Счет продолжается... 
 
   Уже два часа как взошло солнце, и Ричардс почти убедился в  том,  что
ходил все это время кругами около одного и того же места, когда  до  его
уха донесся шум машин где-то впереди, за кустарником.
   Оглядываясь, он поспешил вперед и  наткнулся  на  двухрядную  дорогу,
покрытую щебенкой. Машины изредка появлялись с той и с другой стороны. В
полумиле виднелись несколько  домов  и  что-то  вроде  газозаправки  или
старого магазина с насосами у входа.
   Он  поспешил  в  этом  направлении  параллельно  дороге,  то  и  дело
спотыкаясь и падая. Его лицо и руки были в кровь иссечены ветками, а вся
одежда была в репейнике.  Он  уже  не  пытался  избавиться  от  колючек.
Лопнувшие стручки каких-то млечных растений  покрыли  его  плечи  чем-то
вроде мокрого пуха, как будто он  сражался  на  подушках.  Он  промок  с
головы до ног. Первые два ручья он как-то миновал,  но  на  третьем  его
костыль скользнул по дну, и  он  рухнул  в  воду.  Камера,  конечно,  не
пострадала. Она была водонепроницаемой и противоударной. А как же иначе?
Деревья и кустарник редели. Ричардс упал "а колени и  прополз,  пока  не
почувствовал себя в безопасности. Здесь он изучил ситуацию.
   Он находился  в  маленькой  рощице  кустарника.  Позади  него  лежала
дорога, группа домов типа ранчо и магазин  с  газовыми  насосами.  Около
магазина стояла машина, и ее хозяин в шведской ветровке о чем-то  болтал
с заправщиком. Рядом с тремя-четырьмя сигаретными аппаратами и  торговым
аппаратом Мэриджейн стоял сине-красный почтовый ящик. До него было ярдов
двести. Ричардс с горечью сообразил, что если бы добрался сюда  затемно,
то сделал бы все, оставшись незамеченным.
   Ну да ладно, молоко убежало и все такое. Человек предполагает, а  Бог
располагает.
   Сидя, он достал свою камеру и, оставаясь незамеченным, сделал запись.
   - Привет, славное население Фри-Виляндии, - начал он, - это весельчак
Бен Ричардс. Я совершаю  тут  свой  ежегодный  выход  на  природу.  Если
посмотрите внимательно, увидите бесстрашного  подростка  в  красном  или
большую пятнистую птичку. А может быть - одну-другую желтобрюхую  птицу,
- он ненадолго замолк. Они могут пропустить мимо ушей эту часть,  но  не
следующее. - Если ты глух и читаешь по  губам,  запомни,  что  я  скажу.
Передай приятелю или соседу. Передай  всем.  Система  отравляет  воздух,
которым ты дышишь, и отказывает тебе в защите, потому что...
   Он записал обе пленки и засунул их в карманы брюк. О'кей. Что дальше?
Единственный способ - пойти прямо туда с нацеленным пистолетом, положить
пленки и смыться. Можно взять машину. Все равно выследят. Интересно, как
далеко смог уйти Парракис, думал Ричардс, держа пистолет в руке.  В  тот
же миг над его левым ухом раздался голос  -  "Давай,  Рольф!"  Внезапный
собачий лай заставил отпрянуть Ричардса. Он успел подумать - Полицейские
собаки, Боже, у них же есть полицейские собаки! - когда что-то  огромное
и тяжелое навалилось на него.
   Пистолет выпал в кусты. Ричардс перевернулся на спину. Над ним стояла
здоровенная немецкая овчарка с
   Сильной примесью дворняги. Псина вертела мордой, капала слюной  прямо
ему на рубашку и радостно виляла хвостом.
   - Рольф! Рольф! Я кому сказал! - Ричардс увидел пару ног в джинсах, а
потом и мальчика, который  оттаскивал  собаку  назад,  -  Ой,  извините,
мистер, он не кусается, он слишком большой болван,  чтобы  кусаться,  он
мирный пес... Рольф, ты заткнешься? Вы потерялись?
