рыв сорвал его, понес его многотонное тело вверх, слов-
но крупинку ледовую.
   Гри еще видел белую вспышку, заполнившую весь мир, и успел  подумать,
что он исполнил то, что должен был исполнить, что  он  теперь  герой  не
меньший, по крайней мере, чем сам святой Иг.

                           *           *           *

   Красный дракон - это порождение догалактического  хаоса,  еще  издали
почувствовав приближение Оора, попыталось улизнуть, так как шансы  выиг-
рать поединок у него были равны нулю.
   Ооор, рассудил, что "красный дракон", конечно,  ничтожный  сорняк  и,
обычно, присасывается к какой-нибудь звезде, или же высасывает планету -
не более того, но все же и мелкий сорняк надо выдирать.
   Без труда Ооор догнал этого старого,  почти  уже  потухшего  дракона,
тот, понимая, что обречен, все же попытался сопротивляться, но все обош-
лось очень мирно: были разрушены только две планетарные системы  и  нес-
колько повреждены, исчезло две цивилизации находящиеся в эмбрионом,  или
т.н. "твердотельном" состоянии.
   Ооор поглотив в себя останки "красного дракона" и отправился  дальше,
размышляя по дороге, как  остановить  межгалактическую  плазму,  которая
должна была поглотить по крайней мере пятьдесят миллионов звезд.
   "Времени не так уж и много: не более двухсот миллионов лет..."

                         *             *             *

   Из этого облака газа должна была бы образоваться новая звезда, но  от
притяжения нескольких ближайших звезд, газ так и  не  смог  собраться  к
центру, так и остался висеть, растянутый где-то между центром  галактики
и ее окраиной.
   Спустя миллионы лет в центре облака, вместо звезды зародилась  разум-
ная жизнь. Это были красные и зеленые, состоящие из причудливой химичес-
кой смеси шары, каждый диаметром в пару сотен верст.
   Постепенно они научились обрабатывать окружающую  их  газовую  среду,
наполнять ее части разным составом приятным для размышлений, или же при-
ятной для поглощения.
   Оуа, медленно плыл в желтом газе, который  обратил  бы  в  пар  любую
твердую материю и выжег бы глаза любого, осмелившегося взглянуть на  не-
го. Оуа было тепло и безмятежно - несколько веков он уже созерцал,  нас-
лаждаясь бытием; и год от года рос, поглощая газ.
   Неожиданно, очень быстро - всего лишь в  несколько  месяцев,  к  нему
пришло понимание того, что с ним общается Создатель бытия; и если  выра-
зить словами то, что почувствовал Оуа, то это были бы такие слова:
   "Ныне я пришел к тебе, чтобы спросить: готов ли ты покинуть это  мес-
то, чтобы увидеть новое, невиданное раннее; тысячу образов невообразимых
здесь; стать самым разумным и могущественным; стать главою великого  ро-
да?"
   Оуа было хорошо в желтом свете, однако, он не хотел обижать Создателя
бытия и ответил, что: "Да, я согласен увидеть новое и стать главою ново-
го рода".
   Тогда невидимая сила легко подхватила Оуа и в  мгновенье  вынесла  из
облака в межзвездный простор.
   "Здесь холодно; не чем питаться и, самое отвратительное: все  слишком
быстро и хаотично движется для того, чтобы созерцать и наслаждаться  бы-
тием." - так можно изложить жалобу Оуа.
   "Ничего страшного" - послал примитивный импульс Оор, а сам так  заду-
мался о предстоящем, что даже и выронил между звезд этот ничтожный двух-
сотверстный шарик, и потратил триста лет на его поиски.
   "Мне холодно" - так была воспринята реакция этого куска плазмы Оором.
   "Ничего скоро ты согреешься" - дал он успокоиться Оуа, еще раз прове-
ряя его внутреннее строение; потом схватил его покрепче и перепрыгнул за
окраину галактики в то место, где через,  примерно,  двадцать  миллионов
лет, должно было появиться межгалактическое облако.
   "Я хочу назад, домой" - жаловался Оуа.
   "Ты станешь главой великого рода... тебе станет жарко!"
   "Хочу назад, в тепло - мне здесь страшно!"
   Оор, подул и проморозил его, дабы Оуа  не  испортил  от  расстройства
свою уникальную воспроизводящую систему.
   Оору предстояло нелегкое, даже для него - Элля, дело. Для  начала  он
несколько тысячелетий пролетал среди звездных систем, выискивая подходя-
щую черную дыру; наконец, нашел таковую, и настроив ее внутреннюю струк-
туру, на прием вещества перенес ее в окрестности того места,  где  летел
ледяной шарик - Оуа.
   Перенос черной дыры дело утомительное, однако, Оору некогда было  от-
дыхать - вновь несколько тысячелетий в поисках - и  вот  она  -  вторая,
подходящая по всем параметрам черная дыра. Надо еще потрудиться,  перег-
нать к ней окрестные звезды...

