- Когда ищешь, обязательно  открываешь  что-нибудь  новое.  Иконка  Санта
Риты. Кто бы мог подозревать? Альдино  ходил  по  танцплощадкам  и  раздавал
иконки.
   Надя сняла шарф и положила на колени.
   - Комиссар, и что теперь?
   - Черт его знает. Начальство недовольно. Не можем же мы до  бесконечности
затягивать расследование, даже если жертвы  -  далеко  не  самые  образцовые
граждане.
   - Вы собирались попросить ордер на  обыск  в  домах  Капитана  и  синьора
Прандини.
   - Я блефовал. Если кто-то из них захотел  спрятать  пистолет,  найти  его
будет невозможно. Хотя когда-то я нашел один в цветочной вазе на кладбище.
   - Если вы  разрешите,  я  продолжу  наблюдение  у  вазы  с  розочками.  Я
подумала: их ведь могут, уносить не только голодные бродяги, но и тот,  кому
эти цветы колют глаза. Кто  считает  эту  зону  своей.  Как  это  говорится:
подопечная территория. Тогда он воспринимает цветы как своеобразные сигналы,
и это его беспокоит. Не знаю, понятно ли я объясняю.
   - Вполне понятно. Ну что ж, в нашем  положении  пренебрегать  не  следует
даже самой малостью.
   День прошел, как многие другие. Было совещание у  начальника  полиции,  и
Амброзио вышел оттуда угнетенный. Одно дело - чувства, которые испытываешь в
ходе расследования, с подозрениями, что витают вокруг и могут  дать  толчок,
приводящий к ценнейшим результатам. И совсем другое - накачка у  начальника,
который вынужден требовать конкретных результатов как можно скорее.
   Всегда так получалось: необходимость действовать спокойно,  осмотрительно
сталкивалась  со  срочностью,  с  требованием  немедленных   и   неоспоримых
доказательств.  Не  говоря  уже  об   остальном:   магистрате,   репортерах,
экспертах-свидетелях. Амброзио приходилось не только вести расследование, но
и  следить,  чтобы  среди   сотрудников   не   возникали   споры,   зависть,
подсиживания. Люди так чувствительны. "Я тоже похож на  них,  -  говорил  он
себе, - почему они не могут быть такими же..."
   Амброзио вызвал Де Лука, чтобы поручить наблюдение за Капитаном.
   - А если он заметит, что за ним следят?
   - Станет нервничать. Может, сделает ошибочный шаг. Джулиани он поручил не
спускать глаз с Марко Прандини.
   - Будь около дома на улице Капуччини. Если увидит тебя, тем  лучше.  Если
уедет  в  деревню  на  По,  оставь  его  в  покое.  Вечером  доложишь.  Наде
посоветовал;
   - Постарайся  заставить  Ренату  Орландо  рассказать  о  ее  поездках  на
мотоцикле. Вытяни из нее все, что возможно.
   - Я бы с удовольствием расспросила ее о дискотеке на Верфях.
   - Смотри сама. Если  в  ближайшее  время  ничего  не  случится,  вся  моя
прекрасная версия полетит прахом.
   - Однако, если мы его не задержим, наш мститель скоро снова даст  о  себе
знать. Я уверена. Только бы он не сменил оружие.
   - Да, это внесло бы в наши построения изрядную путаницу. Калибр  патронов
- главное, на чем держится расследование. Если бы наша четверка  погибла  от
разного оружия, это воспринялось бы как отдельные эпизоды: двоих подстрелили
около кладбища, одного на улице Таджура, еще одного на Острове. А сейчас они
связаны вместе, газеты пишут об этом постоянно. Организованная  преступность
- вот что опасно, твердят они. Не маньяк-одиночка - а организованная  банда.
Хотя есть ли там банда, я очень сомневаюсь. Все-таки  скорее  это  дело  рук
одиночки, и именно оружие заставляет меня держаться первоначальной версии.
   После полудня небо снова покрылось тучами. К вечеру в квесторию вернулась
Надя. Амброзио читал рапорт о таксисте, которого  избил  хозяин  стоянки  на
улице Ферранте Апорти, о торговке наркотиками, прятавшей героин  в  пеленках
новорожденного младенца. В конце рапорта было  замечание,  которое  комиссар
подчеркнул зеленым карандашом: "Расследование  неполное,  поскольку  с  утра
были закрыты магазины". Это началась забастовка торговцев  в  знак  протеста
против постоянных налетов магрибинцев, турков, нигерийцев и цыган. Как будто
итальянских бандитов не существует, как будто все они превратились в ангелов
с крылышками...
