Вы знаете, он уже был на волоске. Я держал его здесь, он пришел в конце
августа, кажется, с добрыми намерениями, чтобы освоить хорошую профессию, но
вместо этого... - Клементе держал  в  руках  промасленную  тряпку:  это  был
крупный мужчина с каштановыми усами и мощными  плечами,  аккуратная  светлая
спецовка выглядела на нем щеголевато.
   - У вас, синьор Аббатанджело, есть  также  кинотеатр,  если  я  правильно
понял, - улыбнулся ему Амброзио. - Дома у сестры Гаспаре мы  видели  актеров
Голливуда в рамках.
   - Да, это отец Симоны. Страстный поклонник кино. Как и я. У меня есть все
кассеты черно-белых фильмов, от "Случилась ночь".
   - Поэтому у вас и свой кинотеатр, - заметила Надя.
   - Только в том зале, которым я владею, не показывают фильмы Франка Капры,
- хитро усмехнулся он, - а совсем другие ленты. Думаю, что скоро я брошу это
дело.
   - Гараж?
   - Нет. Сегодняшние сопляки предпочитают смотреть порнографию у себя дома,
на видеокассетах. Время электроники.  Некоторые  из  моих  акционеров  хотят
создать фирму, совместно с китайцами...
   - С китайцами?
   - Только с Тайваня...
   - Понятно, - ответил Амброзио, огляделся вокруг и заметил белый  открытый
"роллс-ройс".
   - Машина  шейхов,  -  перехватил  его  взгляд  Клементе  Аббатанджело.  -
Принадлежит одному довольно экстравагантному клиенту. Он  купил  эту  тачку,
чтобы производить впечатление на женщин. Кстати, машины хоть  и  знаменитые,
но что до поломок.., им нужно обслуживание по годовому  абонементу.  Все  на
электронике, но достаточно мелочи, какого-то контакта - и  будь  здоров!  Не
откроешь даже багажника.
   Он подошел к мощной машине, погладил крылатую фигурку на радиаторе.
   - Знаете что, комиссар? Когда едешь в такой  машине,  как  эта,  теряется
чувство реальности. Чувствуешь себя.., как бы вам сказать... - выше  простых
смертных.
   - А вы часто ездите на таких? - спросила молодая инспекторша.
   Аббатанджело на мгновение растерялся, и от Амброзио это  не  ускользнуло,
но тут же справился с собой и улыбнулся девушке.
   - Только когда пробую. Объеду вокруг дома и назад.
   - Мне рассказывали, что двойное "р" на радиаторе появилось в знак  траура
по поводу смерти синьора Ройса много лет назад, - сказал Амброзио.
   - В самом деле? Я этого не знал, - удивился Аббатанджело и добавил:
   - Я не сам их ремонтирую, представьте, я даже не знаю, с какого конца  за
них взяться, а потом.., англичане  все  делают  наоборот.  Но  у  меня  есть
механик, который работает у импортера рейсов, он приходит ко мне по субботам
или по воскресеньям.
   - А может, и по вечерам после ужина? - подсказал Амброзио.
   - Иногда и по вечерам.
   - Мы начали расследование убийства Гаспаре. Если бы у меня была  зацепка,
хоть что-нибудь, какая-то мелочь, за которую можно... - Амброзио,  казалось,
колебался. - Мы должны искать в кругу его друзей или знакомых, особенно тех,
с которыми он встречался после ареста.
   - Может, он занимался и наркотиками? - спросила Надя.
   - Не думаю, - ответил Аббатанджело, - Симона мне рассказала  бы.  Были  у
него глупости с машинами, это верно, но практически ничего серьезного за ним
не числилось.
   - Может, он допустил какую-то ошибку или оскорбил кого-то? И  тогда...  -
Надя наставила указательный палец на хозяина гаража, который шутливо  поднял
руки вверх.
   - Нет, синьорина, я вам говорю, Гаспаре не смог бы  напугать  и  ребенка.
Нет, нет, - покачал он большой головой, уверенный в себе.
   - И тем не менее ему прострелили череп и едва не отправили  на  тот  свет
его друга. Вы знали его?
   - Кого, Монашка? Скорее всего это он, чокнутый, и устроил заваруху.
   - Когда мы пришли, вы уже знали о случившемся. Кто вам рассказал?
   - Симона, сегодня утром. Она просила заменить ее на пару дней. Хотя я уже
слышал эту новость по радио. Я всегда слушаю известия в восемь часов.
