"шентльменом", если
не умею отличить острия шпаги от рукоятки.
   Я ответил, что виной тому мое воспитание, и осведомился, может ли  он
по справедливости сказать, что получил удовлетворение в той мере, в  ка-
кой, к сожалению, я мог его дать, и что я держался, как мужчина.
   - Это ферно, - сказал он, - я и сам шеловек храбрый и  отвашный,  как
лев. Но стоять, как вы стояли, даже не умея дершать шпагу, - нет, у меня
не хватило бы духу! Прошу прощенья, что ударил вас, хотя вы стукнули ме-
ня еще сильнее, у меня до сих пор в голове гудит. Знай я такое  дело,  я
бы нипочем не стал связываться!
   - Хорошо сказано, - ответил я. - Уверен, что в другой раз вы не захо-
тите быть марионеткой в руках моих врагов.
   - Да ни за что, Пэлфур! - воскликнул он. - Если подумать, так они ме-
ня сильно обидели, заставив фехтовать все равно, что  со  старой  бабкой
или малым ребенком! Так я ему и скажу и, ей-богу, вызову  его  сражаться
со мной!
   - А если бы вы знали, почему мистер Саймон зол на меня, - сказал я, -
вы оскорбились бы еще больше за то, что вас впутывают в такие дела.
   Он поклялся, что охотно верит этому, что все Ловэты сделаны из одного
теста, которое месил сам дьявол; потом вдруг крепко пожал мне руку и за-
явил, что я в общем-то славный малый и какая жалость, что никто как сле-
дует не занялся моим воспитанием; если у него найдется время, то он неп-
ременно последит за ним сам.
   - Вы могли бы оказать мне куда более важную услугу,  -  сказал  я;  и
когда он спросил, какую же именно, я ответил: - Пойдите вместе со мной к
одному из моих врагов и подтвердите, как я себя вел сегодня.  Это  будет
истинная услуга. Хотя мистер Саймон на первый раз послал мне благородно-
го противника, но ведь он замыслил убийство, - значит, пошлет и второго,
и третьего, а вы уже видели, как я владею холодным оружием, и можете су-
дить, чем, по всей вероятности, это кончится.
   - Будь я таким фехтовальщиком, как вы, я тоже  этому  не  обрадовался
бы! - воскликнул он. - Но я расскажу о вас все по справедливости! Идем!
   Если я шел в этот проклятый парк, с трудом передвигая ноги, то на об-
ратном пути я шагал легко и быстро, в такт  прекрасной  песне,  древней,
как библия; "Жало смерти меня миновало" - таковы были ее слова.  Помнит-
ся, я почувствовал нестерпимую жажду и напился из колодца святой  Марга-
риты, стоявшего у дороги. Вода показалась мне необычайно вкусной.
   Сговариваясь на ходу о подробностях предстоящего нам  объяснения,  мы
прошли мимо церкви, поднялись до Кэнонгейт и по Низербау подошли прямо к
дому Престонгрэнджа. Лакей сказал, что его светлость дома, но занимается
с другими джентльменами каким-то секретным делом и приказал его не  бес-
покоить.
   - Мое дело займет всего три минуты, и откладывать его нельзя, -  ска-
зал я. - Передайте ему, что оно вовсе не секретно, и  я  даже  рад  буду
присутствию свидетелей.
   Лакей неохотно отправился докладывать, а мы осмелились  пройти  вслед
за ним в переднюю, куда из соседней комнаты доносились приглушенные  го-
лоса. Как оказалось, там у стола собрались трое - Престонгрэндж,  Саймон
Фрэзер и мистер Эрскин, пертский шериф; они как раз  обсуждали  эпинское
дело и были очень недовольны моим вторжением, однако решили принять  ме-
ня.
   - А, мистер Бэлфур, что вас заставило вернуться сюда? И кого это вы с
собой привели? - спросил Престонгрэндж.
   Фрэзер тем временем молчал, уставясь в стол.
   - Этот человек пришел, чтобы дать свидетельство в мою пользу, милорд,
и мне кажется, вам необходимо его выслушать, - ответил я и повернулся  к
Дункансби.
   - Могу сказать одно, - произнес лейтенант. - Мы  с  Пэлфуром  сегодня
обнажили шпаги у Охотничьего болота, о чем я ошень теперь сожалею, и  он
вел себя, как настоящий шентльмен. И я очень уважаю Пэлфура,  -  добавил
он.
   - Благодарю за честные слова, - сказал я.
   Затем, как мы условились, Дункансби сделал общий поклон  и  вышел  из
комнаты.