   Мальчик держал Рольфа за ошейник и смотрел на Ричардса с нескрываемым
интересом. Ему было лет 11. Он был хорошо сложен, и на  его  симпатичном
лице не было заметно пятен и бледности -  верных  признаков  горожанина.
Было что-то чужое и подозрительное в  его  чертах,  почему-то  знакомых.
Через минуту Ричардс понял, что, - невинность.
   - Да, - сказал он, - я заблудился.
   - Вы, наверное, сильно ушиблись.
   - Да уж. Ты не мог бы наклониться и  посмотреть,  сильно  ли  у  меня
поцарапано лицо? Я не могу разглядеть, ты же понимаешь.
   Мальчик наклонился и  обследовал  лицо  Ричардса.  Никаких  признаков
того, что его узнали. Ричардс остался доволен.
   - Все в колючках, -сказал мальчик (он немного  гнусавил,  как  житель
Новой Англии) насмешливым тоном, - но жить будете. Его бровь изогнулась:
   - Вы сбежали из Томастона? Я знаю, что вы  не  из  Пайнлэнда.  Вы  не
похожи на дебила.
   - Ниоткуда я не сбежал, - сказал Ричардс, гадая, правда это или  нет,
- я добирался  автостопом.  Дурная  привычка,  приятель.  Ты  сам-то  не
пробовал?
   - Не-а, - искренне заявил мальчик, - сейчас по дорогам гоняют  всякие
идиоты. Так отец сказал.
   - Он прав, - заметил Ричардс, - но мне просто нужно  попасть  в...  -
движением пальцев он дал понять, что название только что вылетело у него
из головы, -..как его... ты знаешь... аэропорт.
   - Наверное, Войт Филд?
   - Точно.
   - Так это же в ста милях отсюда, мистер. В Дерри.
   - Знаю, - печально произнес Ричардс и провел рукой по шерсти  Рольфа.
Собака услужливо перевернулась  на  спину  и  изобразила  труп.  Ричардс
подавил в себе болезненный смешок, - я подсел на границе Нью-Гемпшира  к
трем мудилам. Так они меня избили, стырили мой бумажник и выбросили меня
в каком-то заброшенном торговом центре...
   - А-а, знаю это место. Не хочешь зайти в дом и перекусить?
   - Я бы рад,  но  нет  времени.  Мне  нужно  сегодня  попасть  в  этот
аэропорт.
   - Снова пойдешь ловить машину? - глаза мальчика округлились.
   - Придется, - Ричардс привстал и вновь опустился на землю, как  будто
его посетила гениальная идея, - Слушай, окажи услугу.
   - Попробую, - осторожно сказал мальчик. Ричардс  достал  обе  пленки.
Это специальные чеки, сказал он бойко. Если ты  бросишь  их  в  почтовый
ящик, моя компания переведет в Дерри для меня  кучу  денег.  Очень  меня
обяжешь. Это то, что мне нужно.
   - Даже без адреса?
   - Так дойдет.
   - Ладно, О'кей. В Джэролде есть почтовый ящик.  -  Он  поднялся  (его
неопытное лицо не могло скрыть то обстоятельство, что он был уверен, что
Ричардс врал ему прямо в глаза), - пошли, Рольф. Он дал мальчику  отойти
на пятнадцать футов и позвал
   Снова:
   - Нет. Ну-ка вернись.
   Мальчик вернулся на дрожавших ногах, и по лицу его  было  видно,  как
ему страшно. Не мудрено - история Ричардса трещала по всем швам.
   - Я сказал тебе все, и почти одну правду. Но  я  не  хочу,  чтобы  ты
проболтался.
   Октябрьское утро приятно грело ему спину и  шею,  и  он  рад  был  бы
остаться до вечера в этом  ненадежном  убежище.  Он  поднял  пистолет  и
положил его на траву. Мальчик смотрел во все глаза.
   - Правительство, -тихо произнес Ричардс.