   - Может, Монашек выкарабкается  и  расскажет  нам  что-нибудь,  -  сказал
Амброзио. Ему вдруг  вспомнилась  одна  деталь:  друга  убитого  в  больнице
охранял всего один агент, а нужно бы поставить по крайней мере двоих.
   - Вы разрешите мне позвонить?
   Через час они уже ехали к Мемориальному кладбищу.
   Надя села за руль и попросила, чтобы комиссар обращался к ней на ты,  как
к инспектору Де Луке. Амброзио кивнул, хотя в таких случаях чувствовал  себя
немного неудобно.
   Шел дождь. Поток машин в предвечерний час был таким плотным,  что  иногда
казалось,  из   него   невозможно   выбраться.   Зажженные   фары,   вспышки
стоп-сигналов, красные и зеленые огни светофоров, вой  клаксонов,  ритмичное
движение щеток стеклоочистителей будили у Амброзио  чувство  нестабильности,
какой-то тоски, которая портила настроение.
   - Ты никогда не была на кладбище?
   - Была когда-то, комиссар. Еще девочкой. На  похоронах  нашего  директора
школы.
   - Мы когда-нибудь туда пойдем, - Он заметил, что фраза прозвучала  как-то
двусмысленно, даже зловеще, улыбнулся девушке, прикурил сигарету и добавил:
   - Я имею в виду прогулку.
   Они оставили машину  и  неторопливо  пошли  по  улице  Мессина.  Амброзио
дотронулся рукой до спинки скамейки, где был найден труп.
   Мусорный ящик, под которым лежал раненый, отодвинули  метров  на  десять.
Никто не мог представить, проходя здесь, что  всего  четырнадцать-пятнадцать
часов назад среди этих грязных газонов, под этими голыми деревьями совершено
убийство и только малости не хватило, чтобы трупов оказалось два.
   - Если повернуть за угол, окажешься рядом с кладбищем.  С  одной  стороны
кирпичная стена, - Амброзио поднял глаза на  указатель:  "На  улицу  Галилео
Феррари", - а с другой пустырь. Что ты хочешь, чтобы  в  темноте,  ночью,  в
таком месте ничего не случалось? Целый район стал настоящей клоакой.
   - А как было раньше?
   - Проституток всегда хватало.  Было  несколько  автомобилей,  но  никаких
маскарадов. Это были женщины настоящие. Теперь машины приезжают десятками, с
потушенными фарами, останавливаются на темном тротуаре, "голубые" уединяются
с клиентами, а в нишах на этих стенах дрожат огоньки свечей  у  мемориальных
досок. Могилы в пяти-шести метрах от машин, превращенных в бордели.
   - Эти двое приходили сюда прошлой ночью.
   - Не исключено, что  их  могли  привлечь  брошенные  автомобили.  У  меня
впечатление, что эта история закручена в  хороший  узел,  который  предстоит
развязать. Нужно решить два вопроса: проверить, связаны ли  эти  двое,  и  в
какой мере, с наркотиками. И  второе:  кража  автомобилей.  Есть  кто-то,  и
Аддамьяно должен был его хорошо знать, кому сбывались краденые машины.
   Надя достала блокнот и сделала какие-то пометки.
   - Мы должны поговорить с его адвокатом. Должен  был  он  иметь  адвоката?
Кроме помады и кошелька, что у тебя там еще в сумочке?
   - Табельная "беретта". - Надя открыла дверцу "дельты" для него,  села  на
место водителя. Дождь кончился. - Могу я спросить вас,  какие  деревья  там,
вокруг Мемориального?
   -  Кипарисовые  тополя,  -  ответил  Амброзио.  -  Что  тебе   про   меня
рассказали?
   - Что вы знаете названия всех деревьев Милана.
   - Они достигают высоты до сорока метров.
   - Я пыталась узнать, кто нам сообщил этой ночью о стрельбе.
   - Анонимный звонок, думаю.
   - Да, комиссар. Звонила женщина. Не назвалась.
   - Знаешь, что за неделя нынче?
   - Неделя карнавала.
   - Вот почему все говорят, что выстрелы, даже если их  слышали,  принимали
за хлопушки праздничных петард.
   - Люди не хотят осложнений.
   - И все-таки кто, по-твоему, мог звонить?
   - Женщина, которая живет в доме напротив сквера. Она была напугана, - так
сказал полицейский, принявший сообщение.
   - Я приехал в два с четвертью,  через  двадцать  минут  после  того,  как
патруль обнаружил трупы. Выходит, выстрелы раздались где-то в час  тридцать.
Значит, наша таинственная свидетельница должна была видеть что-то через одно
из окон, которые выходят на улицу. Остается пустяк - найти ее.