   - Но ради бога, при чем тут я? - сказал Престонгрэндж.
   - Это я объясню вам в двух словах, милорд, - ответил я.  -  Я  привел
этого джентльмена, офицера армии его величества, чтобы он при вас  подт-
вердил свое мнение обо мне. Теперь, мне кажется, честь моя удостоверена,
и до известного срока - ваша светлость знает, до  какого,  -  бесполезно
подсылать ко мне других офицеров. Я  не  согласен  пробивать  себе  путь
сквозь весь гарнизон замка.
   На лбу Престонгрэнджа вздулись жилы, глаза его загорелись яростью.
   - Честное слово, сам дьявол натравляет на  меня  этого  мальчишку!  -
закричал он и в бешенстве повернулся к своему соседу. - Это ваша работа,
Саймон, - сказал он. - Я вижу, что вы к этому  приложили  руку,  и  поз-
вольте вам сказать, что я вами возмущен! Договориться об одном способе и
тайком применять другой - это нечестно! Вы поступили со  мной  нечестно.
Как! Вы допустили, чтобы я послал туда этого мальчишку с моими дочерями!
И только потому, что я обмолвился при вас... Фу, сэр, не вовлекайте дру-
гих в ваши козни!
   Саймон мертвенно побледнел.
   - Я больше не желаю, чтобы вы и герцог перебрасывались мною, как  мя-
чом! - воскликнул он. - Спорьте между собой или соглашайтесь, воля ваша.
Но я больше не хочу быть на побегушках, получать противоречивые указания
и выслушивать попреки от обоих! Если бы я сказал все, что думаю об  этих
ваших делах с Ганиоверами, у вас бы долго звенело в ушах!
   Но тут наконец вступил в разговор шериф Эрскин, до сей поры сохраняв-
ший полную невозмутимость.
   - А тем временем, - ровным голосом произнес он, - мне кажется, следу-
ет сказать мистеру Бэлфуру, что мы удостоверились в его отваге. Он может
спать спокойно. До упомянутого срока его доблесть больше не  будет  под-
вергаться испытаниям.
   Его хладнокровие отрезвило остальных, и они вежливо, но несколько то-
ропливо стали прощаться, стараясь поскорее выпроводить меня из дома.


   ГЛАВА IX
   ВЕРЕСК В ОГНЕ

   Я вышел из этого дома, впервые разгневавшись на Престонгрэнджа.  Ока-
зывается, прокурор просто насмехался надо мной. Он лгал, что мои показа-
ния будут выслушаны, что мне ничто не угрожает, а тем временем не только
Саймон с помощью офицера-горца покушался на мою жизнь, но  и  сам  Прес-
тонгрэндж, как явствовало из его слов, тоже замышлял что-то против меня.
Я пересчитал моих врагов. Престонгрэндж, на стороне которого королевская
власть; герцог и вся подвластная ему западная часть шотландских  гор;  и
тут же под боком Ловэт, готовый привлечь им на помощь огромные  силы  на
севере страны и весь клан старых якобитских шпионов и  их  наемников.  А
вспомнив Джемса Мора и рыжую голову Нийла, Дунканова  сына,  я  подумал,
что в заговоре против меня, быть может, есть и четвертый участник и  что
остатки древнего клана Роб  Роя,  потомки  отчаянных  разбойников,  тоже
объединятся против меня с остальными. Как мне сейчас не хватало сильного
друга или умного советчика! Должно быть, в стране немало людей,  которые
могут и хотят прийти мне на выручку, иначе Ловэту, герцогу  и  Престонг-
рэнджу незачем было бы измышлять способы от меня отделаться; и я выходил
из себя при мысли, что где-нибудь на улице я мог задеть друга  плечом  и
не узнать его.
   И тотчас же, словно подтверждая мои мысли, какойто джентльмен, прохо-
дя мимо, задел меня плечом, бросил многозначительный взгляд и свернул  в
переулок. Уголком глаза я успел разглядеть, что это стряпчий Стюарт,  и,
благословляя судьбу, повернулся и последовал за ним. В переулке я увидел
его тотчас же: он стоял на лестнице у входа в дом и,  сделав  мне  знак,
быстро исчез. Несколькими этажами выше я догнал его  у  какой-то  двери,
которую он запер на ключ, как только мы вошли. Это была пустая квартира,
без всякой мебели - очевидно, одна из тех, которые Стюарту было поручено
сдать внаем.
   - Придется сидеть на полу, - сказал он, - зато здесь мы в полной  бе-
зопасности, а я жаждал вас видеть, мистер Бэлфур.
   - Как Алан? - спросил я.
