драл три шкуры с богатых вонючек из Города, а в своих кварталах продавал
почти по закупочным ценам  -  иногда  даже  ниже,  если  кого-то  сильно
припекало. Поэтому он пользовался превосходной репутацией в Ко-Оп Сити и
первоклассной защитой. Если полицейский расспрашивал стукача  из  Южного
Города (а их были сотни) о Моли Джернигане, информатор сообщал, что Моли
- слегка слабоумный старик, приторговывавший по мелочам  левым  товаром.
Любая шишка из Города с порочными сексуальными  наклонностями  могла  бы
много чего порассказать, но время чисток
   Полиции   нравов   прошло.   Все   понимали,   что   порок    создает
неблагоприятную среду для революционных настроений. Тот факт,  что  Моли
также  занимался  торговлей  поддельными  документами,  приносящей   ему
умеренный доход, строго для местных клиентов, был в  Городе  неизвестен.
Все же Ричардс знал, что изготовление  документов  для  такого  жареного
клиента, как он, было крайне опасным.
   - Какие бумаги? - Моли глубоко вздохнул и зажег старинную  настольную
лампу с  выгнутой  шеей,  которая  залила  ярким  белым  светом  рабочую
поверхность его письменного стола. Он был стар,  почти  семидесяти  пяти
лет, и  под  льющимся  светом  его  волосы  были  похожи  на  серебряную
канитель.
   - Водительское удостоверение. Военный  билет.  Уличное  удостоверение
личности. Карточка полицейского учета. Пенсионное удостоверение.
   - Просто. Работа стоит шестьдесят  баксов  для  любого,  кроме  тебя,
Бенни.
   - Сделаешь?
   - Я сделаю это для твоей жены, не для тебя. Для тебя -нет. Я  не  сую
голову в петлю ради чокнутого сукина сына, вроде Бенни Ричардса.
   - Сколько это займет времени?
   Глаза Моли сардонически вспыхнули.
   - Зная твое положение, я потороплюсь. Час на каждую.
   - Боже, пять часов... Можно мне пойти...
   - Нет, нельзя. Ты сбрендил, Бенни? На прошлой неделе к твоей  хозяйке
приехал полицейский с  конвертом.  Он  прибыл  на  черной  тачке  с  еще
шестерыми ребятами, флэппер Донниган и Джерри Ханрахан  точили  зубы  на
углу, когда они проезжали. Флэппер мне все рассказал. Парень не  камень,
сам знаешь.
   - Я знаю, что Флэппер не камень, - нетерпеливо перебил, Ричардс. -  Я
послал деньги. Она...
   - Кто знает? Кто видел? - Моли пожал плечами и закатил  глаза,  кладя
ручки и незаполненные бумаги в центр освещенного лампой пространства.  -
Они землю носом роют вокруг твоего дома, Бенни. Любой, кто выразит  свое
сочувствие, закончит в камере  среди  резиновых  дубинок.  Даже  хорошим
друзьям не нужно это, даже с бабками твоей хозяйки. Хочешь  какое-нибудь
определенное имя?
   - Все равно, только англосаксонское. Боже, Моли, ей нужно выходить за
продуктами. И врач...
   - Она послала парнишку Баджи О'Санчеса. Как там его?
   - Уолт.
   - Да, вот именно. Не могу больше удержать  концов.  Выживаю  из  ума,
Бенни. Пора на покой. Он вдруг вскинул глаза на Ричардса. - Я  помню  те
времена, когда был знаменит Мик Джеггер. Ты ведь  даже  не  знаешь,  кто
это, а?
   - Я знаю, кто это, - рассеянно ответил Ричардс. Он повернулся к окну,
выходившему на уровень тротуара, он был испуган. Все оказалось хуже, чем
он думал. Шейла и Кэти тоже были в клетке. По крайней мере до  тех  пор,
пока...
   - С ними все в порядке, Бенни,  -  ласково  сказал  Моли.  -  Держись
только подальше. Ты для них теперь смерть. Чуешь?
   - Да, - ответил Ричардс. Его неожиданно охватило отчаяние,  глухое  и
страшное. Я хочу домой, подумал он с  изумлением,  и  более  того,  хуже
того. Вещи вырвались из-под контроля, казались нереальными. Сама материя
бытия трещала по швам. Водоворот лиц: Лоулин, Берне,  Киллиэн,  Джански,
Моли, Кэти, Шейла...
   Содрогнувшись, он заглянул  в  черноту.  Моли  погрузился  в  работу,
мурлыкая какую-то забытую песню из своего далекого  прошлого,  что-то  о
глазах Бет Дэвис, кто бы, черт возьми, это мог быть?
   - Он был ударник, - вдруг произнес Ричардс. -  Ударник  в  английской
группе "Битлс". Мик Маккартни.
   - Эх, молодежь, - пробормотал Моли, согнувшись над своей  работой.  -
Вот и все, что вы, молодежь, знаете.
 