   - Да ну-у, -  мальчик  набрал  воздуху.  Рольф  сидел  рядом,  свесив
розовой язык на бок.
   - Я гоняюсь за крутыми ребятами. Видишь, как они меня обработали. Эти
пленки нужно переправить.
   - Я отправлю их, - затаив дыхание сказал мальчик, - Подожди, а  может
мне сказать...
   - Никому! Не говори никому  24  часа,  -  сказал  Ричардс  и  зловеще
добавил: - Возможны ответные меры. Так что до завтрашнего  дня  и  этого
часа ты меня Никогда не видел. Ясно!
   - Да. Конечно.
   - Ну, тогда за дело. И спасибо,  приятель,  -  он  протянул  руку,  и
мальчик благоговейно пожал ее.
   Ричардс видел, как он спустился с холма - мальчик в красной  майке  с
радостно бегущей рядом собакой.
   - Почему моя Кэти не сможет завести что-нибудь подобное?
   Его лицо скривилось в пугающую  и  совершенно  бессмысленную  гримасу
ярости и ненависти. Он проклял бы самого Бога, если  бы  в  темноте  его
мыслей не возник сам собой  более  подходящий  объект  для  ненависти  -
Федерация Игр. А за ней, как тень более мрачного Бога, - Система.
   Он следил за мальчиком, пока тот, казавшийся крошечным на расстоянии,
не бросил пленки и почтовый ящик.
   Затем он онемело поднялся, оперся на костыль  и  поплелся  обратно  в
кусты в сторону дороги.
   Значит, аэропорт. И, возможно, кто-то еще заплатит по счетам  прежде,
чем все будет кончено.
 
...Минус 045 
Счет продолжается... 
 
   Он заметил перекресток в миле и оставил отметку на  гравийной  насыпи
между лесом и дорогой.  Усевшись  с  видом  человека,  который  отчаялся
поймать машину и теперь просто наслаждается осенним солнышком,  он  стал
ждать. Первые две машины он пропустил: в каждой видели по двое парней, и
соотношение было не в его пользу.
   Но когда появилась третья машина,  он  поднялся.  Чувство  реальности
вернулось к нему. Весь этот район прочесывается -  неважно,  как  далеко
ушел Парракис. Следующей может оказаться полицейская машина, и  тогда  -
крышка.
   В машине была  женщина,  и  она  была  одна.  Притормозила,  даже  не
взглянув на него - хичхайкеров игнорируют, и мало  в  ком  они  вызывают
симпатию. Он дернул правую дверцу и вскочил в машину в тот самый момент,
когда  она  начала  разгоняться.  Отчаянно  уцепившись  за  стойку,   он
волочился здоровой ногой по земле. Скрип тормозов, машину развернуло.
   - Что... кто... как вы смеете...
   Ричардс навел на нее пистолет, понимая,  что  выглядит  как  человек,
прокрученный в мясорубке. Устрашающий вид шел на пользу делу. Он  втянул
ногу и захлопнул
   Дверцу.
   Она была одета в городском стиле. На ней были синие солнечные очки. И
сама- ничего себе.
   - Трогай, - сказал Ричардс.
   Она сделала то, чего и следовало ожидать:  обеими  ногами  нажала  на
тормоз и закричала. Ричардса бросило вперед,  и  стало  больно  лодыжке.
Газовая машина была в 50  футах  от  перекрестка.  -  Вы  этот...  вы...
р-р-р...
   - Бен Ричардс. Убери руки с руля. Положи  за  голову.  Она  исполнила
приказание, сотрясаясь в конвульсиях. Она не поднимала на него глаз.
   - Как вас зовут, мэм?
   - А-Амелия  Вильямс.  Не  стреляйте.  Не  убивайте  меня.  Я...  Я...
Возьмите деньги, только ради Бога не убивайте.
   - Тс-с-с, - успокаивающе прошептал Ричардс, - Тс-с-с,  -  и  добавил,
когда она немножко пришла в себя:  -  Не  буду  пытаться  изменить  ваше
мнение на мой счет, миссис Вильямс... простите, миссис?