   - Пошлем кого-нибудь опросить тамошних жителей?
   - Уже сделано. Хочешь поспорить, что ничего из этого не выйдет?
   - Думаю, что выиграю я.
   -  Инспектор  Де  Лука  завтра  пойдет  в  Сан  Витторе,  где   Аддамьяно
проходил.., практику. Послушаем, какой нарисуют нам портретик этого любителя
машин.
   - Между хозяином гаража и девушкой из кинотеатра близкие отношения?
   - Вполне вероятно. Что ты думаешь о матери Монашка?
   - Несчастная женщина с безалаберным сыном и мужем-вором.
   Они замолчали, в хаосе машин  лучше  глядеть  в  оба.  Безлюдные  заводы,
длинные склады с разбитыми стеклами, ржавые ворота, старые, ненужные  теперь
трамвайные рельсы, залитые во многих местах  лужами,  машины  на  тротуарах,
накрытые выцветшими чехлами... Тоска зеленая. Забастовка городских дворников
завершала неприглядную картину.
   - Мне хотелось бы побывать в Берне, - сказал комиссар.
   - А что там особенного?
   - Он чистый. Даже слишком.
   Кабинет Амброзио не был похож на другие кабинеты квестуры: уже  освещение
производило впечатление, что находишься в  салоне.  Кроме  того,  на  стенах
висели, не считая большого плана города, несколько  литографий  Кассинари  и
Гвиди.
   Комиссар их  рассматривал  иногда:  обнаженная  девушка  с  запутанной  в
волосах красной луной и церковь Сан Джорджио, между Джудэккой и площадью Сан
Марко, как мираж среди лагуны.
   Вокруг него сидели инспекторы.
   - Как вы думаете, что общего между двумя балбесами?
   - Жили на одной улице, были знакомы с детства, оба без постоянной  работы
и оба побывали в тюрьме, - перечислил Де Лука.
   Джулиани,  высокий  крупный  парень  с  рассеянным  взглядом,  работал  с
экспертами.
   - Заключение сделают завтра,  но  профессор  Сальенти  сказал,  что  дуло
пистолета было в нескольких сантиметрах от головы парня.
   - Ясно. Что еще?
   - То, что Торресанто считал себя спасителем  заблудших  душ,  наводит  на
размышления. - Надя Широ заглянула в свой блокнот.
   - Ты хочешь сказать, что Монашек вел себя с женщинами вежливо, мягко, как
священники во времена его детства. Это ты хочешь сказать?
   - Да, комиссар. Каждую ночь из пригорода, из провинции  в  дискотеки,  на
танцплощадки приезжают десятки девушек. Поговорив с ними, можно  узнать  про
их дружков, вкусы, привычки, деньги... Танцуют,  выпивают,  входят  в  круг,
становятся своими, а потом...
   - Пока все танцуют, - подхватил Джулиани,  -  можно  свистнуть  машину  и
исчезнуть. Надя покачала головой.
   - По-моему, Монашек оставался  на  месте.  Аддамьяно  отгонял  машину  за
квартал-два и возвращался в дискотеку. Чтобы всем показаться.
   - У тебя голова, девочка, - похвалил Надю Де Лука.
   - Если парень выживет, мы узнаем, какую роль он играл в этой.., фирме.  -
Амброзио побарабанил пальцами по столу. - Версия, мне  кажется,  допустимая.
Однако вместо морского порта мы нашли их у Мемориального кладбища. Почему? К
тому  же  автоугонщиков  обычно  не  подстреливают,  как  фазанов:   слишком
несоизмеримы вина и наказание.
   - Я знаю одно.  На  Центральном  вокзале  они  поделили  площадь:  налево
бразильцы и колумбийцы, в центре африканцы, которые используют "лошадок"  из
местных, даже одиннадцатилетних девочек, а справа цыгане и югославы, которые
чистят чемоданы, особенно японские. - Де Лука казался профессором географии,
читающим лекцию студентам. - Таким образом,  если  бы  случай  произошел  на
Центральном, мы имели бы информации  больше.  А  на  Мемориальном  -  только
проституция. Конечно, есть там и другое, но это не  главное.  Вы  понимаете?
По-моему, эти двое оказались в окрестностях кладбища случайно,  скажем,  они
были свободны. Кто-то их выследил и уложил, потому что ненавидел. У них были
при себе деньги?
   - Несколько бумажек по  десять  тысяч  у  убитого  и  какая-то  мелочь  у
другого.
   - А что я вам говорил?
   Телефон отвлек Амброзио. Он коротко отвечал собеседнику,  кивал  головой.
