них?
   - Он пару раз сказал о женитьбе, - заметил Говард.
   - Потом сразу включили фары, стали отъезжать, - продолжила девушка.
   - Мы выглянули, - прервал ее парень. - Видим, она выпрыгнула,  машина
еще ехала небыстро. По-моему, девушка упала,  а  он  заехал  на  "олдсе"
прямо в канаву. И все орал: "Хелен! Хелен! Хелен!" Тяжело было смотреть.
И вот тогда с запада подъехала  другая  машина.  Фары  их  осветили,  мы
видели, этот большой парень в белом пиджаке стоял на коленях возле своей
блондинки.
   - На ней была белая юбка и зеленая блузка, - добавила Рут.
   -  Потом  машина  резко  затормозила,  -  продолжал   Говард,   -   и
остановилась футах в тридцати от парня с девушкой.  Судя  по  всему,  за
рулем сидел опытный водитель. Это был темно-зеленый, или  темно-голубой,
а может, даже черный "бьюик", хорошая  модель,  кажется,  прошлого  гола
выпуска.
   - По-моему, темно-синий, - уточнила девушка.
   - Из машины вышли четыре человека, - сказал Говард. - Среди них  была
девушка. Они не закрыли двери  и  не  выключили  мотор.  Эти  люди  вели
себя... как-то смешно.
   - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался шериф.
   - Извини, Гус, - вмешался Барни Тосс. Карби с раздражением повернулся
к нему.
   - В чем дело, Барни?
   - Наверное, следовало бы перекрыть дороги, чтобы...
   - Я уже сделал  это  после  первого  неофициального  допроса.  Все  в
порядке, сынок. Так что смешного ты заметил в их действиях?
   - Ну, было похоже, что они вовсе не собираются помогать. Они смеялись
и шутили. Мне показалось, что четверо были пьяны.
   - Ты разглядел их?
   - Да, когда они остановились перед фарами собственного автомобиля. Мы
видели их довольно хорошо.
   - Опиши их.
   - Один большой смуглый тип, похожий на  громилу.  Все  парни  были  в
спортивных рубашках и штанах. У большого рубашка  торчала  поверх  брюк.
Дальше, худощавый парень в очках, лысоватый. Он все  время  подпрыгивал,
шутил и странно смеялся. Третий - блондин, крепкий, высокий, загорелый.
   - По-моему, он немного  похож  на  Тэба  Хантера,  только  крупнее  и
грубее.
   - На девушке были коричневые штаны, желтая блузка и туфли на  высоких
каблуках, - продолжал Говард. - Длинные каштановые волосы. Я бы  сказал,
что она хорошенькая.
   - Да, она как хиппи напялила штаны, - подтвердила Рут.
   - Что они сделали?
   - Они подошли к блондинке и парню, тому, что загнал "олдс" в  канаву.
Мы не могли слышать, что  говорили  остальные,  но  "очкарика"  мы  ясно
слышали. Он молол какую-то чушь, что-то вроде того, что,  к  счастью,  У
них есть  знахарь.  И  еще  он  сказал,  что  если  люди  разбрасываются
прекрасными блондинками, то страна находится в более тяжелом  положении,
чем он предполагал. Этот тип опустился на колени, взял блондинку за руку
и заорал: "Скажи мне что-нибудь, дорогая! Ответь своему старому  другу!"
Ну, это парню в белом пиджаке не понравилось. Он завопил: "Оставь  ее  в
покое!" - и так  толкнул  "очкарика",  что  тот  едва  через  голову  не
перевернулся. Но тут громила его самого  сбил  с  ног,  этого,  в  белом
пиджаке,  и  кинулся  на  него.  Тот,  в  белом  пиджаке,  дрался,   как
помешанный, но они окружили его.
   - Кто?