   - Я говорила с Ренатой Орландо,  -  сказала  Надя.  -  В  этом  году  она
пользовалась мотоциклом всего один раз, в начале месяца. Точно день  назвать
не смогла. Начался дождь, она оставила его во дворе, под  навесом,  показала
где.
   - Красивая женщина, ты заметила?
   - Да. Выглядит куда моложе своих лет.
   - Больше она ничего тебе не сказала?
   Он был уверен, что у Нади есть сюрприз, маленький сюрприз для него.
   - Она ходила на могилу Этторе Ринальди.
   - Одна?
   - С Капитаном. Могила вся в цветах. Украшена,  как  рождественская  елка,
сказала она. Кстати, я была также на Центральном вокзале.
   - Мог бы поклясться в этом.
   - Не смогла удержаться.
   - Из-за цветов? Она кивнула.
   - Что в них особенного?
   - Розочки и анемоны. Как на кладбище, так и на вокзале.
   - Рената знает дискотеку на Верфях?
   - Когда я спросила, она посмотрела на  меня  как-то  странно.  Как  будто
обалдела. "Почему вы так на меня смотрите?" - спросила я.  Знаете,  что  она
ответила: "Вам кажется, что я похожа на девицу из дискотеки?"
   - Могла спросить, есть ли у нее в гардеробе юбка с разрезом.  -  Амброзио
потер колючий подбородок.
   - Вы бы ее об этом спросили?
   -  Не  знаю.  Я  никогда  не  знаю  заранее,  что   спрошу,   смотрю   по
обстоятельствам. Де Лука вернулся около семи.
   - Капитан до пяти часов просидел на работе,  в  Милано-Сан-Феличе.  Потом
пошел к своей подруге на Лорентеджо.
   - Он заметил, что ты следишь за ним?
   - Думаю, что да.
   - Почему ты так думаешь?
   - Он сделал мне знак рукой, как будто приветствовал.  Он  возвращался  от
Ренаты Орландо к бульвару Форланики, и я  решил  оставить  его.  -  Де  Лука
казался обеспокоенным. - Нужно было продолжать слежку?
   Вышли на улицу вместе,  все  трое.  Шел  мелкий  дождь,  асфальт  отражал
зеленый свет светофоров, потом окрасился в красный. Они вошли в бар.
   - Завтра снова следить за ним? - спросил Де Лука.
   - - Пока не знаю.
   - Я иду домой, комиссар.
   Амброзио остался с Надей, чтобы выпить по рюмке мартини.
   - У тебя есть машина?
   - Есть.
   - Едешь ужинать?
   - Нет, не хочется.
   Она стояла, засунув руки в карманы пальто, с желтым шарфом вокруг шеи,  с
сумкой на плече.
   - Чао.
   Комиссар поднял воротник плаща - давал о себе знать старый шейный артрит.
Пропустил автобус и направился к подъезду квестуры. Надя окликнула его.
   - Я думала... Может, съездим на вокзал, посмотрим на  эти  цветы.  -  Она
опустила глаза:
   - Неважно, извините. - Казалось, Надя жалела, что не ушла.
   - Что тебя беспокоит? - В машине Амброзио расслабился, откинул голову  на
подголовник сиденья.
   - Сама не пойму. У столба с вазочкой стояли два  араба.  Мне  показалось,
они ругаются, один размахивал руками.
   - В этом районе полно африканцев.
   - Ринальди ограбили и убили возле вокзала. Проклятое место. Вчера там же,
на скамейке, нашли двух мертвых наркоманов.
   - Ну и что? Кроме них, вчера подобрали девчонку,  умершую  в  туалете  на
бензоколонке. Рядом с трупом валялись шприц и пузырек дистиллированной воды.
Один парень поднялся на восьмой этаж, перевалился через перила балкончика  и
бросился вниз, в пустоту. Тоже был наркоман, его много раз  арестовывали  за
кражи. За год количество  смертей  от  наркотиков  удвоилось.  В  морге  мне
рассказали, что уже не подсчитывают трупы умерших от гепатита и  мгновенного
воспаления легких - двух болезней, связанных с употреблением героина.
   Он слушал свой голос, тусклый, монотонный, словно речь шла не о людях,  а
об изношенной обуви, и к горлу начинала подступать тошнота. Но это  была  не
настоящая тошнота - скорее тоска, какая-то обессиливающая боль. Как  укол  в
сердце. Такое у нега у же бывало.
   - Дождь кончился, - сказала Надя.
   Небоскреб возвышался над площадью.
