нет отрицать.
А Нью-Йорк? Здесь Дениз. Достаточно ли этого?"
   Дениз сама отперла дверь квартиры. Лакея не было видно.
   - Хочешь выпить, Кент?
   - Сейчас нет. Возможно, потом. Он  обнял  ее  и  привлек  к  себе  ее
податливое тело. Но Дениз спустя минуту легонько  высвободилась  из  его
объятий.
   - Столько всяких проблем, - неопределенно промолвила она.
   - Каких же?
   -  Ты  совсем  не  знаешь  моих  недостатков.  Например,  я   ужасная
собственница.
   - Мне не кажется это таким уж большим пороком.
   - Если мы поженимся, - сказала она, - я не захочу тебя делить - ни  с
кем и ни с чем, даже с твоей больницей. Он рассмеялся:
   - Мы могли бы найти разумный компромисс. Как все это делают.
   Она посмотрела на него.
   - Когда ты так говоришь, я почти верю, что  это  возможно.  Когда  ты
снова будешь в Нью-Йорке?
   - Как только я тебе буду нужен.
   Поддавшись чувству, она вдруг быстро поцеловала его в губы. Но в  это
мгновение Кент и Дениз услышали звук  отворяемой  двери.  Луч  света  из
коридора упал на ковер. Дениз, отстранившись от него, обернулась.
   - Я подумала, кто  это  разговаривает?  -  услышал  О'Доннел  детский
голос.
   - А ты разве не спишь еще? Познакомься, Кент, это моя дочь Филиппа.
   Кент увидел худенькую девочку-подростка.
   - Здравствуй, Филиппа. Прости, что разбудили тебя.
   - Я читала. Это стихи. Вы их любите?
   - Боюсь, что у меня не было времени на поэзию.
   - Вот здесь есть кое-что для тебя, мама.
   - Должна сказать, Кент, что мои дети решительно  настаивают  на  том,
чтобы я снова  вышла  замуж,  -  сказала  Дениз,  взглянув  на  открытую
страницу. - Они ужасные реалисты. -  А  затем,  повернувшись  к  дочери,
спросила:
   - А что ты скажешь, если я действительно выйду замуж за доктора Кента
О'Доннела?
   - Он сделал тебе предложение? - живо поинтересовалась девочка.  -  Ну
конечно, выходи.
   - Иногда я просто сомневаюсь  в  пользе  современного  прогрессивного
воспитания, - сказала Дениз, подходя к Филиппе. - Спокойной ночи, детка.
   - Мамочка, ты ужасно отстала, просто ископаемое.
   - Спокойной ночи, Филиппа, - строго повторила Дениз.
   - Хорошо. Но можно мне его поцеловать, раз он будет моим отчимом?
   - Филиппа!
   Девочка, рассмеявшись, чмокнула мать и, прихватив книжку, исчезла.
   О'Доннел от души расхохотался.
   Жизнь  холостяка  в  эту   минуту   показалась   ему   бесцветной   и
неинтересной.

Глава 18

   Операция  началась  ровно  в  8.30.  Точность  расписания  работы   в
операционной  была  одним  из  непременных  требований,   которые   ввел
О'Доннел, став главным хирургом.
   Ампутация  конечности  не  предвещала  особых  осложнений,  но   Люси
Грэйнджер еще и еще раз тщательно обдумывала операцию во  всех  деталях.
Сначала она решила отнять ногу по бедро, думая о том, что  это  увеличит
шансы Вивьен на полное выздоровление. Но следовало помнить о протезе,  и
Люси наконец пришла к выводу, что можно отнять ногу чуть выше колена.
   Осматривая еще раз больное  колено  Вивьен  Лоубартон,  она  мысленно
прикинула, где сделать надрезы.
   Жестокую весть девушка приняла сначала мужественно, а потом, словно в
ней что-то сломалось,  горько  и  безутешно  рыдала  на  руках  у  Люси.
Привычная ко всему, Люси Грэйнджер почувствовала, как сжалось сердце  от
сострадания. Объяснение с родными Вивьен было не  менее  мучительным.  И
Люси с горечью подумала, что никогда не сможет заставить себя оставаться
только  хирургом,  не  имеющим  права  давать  волю  нервам  и  эмоциям.
Холодной, собранной, невозмутимой она становилась только у операционного
стола. Здесь все было подчинено одной цели.
   Анестезиолог дал знак, что больная готова.  Ассистент  Люси,  молодой
врач-стажер, почти  вертикально  поднял  ногу  оперируемой,  чтобы  была
возможность свободного оттока крови,  и  Люси  наложила  жгут  у  самого
бедра. Получив от Люси молчаливое указание, анестезиолог стал  осторожно
нагнетать воздух в полый резиновый жгут, пока он туго не стянул  ногу  у
самого основания, остановив циркуляцию крови. Ассистент медленно опустил
ногу на стол и вместе с операционной сестрой быстро обложил  стерильными
салфетками. Люси протерла место надреза спиртовым раствором зефирана.  В
операционной  присутствовали  два   студента-медика,   и   Люси   знаком
пригласила их подойти поближе. Операционная сестра  подала  инструменты.
Операция началась.