   - Остальные трое, и девушка тоже. "Очкарик" в каждой руке  держал  по
камню, а у девушки был нож. Дрались молча. Мы слышали  только,  как  они
дышат, бьют, и подошвы по асфальту скрипят. "Очкарик" при этом  смеялся.
Это было чуть в стороне от блондинки. Все  оказалось  очень  серьезно  и
страшно. Мы вдруг поняли, что  они  убивают  этого  парня.  Рути  начала
плакать. Я ей велел замолчать. Я понимал, что они убьют и  нас,  и  кого
угодно. Они превратились в  зверей.  Неужто  люди  могут  так  озвереть?
Что-то похожее я видел давным-давно, когда  мне  было  двенадцать.  Стая
собак гналась за олененком. Ферма была далеко,  и  у  меня  не  было  ни
ружья, ни какого другого оружия. Олененок кричал, ходил  кругами...  Они
окружили его, завалили и разорвали горло. И вот эта драка напомнила  мне
то убийство.
   - Можешь последовательно описать события, сынок?
   - Как это произошло? Все перемешалось. Блондин сбил того парня с ног.
Они дали ему встать. Потом худой ударил камнем. Парень в  белом  пиджаке
упал и встал уже с  трудом.  Больше  он  не  отбивался.  Только  кричал:
"Подождите! Подождите! Не надо!" Это было ужасно. Когда он уже едва  мог
двигаться, здоровый тип схватил  его  за  шею  и  нагнул  над  "олдсом".
Девушка подошла ближе. Я не заметил нож, но  видел,  как  у  нее  локоть
дернулся быстро взад-вперед. Парень в белом  пиджаке  закричал.  Громила
отпустил его, а худой еще раз ударил булыжником. Когда он начал сползать
с машины, блондин отшвырнул его в канаву. Только тогда блондинка  пришла
в себя, села, ее лицо было на свету.  По-моему,  она  не  понимала,  где
находится. Они подошли к  ней.  Говорили  тихо,  поэтому  мы  ничего  не
слышали.  Они  помогли  блондинке  встать.  Она  не  сопротивлялась.  Ей
помогали спортивный парень и  девушка.  Они  посадили  ее  в  "бьюик"  и
закрыли двери. Худой сел за руль. Машина тронулась с места, и когда  они
доехали до следующей гряды, то мчались уже со скоростью семьдесят миль в
час.
   - Что вы сделали после этого?
   - Тут же спустились  и  сели  в  мою  машину.  Я  выехал  на  дорогу,
остановился около канавы. Осветил зажигалкой лицо парня в белом пиджаке,
понял, что он мертв. Я не хотел, чтобы Рути видела его. Иногда  по  этой
дороге машины идут очень редко, через полчаса. Я быстро приехал домой  и
позвонил вам.  Это  было  в  двадцать  пять  минут  десятого.  Затем  мы
вернулись сюда, чтобы встретить вас и все рассказать.
   - Вы не заметили номера на "бьюике"?
   - Нет, шериф. Могу только сказать, что машина не из этого  штата,  но
из какого, не знаю.
   - Хочу поблагодарить тебя, Говард, и тебя, Рут, за помощь следствию.
   Маленькая красная лампочка погасла.
   - Мы можем идти, шериф? - спросил Говард.
   - Да.
   - Я попаду в газеты? - улыбаясь, спросила Рут.
   - Конечно, дорогая, - ответил один из репортеров.
   - Может, ответите еще на пару вопросов, ребята?
   - Конечно, - согласилась девушка.
   Кемп слышал, как один журналист сказал:
   - Ал, неплохо сказано:  "собачья  стая".  Только  "волчья  стая"  мне
больше нравится! Преступление "Волчьей стаи".
   - Это третье убийство на счету "Волчьей стаи", если это те же самые.
   - Что ты имеешь в виду "если"? Все сходится. Ал. Усвальд, Нашвилл, та
же самая компания. Завтра, дружище, пресса, радио и телевидение будут...