                           *             *              *

   Великая беда приключилась над коричневыми облаками Пиора.
   Как всегда, поднявшись из облачных палат, летели там трое Иоров: Ора,
Ор и маленький Р.
   Так было на каждом рассвете: сначала они летели втроем: и Ора, и  Ор,
передавали маленькому Р мудрость свою -  через  несколько  часов,  когда
"Бардовое сердце" стояло в зените, Р становился достаточно мудрым и про-
должал полет уже сам, и звался уже Ор, вечером к нему присоединился вто-
рой Ор и тогда первый Ор, становился Орой и, на закате они ныряли в  об-
лачный дом, чтобы утром вылететь оттуда с маленьким Р...
   - А что под облаками? - спрашивал маленький Р.
   - Нельзя проникнуть под облака: чем глубже спускаешься, тем гуще ста-
новятся они и, наконец, можно завязнуть там и не  выбраться  никогда.  -
отвечал Ор.
   - А что будет, если лететь вверх?
   - Весь воздух там выпило "Бардовое сердце". -  отвечала  Ора.  -  Там
плавает оно, дающее всем нам жизнь, а над ним только бесконечное  черное
облако висит.
   - Куда летим мы?
   - Вперед, к закату - ибо иного пути нет. Мы бежим  из  плена  ледяной
птицы, которая захватила в плен множество "Бардовых сердец". Ты  видишь,
на каждом рассвете от нее вырывается одно "Бардовое сердце", за день  по
небосводу пробегает и на закате прячется в  блаженном  краю.  "Бардовому
сердцу" один только день нужен, чтобы пройти весь этот путь, ну а мы  уж
давно летим. Известно, что до сих пор спит ледяная птица, иначе  бы  она
поймала и вернула бы во мрак и "Бардовые сердца", и нас.
   - Но почему "Бардовые сердца" не сбегут все разом?
   - Тогда пламень их испепелит родной Пиор.
   - А может ли проснуться ледовая птица?
   - Нет - до тех пор, пока не замолкнет колыбель последнего  "Бардового
сердца".
   И тут коричневые облака стали быстро чернеть; трое Иоров развернулись
и вот что увидели: "Бардовое сердце" вдруг стало сужаться, и в несколько
мгновений стало лишь маленькой искоркой среди тысяч таких же, повисших в
черном облаке.
   - Свершилось! - торжественным хором возвестили Ора и Ор. - Проснулась
ледовая птица! Поглотила "Бардовое сердце"; вот и нас скоро догонит!
   - Как же мы почувствуем, что приближается она? - любопытствовал Р.
   - По холоду.
   - А что же нам делать?
   - Только ждать, маленький...
   Скоро пришел холод. Они еще пытались лететь  куда-то  в  черноте,  но
вскоре ледяной ветер разорвал их на части, распылил над черным,  мертвым
Пиором. Вскоре не стало и облаков - ледяной коркой въелись  они  в  про-
мерзлые камни осиротевшего, оставшегося без светила Пиора...