***

   В холле для свиданий Майк Седдонс  и  родители  Вивьен  ждали  исхода
операции. Утром Майк встретил их у главного входа в больницу и  проводил
в палату Вивьен. Но девушку готовили к операции, она была под  действием
транквилизаторов и почти не воспринимала окружающее. А  через  несколько
минут ее уже увезли в операционную.
   И вот сейчас  Майк,  мистер  и  миссис  Лоубартон  ждали,  машинально
перебрасываясь отрывочными фразами. Высокий плотный  Генри  Лоубартон  с
обветренным от  постоянного  пребывания  на  воздухе  лицом  то  и  дело
вскакивал, подходил к окну и смотрел  в  него,  ничего  не  видя,  затем
возвращался, садился на стул, чтобы опять вскочить и совершить свой путь
к окну.
   "Хотя бы перестал ходить взад и вперед", - в отчаянии  подумал  Майк,
нервы которого были напряжены до предела.
   Мать Вивьен, в противоположность мужу, застыла на стуле,  устремив  в
пространство немигающий взгляд и сжав руки на коленях. Видимо,  Майк  не
ошибся, когда заключил, что не мужественный с виду мистер Лоубартон  был
опорой семьи; все трудности, должно быть, ложились на плечи этой хрупкой
на вид женщины. Он невольно подумал о себе  и  Вивьен.  У  кого  из  них
больше воли и характера?  Накануне  операции  Майк  зашел  к  девушке  в
палату. Оба уже знали, какой приговор вынесли врачи. Но  против  всякого
ожидания Вивьен встретила Майка улыбкой.
   - Заходи, Майк, - приветствовала она его. - И пожалуйста, не надо так
огорчаться. Доктор Грэйнджер мне все сказала, и я уже выплакала все свои
слезы. Я лишусь ноги и не буду уже той Вивьен,  которую  ты  встретил  и
полюбил. И.., ты можешь оставить меня, я пойму это.
   - Не говори так! - воскликнул Майк в искреннем негодовании.
   - Почему? Ты боишься думать, что это возможно? Вивьен была права,  он
действительно боялся. Сомнения впервые овладели им.
   -  Прошло  уже  больше  часа!  -  не   выдержал   мистер   Лоубартон,
остановившись на полпути между окном и  стулом.  -  Сколько  еще  ждать,
Майк?
   - Доктор Грэйнджер сказала, что сама придет сюда.., сразу же...  -  с
трудом произнес Майк, чувствуя на себе пристальный взгляд матери Вивьен.
- Скоро мы все узнаем.

Глава 19

   Через два небольших отверстия в инкубаторе,  напоминающих  амбразуры,
доктор Дорнбергер осторожно обследовал новорожденного. Прошло более трех
с половиной суток, и это само  по  себе  уже  обнадеживало.  Но  акушера
беспокоили некоторые симптомы: они вызывали тревогу.
   Дежурная сестра выжидательно смотрела на  доктора.  -  Он  дышал  все
время ровно, потом вдруг дыхание стало ослабевать. Я решила вызвать вас,
доктор, - взволнованно проговорила она.
   - Да, ему  плохо.  Прочтите-ка  мне  еще  раз  данные  анализа  крови
ребенка.
   Сестра, взяв карточку, прочитала ее вслух.
   "Чем объяснить признаки анемии?" - тревожно раздумывал Дорнбергер.
   - Если бы не результаты анализа на  сенсибильность  крови  матери,  я
сказал бы, что у младенца эритробластоз.
   - Но, доктор... - испуганно воскликнула сестра и растерянно умолкла.
   - Да, да, разумеется, анализ не дает нам оснований  опасаться  этого,
однако...  Покажите-ка  мне  еще  раз  лабораторное  исследование  крови
матери.
   Сестра протянула его доктору Дорнбергеру. Заключение  лаборатории  не
давало поводов для тревоги: у матери кровь резус-отрицательная.  Неужели
лаборатория  могла  допустить  ошибку?  Сердце  сжалось   от   недоброго
предчувствия, и старый акушер решил сам поговорить с Пирсоном.
   - Если будут резкие изменения, немедленно сообщите мне.
   -    Что    такое    эритробластоз?    -     спросила     молоденькая
сестра-практикантка, как только доктор вышел.
   -  Болезнь  крови  у  младенцев.  Она  случается,   если   у   матери
отрицательный резус, а  у  отца  положительный,  -  разъяснила  дежурная
сестра.
   - Нам говорили, что в таких случаях ребенку делают переливание крови.
   - Обменное переливание.  Вы  это  хотели  сказать?  Да,  в  некоторых
случаях оно необходимо: если, например, у матери положительный  резус  и
ребенок рождается с эритробластозом.  Однако  при  отрицательном  резусе
обменное переливание крови не обязательно. В  данном  случае  анализ  не
подтвердил необходимости переливания,  -  заключила  дежурная  сестра  и
недоуменно добавила:
   - Но почему такие симптомы?