   Голос репортера затих в летней ночи, Кемп ускорил шаг, чтобы  догнать
Тосса и Рэзонера.
   Тосс говорил:
   -  ...может  также  попыжиться,  пока  у  него  есть  шанс.  ФБР  уже
занимается ими. Но, пока он главный, старому Гусу лучше  не  оступаться,
иначе с него сдерут кожу. Кемп? Поехали в город. Садитесь.
   Он опять сидел между полицейскими. Водитель развернулся. Даллас  Кемп
чувствовал, что его тело словно одеревенело.
   - Эти люди... они забрали Хелен.
   - И деньги, Кемп.
   - Что вы собираетесь делать?
   - Попытаемся задержать их. Главный фокус, как их найти?
   -  Я  слышал  репортеров.  Они  говорили,  что  будто  этих  людей...
разыскивают за другие дела.
   Рэзонер внезапно невесело рассмеялся.
   - За другие убийства. Вы что, не читаете газет?
   - Я...я что-то не припоминаю. На Юго-Западе?
   - В Техасе, затем в Теннеси и теперь здесь, - объяснил капитан Тосс.
   - Если до сегодняшнего вечера они еще  не  являлись  самыми  опасными
преступниками в Штатах, то теперь они ими стали. Трое мужчин и  девушка.
И мы их еще не знаем. Сегодня вечером нам  очень  повезло  -  свидетели,
приметы.
   - Не понимаю, - произнес Кемп. - Что эти  люди  делают?  Почему?  Кто
они?
   - Эти ребята усложняют нашу жизнь, - ответил Тосс. - В  их  действиях
отсутствуют смысл и логика. Может, они откуда-то  выскочили  и  внезапно
решили начать войну с обществом. Я не знаю мотивов. Готов держать  пари,
что они и сами этого не знают. Они не грабят, а "резвятся" и постараются
принести как можно больше вреда. Если они будут  действовать  хитро,  то
сумеют натворить немало, прежде чем их поймают... В этом я уверен на все
двести процентов. Никто не знает, где и когда они снова объявятся.  Судя
по всему, движутся они на северо-восток. Вчера  их  разыскивала  полиция
восьми штатов.
   -  Наверное,  мне  следует...  рассказать  все  родителям  Хелен,   -
пробормотал Кемп.
   - Не беспокойтесь, - успокоил его Рэзонер.
   - Что вы хотите сказать?
   - В "олдсе" нашли ее сумочку с документами. Гус не дурак,  он  знает,
кто такие Вистеры. Первым делом он  послал  к  ним  своего  помощника  и
ничего не сообщил прессе. Потом появится на сцене со стадом газетчиков и
выжмет из ситуации все, что возможно.
   - А вдруг она сильно ударилась? - с тревогой спросил Даллас Кемп.
   - Единственное, что вы и ее родители можете сделать, - это молиться.
   Они отправились в управление. Капитан Тосс хотел немедленно  доложить
шефу полиции. Кемп больше не был им нужен. Он сел в свою машину и поехал
к Вистерам. По дороге включил новости местной радиостанции:
   - ...убили Арнольда Крауна, владельца местной заправочной станции,  и
похитили его знакомую, мисс Хелен Вистер, единственную дочь известной  в
Монро семьи. Убийство и похищение произошли на пустынном участке  813-го
шоссе, примерно в десяти милях  к  востоку  от  города  около  девяти  с
четвертью вечера. Преступление совершили трое мужчин  и  женщина.  Шериф
Густав Карби заявил, что вне всяких сомнений это та же четверка, которая
в прошлый вторник убила продавца около Увальда  и  совершила  вчера  еще
одно убийство поблизости от Нашвилла. На дорогах выставлены  полицейские
патрули. Ожидается, что четверо преступников заперты в районе...