...Минус 077 
Счет продолжается... 
 
   Он ушел от Моли в десять минут первого, облегчившись на тысячу двести
долларов.  Ростовщик  продал  ему  скудный,   но   достаточно   надежный
маскарадный  набор:  седой  парик,  очки,   ватные   шарики   за   щеки,
пластмассовые накладные зубы, изменившие линию его рта.
   - Попробуй немного хромать, - посоветовал Моли. - Не  слишком,  чтобы
не  привлекать  внимания.  Чуть-чуть.  Помни,  что  ты  обладаешь  силой
туманить людям рассудок, если  захочешь.  Не  помнишь  эту  строчку,  а?
Ричардс не помнил.
   Согласно новым документам  в  его  бумажнике,  он  был  Джон  Гриффен
Спрингер, продавец из Хардинга. Вдовец  сорока  трех  лет.  Без  статуса
техника, но это и лучше. У техников был свой язык.
   Ричардс вновь вышел на Робард Стрит в 12.30,  подходящий  час,  чтобы
быть скрученным, ограбленным или убитым, но не самый подходящий час  для
того, чтобы скрыться незамеченным. И все же он прожил к  югу  от  Канала
всю свою жизнь.
   Он пересек Канал двумя милями дальше к западу, почти на  краю  озера.
Он встретил компанию подвыпивших пьянчуг, сидящих вокруг чахлого костра,
несколько крыс, но ни одного полицейского.  В  час  пятнадцать  ночи  он
пересек дальний край ничейной земли среди  складов,  дешевых  кабаков  и
корабельных контор на северной стороне Канала.  В  час  тридцать  вокруг
него было  достаточно  жителей  Города,  чтобы  благополучно  остановить
такси.
   На этот раз водитель даже не взглянул на него.
   - Джетпорт, - сказал Ричардс.
   - В твоем распоряжении, приятель.
   Движение на магистрали поглотило их.  В  аэропорту  они  были  в  час
пятьдесят. Ричардс прошел хромающей походкой мимо нескольких полицейских
и агентов службы безопасности, не проявивших к нему  никакого  интереса.
Он купил билет в Нью-Йорк, потому что это первым пришло  ему  в  голову.
Проверка  удостоверения  личности  была  чисто  формальной  и  ничем  не
примечательной. Он взошел на скоростной "Шаттл", вылетавший в Нью-Йорк в
2.20. На борту было всего около сорока пассажиров, в основном  дремавших
бизнесменов и студентов. Полицейский в кабине клевал носом на протяжении
всего полета. Через некоторое время Ричардс тоже задремал.
   Они  коснулись  земли  в  3.06,  Ричардс  сошел  с  самолета  и   без
приключений покинул аэропорт.
   В 3.15 его такси спустилось по спирали Линдсей Овервей. Они пересекли
по диагонали Центральный Парк,  и  в  3.20  Бен  Ричардс  растворился  в
величайшем городе земли.
 