***

   После неприятного разговора с Пирсоном, вызванного тем,  что  Коулмен
проверил  работу  лаборантов,  прошло   уже   несколько   дней.   Старый
патологоанатом, казалось, не замечал своего заместителя. Коулмен  так  и
не знал, как это следует понимать - может  ли  он  теперь  считать,  что
лаборатория серологии полностью передана в его ведение,  или  же  Пирсон
готовит ему новый сюрприз и ждет только случая. Что касается Баннистера,
то между ним и Коулменом установились  отношения,  которые  лучше  всего
было  бы  назвать  вооруженным  перемирием.  И  только  Джон  Александер
старался  всячески  показать,  что  он  на  стороне  патологоанатома   и
полностью поддерживает его начинания. Он и сам внес ряд  предложений,  и
Коулмен одобрил их.
   - Мне нужен доктор Пирсон или  же  доктор  Коулмен,  -  обратилась  к
сидевшему за микроскопом Александеру  вошедшая  в  лабораторию  дородная
матрона в белом медицинском халате. Александер не  успел  ответить,  как
появился Коулмен.
   -  Вы  доктор  Коулмен?  Здравствуйте.  Я  Хилда  Строуган,   старшая
диетсестра.
   - Очень рад. - Коулмен с интересом смотрел на диетсестру. - Чем  могу
быть полезен? - Хотя по опыту прежней работы он прекрасно  понимал,  где
могут смыкаться их интересы: разумеется, пищеблок, вопросы  санитарии  и
гигиены в подведомственном диетсестре хозяйстве.
   -  За  последние  несколько   недель   участились   случаи   кишечных
заболеваний, особенно среди персонала больницы, - как бы подтверждая его
догадки, сказала диетсестра.
   - Назовите мне такую больницу, где  не  бывает  подобных  случаев,  -
пошутил Коулмен.
   - Видите ли, мистер К., я опасаюсь,  что  источник  инфекции  -  наши
старые посудомоечные машины.
   Коулмена несколько озадачила подобная форма  обращения  -  мистер  К.
Только  что  вошедший  Баннистер   и   Джон   Александер   с   интересом
прислушивались к разговору.
   - Кроме того,  неполадки  с  подачей  горячей  воды.  Я  неоднократно
говорила об этом с нашим  главным  администратором  мистером  Томаселли.
Последний  раз  он  дал   указание   доктору   Пирсону   проверить   мои
посудомоечные аппараты на болезнетворные микробы.
   - Ну и как, - повернулся Коулмен к Александеру, - вы проверили?
   - Да, доктор. Температура воды, которой моется посуда,  действительно
недостаточно высока. Но это еще не все. -  Александер  достал  из  ящика
стола предметное стекло. - Боюсь, что это  микробы  кишечной  группы.  Я
обнаружил их на чистых, вымытых тарелках.
   Коулмен посмотрел в микроскоп. Сомнений  быть  не  могло.  Патогенные
кишечные бактерии. Они резко  отличались  своей  характерной  формой  от
других. Эти микробы быстро погибали  в  воде  высокой  температуры.  При
неисправности посудомоечных машин  они,  вероятно,  и  стали  источником
заражения кишечными заболеваниями, о которых только что говорила старшая
диетсестра.
   - Это очень серьезно, доктор? -  с  тревогой  спросила  она.  Коулмен
ответил не сразу.
   - Что вам сказать? И да, и нет. Самое опасное в данной ситуации - это
скорее бациллоносители. Человек сам вполне  здоров,  но  он  -  источник
инфекции. Это встречается гораздо чаще, чем мы предполагаем. Надеюсь, вы
регулярно проводите медицинские обследования персонала,  работающего  на
кухне? - Он повернулся к лаборантам.
   - О да! - поспешил заверить его Баннистер. - Доктор Пирсон сам следит
за этим.
   - Когда это было в последний раз?
   - Сейчас проверю. - Баннистер поспешил в другой конец лаборатории.  -
Вот, 24 февраля, - сказал он.
   - Что вы сказали? Февраля? - изумленно переспросил Коулмен.  -  Шесть
месяцев назад? Скажите, миссис Строуган, за это время вы  приняли  много
новых работников на кухню?
   - Да, доктор К., к сожалению, немало.
   - Вы не могли ошибиться? - снова обратился Коулмен к  Баннистеру.  Он
все еще не верил, что возможна подобная халатность. - А  что  сказано  о
тех новых, что поступили на работу после февраля?
   - О них здесь ничего не сказано, - с нарочитым  безразличием  ответил
старший лаборант и пожал плечами. Коулмен с трудом подавил раздражение.
   - Думаю, нам следует в  этом  хорошенько  разобраться,  -  сказал  он
старшей диетсестре.
   Хилда Строуган была вполне  удовлетворена,  впервые  встретив  полное
понимание.   Проникшись   доверием   к   новому   патологоанатому,   она
величественно выплыла из лаборатории.
   Коулмен понимал серьезность упущений  лаборатории  и  уже  обдумывал,
какие меры следует немедленно принять.
   Ему показалось, что старший лаборант впервые испугался.
   - Почему лаборатория не выполняет элементарных требований, являющихся
законом? - Во взгляде патологоанатома, брошенном на Баннистера, сквозило
презрение. - Я иду к доктору Пирсону, - резко сказал он,  направляясь  к
двери.
   Старший лаборант, побледнев, смотрел на захлопнувшуюся дверь.
   - Подумать только, каждую проклятую мелочишку видит...  -  сокрушенно
прошептал он.