   - Да, - автоматически ответила она. -..но я  не  собираюсь  причинять
вам вред. Вы понимаете?
   - Да, - сказала она с неожиданным  энтузиазмом.  -  Вы  хотите  взять
машину. Они поймали вашего друга, и теперь  вам  нужна  машина.  Берите,
разумеется. Я даже ничего не скажу. Скажу, что ее угнали со стоянки...
   - Хорошо,  обсудим.  Выезжаю  на  1-ю  дорогу  и  обсудим.  Там  есть
кордоны?
   - Н-н... есть! Сотни! Они вас поймают.
   - Больше не лгите, миссис Вильямс, хорошо? Машина тронулась с  места,
-  сначала  рывками,  потом  -  более  плавно.  Движение,   по-видимому,
успокаивало женщину. Ричардс снова спросил о кордонах.
   - Вокруг Льюистона, - сказала она с испугом, - там они взяли этого...
другого...
   - Как далеко это отсюда?
   - 30 миль или чуть больше.
   Парракис ушел дальше, чем Ричардс мог предположить.
   - Вы меня изнасилуете?  -  Амелия  Вильямс  задала  этот  вопрос  так
неожиданно, что Ричардс едва не рассмеялся.
   - Нет, - ответил он прозаично, - Я женат.
   - А я видела ее, - сказала она с  такой  небрежностью,  что  Ричардсу
захотелось ее ударить.
   Жри отбросы, сука. Убей крысу, которая пряталась в хлебнице, убей  ее
веником, и посмотрим, как ты заговоришь тогда.
   -  Могу  я  здесь  выйти?  -  умоляюще  спросила  она,  и  он   снова
почувствовал легкую жалость к ней.
   - Нет. Вы, - мое прикрытие, миссис Вильямс. Мне нужно в Войт Филд,  в
место под названием Дерри. И вы увидите, как я туда доберусь.
   - Но это же 150 миль отсюда, - завопила она.
   - А мне говорили - сто.
   - Они ошиблись. Вам туда не прорваться.
   - Увидите... И ведите себя прилично. Она снова  начала  трястись,  но
ничего не сказала. У нее  был  вид  женщины,  которая  хочет  проснуться
посреди страшного сна.
 
...Минус 044 
Счет продолжается... 
 
   Они ехали на север. Осень здесь пылала, как факел.  Деревья  не  были
отравлены ядовитым дымом Портленда, Манчестера и Бостона; они утопали  в
желтых, красных и ярко-малиновых листьях. Все это наводило  на  Ричардса
меланхолию. Он удивлялся, что через 2 недели в нем проснулись эмоции.  В
следующем месяце снег скроет все это. Все кончается осенью.
   Она как будто чувствовала его настроение и молчала. Дорога  заполняла
паузу и убаюкивала их. В Ярмуте  они  проехали  по  мосту,  дальше  были
только деревья, трайлеры и убогие лачуги с  пристройками,  пока  они  не
въехали во Фрипорт. На въезде в город стояли три полицейские машины  как
бы на придорожном совещании. Женщина на минуту окаменела. Лицо  ее  было
болезненно  бледно,  но  Ричардс  сохранял  спокойствие.  Они   проехали
незамеченными. Амелия сникла.
   - На мониторах нас сразу бы засекли, - бросил Ричардс, - с  таким  же
успехом вы можете написать у себя на лбу большими буквами: В ЭТОЙ МАШИНЕ
СИДИТ БЕН РИЧАРДС.
   - Почему вы меня не отпускаете? - возмутилась она и на одном  дыхании
добавила: - Травки не найдется?
   Богатые кварталы  курят  до  отвала.  Мысль  эта  заставила  Ричардса
иронически усмехнуться; и он опустил голову.
