сказал  вожак.  -
Наверно, это все-таки зелье. Ну да ладно! Ты моя, я твой! Ты добилась-таки
своего...
     Люс явственно услышала издевательские аплодисменты рассудка.
     - Вот видишь? - ядовито спросил он, не рассчитывая на ответ.  -  Твой
Робин Гуд признался! А теперь поступай, как знаешь! И всю жизнь помни, что
его поцелуями и всем прочим ты обязана вот  этой  пластмассовой  штучке  с
кнопочкой. А также не забывай, что эта ночь  -  месть  Мэй-Аларм,  которая
прекрасно поняла твой характер и поймала тебя на  крючок.  Она  предложила
тебе победу - так и получай свою победу! Опускайся на  колени,  целуй  это
великолепное тело, скользи пальцами  по  атласной  коже,  прижимай  своего
красавца к себе! Празднуй победу!
     Но недаром эту женщину звали Люс-А-Гард!
     В таких подарках она не нуждалась.
     Люс стояла перед своим избранником обнаженная, действительно  похожая
на горящую свечу, и смотрела на него с таким отчаянием, что  он,  не  видя
толком лица, все же ее отчаяние ощутил. А потом эта  ненормальная  женщина
прикоснулась пальцами к своему широкому блестящему браслету,  ее  окружила
золотая вспышка, и она стала медленно таять в воздухе.
     Победа оказалась как бы лежащей ниже ее достоинства.
     И она не унизилась до такой победы.



                                  ЭПИЛОГ

     - Когда надоест понемножку кофейно-диванный комфорт, обуй свою правую
стройную   ножку   в   высокий   пиратский   ботфорт!   -   с   грубоватой
жизнерадостностью распевали звонкие девичьи голоса. - Придуманных песен не
хватит  для  жаждущих  пламени  губ  -  и  левую  стройную  ножку  охватит
фестончатый жесткий раструб!
     Нельзя сказать, что Люс так уж любила эту  песню,  подарочек  ехидной
Зульфии, ее скорее  привлекал  азарт,  с  каким  песню  исполняли  будущие
хронодесантницы.
     Песня доносилась из-за окна, и Люс слушала ее, рассеянно  поглядывая,
что творится в зале.  А  поскольку  был  перерыв  в  занятиях,  то  там  и
творилось  черт  знает  что.  Молодым,  здоровым,  отлично   тренированным
девчонкам  такое  приходило  в  голову  -  не  раз  бывавшие   в   десанте
преподавательницы только ахали.
     Вот и теперь разыгралось лихое  побоище  на  алебардах,  мавританских
саблях и - для разнообразия - нунчаках.  Выхватить  нунчаками  алебарду  и
сразу же, развернувшись, метнуть ее в противницу - такие трюки во времена,
когда Люс осваивала боевые искусства, еще в девятнадцать лет не проходили.
     Люс поглядела на  часы  и  нажала  кнопку  звонка.  Это  было  мощное
устройство вроде сирены, только малость помелодичнее, потому что  девчонки
в перерывах бегали купаться на озеро, а озеро находилось в пяти километрах
от школы.
     Ее группа собралась на удивление скоро. За  окном  пели,  не  обращая
внимания на сирену.
     - Томящая душу отвага вокруг никому не нужна -  и,  значит,  надежная
звонкая шпага оттягивать пояс должна!..
     - Ну?! - сурово спросила Люс. - Что будем делать с  зачетом  по  жиму
лежа?
     Девицы потупились. Люс  зловеще  достала  из  декольте  сантиметровую
ленту.
     - Всех перемерю! - мрачно пригрозила она. - О чем я  вам  толкую  уже
целый семестр? А? Ну, кто мне скажет, на чем горели наши первые десанты?
     - На несоответствии физических кондиций местному  колориту!  -  бодро
отрапортовала ее любимица Гюльнара, младшая сестра Зульфии.
     - Я - ветеран десанта, и то  тренируюсь,  улучшаю  свою  форму!  -  с
упреком сказала Люс. - Посмотрите на себя! Эрика! Разве это грудь? У  тебя
бюст все еще как у четырнадцатилетнего  мальчишки!  Эмильена!  Твою  грудь
тоже  не  найдешь  без  микроскопа!  С  такими  формами  вас  отчислят  за
неуспеваемость!
     Группа приуныла.
     - Ваше счастье, что зачет только на следующей  сессии,  -  проворчала
Люс.
     - И лучшее в мире богатство найдешь ты в конце-то  концов  -  ночное,
шальное, крылатое братство испытанных в деле бойцов! - пели за окном.
     В зал вошла Зульфия, ведя за руку синеглазого  мальчика,  крепкого  и
кудрявого. Вся группа покосилась на первого десантного сына.
