ляет имена персонажей.
     "В Камышовой бухте"
     (Фарс в 3 актах и 5 картинах)
     Гpeгуар Булендос -- солдат водолазного парка,
     Лорд Тейль - английский полковник,
     Жан Габион -- солдат,
     Разибус -- торговец.
     Потапов -- русский гренадер,
     Виктория Патюрон -- невеста Грегуара Булендоса,
     Мисс Туффль -- ирландка,
     Госпожа Пило -- молодая одалиска,
     Госпожа Кокинос -- торговка,
     Солдаты, купцы, воры и обворованные,
     Начало ровно в 9 часов.
     В назначенный  час полковой оркестр играет увертюру. Зал полон. Занавес
поднимается.
     ЯВЛЕНИЕ I
     Грегуар Булендос и Виктория Патюрон. Грегуар одет в турецкие шальвары и
тиковую  тунику, на  голове  --  мягкая  шапка с  петушиным  пером.  У пояса
привязаны три надутых пузыря. Правый глаз его завязан, нос -- искусственный,
из серебра,  левой  руки нет, одна нога деревянная. Он поигрывает тростью  и
напевает. Входит Виктория в крестьянском костюме, с корзиной в руке.
     Виктория.  Ах, Господи! Можно  подумать, что это Грегуар...  мой жених!
Правда, это ты?
     Грегуар. Да... Виктория... торжествующая, как ее имя?
     Виктория. Ты вернулся... свободен... Как я счастлива!
     Грегуар. Я -- тоже, моя красавица, после  восемнадцати  месяцев  труда,
битв и славы!
     Виктория. Слава! Это хорошо... но вид у тебя усталый!
     Грегуар. Усталый? Никогда... Я способен обежать весь свет, прыгая через
веревку!
     Виктория. Да, но глаза-то у тебя того...
     Грегуар. Что поделаешь! Слава! Надо жертвовать всем ради родины!
     Виктория. У тебя остался один глаз!
     Грегуар.  Совершенно  достаточно  и   одного,  чтобы  любоваться  такой
красавицей, как ты, Виктория!
     Виктория. Ты очень любезен, Грегуар! Ты потерял и руку?
     Грегуар. Это  пустяки  -- рука!  Слава!  Что поделаешь?  Мне достаточно
вполне одной руки!
     Виктория. Тем лучше, если ты не огорчен!  Но...  или я ошибаюсь? У тебя
только одна нога?
     Грегуар. Слава, говорю тебе, слава! Великое дело! Лишиться ноги  -- это
вздор!
     Виктория. Ты потерял глаз, руку и ногу...
     Грегуар. Да, ядро оторвало мне ногу, нос и бороду.
     Виктория. Твой нос! Боже мой! Он -- белый!
     Грегуар. Я велел сделать его из серебра, чтобы избежать насморка.
     Виктория. Не думаю, чтобы это было удобно!
     Грегуар. Отлично! Все это пустяки!
     Виктория. Тем лучше, если ты доволен! Но как смешно ты одет! Что это за
пузыри?
     Грегуар. Это наша  форма. Устав таков: дает ложку, когда надо вилку,  и
чепец, когда надо шапку.
     Виктория. Дай полюбоваться на  тебя! Да, ты настоящий  герой!  Расскажи
мне твои подвиги!
     Грегуар. С удовольствием! Только  бы не спутать!  Из Тулона  я поехал в
страну, называемую Восток, и две  недели ехал на корабле... неприятная вещь!
Видны  берега наконец!  Прошли  Гурганеллы, Фасфор, или  Фротфор... не  знаю
наверное... прибыли  в  Варну,  где у  всех  нас  сделались адские колики  в
животе, которые называются холерой...
     Виктория. Зачем вас послали так далеко?
     Грегуар.   Очень  просто.  Россия  хотела  выгнать  за  двери   страну,
называемую  Портой[2]. Эта  Порта  наш  друг.  Император Наполеон
посылает нас в Порту, чтобы защищать ее!
     Виктория. Продолжай!
     Грегуар. Мы поколотили русских и взяли Святой Бостополь...
     Виктория. Святой?
     Грегуар. Не обращай внимания.  Этого Святого нет  в  нашем календаре. А
русские -- еретики!
     Виктория. Господи Иисусе! Еретики!
     ЯВЛЕНИЕ II
     Грегуар, Виктория, Лорд Тейль, мисс Туффль, Разибус, госпожа Кокинос.
     Лорд  Тейль входит, таща за собой Разибуса. В руке у него сушеная рыба,
которой он колотит об торговца. Мисс Туффль, задыхаясь, со  шляпой на  боку,
тащит упирающуюся госпожу Кокинос.
     Разибус. Разбой! Помогите!
     Лорд Тейль. Ты  -- мошенница,  вор... ты  продал  мне негодная  рыба за
полгинею!
     Мисс Туффль. Ты -- каналья! Продавала один стакан виски за 5 шиллингов!
     Разибус. Милорд, это чудная рыба...
     Госпожа Кокинос. Это виски из погребов Ее Величества королевы...
     Грегуар. Здравствуйте, лорд Тейль! Как поживаете.
     Лорд  Тейль.  Здравствуй, Грегуар! Я вам благодарю, здоровье  славно. А
ваша?
     Выстрелы из пушек прерывают реплику лорда Тейля. Актеры терпеливо  ждут
тишины, чтобы продолжать.
     Над колокольней взлетает ракета и рассыпается тысячами искр.
     Офицеры  встают  с  мест.  Выстрелы  все  сильнее.  Слышится   ружейная
стрельба. Четыре ракеты вспыхивают в темноте ночи. Трубят сбор.
     -- Атака! К оружию!
     Офицеры перескакивают  загородку и  исчезают. Актеры хватают  карабины.
Грегуар -- это Соленый Клюв, трубач, Виктория -- зуав Дюлонг, мисс Туффль --
Робер, белокурые усы  которого замазаны мелом, Разибус -- Бокамп, лорд Тейль
-- Понтис, госпожа Кокинос -- маленький барабанщик Мартин.
     Наконец из  суфлерской будки, словно из ящика с сюрпризами, выскакивает
автор и режиссер -- Сорви-голова.
     Неразлучный адский патруль -- налицо!
     В одно мгновение все они готовы броситься на свой боевой пост.