   - Смеетесь? - спросила она, уязвленная. - У вас  железные  нервы,  не
так ли,  трусливый,  ничтожный  убийца!  Напугали  меня  на  всю  жизнь,
собираетесь наверное, убить меня так же, как убили тех несчастных  ребят
из Бостона...
   - Эти несчастные ребята охотятся  за  мной,  чтобы  прикончить  меня.
Такая у них работа.
   - Убиваете за деньги. Все  готовы  сделать  ради  денег.  Хотите  всю
страну вверх дном перевернуть. Почему вы не нашли себе приличную работу?
Вам просто лень.  Такие,  как  вы,  плевать  хотели  на  все  честное  и
порядочное.
   - А вы порядочная?
   - Да! -взорвалась она,  -  потому-то  вы  ко  мне  и  прицепились.  Я
беззащитна... и порядочна. Так вы  используете  меня,  ставите  на  один
уровень с вами, и еще смеете потешаться?
   - Если вы такая честная женщина, где вы раздобыли  6000  нью-долларов
на такую машинку, когда моя дочка умирает от гриппа?
   Она взглянула испуганно. Открывшийся было рот захлопнулся.
   - Вы - враг Системы, - сказала она, - так говорят по Фри-Ви. Я видела
кое-что из тех отвратительных вещей, что вы сделали.
   - Знаете, что отвратительно? - перебил Ричардс,  прикуривая  сигарету
из лежавшей на панели пачки,  -  я  вам  скажу.  Отвратительно  получить
черный шар за то, что вы  не  хотите  работать  на  "Дженерал  Атомикс",
опасаясь стать бесплодным. Отвратительно сидеть дома и видеть, как  ваша
жена зарабатывает себе на пропитание лежа на спине. Отвратительно знать,
что Система убивает миллиону людей ежегодно, загрязняя воздух, когда она
могла бы выпускать носовые фильтры по 6 баксов за ноздрю.
   - Вы лжете, - сказала она. Фаланги пальцев на руке побелели.
   - Когда все  закончится,  вернетесь  в  свою  прекрасную  двухэтажную
квартирку и будете  любоваться,  как  столовое  серебро  поблескивает  в
комоде. Никто из ваших соседей не гоняет метлой крыс и не срет с заднего
крыльца, когда туалет не работает. Я видел пятилетнюю  девочку  с  раком
легких. Отвратительно, как вам...
   - Хватит! - закричала она, - вы грязно лжете!
   - Верно,  -  согласился  он,  глядя  в  окно.  Чувство  безнадежности
овладело им. С такими людьми он никогда не мог найти общего  языка.  Они
жили на какой-то немыслимой высоте, где разреженный воздух. Внезапно ему
со страшной силой  захотелось  разбить  ее  солнечные  очки  о  щебенку,
протащить ее  по  грязи,  накормить  ее  булыжниками,  изнасиловать  ее,
растоптать, пустить ее зубы по ветру, раздеть и спросить, видит  ли  она
большое кино - то самое, которое  24  часа  в  день  крутят  по  первому
каналу,  где  государственный  гимн  исполняется  строго  по   окончании
передач.
   - Верно, - пробормотал он, - Я старый врун.
 
...Минус 043 
Счет продолжается... 
 
   Они уехали дальше, чем имели  на  то  право,  вычислил  Ричардс.  Они
проделали весь путь до прелестного  приморского  городка  под  названием
Кэмден, сто миль от того  места,  где  Ричардс  залез  в  машину  Амелии
Вильямс.
   - Слушай, - сказал он, когда они въехали в Огюсту, столицу  штата,  -
очень вероятна, здесь-то они нас и вынюхают.  Мне  совершенно  невыгодно
тебя убивать. Улавливаешь?
   - Да, - сказала она и добавила с ненавистью, - Вам нужен заложник.
   - Вот-вот. Значит, если появляется полицейский, ты  останавливаешься.
Сразу. Открываешь дверь и выглядываешь наружу.  Только  выглядываешь.  В
твоих интересах не вставать с сиденья. Понятно?
   - Да.