     Под мышкой А-Гард-Семнадцатая держала здоровенный фолиант.
     - В последний раз показываю вам упражнения, - объявила  Люс.  -  Я-то
занимаюсь по схеме, каждые два месяца меняю комплекс, и за  этот  семестр,
что вожусь тут с вами, прибавила полтора сантиметра. Главное  -  поставить
цель!
     И она вспомнила свою ненаглядную цель...
     - Ватага бродяг своенравных, созревших в гульбе да в борьбе, они тебя
примут, подруга, на равных, и выбор доверят тебе! - уже не пели, а  вопили
завтрашние  выпускницы,  предчувствуя,  какой  замечательный  они  сделают
выбор.
     Люс легла на скамью. Две девицы подали ей штангу, и она приняла  гриф
на вытянутые руки.
     - Классический жим лежа! - провозгласила Люс. - Единственный надежный
способ заполучить роскошный естественный бюст! Хирургия - не для нас! Итак
- руки сгибаю в локтях до предела, спина прогнута. Работает только большая
грудная мышца. И работает с полной амплитудой!  Делаю  вдох.  Штанга  идет
вверх на выдохе...
     Люс сделала несколько академически правильных жимов,  девицы  приняли
штангу, и она встала.
     - А вот и результат! - сказала она, резко напрягая грудь и скосив при
этом глаза на Зульфию.
     Но результат оказался неожиданным для нее самой.
     Узкая майка, и без  того  стеснявшая  ее  движения,  лопнула  в  двух
местах, и роскошная, упругая, сильная грудь, мечта всего Шервудского леса,
выглянула наружу через две прорехи.
     - Ого! - так и ахнула Группа.
     -  Понятно?  -  как  будто  событие  было  запланировано,  с  ехидным
спокойствием спросила Люс.
     Она  гордо  прошла  сквозь  строй  девиц,  давая  каждой  возможность
осмотреть плоды трудов своих, и оказалась у зеркала.
     Отражение победно улыбнулось ей.
     Но из того же зеркала смотрела на нее и Зульфия.
     А-Гард-Семнадцатая не задавала вопросов  вслух.  Но  Люс  читала  эти
самые вопросы в ее глазах.
     - Раз ты такая великолепная, то почему ты не  возвращаешься  ТУДА?  -
спрашивала Зульфия. - Вот ведь даже Свирель подумывает о втором визите.  Я
сама побывала ТАМ и починила хрономаяк. Все готово! Передашь  привет  этой
несостоявшейся карьеристке Маргарет... Так в чем же дело?
     Песня за окном, набирая  силу,  подошла  к  последнему  куплету.  Его
полагалось петь  негромко,  но  внушительно,  чуточку  зловеще,  с  особым
презрением и угрозой выкрикнув хором повторное "навеки".  Девчонки  так  и
спели  -  со  всем  азартом   профессиональных   десантниц,   спасительниц
человеческого генофонда.
     - А если влечет хоть немножко диванно-кофейный уют, навеки -  НАВЕКИ!
- закрыта дорожка туда, где мужчины живут!!!
     - Так в чем же дело? - повторили вопрос черные внимательные  глаза  в
зеркале.
     Люс не знала. Очевидно, она ждала,  пока  в  душе  запоет  сигнальный
рожок "зеленых плащей". А он что-то молчал, окаянный.
     Мэй отравила-таки всю радость, которая могла ждать в Шервудском лесу.
Месть была суровая. Но не Мэй же, в самом деле, наколдовала, чтобы  всякий
закат наводил Люс на мысли о феях, объезжающих свои владения  на  огненных
боевых конях. И не она позаботилась о том, чтобы пять  призрачных  всадниц
вели в поводу свободного коня. Это сделал совсем другой человек.
     Люс не могла признаться Зульфии, что  влипла  в  какой-то  диковинный
любовный треугольник, где все и для всех было невозможно.
     В зеркале трудно было разобрать, что золотыми  буквами  выдавлено  на
обложке  того  бархатно-синего  тома,  который   принесла   Зульфия.   Люс
разглядела только маленький золотой парусник. Очевидно, подруга пришла  не
упрекать  ее  за  бездействие,  а  предложить  что-то  совсем  другое.   И
желательно без поэзии...
     Люс, уже понемногу возвращаясь к хорошему настроению, оглядела себя в
зеркале с головы до  ног.  Особенно  придирчиво  изучила  свой  бюст.  Да,
пожалуй, редкий флибустьер отказался бы от такой роскоши... не говоря уж о
корсарах...
     Недаром эту женщину звали Люс-А-Гард!
     Она решительно повернулась и протянула руку за книгой.