...Минус 076 
Счет продолжается... 
 
   Он вынырнул в "Брант-Отеле", средней руки заведении на Ист Сайд.  Эта
часть города постепенно  вступала  в  новую  эру  шика.  Однако  "Брант"
находился на расстоянии меньше мили от внутренних  трущоб  Манхэттена  -
также  величайших  в  мире.  Зарегистрировавшись,  он   вновь   вспомнил
прощальные слова Бена Киллиэна: "Держитесь поближе к своим".
   Выйдя из такси, он отправился на Тайме Сквер, не желая  поселяться  в
гостинице в столь ранний час. Он провел пять с половиной часов с 3.30 до
9.00 в ночном порношоу. Он отчаянно хотел спать,  но,  задремав  дважды,
каждый раз резко просыпался, разбуженный прикосновением легких пальцев у
себя меж ног.
   -  На  сколько  вы  остановитесь,  сэр?  -  спросил  служащий  отеля,
посмотрев на удостоверение Джона Г. Спрингера.
   - Не знаю,  -  Ричардс  пытался  придать  себе  скромное  и  любезное
выражение. - Видите ли, все зависит от клиентов.
   Он заплатил шестьдесят нью-долларовза комнату на два дня  и  поднялся
на лифте на двадцать четвертый этаж. Из комнаты открывался  мрачный  вид
на грязные берега Ист Ривер. В Нью-Йорке тоже шел дождь.
   Комната была чистой, но скучной; к ней примыкала ванная комната,  где
унитаз издавал  постоянные  зловещие  звуки,  которые  Ричардс  не  смог
устранить, даже подергав клапан в бачке.
   Он заказал завтрак в номер  -  вареное  яйцо  с  поджаренным  хлебом,
апельсиновый напиток и кофе. Когда мальчик с подносом появился,  он  дал
ему на чай мелкую монету.
   Покончив с завтраком, он вынул видеокамеру и стал  ее  рассматривать.
Маленькая металлическая  пластинка  с  надписью  "Инструкция"  крепилась
прямо под объективом. Ричардс прочитал:
 
   1. Поместите кассету с пленкой в прорезь А и подождите щелчка.
   2. Установите объектив с помощью видоискателей на нужном объекте.
   3. Нажмите кнопку Б для записи изображения и звука.
   4.  После  сигнала  об  окончании  кассета  с  пленкой  выбрасывается
автоматически. Время записи 10 минут.
 
   Хорошо, подумал Ричардс, пусть смотрят,  как  я  сплю.  Он  установил
камеру на стол рядом с гидеоновой Библией  и  сфокусировал  объектив  на
кровать. Стена за ней была неопределенного вида и пустой; он  не  думал,
что можно определить его местонахождение по кровати или  стене.  Уличный
шум был на этой высоте еле различим, но на всякий случай он включил душ.
   Даже продумав все заранее, он едва не нажал кнопку и не встал в  поле
зрения камеры во всем своем гриме. Часть его можно было убрать, но седой
парик приходилось оставить. Он натянул на  голову  наволочку.  Затем  он
нажал на кнопку, подошел к кровати и сел лицом к камере.
   -  Ку-ку,  -  глухим  голосом  сказал  Бен  Ричардс  всей  гигантской
аудитории, которая будет слушать и смотреть его вечером с любопытством и
ужасом. - Вам не видно но я смеюсь над вами, говноеды.
   Он лег, закрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Когда записанная
кассета выскочила через десять минут, он крепко спал.
 
...Минус 075 
Счет продолжается... 
 