   Ряды освещенных окон на разных этажах вдруг напомнили ему  серый  дом  на
улице  Винкельман,  светлые  волосы  Ренаты,  любовницы  Капитана,   тяжелый
блестящий мотоцикл. Они были в сотне метров от запасного входа  Центрального
вокзала, с западной стороны.
   - Подъезжай медленно к фонарю, как будто ищешь, где припарковаться.
   Движение возле вокзала выглядело менее хаотичным, потоки идущих сплошными
колоннами машин, такси и автобусов подчинялись какому-то единому ритму.
   Все места на стоянке были заняты. Они медленно два раза  объехали  вокруг
сквериков.  Проезжая  мимо  злополучного  фонаря,  Надя  кивнула  в  сторону
вазочки, полной цветов.
   Они постояли на бульваре Дория, потом вернулись. Минут через десять нашли
место напротив фонаря, на другой стороне улицы.
   - Тут можно наблюдать, как в лямочную скважину, - заметил Амброзио.
   Несколько капель дождя упало на стекло машины.  Комиссар  потер  затылок,
потушил в пепельнице сигарету и поднял стекло.
   - В какое время приходят поезда из Турина?
   - Один скорый, в двадцать  три,  другой  в  двадцать  три  пятнадцать.  У
Ринальди был билет первого класса, без доплаты, значит, он прибыл со вторым,
который опоздал в ту ночь на десять минут.  Комиссар...  -  девушка  тронула
Амброзио за локоть и наклонилась к приборному щитку, - мне кажется, что  там
кто-то движется.., их двое, смотрите.
   Над машинами на стоянке двигались головы. Надя повернула ключ  зажигания,
прочистила щетками стекло.
   В дымке дождя худощавый человек в вязаной  шапочке,  темном  плаще  и  со
свертком в руке вышел из-за стоящих автомашин, в то время  как  другой,  его
товарищ, шел на несколько метров сзади. У него тоже была на  голове  вязаная
шапочка.
   Подъехало еще одно такси. Кое-кто проходил с чемоданами и зонтиками.
   Амброзио удержался, чтобы не выйти сразу же из машины, он бормотал самому
себе: "Спокойно, сначала посмотрим".
   Человек в длинном плаще подошел к фонарю, повернулся  к  товарищу.  Потом
быстро нагнулся к вазочке с цветами.
   Почти в то же мгновение перед ними возник мотоцикл,  появившийся  невесть
откуда.
   Амброзио открыл локтем дверцу, вынимая пистолет.
   Черный мотоцикл с ревом затормозил, и фара  осветила  человека  в  черном
плаще, держащего в руке букетик цветов.
   Кентавр в каске, расставив  ноги  над  мотоциклом,  вскинул  пистолет  на
похитителя анемонов.
   Амброзио что есть силы закричал:
   - Стой! Полиция!
   Ствол пистолета вздрогнул и повернулся к нему.
   - Не стрелять! Не стрелять, стой!
   Он спрашивал потом и будет спрашивать всю жизнь, сколько секунд прошло от
слова "Стой!" до выстрела, до взрыва, сухого, как удар кнута, до  того,  как
фигура в черной  куртке  выронила  пистолет  и  схватилась  рукой  в  черной
перчатке за грудь. Казалось,  это  какая-то  искусственная  рука,  когтистая
лапа.
   Мотоциклист рухнул на землю вместе  со  своей  "судзуки".  Фара  осталась
включенной, лезвие белого света разрезало мокрый асфальт.
   - Если бы я не выстрелила, он убил бы вас.
   Она побежала к двум арабам, которые стояли с поднятыми руками.
   Стали подходить прохожие, сначала осторожно, потом повалили валом, как бы
подталкиваемые неодолимой силой. Амброзио взял за вороненый ствол упавший на
землю Р-38.
   Подъехала, поблескивая голубыми огоньками, синяя "альфа" карабинеров.
   - Скорую, скорей! - закричал Амброзио. Потом  Надя,  передав  карабинерам
двух арабов, помогла ему снять шлем с головы Анжелы. Она  была  так  бледна,
что казалась мертвой.

Эпилог

   Через два дня вечером Эмануэла сказала ему:
   - Джулио, бесполезно спорить, ты устал. Давай  бросим  все  и  поедем  на
несколько дней в отпуск, на Капри. Ты же обещал...
   - Пуля пробила ей правое легкое.
   - Сегодня ты останешься у меня. Она налила ему немного коньяку.
   - Пистолет, вероятно, тот же, из которого убиты все четверо. Знаешь,  где
она его держала?