***

   Джо Пирсон, вынужденный  прервать  работу,  недовольно  посмотрел  на
Коулмена.
   - Лаборант Александер обнаружил болезнетворные микробы  на  тарелках,
прошедших через мойку, - начал Коулмен без всяких предисловий.
   - Надо повысить температуру воды, вот и все. - Услышав это сообщение,
Пирсон не выразил ни малейшего удивления.
   - Мне это известно. - Коулмен не мог скрыть иронии. -  Но  кто-нибудь
пытался это сделать?
   - Вы считаете, что именно  мне  следует  этим  заниматься?  Так  вот,
потрудитесь ознакомиться с этим. - Порывшись в  бумагах,  Пирсон  извлек
целую кипу. - Вы убедитесь, кстати,  что  я  это  делаю  уже  в  течение
нескольких лет. - Пирсон по обыкновению начал повышать голос.
   Коулмен проглядел бумаги.
   Действительно, в своих докладных главный патологоанатом, не стесняясь
в выражениях,  подробно  описывал  антисанитарное  состояние  больничной
кухни.
   - Так что вы скажете на это? - Пирсон  не  сводил  глаз  с  Коулмена,
читавшего одну докладную за другой.
   - Извините, доктор!
   - Ладно уж. - Пирсон миролюбиво махнул рукой. -  У  вас  есть  другие
вопросы ко мне?
   Тогда Коулмен решил проинформировать главного патологоанатома о  том,
что новый персонал кухни не прошел необходимого медицинского осмотра.
   - Что? - грозно воскликнул Пирсон. - Вы хотите сказать, что  в  нашем
отделении этим никто не занимался?
   - По-видимому, так.
   - Все этот дурак Баннистер! Это уже серьезно.  -  Пирсон  не  скрывал
тревоги. Его враждебность к Коулмену  исчезла.  Рука  его  потянулась  к
телефону. - Главного администратора, пожалуйста, - крикнул он в трубку.
   Разговор был  кратким  и  по  существу.  Закончив,  Пирсон  предложил
Коулмену пройти с ним в лабораторию, куда он вызвал Томаселли.
   В  лаборатории,  когда  все  собрались,  Джон  Александер  доложил  о
результатах  исследований.  Пирсон  просмотрел   предметные   стекла   с
образцами культур. Едва он оторвался от микроскопа, как  дверь  с  шумом
распахнулась и в лабораторию вошла взволнованная старшая диетсестра.
   - Это невероятно! - В голосе ее  были  гнев  и  недоумение.  -  Из-за
халатности нового сотрудника отдела санитарии  медицинское  обследование
нового персонала не было проведено.
   - Следовательно, как я понимаю, в течение  шести  месяцев  вообще  не
было медицинского осмотра персонала кухни, - сказал молчавший  до  этого
Томаселли. - Что вы предлагаете делать? - Он посмотрел на Пирсона.
   - Сначала проверить всех вновь поступивших. - Главный  патологоанатом
снова  был  хозяином  положения.  -  После  этого   всех   остальных   -
бактериологическое исследование кала, рентген, осмотр терапевтом  и  все
прочее. Всех, кто имеет хоть какое-то отношение к пищеблоку.
   - Вы сможете обеспечить явку, миссис Строуган? - спросил Томаселли. -
У вас есть  еще  вопросы  ко  мне?  -  Это  уже  относилось  к  главному
патологоанатому.
   - Да, нам нужны новые бойлеры - необходимо  наладить  подачу  горячей
воды для мытья посуды. В крайнем случае срочно  отремонтировать  старые.
Сколько лет уже я твержу об этом всем и каждому!