   Он проснулся в начале пятого -  следовательно,  охота  уже  началась.
Учитывая разницу во времени, она шла уже три часа. От этой мысли у  него
похолодело внутри.
   Он поставил новую кассету в камеру, взял гидеонову Библию и  прочитал
Десять Заповедей  снова  и  снова,  пока,  не  прошло  десять  минут,  с
наволочкой на голове.
   В ящике стола лежали конверты, но на них было название и адрес отеля.
Сначала он не мог решиться,  но  понял,  что  это  неважно.  Приходилось
принять на веру слова Киллиэна, что его местопребывание, определяемое по
маркам и обратному адресу,  не  сообщат  Маккоуну  и  его  ястребам.  Он
вынужден был пользоваться почтой. Ему не выдали почтовых голубей.
   Ящики для почты стояли у лифтов, и Ричардс бросил кассеты в щель  для
междугородной корреспонденции, полный дурных предчувствий. Хотя почтовое
ведомство не получало никаких денег от Администрации Игр за сообщения  о
местонахождении   конкурсантов,   это   все   равно   казалось   страшно
рискованным. Но единственной альтернативой была приостановка платежа,  а
на это он пойти не мог.
   Он вернулся в свою комнату, перекрыл кран (в ванной стоял пар, как  в
тропических джунглях) и лег на кровать, чтобы подумать. Как бежать?  Что
лучше всего делать?  Он  попытался  поставить  себя  на  место  среднего
конкурсанта. Первым импульсом, разумеется, было чисто животное  желание:
уйти в землю. Вырыть  берлогу  и  забиться  в  нее.  Так  он  и  сделал.
"Брант-Отель". Ждут ли этого Охотники? Да. Они будут  искать  совсем  не
бегущего. Они будут искать  прячущегося.  Смогут  ли  найти  его  в  его
берлоге? Ему смертельно  хотелось  ответить  нет,  но  он  не  мог.  Его
маскарад был хорош, но составлен слишком поспешно. Наблюдательных  людей
немного, но они всегда найдутся. Может быть, его  уже  засекли.  Портье.
Мальчик-посыльный, который принес ему завтрак. Может быть,  даже  кто-то
из безымянных посетителей порношоуна Сорок второй  улице.  Маловероятно,
но возможно.
   А как же его  настоящая  защита,  фальшивое  удостоверение  личности,
сделанное Моли? На сколько его  хватит?  Таксист,  который  вез  его  от
Здания Игр, мог доставить его только в Южный Город.  Охотники  чудовищно
хорошо знали свое дело. Они будут давить на всех, кого он знал. От Джека
Крейгера до этой суки Эйлин Дженнер в конце коридора. Земля  под  ногами
горит.  Сколько   времени   пройдет   прежде,   чем   кто-нибудь   вроде
придурковатого  Флэппера  Доннигана  обмолвится,  что  Моли  подделывает
документы по случаю? И  если  они  найдут  Моли,  ему  конец.  Ростовщик
продержится, пока ему  не  накинут  петлю  на  шею.  Он  был  достаточно
благоразумен, чтобы понимать, что для его репутации в  окрестностях  ему
не повредят несколько славных боевых шрамов. Хотя бы для того, чтобы его
лавка  не  сгорела  однажды  ночью.  А  потом?  Простая  проверка   трех
аэропортов Хардинга обнаружит ночной рейд Джона  Г.  Спрингера  в  Город
Контрастов.
   Если они доберутся до Моли.
   Допустим,  доберутся.  Ты  должен  допустить,  что  доберутся.  Тогда
бежать. Куда?
   Он не знал. Он провел всю свою жизнь в Хардинге. На Средний Запад. Он
не знал Восточного Побережья, здесь не было ни одного уголка, куда бы он
мог бежать и чувствовать себя на родной почве. Итак, куда? Куда?
   Его замученный, истощенный мозг погрузился в нездоровый дневной  сон.
Они без всякого труда разыскали Моли. Легко за пять  минут  вытянули  из
него имя Спрингера после того, как выдернули у него  два  ногтя,  залили
его пупок горючей жидкостью и пригрозили зажечь спичку. Они узнали номер
самолета с помощью одного визита (привлекательные мужчины  с  незаметной
внешностью, в  габардиновых  пальто  одинакового  покроя)  и  прибыли  в
Нью-Йорк к 2.30 по местному времени. Высланные вперед  люди  уже  узнали
адрес "Брант-Отеля" по компьютерному  списку  всех  гостиниц  Нью-Йорка,
заполняемому день  за  днем.  Теперь  они  были  снаружи,  окружив  дом.
Лифтеры,  разносчики,  дежурные  и  бармены  были  заменены  Охотниками.
Полдюжины их поднималось по пожарной лестнице. Еще полсотни  блокировали
все лифты. Все больше и больше  их  поднималось  в  воздухолетах  вокруг
здания.0ни уже были в холле, через минуту дверь будет разбита в щепки  и
они  ворвутся,  сопровождаемые   радостным   стрекотом   кинокамеры   на
колесиках, записывающей для потомства, как  они  будут  делать  из  него
гамбургер с кровью. Ричардс сел весь  в  поту.  Даже  пистолета  еще  не
достал. Бежать. Быстро. Бостон сойдет, для начала.
 