                           *             *              *

   Оор, как и намеривался, стащил к черной дыре несколько окрестных све-
тил в том числе и бардового гиганта, который и должен был послужить  ос-
новным источником для исполнения всего замысла.
   Со всеми этими хлопотами истомился Оор, а еще предстояла  самая  кро-
потливая и трудоемкая работа.
   Слившись с потоками, хлынувшими из звезд в черную дыру, он как  нитку
через ушко иголки провел эту раскаленную струю через  иное  измерение  к
дыре, что расположена была неподалеку от Оуа.
   Оор вырвавшись вместе с потоком газа из дыры, разморозил Оуа, а  тот,
купаясь в плазме пожаловался, что ему, мол - "Жарко"
   "Ничего" - устало отвечал Оор: "Ты, главное, помни, что на тебя расс-
читывает сам творец сущего. Питайся этим жарким потоком, рости, и в кон-
це тебя будет ждать достойная награда".
   Оор сжал струю, раскаленной плазмы до предела - до нескольких  метров
и направил прямо в Оуа. Тот стал ослепительно красным,  попробовал  было
возразить - домой, в облако  свое  попроситься;  однако,  волей-неволей,
чтобы высвободить излишек наполнившей его энергии, вынужден  был  начать
расширяться. Теперь Оор подправил его стремительный рост магнитными  по-
лями, чтобы рос он, как блин, толщиной в несколько сантиметров. Понаблю-
дал за ним несколько столетий, а потом почувствовал, что перед  решающей
схваткой не помешало бы хорошенько отдохнуть; ведь в  запасе  оставалось
еще десять миллионов лет.
   Требовалось восстановить энергию; и в спокойствии,  пока  разрастался
Оуа, поразмышлять над судьбой галактики, над ее местом, среди  иных  га-
лактик; для подобного отдыха лучше всего подходила  спокойная  окраинная
ветвь без бурных газовых течений, с маленькими уютными звездочками  вок-
руг которых во множестве крутились зачаточные, имеющие твердые тела  ци-
вилизации.

                          *              *              *

   - Засуха. Безводье. Жара. - Аштут без конца повторял эти  три  слова,
прохаживаясь в тени от каменного храма, иногда он, проводил своей муску-
листой, выгоревшей почти до черноты рукой по волосам;  вздыхал,  смотрел
на безоблачное, раскаленное небо и вновь повторял сухим своим голосом. -
Засуха, Безводье, Жара.
   По дорожке, вьющейся среди сморщенного кустарника  раздались  спешные
шаги и вот, вздымая облака  раскаленные  пыли  из-за  поворота  выбежала
женская фигура, вскрикнула и, протянув руки, бросилась к нему.
   - Аштут, мальчик мой! - горестный вопль и вот  она  уже  стоит  перед
ним: старая иссушенная последней засухой женщина - лицо темное, все мор-
щинами изъеденное; в больших глазах боль, но слез нет - нет влаги; худые
руки трясутся, к сыну тянутся.
   - Что же ты меня оставить вздумал?! Отец то твой уже оставил, меньшой
брат твой оставил, а вот теперь и сам ты, сыночек!
   - Мама, мамочка не плачь! Ты же знаешь - так надо. Только так  сможем
мы умилостивить Тарама, великого повелителя дождей.
   - Сыночек! - отчаянно вскричала она. - Подожди,  может  Тарам  и  сам
смилуется; может завтра уже дождь пошлет!
   - Ты же знаешь мама, как говорят жрецы: если Тарам не примет в жертву
быка, и третью не делю не даст воды, нужна человеческая жертва и человек
сам, по доброй воле должен прийти на жертвенник.
   - Почему же ты должен быть, сыночек?! Ты же последний у меня остался!
Почему из тех семей, где много сынов еще не вызовется никто?!
   - Насильно же их не заставишь, мама. Ясно ведь и сказано: "только  по
доброй воле". Ну а я готов - правитель Шутур не оставит тебя без  награ-
ды, до конца дней своих будешь жить в богатстве.
   - Пойдем, пойдем сыночек. Завтра Тарам дождь нам принесет.  Вот  уви-
дит, что у него такие преданные рабы, как ты, и сменит гнев на милость.
   - Мама, для блага страны своей я уже твердо решил.
   - Аштут, храбрый мой сыночек! Ведь ты еще молод совсем...
   - Мама, пожалуйста...
   - Я за тебя пойду! Тебе то еще жить и жить. Я  стану  жертвой  Тарама
вместо тебя, сынок.
   - Ты это сделаешь ради меня; ты будешь лежать на жертвенном  камне  и
думать обо мне, а не о Тараме; нет же, мама - он не примет такой жертвы.
   - Пойдем! Без тебя умру я! Как река потечет, так и брошусь в нее.
   - Благо родины дороже. Ты только горше муки мои делаешь, мама.
   - Ты молодой такой. Тебя жена молодая ждет, жизнь прекрасная впереди!
Ты, ведь, и жизни еще не успел порадоваться. Только подняться  успел,  а
уже в смерть! А что есть смерть - есть вечное блуждание на темных,  ого-
роженных стенами поля, где не за что уцепиться, где вечный холод, да го-
лод... Сегодня будет дождик, сыночек!
   - Да, хоть и не увижу я его! Зато увидит ребенок малый,  который  ле-
жит, умирает сейчас. Теперь я решил твердо! Прости и прощай мама!
   Он повернулся и,  сжавшись  от  пронзительного  вопля  матери,  вошел
внутрь храма...
   Той ночью начался великий и благодатный ливень который безостановочно
продолжался три дня. Еще до окончания живительных потоков, правитель Шу-
тур узнал у жрецов имя юноши добровольно пожертвовавшего собой во  благо
родины и велел выбить его на алмазной стеле рядом с известнейшими героя-
ми древности. Затем правитель велел собрать торжественную процессию,  во
главе которой поехал на покрытом изумрудами коне к дому матери героя.  В
руках Шутур вез сундук полный золотых монет дабы наградить  мать  вырас-
тившую такого героя, однако, когда приехал - узнал, что несчастная  жен-
щина, от горя лишилась ума и с криком: "Я согрею тебя, сынок"  -  броси-
лась в только хлынувшую реку.
   Шутур вздохнул; поинтересовался - не было ли у героя еще каких-нибудь
родственников и когда узнал, что нет - сказал еще несколько  торжествен-
ных слов про отвагу и, рассудив, что золото лучше потратить  на  военные
нужды, велел разворачиваться обратно, в столицу.