   Кемп выключил радио. От ровного голоса диктора происшедшее  не  могло
стать реальнее. В  этом  кошмаре  присутствовало  безликое  зло  молнии,
ударившей в Хелен. Жизнь без нее для Далласа Кемпа теряла всякий  смысл.
Какая чудовищная несправедливость! Такие люди должны существовать только
в книгах. Они не имеют права вторгаться в нашу жизнь и  отнимать  у  нас
самое дорогое!  Они  с  Хелен  так  здорово  все  задумали!  До  свадьбы
оставалось всего девятнадцать дней. Даллас уже заказал билеты в Мехико и
номер в "Хилтон-Континентале". Нет, не может  быть!  Все  это  кошмарный
сон!
   Когда он приедет к Вистерам, Хелен будет ждать его дома.
   Перед домом Вистеров стояли машины. Кемп увидел искаженное горем лицо
Джейн Вистер. По ее щекам градом катились  слезы,  Мать  Хелен  внезапно
состарилась - она выглядела так, словно ей было 70 лет.
 
Глава 6 
 
ДНЕВНИК ДОМА СМЕРТИ 
 
   В Ларедо уже стояла жара. Джон и Кэти Пинелли вели  себя  чрезвычайно
вежливо по отношению друг к другу и ко мне. Как я уже сказал, мы пробыли
в этом городке полтора дня. Можно было и не останавливаться в Ларедо так
долго. Я еще раз тщательно проверил черный "крайслер".  Для  того  чтобы
Кэти могла достать легкую одежду, пришлось разгрузить и вновь  загрузить
весь багаж.
   Ее вкусы в одежде были странными. В Нью-Йорке  Кэти  носила  дорогие,
солидные туалеты. Но в дороге, по мере того,  как  она  становилась  все
более непринужденной, ее пристрастия менялись. Может, сказывались  годы,
проведенные в Голливуде. А может быть,  одежда,  которую  она  носила  в
Ларедо, служила каким-то непонятным для меня наказанием  Джона  Пинелли.
Что-то у них сломалось, и сломалось окончательно. Я чувствовал,  что  их
отношения никогда  не  станут  прежними.  Этот  разлом  изменил  и  цель
поездки, и все остальное. Наше путешествие стало совсем  другим,  словно
мы забыли, куда и зачем едем.
   Когда Кэти собралась заняться покупками в центре Ларедо,  я  подумал,
что мне  предстоит  стать  свидетелем  веселого  зрелища.  На  ней  были
желтоватого цвета шорты в обтяжку и желтая  шелковая  кофта  с  длинными
рукавами и китайским воротником. На голове белая соломенная шляпа, как у
кули, на руках белые перчатки, а на ногах красные туфли на шпильках. Еще
Кэти надела солнцезащитные очки в красной оправе. Говорю вам, когда  она
вышла из машины, она произвела эффект  разорвавшейся  бомбы.  Челюсти  у
обывателей отвисли, а шеи вытягивались, когда она,  не  обращая  на  них
никакого внимания, шла мимо. Не знаю, что  она  хотела  доказать,  и  не
думаю, что ей удалось бы  доказать  что-то.  Как  бы  там  ни  было,  ее
маленькие ножки были великолепны, и ни одна женщина не могла  похвастать
такой походкой.
   В машине было жарко. Я решил подождать  в  тени.  Кэти  отсутствовала
почти час, и когда вышла из магазина, я  сразу  увидел  ее.  Кэти  несла
пакет, завернутый в серебряную бумагу. Она шла ко  мне,  очаровательная,
словно куколка, покачивая бедрами. Я улыбнулся, но Кэти не  ответила  на
улыбку. Когда я открыл для нее дверцу машины, она сняла  очки.  На  меня
смотрели глаза женщины, которой исполнилось десять тысяч лет.
   - Купили что-нибудь хорошее? - спросил я.
   - Что за вонючий, жаркий город!  Пока  я  не  умерла,  отвезите  меня
домой, Стассен.