   - В корзинке для бумаги.
   - Почти угадала. В черной полотняной сумке, вместе с нитками для  вязанья
и спицами.
   - А мотоцикл?
   - В гараже недалеко от дома Капитана, на площади Бернини, за церковью.
   -  Кажется  невероятным,  чтобы  такая   впечатлительная,   эмоциональная
натура...
   Амброзио молчал, думая о блондинке в компании двух парней в дискотеке  на
Верфях.
   - Кроме запасной обоймы в той сумке мы нашли еще светлый парик.
   - Значит, Анжела знала Гаспаре и Монашка?
   - Она рассказала мне только часть правды. У  Гаспаре  были  ключи  Этторе
Ринальди. Некоторое время спустя после убийства он стал следить за квартирой
на улице Баццини. Узнал, что убитый жил на втором этаже  и  что  в  квартире
никого не бывает, и решил поживиться.
   - В тот вечер его ждал неприятный сюрприз?
   - Да, Анжела успела сменить замки. И сама неожиданно пришла туда.
   - По-твоему, она ждала его визита? Следила за подъездом?
   - Пожалуй. Она заметила, что на улице парня ждал  фургончик.  На  дверках
фургона было название гаража.
   - Она ходила в тот гараж на Лорентеджо?
   - Не думаю. Кто-то ей помогал. Конечно же, друзья  Этторе.  А  когда  она
установила, кто его убил, созрел план мести.
   - А наркоман? А грабители? Ей-то зачем было в них стрелять?
   - Молодец! Ты почти как инспектор Широ.
   - Она спасла тебе жизнь.
   - Возможно, Анжела и не выстрелила бы в меня.
   - Ты уверен?
   Когда комиссар увидел Анжелу на больничной койке, ему показалось, что она
постарела на несколько лет. Проступающие вены  на  руках,  бескровное  лицо,
очерченное иссиня-черными волосами с редкой  проседью,  опущенные  веки.  Он
попробовал поговорить с нею, но из этого ничего не вышло. Она не шевелилась,
веки оставались прикрытыми. Как будто не слышала вопросов.
   - Вы стреляли в тех двоих, да или нет?  Узнали,  что  убийцы  Этторе,  по
крайней мере один из них, работает  в  том  гараже...  Проходя  по  стоянке,
Ринальди заметил, как эти двое возились с дверцей  машины,  явно  хотели  ее
угнать. Он, конечно, вмешался, стал кричать,  звать  полицию.  И  тогда  они
размозжили ему голову разводным ключом, забрали деньги, вещи и скрылись.
   Анжела наконец открыла глаза и чуть заметно покачала головой.
   - Нет? Не разводным ключом?  Чем  же  тогда?  Домкратом?  У  Гаспаре  был
домкрат?
   - Да.
   Это было первое слово, которое она смогла прошептать.
   Час спустя, в квестуре, Де Пальма посмотрел на него с упреком.
   - Зачем вы мучаете бедную женщину, комиссар? Оставьте ее  в  покое,  ради
Бога!
   - Она действовала не одна, это очевидно. Ей помогали вы, вы или Прандини.
Если хотите, чтобы я ее оставил в покое, говорите вы.
   Слова Де Лука как будто взорвали запал.
   - Как вам не стыдно, Капитан. Вы прячетесь за  спину  женщины,  -  сказал
инспектор.
   - Вы с ума сошли. Я прячусь?! Я никогда этого не делал.
   - Это ведь вы отыскали в Лорентеджо убийц Этторе.
   Убежден, что это были вы, - резко бросил Амброзио.
   У Де Пальма сразу погасла ярость в глазах, словно унесенная ветром туча.
   - Два балбеса поехали на улицу  Баццини  с  ключами  Этторе  и  названием
гаража на дверцах фургона. Это было нетрудно.
   - В последнюю субботу перед убийством Гаспаре Анжела пошла  в  дискотеку.
Ее сопровождали вы? И показали парней?
   - Убитый наркоман часто наведывался в район Мемориального кладбища. В  ту
ночь, возможно, он сидел в одной из брошенных машин, кто знает. И все видел.
А может, околачивался  поблизости.  Опасный  свидетель.  Вас  видел  Антонио
Армадио, Капитан? Не отвечаете? Вполне резонно предположить, что  его  убили
из боязни, что он заговорит. Знаете, как бывает? Таких обычно задерживают  и
отпускают. Они  дают  какую-то  маленькую  информацию.  Тогда  их  отпускают
раньше. Вы слышали об этом?
   - Как мне кажется, в ту ночь Антонио удачно отделался.