Затем стал рисовать треугольнички, один над другим, в  тетради,  лежавшей  у
него на столе.
   - Парень еще жив. Никаких наркотиков, как утверждает хирург.
   - А если эти двое увидели что-то такое, что не должны были видеть?
   - Меня поразила одна деталь,  -  заметил  Амброзио.  -  Я  не  могу  пока
разобраться, осмыслить ее роль, но чувствую, что кое-что в ней есть.
   Его слушали в тишине.
   - Это заметил и Де Лука.
   - И что это такое? - спросила Надя Широ.
   - Цветная ленточка. Из тех, что молодежь носит на голове, на лбу.
   - Она была на убитом?
   - Нет. Ленточка валялась на земле, в трех метрах от трупа. Как  будто  ее
кто-то сорвал и бросил в мусор.

Глава 2

   Что-то связывало две  смерти  -  Гаспаре  Аддамьяно  и  Антонио  Армадио,
убитого неделю спустя. Другими были место и время,  но  события  развивались
почти  одинаково:  два  выстрела  в  голову  с  близкого  расстояния,  лицо,
обезображенное выходом глазного яблока. Юноша рухнул на землю под деревом, в
конце улицы Таджура,  застроенной  четырехэтажными  домами,  отделенными  от
проезжей части изгородью и двумя рядами акаций.
   В тот раз, однако, уже на следующий день появился  свидетель,  пенсионер,
имя  которого  полиция  держала  в  секрете.  Согласно  его  показаниям,   в
понедельник около двадцати трех часов он, как  всегда,  повел  свою  собаку,
таксу, на прогулку на бульвар Эфиопия. На углу улицы Толстого он услышал два
выстрела,  один  за  другим,  а  затем,  какую-то  минуту   спустя,   увидел
мотоциклиста, который на большой  скорости  пронесся  мимо  него  в  сторону
окружной дороги.
   - В нескольких метрах от меня, - уточнил он.  -  На  заднем  сиденье  был
другой, одетый в черное, но я не смог разглядеть его. В робах и  касках  они
все похожи.
   - Увидев мотоциклиста, что вы сделали? - спросил Амброзио.
   - Пошел домой. Уже хотелось спать.
   - А почему вы решили поговорить со мной?
   - Как почему? Утром на улице Таджура нашли труп, и никто ничего не  знал,
никто ничего не слышал... Там были патрули,  полиция,  карабинеры.  Я  видел
вас, комиссар. Я вас знаю, часто  встречал  фотографии  в  газетах,  поэтому
подумал, что могу быть полезным.
   - Спасибо. Но почему вы уверены, что человек на мотоцикле стрелял в  того
парня?
   - Я же вам объясняю! Мотоцикл выехал с улицы Таджура. А улица Таджура  не
проезжая, она кончается совсем близко. Там зеленый забор. Несколько  месяцев
назад вместо забора была сетка и заросли  сорняков.  Я  часто  хожу  туда  с
собакой.
   - Дерево, под которым мы нашли труп, вы замечали?
   - Это яблоня. Когда-то, должно быть, тут были огороды.
   - Люди, с которыми мы говорили, утверждают, что во  время  выстрелов  они
сидели у телевизоров или спали. Некоторые говорят, что шел дождь.
   - В момент, когда раздались выстрелы, дождя не было, я мог бы  поклясться
в этом,  комиссар.  -  У  старика  был  острый  нос,  густые,  сросшиеся  на
переносице брови, седые, аккуратно подстриженные усы.
   - Чем вы занимались перед пенсией?
   - Тем  же,  чем  и  сейчас,  но  теперь  я  делаю  это  для  собственного
удовольствия. Подстригаю собак и немножко даже лечу. Я разбираюсь в животных
и даю добрые советы.  Иногда  рекомендую  настоящего  ветеринара,  если  это
необходимо. - Старик засмеялся, ему показалось, что он удачно пошутил.
   Антонио Армадио было двадцать семь лет, он  был  знаком  полиции  нравов,
которая несколько раз его задерживала, последний раз  -  минувшим  летом  во
время облавы в парке Семпьона. В полиции  парня  считали  неизлечимым,  были
уверены, что он получал плату за интимные услуги от других гомосексуалистов.
Приобщившись несколько  лет  назад  к  наркотикам,  он  медленно,  но  верно
опускался на самое дно. Согласно документам, Антонио жил с  сестрой  Амалией
Армадио по улице Веспри Сичилиани, напротив начальной школы.