   - Прекрасно, - сказал стряпчий. - Завтра, в среду, Энди  возьмет  его
на борт с Джилланской отмели. Он очень хотел попрощаться с вами, но, бо-
юсь, при нынешнем положении вам лучше держаться подальше друг от  друга.
А теперь о главном: как подвигается ваше дело?
   - Да вот, - ответил я, - сегодня утром мне сказали,  что  мои  свиде-
тельские показания будут выслушаны и что я отправлюсь в Инверэри  вместе
с самим Генеральным прокурором - ни больше, ни меньше!
   - Ха-ха! - засмеялся стряпчий. - Как бы не так!
   - Я и сам подозреваю тут неладное, - сказал я, - но мне  хотелось  бы
услышать ваши соображения.
   - Скажу вам честно, я просто киплю от злости, - почти кричал  Стюарт.
- Достать бы мне рукой до их правительства, я бы сбил  его  наземь,  как
гнилое яблоко! Я доверенное лицо Эпина и Джемса Гленского, и,  само  со-
бой, мой долг бороться за жизнь моего родича. Но вы послушайте, что тво-
рится, и судите сами. Первым делом им нужно разделаться с Аланом. Они не
могут притянуть Джемса ни за преступление, ни за злоумышление, пока сна-
чала не притянут Алана как главного виновника,  -  таков  закон:  нельзя
ставить повозку перед лошадью.
   - Как же они притянут Алана, если они его не поймали? - спросил я.
   - А этот закон можно обойти, - сказал он. - На то имеется другой  за-
кон. Было бы куда как просто, ежели бы  по  причине  бегства  одного  из
преступников другой остался безнаказанным. Но в таком случае вызывают  в
суд главного виновника и по причине неявки выносят приговор заочно.  Вы-
зов можно посылать в четыре места: по месту его жительства, затем  туда,
где он проживал в течение сорока дней, затем в главный  город  графства,
где он обычно проживает, и, наконец, если есть основания  полагать,  что
он уехал из Шотландии, то его два месяца кряду вызывают на Главной  пло-
щади Эдинбурга, в гавани и на литском берегу. Цель этой  последней  меры
Ясна сама собою: корабли, уходящие за море, успеют передать сообщение  в
тамошних гаванях, и, следственно, такой вызов - не просто для  проформы.
Теперь как же быть с Аланом? Я не слыхал, чтобы у него был свой  дом.  Я
был бы весьма признателен, если бы хоть кто-нибудь указал мне место, где
бы он жил сорок дней подряд, начиная с сорок  пятого  года.  Нет  такого
графства, где бы он жил постоянно или хотя бы временно; если у него  во-
обще есть какое-то жилище, то оно, вероятно, во Франции, где  стоит  его
полк, а если он еще не покинул Шотландию - о чем мы с вами знаем, а  они
подозревают, - то даже последний глупец догадается, каковы  его  намере-
ния. Где же и каким образом следует его вызывать? Это я спрашиваю у вас,
человека, не искушенного в законах.
   - Вы сами только что сказали, - ответил я. - Здесь, на Главной площа-
ди, и в гавани, и на литском берегу в течение двух месяцев.
   - Видите, вы гораздо более толковый законник,  чем  Престонгрэндж!  -
воскликнул стряпчий. - Он уже однажды вызывал Алана; это  было  двадцать
пятого, в тот день, когда вы пришли ко мне. Вызвал один раз - и на  этом
успокоился. И где же, вы бы думали? На площади в Инверэри, главном горо-
де Кемпбеллов! Скажу вам по секрету, мистер Бэлфур: они не ищут Алана.
   - Как так? - изумился я. - Они его не ищут?
   - Насколько я понимаю, - нет, - сказал он. - По моему скудному  разу-
мению, они вовсе не желают найти его. Они боятся, что  он,  быть  может,
сумеет оправдаться, а тогда и Джемс, с которым они, собственно, и  хотят
разделаться, чего доброго, ускользнет у них из рук. Это, видите  ли,  не
правосудие, это заговор.
   - Однако, уверяю вас, Престонгрэндж настойчиво расспрашивал об Алане,
- сказал я. - Впрочем, сейчас я понял, что мне не стоило никакого  труда
уклониться от ответов.
   - Вот видите, - заметил стряпчий. - Ну хорошо, прав я или нет, но это
в конце концов лишь догадки, обратимся же к фактам. До моих ушей  дошло,
что Джемса и свидетелей - свидетелей, мистер Бэлфур! - держат под  семью
замками, они закованы в кандалы и сидят в военной тюрьме форта Вильям. К
ним никого не допускают и не разрешают переписываться. А ведь это свиде-
тели, мистер Бэлфур, слышали вы что-либо подобное? Уверяю вас,  ни  один
Стюарт из всей их нечестивой шайки никогда не нарушал законов так нагло.