                          *             *              *

   Йоки, новый правитель Свайна - третьей, т.н. "холодной" колонии Земли
в системе звезды Е363И3 (или Цицерона):  сидел  в  командном  помещении,
стены которого забрызганы были кровью.
   Он смотрел на мониторы: там недавние пленники Цицерона - все  затяну-
тые в обогревающие костюмы (не те костюмы, в которых мерзли они  добывая
алмазную руду в шахтах, а настоящие теплые костюмы  предназначенные  для
охранников).
   Вереницы тянулись к кораблям, шли и целыми семьями; роботы  загружали
провизию и оружие; маленькие дети родившиеся и выросшие  в  подземельях,
неотрывно и со страхом смотрели на звездное небо, некоторые плакали, не-
которые смеялись. Кой-где лежали трупы охранников  или  просто  какие-то
кровавые ошметки.
   В черный, оплавленный проем шагнула Этти - подруга Йоки и самый близ-
кий ему человек. У Этти до локтя была отсечена правая рука - напоминание
об оползне из под которого вытащил ее Йоки. Как и все обитатели Цицерона
Этти была пепельно-сера, а глаза ее были затуманены болезненным,  кровя-
ным облаком.
   - Ну что, как проходит погрузка? - спрашивала она.
   - Да вполне, укладываемся в график. - сосредоточенно говорил  Йоки  и
слова его появлялись рывками так, словно он их проталкивал через  камен-
ный запор в горле.
   Теперь Этти обратилась к компьютеру:
   - Где сейчас находится флот?
   Ровный, безучастный голос отвечал:
   - По получению сигнала тревоги с колонии Е363И3 "Цицерон" и выяснения
истинных причин, начата была перегруппировка внутреннего крыла  флота  к
указанному объекту. Окончательный сбор необходимого для подавления мяте-
жа кораблей произойдет двадцать минут, в районе звезды Е363И3. Даю  точ-
ные галактические координаты.
   - Заткнись, скотина. - попросила Этти и,  когда  компьютер  замолчал,
обратилась к Йоки.
   - Ведь большая часть, если не все, погибнет...  Кому-то  еще  удастся
прорваться, кому-то еще удастся потом затеряться, добыть документы.
   - Ну кто-то все-таки сбережется. - вздохнул Йоки,  наблюдая  как  ка-
кой-то мальчонка, засмеялся, указывая на Млечный путь.
   - Послушай, Йоки, а как мы все-таки вмазали этим гадам! А! Как  долго
мы готовили восстание... как выявляли осведомителей! Как  нам  все  уда-
лось, а?! Они, ведь, до самого последнего момента и  не  подозревали,  а
потом сразу восстала вся колония! Триста  тысяч  человек!  Триста  тысяч
разъяренных, свободы жаждущих человек! Йоки, что же молчишь ты?! Вспомни
только, как бросались с отбойными молотками на  лазерные  лучеметы,  как
сотнями, сожженные падали, и все же массой давили этих гадов,  на  куски
их рвали!
   - Я думаю, что мы подготовили все так, что лучше и не могли  подгото-
вить. Но мне за этих детей страшно! Смотрю на эти лица  и  понимаю,  что
большая часть из них, если не все, скоро в космосе распыляться! Что  это
мертвые дети впервые небу радуются!
   - Пусть так! Но мы задали этим сволочам, Йоки!  Пусть  так,  но  дети
хоть умрут свободными, а не будут расти, диградировать в тупых  рабов  в
этих проклятых шахтах.
   Йоки вздохнул, склонился над микрофоном:
   - Внимание! - пролетел по всему комплексу его тревожный глас. -  Пос-
ледний корабль отлетает через десять минут,  взрывные  устройства  будут
задействованы через пятнадцать минут.
   Потом, уже отключив микрофон, обратился к Этти:
   - Пойдем.
   Они вышли из обоженного помещения и быстро  пошли  по  окровавленному