   - Потом кричишь: "Бенджамин Ричардс взял меня заложницей. Если вы  не
дадите ему проехать, он убьет меня".
   - И вы думаете, это сработает?
   - Так лучше, - насмешливо сказал он.  -  Вообще-то  это  должно  тебя
беспокоить.
   Она закусила губу и ничего не ответила.
   - Сработает. Думаю, получится. Там будет дюжина операторов,  жаждущих
заработать на Играх  денежки  или  даже  получить  премию  Запрудера.  С
такой-то рекламой у них дело выгорит. Ты, наверное, не хочешь, чтобы  мы
оказались под градом пуль. Учти, что в таком случае они  ханжески  будут
говорить о тебе, как о последней жертве Бена Ричардса.
   - Зачем ты все это говоришь? - отпрянула она. Ричардс  не  ответил  и
только сполз вниз, обнажая только  макушку,  и  ждал,  когда  в  зеркале
появятся синие огни.
   Но синих огней не было  в  Опосте.  Они  проехали  еще  полтора  часа
берегом океана. Солнце начало клониться  к  закату,  рассыпая  искры  по
воде. Уже после 2-х, ни изгибе дороги, недалеко от  границ  Кэмдена  они
заметили кордон: полицейские машины,  припаркованные  на  одной  стороне
дороги. Два полицейских обыскивали фермера и его старый пикап.
   - Еще двести футов - и стоп, - сказал Ричардс, -  делай  все,  как  я
сказал.
   Она была очень бледна, но, по всей видимости, держала себя  в  руках.
Смирилась, должно быть. Даже не забыла включить сигнальные  огни,  когда
тормозила посреди дороги в пятидесяти футах от  кордона.  Полицейский  с
важным видом пошел ей навстречу. Видя, что она не вылезает из машины, он
недоуменно  переглянулся  с  напарником.  Третий,  сидевший  в   машине,
забросив  ноги  кверху,  внезапно  опустил  руку  под  панель  и  быстро
заговорил. "Начали, - подумал Ричардс. - Начали".
 
...Минус 042 
Счет продолжается... 
 
   День  был  очень  солнечным,  и  постоянный  дождь  в  Хардинге   уже
вспоминался с трудом. Предметы были обозначены четкой ясно.  Вычерченные
углем тени полицейских. Ремни с кобурами были у них ослаблены.
   Миссис Вильямс распахнула дверцу и выглянула наружу. ;
   - Пожалуйста, не стреляйте, - сказала она, и Ричардс впервые заметил,
как хорошо поставлен ее голос. Если  бы  не  белые  костяшки  пальцев  и
птицей бьющийся пульс на шее, можно было бы подумать, что  она  сидит  в
купе мягкого вагона. Из открытой двери пахнуло сосной - свежо и бодряще.
   - Выходите из машины, руки за головой, - сказал  полицейский  голосом
хорошо запрограммированной машины. Модель Дженерал  Атомикс  6925-А9,  -
подумал Ричардс. Полицейский из провинции. Батарейки прилагаются. Только
белая сборка.
   - Вы и ваш пассажир, мэм. Мы его видим.
   - Меня зовут Амелия Вильямс, - очень четко произнесла она.
   - Я не могу выйти из машины по вашему требованию.  Бенджамин  Ричардс
держит меня заложницей. Если вы не дадите ему проехать, он убьет меня.
   Полицейские переглянулись, и что-то едва уловимое промелькнуло  между
ними. Этого было достаточно Ричардсу. С напряженными до предела  нервами
он иногда воспринимал мир седьмым чувством.
   - Трогай! - заорал он. Она уставилась на него в замешательстве.
   - Но они не будут...
   Полицейские почти одновременно упали на колена, выхватили пистолеты и
навели  их  на  Ричардса,  левой  рукой  придерживая  запястье.   Листки
полицейского блокнота разлетелись в беспорядке. Ричардс надавил  больной
ногой на правую туфлю  Амелии.  Скривился  от  боли  в  лодыжке.  Машина
рван