Ведь в парламентском акте тысяча семисотого года черным по белому  напи-
сано о незаконном заключении в тюрьму. Как только я  узнал  о  Джемсе  и
свидетелях, я подал петицию лордусекретарю Верховного  суда.  И  сегодня
получил ответ. Вот вам и закон! Вот вам и справедливость!
   Он сунул мне в руки бумагу, ту самую бумагу с медоточивыми и лицемер-
ными словами, которая впоследствии была напечатана в книжечке,  изданной
"Посторонним наблюдателем" в пользу, как гласило  заглавие,  "несчастной
вдовы и пятерых детей" Джемса.
   - Видите, - продолжал Стюарт, - он не смеет мне отказать в свидании с
моим клиентом, поэтому он "испрашивает дозволения у коменданта  впустить
меня". Испрашивает дозволения! Лорд-секретарь Верховного суда  Шотландии
испрашивает! Разве смысл этих слов не ясен? Они надеются, что  комендант
окажется столь глуп или, наоборот, столь умен, что не даст своего дозво-
ления. И придется мне не солоно хлебавши тащиться из форта Вильям обрат-
но. А потом - новая проволочка, пока я буду обращаться к другому высоко-
поставленному лицу, а, они будут все валить  на  коменданта  -  солдаты,
мол, полные невежды в законах, - знаю я эту песню! Затем я проделаю этот
путь в третий раз, и пока я получу от моего клиента первые распоряжения,
суд будет уже на носу. Разве я не прав, считая это заговором?
   - Да, похоже на то, - сказал я.
   - И я вам сейчас же это докажу, - заявил стряпчий. - У них есть право
держать Джемса в тюрьме, но они не могут запретить мне видеться с ним. У
них нет права держать в тюрьме свидетелей, но смогу  ли  я  увидеться  с
этими людьми, которые должны были бы разгуливать  на  свободе,  как  сам
лорд-секретарь? Вот, читайте: "Что касается остального,  то  лорд-секре-
тарь отказывается давать какие-либо приказания смотрителям тюрьмы, кото-
рые не были замечены ни в каких нарушениях долга своей службы". Ни в ка-
ких нарушениях! Господи! А парламентский  акт  тысяча  семисотого  года?
Мистер Бэлфур, у меня разрывается сердце, вереск моей  страны  пылает  в
моей груди!
   - В переводе на простой язык, - сказал я, - это значит, что свидетели
останутся в тюрьме и вы их не увидите?
   - И я их не увижу до Инверэри, где состоится суд! - воскликнул он.  -
А там услышу, как Престонгрэндж распространяется об  "ответственности  и
душевных тревогах, связанных с его должностью", и о "необычайно  благоп-
риятных условиях,  созданных  для  защитников"!  Ноя  их  обведу  вокруг
пальца, мистер Дэвид! Я задумал перехватить свидетелей на дороге, и  вот
увидите, я выжму хоть каплю справедливости из того  солдата  -  "полного
невежды в законах", который будет сопровождать узников.
   Так и случилось: мистер Стюарт впервые увиделся со свидетелями на до-
роге близ Тиндрама благодаря попустительству офицера.
   - В этом деле меня уже ничто не удивит, - заметил я.
   - Нет, пока я жив, я вас еще удивлю! - воскликнул  стряпчий.  -  Вот,
видите? - Он показал мне еще не просохший, только что вышедший из печат-
ного станка оттиск. - Это обвинительный акт: смотрите, вот имя Престонг-
рэнджа под списком свидетелей, в котором я что-то не вижу никакого  Бэл-
фура. Но не в том дело. Как вы думаете, на чьи деньги печаталась эта бу-
мага?
   - Должно быть, короля Георга, - сказал я.
   - Представьте себе, на мои! То есть они ее печатали  сами  для  себя:
для Грантов, Эрскинов и того полунощного вора, Саймона Фрэзера.  Но  мог
ли я надеяться, что получу копию? Нет, мне полагалось вести защиту всле-
пую, мне полагалось услышать обвинительный акт впервые на суде, вместе с
присяжными.
   - Но ведь это не по закону? - спросил я.
   - Да как вам сказать, - ответил он. - Это столь естественная и  -  до
этого небывалого дела - неизменно оказываемая услуга, что закон ее  даже
никогда не рассматривал. А теперь преклонитесь перед  рукой  провидения!