коридору. На ходу Этти говорила:
   - Среди нас есть и воры, и убийцы; большего же всего революционеров и
дезертиров из "Марсианской мясорубки", у всех нас сроки  либо  пожизнен-
ные, либо такие, что вернемся немощными, некому ненужными калеками блею-
щими проклятой пылью! Но дети - почему же они детей то не вывозят?!
   - Знаешь ведь, Этти.
   - Да знаю: итак слишком велико население. Дети эти, что крупинки  ни-
кому не нужные их, как бы и нет - вроде, подкармливают их здесь; выращи-
вают тупорылых рабов, а вот это-то самое отвратительное!.. А откуда дети
берутся! Ха-ха! Охранники воистину благородны - не брезгают нами, женщи-
нами подземелий! Я запомнила, как трещала шея того подонка с жирной мор-
дой! Эх, добраться бы до самой главной свиньи, я бы...
   Они выбежали из здания на пронизанное ледяными ветрами взлетное поле,
на котором в последний корабль, загружали роботы ящики с провизией.
   Этти, своей единственной рукой обхватила  Йока  за  плечо,  зашептала
ему:
   - Ты должен пообещать мне одно: ты никогда меня не оставишь.
   - Ты же знаешь...
   - Нет, постой! Если нас окружат, если  не  останется  никакого  шанса
прорваться, ты должен будешь убить меня и себя. Я ни хочу возвращаться в
этот ад: лучше уж ничто, пустота, чем хоть еще один день такого  сущест-
вования.
   - Ты знаешь - именно так я все и исполню.
   Держась за руки, пригибаясь от  усиливающегося  с  каждым  мгновеньем
ветра ледяного побежали они к кораблю и, как только скрылись в  железном
чреве его корабль плавно  поднялся  и  стремительным  рывком  скрылся  в
звездном небе.
   Прошло еще несколько минут и зажатый среди черных  скал  острогранный
комплекс, и лабиринт шахт под ним поглотил белый пламень, который, впро-
чем, быстро затух... осталась только котловина, в глубине которой клоко-
тало, впивающееся в глубины шахт озеро расплавленного железа.
   А среди звезд появлялись и тут же  затухали  маленькие,  разноцветные
пятнышки; раз - переворачиваясь, плавясь, завертелась в воздухе; стреми-
тельно стала опадать за горы какая-то массивная форма; потом весь черный
небосклон осветился ослепительной белизной и поверхность сильно встрепе-
нулась, трещинами покрылась; через какое-то время пришел  гул,  а  потом
все замолкло; только померцали среди звезд все удаляющиеся  вспышки,  да
побулькало, точно варящаяся похлебка озеро расплавленного металла...
   А потом полная тишина: горы стоят так же как  и  миллионы  лет  назад
стояли, черные, холодные, хранящие в глубинах своих какие-то сокровенные
тайны, и звезды над ними светят ровно, спокойно - все погружено в извеч-
ный, недвижимый покой и не осталось и следа от человека  на  "Цицероне",
будто и не было его там никогда; будто и не было там ни  суеты,  ни  бо-
ли...

                          *             *             *

   Истомленному перетаскиванием черных дыр и звезд Оору требовался хоро-
ший отдых и он выбрал приятный, заселенный несколькими зачатками цивили-
заций уголок, на окраине одной из галактических ветвей.  Благо  и  место
было удобное: можно было наблюдать, как тысячелетье за тысячелетьем раз-
растается раскаленным блином Оуа...
   Оор растянулся среди нескольких звезд, несколько из этих звезд даже и
вобрал в себя, греясь их теплом.
   Потом, протянулся к планетам, на которых двигалась, наделенная  опре-
деленным эмоциональным зарядом плазма. Чтобы получать от этих  цивилиза-
ций достаточный энергетический запас требовалась развить их хоть до  ка-