   -  Знаю,  знаю,  -  миролюбиво   сказал   Томаселли.   -   От   моего
предшественника мне в наследство досталась пачка ваших докладных. Дело в
том, что, как вы знаете, большая  часть  наших  средств  на  капитальный
ремонт   уже   израсходована.   Сколько,   по-вашему,   потребуется   на
переоборудование кухни?
   - Откуда мне знать? - возмутился Пирсон. - Я не водопроводчик!
   - Может быть, я могу быть полезен. Я немного  разбираюсь  в  этом,  -
раздался за их спиной голос. Это  был  доктор  Дорнбергер.  Он  вошел  в
лабораторию в самый разгар спора. - Надеюсь, я не помешал? -  поклонился
он Томаселли.
   - Нет, не помешали, - ворчливо ответил Пирсон. Увидев немой вопрос  в
глазах Александера, акушер подошел к нему.
   - Я видел вашего малыша, Джон. Боюсь, он неважно себя чувствует.
   - Есть ли хоть какая-нибудь  надежда,  доктор?  -  И  хотя  это  было
сказано очень тихо, все присутствующие повернулись  к  ним,  и  лица  их
смягчились. Даже обиженный Баннистер подошел поближе.
   - Боюсь, что нет, - так же тихо  ответил  Дорнбергер.  В  лаборатории
воцарилась тревожная тишина. Акушер повернулся к Пирсону.
   - Скажите, Джо, в  исследовании  крови  миссис  Александер  не  могло
произойти ошибки?
   - Ошибки? Что вы имеете в виду, Чарли?
   - Я просто спрашиваю.
   - Нет, Чарли. Я сам провел анализ и сделал это со всей тщательностью.
Почему у вас возникли сомнения?
   - Хотел уточнить, и только. -  Дорнбергер  по  привычке  не  выпускал
трубку  изо  рта.  -  Утром  мне  показалось,  что  у  ребенка  признаки
эритробластоза. Это только предположение, но...
   В лаборатории стало странно тихо. Все невольно  посмотрели  на  Джона
Александера. И  вдруг  Коулмен,  чтобы  как-то  разрядить  обстановку  и
вывести  Александера  из  горестного  оцепенения,  сказал,  обращаясь  к
Дорнбергеру:
   - Когда мы сделали тесты на сенсибилизацию, у нас возникли  кое-какие
сомнения и мы  решили  дополнительно  сделать  тест  по  Кумбсу.  Ошибка
абсолютно исключена.
   Сказав это, Коулмен  вдруг  вспомнил,  что  в  лаборатории  сыворотку
Кумбса применили лишь по его  настоянию.  Он  сам  подписал  требование.
Коулмен отнюдь не собирался упрекать в чем-то  старого  патологоанатома.
Он даже надеялся,  что  тот  не  обратит  внимания  на  его  слова.  Они
достаточно ссорились, и сейчас не следует подливать масла в огонь.
   - Но доктор... - Коулмен увидел испуганные глаза  Александера.  -  Мы
так и не сделали тест Кумбса.
   Коулмена раздражала забывчивость Александера.  Не  ко  времени  снова
начинать этот разговор.
   - Как же так? - сказал он. -  Я  хорошо  помню,  как  сам  подписывал
требование на сыворотку.
   -  Доктор  Пирсон  сказал,  что  делать  этот  тест  не  обязательно.
Достаточно  обычного  анализа...  -  В  голосе  Джона  было  откровенное
отчаяние.
   Коулмен сразу не понял, что говорит лаборант, настолько это  казалось
невероятным. Томаселли недоуменно переводил глаза с одного  на  другого,
смутно  понимая,  что  случилось  что-то  неладное.   Чарли   Дорнбергер
насторожился.
   Пирсон казался явно растерянным.
   - Да, да, я