...Минус 074 
Счет продолжается... 
 
   Он вышел из номера в 5.00 пополудни и спустился в вестибюль. Дежурный
широко улыбнулся, возможно, в ожидании своего скорого освобождения.
   - День добрый, мистер э-э...
   - Спрингер. - Ричардс улыбнулся в ответ. - Похоже, я нашел жилу, друг
мой. Трое клиентов выглядят... обнадеживающе. Я займу ваше  превосходное
жилище еще на два дня. Можно заплатить вперед? - Разумеется, сэр.
   Доллары перешли из рук в руки. Все еще сияя, Ричардс снова поднялся в
свою комнату. Холл был пуст. Ричардс повесил табличку "НЕ БЕСПОКОИТЬ" на
дверную ручку и быстро прошел к пожарной лестнице.
   Удача ему сопутствовала, он никого не встретил. Он проделал весь путь
до первого этажа и выскользнул через боковой вход незамеченным.
   Дождь прекратился, но тучи все  еще  низко  висели  над  Манхэттеном.
Воздух пах,  как  протухший  аккумулятор.  Ричардс  шел  быстрым  шагом,
отменив  хромоту,  к  автовокзалу  Порт  Оторите.  На  автобус  дальнего
следования можно был купить билет, не регистрируясь.
   - Бостон, - сказал он бородатому продавцу билетов.
   - Двадцать три бакса, приятель. Автобус отходит  в  шесть  пятнадцать
ровно.
   Он передал деньги. У него оставалось меньше трех тысяч  нью-долларов.
Нужно было убить еще час, а вокзал был  забит  народом,  среди  которого
было  много  солдат  Добрармии  в  голубых  беретах  с  пустыми  грубыми
мальчишескими лицами. Он купил порножур, сел и закрыл им лицо. Целый час
он  сидел,  уставившись  в  журнал  и  переворачивая  время  от  времени
страницу, чтобы не быть похожим на статую.
   Когда автобус подкатил к остановке, он  двинулся  к  открытым  дверям
вместе с остальным серым сбродом.
   - Эй! Эй, вы!
   Ричардс оглянулся: полицейский службы безопасности бегом  приближался
к нему. Он застыл, не в силах бежать. Дальняя часть его  мозга  кричала,
что его прикончат прямо здесь, в этом дерьмовом автовокзале  с  плевками
жвачки на полу и случайной похабенью, нацарапанной на засаленных стенах;
он станет незаслуженной добычей какой-нибудь тупой полицейской свиньи.
   - Остановить! Остановить этого парня!
   Полицейский изменил направление. Это совсем не за ним, понял Ричардс.
Неряшливого вида юнец бежал к лестнице, размахивая  дамской  сумочкой  и
сбивая прохожих, как кегли.
   Он и его  преследователь  исчезли  из  вида,  перескакивая  огромными
прыжками по три ступеньки. Клубок прибывающих, отъезжающих и встречающих
наблюдал за ними со сдержанным интересом минуту, а затем все вернулись к
своим занятиям, как будто ничего не произошло. Ричардс стоял в  очереди,
дрожа от озноба. Он рухнул на сиденье  в  конце  автобуса,  и  несколько
минут спустя машина с рокотом вползла вверх по  склону,  остановилась  и
влилась в поток транспорта. Полицейский и его жертва исчезли  в  большой
толпе человечества.
   Если бы у меня был пистолет, я бы убил его на месте,  думал  Ричардс.
Боже. Боже мой.
   А вслед за этим: в следующий раз это  будет  не  карманный  вор.  Это
будешь ты. Он достанет пистолет в Бостоне. Так или  иначе.  Он  вспомнил
слова Лоулина, что он столкнет хотя бы нескольких из них из окна, прежде
чем его возьмут. Автобус катил на север в сгущающейся темноте.
 