   - Он, конечно, не святой, -  согласилась  сестра,  владелица  находящейся
поблизости, за углом, мясной лавки. - Но Антонио, до того как его втянули  в
грязные дела, был неплохим парнем, поверьте мне. Потом.., потом я  сама  его
убила бы, не было сил терпеть. Иногда не знаешь, куда себя  деть,  никто  не
знает, какую тревогу, боль, бешенство испытываешь.., поверите? Перед тем как
умерла наша мать, он у  нее  выманил  все  сбережения.  Все,  до  последнего
чентезимо. И все потратил на  наркотики.  Трудно  представить.  Перед  Новым
годом она умерла.
   - Чем она болела?
   - Медики признали рак легкого; но она ведь никогда в жизни не курила! Это
Антонио, проклятый, довел ее до могилы. Это  он  виноват,  и  еще  осмелился
заявить, что намерен вернуться сюда. Когда у матери не осталось ни лиры, она
начала худеть, отказывалась от еды. Спала днем, а ночью...
   - А что Антонио?
   - Когда мама заболела, я его выгнала из дома, вызывала даже  карабинеров.
Он поселился с  одним  бродягой.  Мне  говорили,  что  они  околачивались  в
каком-то подвале, около Баджини. В грязном погребе, подумайте.
   Женщина говорила и говорила, как будто наконец нашла кого-то,  кто  готов
ее выслушать. Амброзио тем временем представлял  лицо  молодого  человека  с
длинными волосами, мокрыми от  дождя,  обезображенное  пулями,  видел  почти
прозрачные руки в кровоподтеках и пятнах, темный плащ - снятый  и  брошенный
на мостовую, он казался мусорным мешком.
   Не так легко было найти приятеля Антонио Армадио, но наконец  отыскали  и
его. Лука Деранте, сорока двух  лет,  жил  нищенством,  мелкими  кражами,  -
типичный бродяга. В подвале, где он пристроился и  который  принадлежал  его
дальнему родственнику, стояли два топчана, старый комод, два стула. Не  было
электричества, только керосиновая лампа. Из подвала коридор вел  в  комнату,
служившую когда-то магазинчиком, там была чугунная раковина.
   Полиция ждала его два дня, пока однажды ночью он не забрался в свою нору,
где инспектор Де Лука и выловил его.
   На следующее утро Амброзио  смог  допросить  Деранте.  Небольшого  роста,
густая борода с проседью, седина на висках, красный нос  запойного  пьяницы.
Устойчивый  запах  казарменного  супа  -  запах  нищеты.  На  нем  был  плащ
оливкового цвета с погончиками и  поясом,  должно  быть,  с  человека  более
крупного и высокого, плащ был ему почти по щиколотки, рукава закатаны.
   Глаза ясные, почти детские, выдавали мягкий  нрав;  в  разговоре  Деранте
употреблял выражения, необычные для бродяги.
   - Вы были знакомы с молодым Армадио? Антонио Армадио. Мы узнали,  что  он
жил у вас. Вы слышали, что он убит? - спросил комиссар.
   Деранте утвердительно  покачал  головой  вверх-вниз:  какая  беда,  какое
несчастье! Наконец, подняв вверх  указательный  палец,  пробормотал  низким,
довольно приятным, даже интеллигентным голосом:
   - Я всегда говорил ему, что он плохо кончит.
   - Вы давали парню хорошие советы.
   - Еще бы!
   - Однако вы, наверное, понимаете, что не можете служить примером? Вам  не
кажется?
   Амброзио умел добавить в разговор нужную дозу печали, упрека, сочувствия,
чтобы не обидеть собеседника. Лука Деранте снова покачал головой: нет,  нет,
казалось, соглашался он, нет, я далеко  не  образец.  Однако  я  никогда  не
кололся этой мерзостью, как бедняга Антонио.
   - Как и когда вы с ним познакомились?
   - Около книжного киоска, в Порта Венеция. Он подарил мне новый журнал. Вы
никогда не слышали про остров Оак? Нет? О нем никто не знает, однако  двести
лет назад трое молодых людей на этом необитаемом острове обнаружили странный
колодец, и когда постепенно стали спускаться вглубь,  они  увидели  каменные
плиты с таинственными надписями и две длинные галереи...
   - Он подарил вам журнал, а вы предложили ему жилье?
   - Эти галереи вели в потайную  комнату.  Да,  я  разрешил  ему  спать  на
топчане рядом со мной. У него не было  пристанища,  сестра  выгнала  его,  и
поступила плохо. На  острове,  как  утверждает  большинство  исследователей,
должны находиться сокровища капитана Кидда... Антонио сейчас в морге?
   - Да. А вы  как  проводите  время?