   - Его видели. Вы или  Анжела.  Он  спешно  сорвал  с  головы  и  выбросил
ленточку, чтобы не узнали, и убежал. Потом кто-то разыскал его. Вы, Капитан?
Антонио не изменял своим привычкам, бывал  в  одних  и  тех  же  местах:  на
площади Вентра, в парке Ровицца, площади Неаполя, Аспромонте... Как  вы  его
поймали? Следовали за ним на машине или  на  мотоцикле?  Одним  словом,  той
ночью в этой тупиковой улочке, возле заброшенного "ситроена" вы всадили  ему
две пули в голову - и до свидания. Как убивают бычка.
   - Нет, свинью.
   - Синьор Де Пальма, я объявляю о вашем аресте.
   - Вы ошибаетесь, вам будет нелегко доказать, что убил этих негодяев я.
   - Ничего, постараюсь.
   - У меня куча алиби.
   - Не имеет значения.
   - Я имею право на адвоката. С этого времени  я  буду  говорить  только  в
присутствии адвоката.
   Это были трудные часы, когда истина казалась  совсем  рядом,  но  тем  не
менее выскальзывала между пальцами, как только что вытянутая из воды рыба.
   После обеда  в  кабинет  Амброзио  привели  Марко  Прандини,  только  что
прилетевшего самолетом из Рима.
   - Анжела Бьянкарди и Джорджио Де Пальма обвиняются в убийстве,  -  сказал
комиссар. - Вам тоже, синьор Прандини,  будет  предъявлено  обвинение,  если
только вы не сумеете дать мне убедительные объяснения.
   Он взглянул на настенный календарь: был первый день весны.
   - Я хотел бы попасть домой, - сказал Прандини. - Мне не  нравится  сидеть
здесь, когда на улице греет солнце. Хочу вам что-то показать.  Там,  у  меня
дома. Только сначала зажжем камин. Вы нашли пистолет?
   - Да.Р-38.
   - Это не тот. Я вам дам настоящий.
   - Де Лука, позови Надю, - сказал Амброзио.
   - Я устал, - Прандини тяжело поднялся со стула.
   - Да, я устал, -  повторил  он,  сидя  у  горящего  камина,  куда  бросал
апельсиновые корки. - Вы увидели наконец Р-38, принадлежащий Этторе?  Да?  Я
вам говорил - прекрасное  оружие.  Когда-то  он  был  моим.  Я  оставил  его
Ринальди перед тем, как исчезнуть из Италии. С двумя обоймами. Он прятал его
долгие годы в чехле, в своем гараже.
   - Вы убили двух бездельников на Мемориальном?
   - Это была игра. Я отстрелялся и вернулся домой на мотоцикле.
   - На каком мотоцикле?
   - Не имеет значения.
   - Мотоцикл Капитана или Анжелы?
   - Я расправился и с любителем наркотиков. Он меня видел. Хоть и без  того
не заслуживал жизни.
   - А воришка с улицы Де Кастилья?
   - Мишень для дилетантов, с его гипсовой рукой. Это было -  как  раздавить
таракана.
   Он встал, взял с кресла кожаную куртку.
   - Я хотел бы  показать  место,  где  храню  другое  оружие,  оружие  моей
молодости. Идемте к реке.
   Вдоль реки тянулись покрытые галькой отмели,  издалека  было  видно,  как
струится серая вода.
   - Видите внизу ту лодку? - сказал он. - Так вот, под ней...
   - Из вашей тетради для записей  выходит,  что  в  ночь,  когда  был  убит
наркоман, вы находились в Риме.
   - Этот фактик я добавил сам, когда вы уехали отсюда.  -  Он  обернулся  к
Наде. - Я ведь говорил вам...
   Криво усмехнувшись, Прандини вдруг сорвался с места и побежал к реке.  За
ним с лаем бросилась его собака.
   -  Остановитесь!  -  закричал   Амброзио.   -   Не   делайте   глупостей,
остановитесь!
   Прандини продолжал убегать не оглядываясь.
   Полные недоумения - ну, куда он мог  убежать?  -  все  на  всякий  случай
выхватили оружие.
   Наконец Прандини остановился рядом со своей собакой,  достал  из  кармана
куртки пистолет и направил на них.
   Пораженный в грудь и голову, он рухнул на белую гальку, рядом  с  лодкой,
раскинув руки.
   Галька под ним  окрасилась  кровью.  Овчарка  скулила  и  обнюхивала  его
подбородок.
   Пистолет, который Прандини держал в руке, был пластмассовый.