...Минус 073 
Счет продолжается... 
 
   Здание ИМКА находилось в  верхней  части  Хаништон  Авеню.  Оно  было
огромным, почерневшим от времени, старомодным и неуклюжим. Оно стояло  в
одном из лучших некогда, в середине прошлого  века,  кварталов  Бостона.
Оно возвышалось здесь как стыдливое напоминание о другой  эпохе,  другом
времени, все еще мигая своими старомодными неоновыми буквами  в  сторону
порочного театрального квартала. Оно напоминало скелет убитой идеи.
   Когда Ричардс вошел в вестибюль, портье ругался с  маленьким  грязным
негритенком  в  килбольной  майке,  такой  огромной,  что  закрывала  до
середины его голубые джинсы. Спорной территорией был автомат по  продаже
жевательной резинки, стоявший между дверями вестибюля.
   - Я потерял никель, болван! Я потерял мой никель!
   - Если ты не уберешься отсюда, я позову  здешнего  детектива,  малыш.
Кончено. Я устал с тобой разговаривать.
   - Но эта проклятая машина съела мой никель!
   - Прекрати  ругаться,  маленький  мерзавец!  -  Портье,  на  вид  лет
тридцати, но высохший и  преждевременно  постаревший,  протянул  руку  и
затряс майку.  Она  была  слишком  большой,  чтобы  он  мог  затрясти  и
мальчишку внутри. - Теперь убирайся отсюда. Разговор окончен!
   При этих словах почти комическая маска ненависти и  неповиновения  на
черном круглом лице сменилась оскорбленной агонией непонимания.
   - Слышь, мой последний никель! Дерьмовая  машина  съела  мой  никель!
Эта...
   - Я немедленно зову сыщика. - Портье направился к пульту. Его пиджак,
беженец с дешевой распродажи, устало трепыхался вокруг его тощего зада.
   Мальчишка пнул корпус машины и бросился наутек.
   - Дерьмовая-белая-свинья-сукин-сын!
   Портье проследил  за  ним  глазами,  так  и  не  нажав  реальную  или
вымышленную кнопку вызова службы безопасности.  Он  улыбнулся  Ричардсу,
показав старую клавиатуру с недостающими клавишами.
   - Невозможно стало разговаривать с цветными. Я бы держал их в клетке,
если бы я управлял Системой.
   - Он, правда, потерял никель? - спросил  Ричардс,  регистрируясь  как
Джон Диган из Мичигана.
   - Если и так, все равно он его украл, - сказал портье. -  Думаю,  что
да. Но если бы я дал ему никель, то к вечеру здесь  было  бы  две  сотни
попрошаек, утверждающих то же самое. Где  они  учатся  этим  выражениям?
Хотел бы я знать. Почему их родителям все равно, чем они занимаются?  На
сколько вы остановитесь, мистер Диган?
   - Еще не знаю. Я здесь по делу. - Он  попробовал  изобразить  сальную
улыб