   По дороге я не нашел темы для разговора. Утром  мы  выехали  довольно
рано. Кажется, к половине десятого уже позавтракали  и  переехали  через
реку. На таможне пришлось разгрузить багаж и внести все вовнутрь,  затем
вынести все чемоданы и опять загрузить их в машину. Ни Кэти, ни  ее  муж
лаже пальцем не пошевелили, чтобы помочь мне.
   Итак,  я  включил  кондиционер,  и  мы  устремились   по   коричневой
мексиканской  земле  к  Мехико.  Мотор  ровно   урчал,   машина   плавно
покачивалась и мы  словно  дрейфовали  в  молчаливой  прохладе.  Стрелка
спидометра стояла на 70. Мир за окнами был похож на плохо  снятый  серый
немой кинофильм. Джон Пинелли дремал на заднем  сиденье.  На  Кэти  были
желтовато-зеленые шорты, золотые сандалии,  блузка  в  зеленую  с  белой
полоску и очень темные  очки  в  зеленой  оправе.  На  ее  ноги  попадал
холодный воздух из кондиционера, по-моему, поэтому она поставила  их  на
сиденье и повернула колени ко мне. Упоминал ли я раньше  о  руках  Кэти?
Это крестьянские руки с широкими толстыми ладонями и короткими пальцами.
Руки были  мягкими  и  холеными,  но  никакой  уход  не  мог  скрыть  их
простецкой формы. Очень длинные, изогнутые ногти мало в  этом  помогали.
Но вы обращали на это внимание, только пристально вглядевшись. Стопы ног
тоже были широкими и отекшими.
   Не знаю, что в то утро происходило в голове Кэти, но в машине повисла
почти осязаемая ненависть. Кроме  ненависти,  тут  еще  витала  какая-то
болезнь. Эта болезнь засела в голове Кэти, и она заразила ею меня.  Кэти
передала мне часть того, что мир сделал с ней.
   Я вел машину. В 10.10 мои руки крепко держали  баранку.  Внезапно  ее
маленькая пухлая ручка прокралась своими толстыми пальцами на мое правое
бедро, словно большое мягкое насекомое.
 
*** 
 
   Я перестал описывать  эту  сцену.  Нужно  время,  чтобы  обдумать  ее
самому. Наверное, смешно, что я уйду из жизни, так и не  поняв,  что  же
тогда произошло. Да, я учился в колледже. Я изучал различные философские
школы, постигал усилия человека понять себя в окружающем мире. На  одной
чаше весов расположились те, кто  говорит,  что  мы  продукт  химических
реакций, а то, что мы называем мыслью, - полностью очищенные  инстинкты.
На другой чаше - теория, что человек создан по подобию  Бога  и  поэтому
божествен.  Индивид  -  результат  наследственности,  окружения  и   еще
чего-то.
   Я тоже думал об этом,  выступал  на  семинарах  и  собраниях.  Но  до
последних нескольких недель эти мысли носили отвлеченный  характер.  Что
такое "я"? У меня есть имя - Кирби  Палмер  Стассен  (назовите  мое  имя
много раз, и эти слова станут бессмысленными). Имя - ненадежный ярлык  и
плохое средство самовыражения. Я существовал, я двигался  во  времени  и
пространстве без всяких мыслей. Не я вошел в мир, а мир -  в  меня.  Мои
чувства, голова и эмоции - все было примитивно просто.
   За последний гол жизни я совершил преступления против  общества.  Но,
хотя преступления совершены  мной,  точнее  было  бы  сказано,  что  они
случились со мной. Я видел, как действуют на маленькой, ярко  освещенной
сцене раскрашенные фигурки, дергающиеся на ниточках и  издающие  нелепые
звуки. То, что называется "я", играет  на  сцене  в  каждом  действии  -
главное действующее лицо этой бессмысленной драмы.