Некий незнакомец входит в печатню Флеминга, замечает  на  полу  какой-то
оттиск, подбирает и приносит его ко мне. И что же? Это оказался  обвини-
тельный акт! Я снова отдал его напечатать - за  счет  защиты:  sumptibus
moesti rei. Слыхано ли что-либо подобное? И вот он - читайте, кто хочет,
великая тайна уже ни для кого не тайна. Но как вы думаете, много ли  ра-
дости доставила вся эта история мне, человеку,  которому  вверена  жизнь
его родича?
   - Думаю, что никакой, - сказал я.
   - Теперь вы понимаете, что творится и почему я засмеялся вам в  лицо,
когда вы заявили, что вам разрешено дать показания.
   Теперь настала моя очередь. Я вкратце рассказал ему об угрозах и  по-
сулах мистера Саймона, о случае с подосланным убийцей и о том, что прои-
зошло затем у Престонгрэнджа. О моем первом разговоре с ним  я,  держась
своего слова, не сказал ничего, да, впрочем в этом и не было надобности.
Слушая меня, Стюарт все время кивал головой, как заводной  болванчик,  и
едва только я умолк, как он высказал мне свое мнение  одним-единственным
словом, произнеся его с большим ударением:
   - Скройтесь!
   - Не понимаю вас, - удивился я.
   - Ну что же, я объясню, - сказал стряпчий. - На мой взгляд, вам необ-
ходимо скрыться. Тут и спорить не о чем. Прокурор, в котором  еще  тлеют
остатки порядочности, вырвал вашу жизнь из рук Саймона и герцога. Он  не
согласился отдать вас под суд и не позволил убить вас, и  вот  откуда  у
них раздоры: Саймон и герцог не могут быть верными ни другу,  ни  врагу.
Очевидно, вас не отдадут под суд и не убьют, но назовите меня  последним
болваном, если вас не похитят и не увезут куда-нибудь, как леди  Грэндж.
Ручаюсь чем угодно - вот это и есть их "способ"!
   Я вспомнил еще кое-что и рассказал ему, как я услышал свист и  увидел
рыжего слугу Нийла.
   - Можете не сомневаться: где Джемс Мор, там  непременно  какое-нибудь
темное дело, - сказал стряпчий. - Об его отце я ничего дурного не сказал
бы, хотя он был не в ладах с законом и совсем не по-дружески относился к
моему роду, так что я и палец о палец не ударил бы, чтобы его  защитить.
Но Джемс, тот просто подлец и хвастливый мошенник. Мне это появление ры-
жего Нийла не нравится так же, как вам. Это неспроста - фу,  это  пахнет
какой-то пакостью. Ведь дело леди Грэндж состряпал  старый  Ловэт;  если
младший Ловэт возьмется за ваше, то пойдет по стопам отца. За что  Джемс
Мор сидит в тюрьме? За такое же дело - за похищение. Его люди уже набили
руку на похищениях. Он передаст этих мастеров Саймону, и вскоре мы узна-
ем, что Джемс помилован или  бежал,  а  вы  очутитесь  в  Бенбекуле  или
Эплкроссе.
   - Стало быть, дело плохо, - согласился я.
   - Я хочу вот чего, - продолжал он, - я хочу, чтобы вы  исчезли,  пока
они не успели зажать вас в кулак. Спрячьтесь где-нибудь до суда и выныр-
ните в последнюю минуту, когда они меньше всего будут этого ждать.  Это,
конечно, только в том случае, мистер Бэлфур, если ваши  показания  стоят
такого риска и всяких передряг.
   - Скажу вам одно, - произнес я. - Я видел убийцу, и это был не Алан.
   - Тогда, клянусь богом, мой родич  спасен!  -  воскликнул  Стюарт.  -
Жизнь его зависит от ваших показаний на суде, и ради того, чтобы вы  там
были, нельзя жалеть ни времени, ни денег и надо идти на любой риск. - Он
вывалил на пол содержимое своих карманов. - Вот все, что у меня есть при
себе, - продолжал он. - Берите, это вам еще понадобится, пока вы не  за-
кончите свое дело. Идите прямо по этому переулку, оттуда есть  выход  на
Ланг-Дайкс, и заклинаю вас - не показывайтесь в Эдинбурге, пока не  кон-
чится этот переполох.
   - Но куда же мне идти? - спросил я.
   - А! Хотел бы я знать! - сказал стряпчий. - В тех местах, куда я  мог
бы вас послать, они непременно будут рыскать. Нет, придется вам самому о
себе позаботиться, и да направит вас господь!  За  пять  дней  до  суда,
шестнадцато