   Пока я думал над этим, принесли обед. Я был голоден,  я  ел.  В  этом
смысле  "я"  -  организм,  превращающий  пищу  в   энергию   посредством
заглатывания,  разжевывания  и  химических  реакций.  Другое  "я"  спит,
восстанавливает силы. Третье "я" спало с женщинами и говорило с  великой
уверенностью о вечности. Сознание запечатлевало миллион миллионов вещей.
Память - игрушечный экскаватор, который копает наугад и выносит в  ковше
не более десяти процентов того, что там должно быть.
   Большинство людей быстро прекращают искать ответ  на  загадку  своего
существования. У них начинает болеть голова. Они отправляются  играть  в
мужские игры, с рвением гоняются за долларами, сидят в клубе и  тянут  к
себе все, что можно. Если их заставить задуматься о себе  по-настоящему,
они скажут, что самокопание - бессмысленное дело, занятие для дураков.
   Мне не дали достаточно времени для разрешения больших загадок,  но  я
могу забавляться малыми. После моего, извините за выражение,  участия  а
деятельности "Волчьей стаи" кажется  очень  странным,  что  я  испытываю
отвращение, описывая то, что Кэти Китс  сделала  со  мной.  Ну  скажите,
какая разница, если я испишу несколько листов  бумаги  непристойностями?
Ведь меня все равно пристегнут ремнями и убьют током. Я не могу подробно
описывать  то,  что  произошло  после  пересечения  границы.  Во  многих
отношениях я  жеманный,  не  в  меру  щепетильный  человек.  Убийца,  но
щепетильный.
   Она дрессировала  меня,  как  зверя  в  цирке,  при  этом  с  меньшим
уважением, чем оказывают животным. Почувствовав ее руку, я автоматически
накрыл ее своей. Кэти отдернула руку. Урок первый - руку нельзя трогать.
Урок второй -  нельзя  смотреть  на  нее  даже  долю  секунды.  Ее  губы
неподвижны, на лице отсутствует  всякое  выражение,  глаза  невидимы  за
темными стеклами очков. Урок третий - ошибки при вождении не позволены.
   Помню, я смотрел далеко вперед, туда, где дорога плавится в воздушных
потоках. Я попытался освободиться от  телесных  ощущений.  Я  знал,  как
можно ее остановить, но, находясь в плену болезненного  очарования,  был
бессилен что-то сделать. Я твердил себе, что она делает глупые, детские,
грязные вещи. Кэти повернулась, чтобы  смотреть  прямо  в  лицо  спящему
мужу.  Я  перепугался.  Я  чувствовал  себя  ребенком,  которого  купает
испорченная нянька. Я почти ощущал, как что-то невыразимое  рождается  в
ее сознании. Я оказался рядом  с  незнакомыми  людьми,  которых  не  мог
понять. Я думал, что на  следующей  остановке  брошу  их  и  они  больше
никогда не встретят меня. Видит Бог, я хотел,  чтобы  моя  решимость  не
ослабла.
   На убаюкивающей скорости в 70  миль  в  час  машина  скользила  через
выгоревший, как на передержанной пленке, пейзаж.
   Отодвинувшись как можно дальше от меня, Кэти свернулась  в  клубок  и
заснула, положив голову на маленькую малиновую подушечку.  Джон  Пинелли
проснулся,  откашлялся  и  спросил,  где  мы  находимся.  Дрессированное
животное Кирби ответило голосом слуги.
   Новые мотели в Мексике позволяют американскому туристу покидать  свою
страну с уверенностью, что ему не придется  привыкать  к  чужому  образу
жизни. Его успокаивает та же самая банальная "смелая" архитектура, те же
самые большие асфальтированные автостоянки, смесители, пружинные замки и
ковры во всю стену. Если не смотреть  из  окна  мотеля,  не  испытываешь
тоски от вида обожженных гор, перегруженных осликов и  коричневых  босых
genie .
   В самом свежем путеводите