ГЛАВА II


     На приступ и только на  приступ! -- Битва.  -- Победители. -- Полковник
Брансион. -- Безумная атака. -- Трубач трубит. -- Дама в черном. -- Раненые.
-- Пленник.

     Со  всех ног  бегут  артисты-зуавы к своему полку, находящемуся  позади
редута  Виктория.  Луна  ярко  светит  на  небе.  Светло  как  днем.  Далеко
растянулась темная линия войск.
     Полковник  стоит  около  знамени  и курит  сигару.  Сорви-голова  и его
товарищи бегут мимо.
     - Сорви-голова! -- останавливает его полковник.
     -- Есть, господин полковник!
     -- Сколько вас здесь?
     -- Семьдесят человек, господин полковник!
     -- Хорошо. Через пять минут полк идет в  атаку... проберитесь вперед...
через  насыпи...  убивайте  всех,  кого  встретите, но ни одного выстрела...
штык... и больше ничего! Поняли?
     -- Да, господин полковник, понял!
     --  А  ты,  трубач,  --  добавляет полковник,  -- когда  вы  будете  на
последней траншее... труби на приступ!
     -- Слушаю, господин полковник! -- отвечает довольный трубач.
     -- Труби на приступ, слышишь, и ничего больше!
     -- Слушаю, господин полковник!
     -- Разведчики, вперед! -- раздается звучная команда полковника.
     Семьдесят  человек  группируются  около  Сорви-головы. У всех сумки,  в
которых находятся молоток и гвозди, чтобы заклепывать неприятельские орудия.
     Сорви-голова окидывает быстрым взором свой отряд и говорит:
     -- Мы готовы, господин полковник!
     -- Вперед, ребята!
     Солдаты  адского  патруля  быстро пускаются  в  путь.  Впереди  чернеет
русский  люнет  Камчатка.  Ни  одного  выстрела.  Позади  габионов,  зияющих
отверстий амбразур, разрытых насыпей -- русские ждут атаки.
     Между   неприятельским   редутом   и  последней   французской  траншеей
расстояние в триста метров.  Направо, недалеко  от  бухты, на Селенгинском и
Волынском редутах  уже начинается  атака. Резкие звуки  трубы,  человеческие
вопли и выстрелы.
     Сорви-голова приказывает лечь на землю своим людям и выжидает. Проходит
минута. Позади, словно море, надвигается полк зуавов.
     -- Вперед, товарищи! -- командует Сорви-голова.
     "На приступ!" -- звучит труба.
     Согнувшись, сжимая в  руке  карабин,  солдаты адского патруля бросаются
вперед. Раздаются выстрелы, крики.
     Буффарик, живой и подвижный, успевает лечь на землю, встает невредимый,
и закалывая врага штыком, говорит:
     -- Ах ты, негодный! Хотел поджечь мою бороду!
     Словно по сигналу со всех сторон раздаются выстрелы. Залегшие по двое и
по трое  в ямы, враги  отчаянно защищаются и  умирают  на  месте. Разведчики
поминутно  останавливаются.  Повсюду  воронки, засады  и  трупы лошадей. Два
взрыва,  один за другим! Изменнически скрытые под землей, эти  мины взрывают
землю,  увечат  четырех разведчиков.  Целый  град  осколков, камней летит на
людей.
     Вдруг загораются парапеты люнета. Пушки  гремят. Отчаянная перестрелка,
крики, вопли. Соленый Клюв трубит команду на приступ.
     Подходит полк. Лязг металла, шум, крик:
     -- Да здравствует император! Да здравствует Франция! Вперед зуавы!
     В  первом  ряду полка --  разведчики под адским огнем. Ядра, пули летят
градом.
     Никто  более  не владеет собой,  никто  ничего не  сознает,  не  слышит
адского  шума! Все эти добрые, сердечные  люди,  готовые пожертвовать жизнью
ради спасения ближнего, охвачены яростью, стремлением убивать, резать! Какое
наслаждение  всадить штык  в грудь  врага, ощутить  струю  грызнувшей крови,
услышать отчаянный вопль, топтать эти ужасные трупы!
     Размышлять и  жалеть  некогда. Надо  взять  неприятельское  укрепление.
Пелиссье   хочет  этого!  А  если  Пелиссье  хочет,  то  надо  повиноваться!
Разведчики  сделали  свое  дело,  но  не   останавливаются  и  бросаются  на
защитников  укрепления. Ужасное столкновение! Выстрелы, зловещий лязг стали,
вопли и стоны!
     Бьются  повсюду,  уже около пушек,  бьются  как звери. Штыки  ломаются,
вступают в рукопашный бой.  Собирают камни, осколки, бьют друг друга ногами.
Буффарик колотит вправо и влево своим молотком. Русские  безропотно  умирают
на  месте.  Целая гора трупов! Зуавы  влезают по ней... Одна  траншея взята.
Трубы весело звучат:
     -- Вперед! Вперед!
     Возбужденные  сопротивлением,  зуавы  бегут  ко  второй  траншее. Целая
человеческая  стена  из серых  шинелей!  Шесть тысяч  человек  русских стоят
тройной линией перед  ними. Зуавы  бросаются  на врагов  и, в  свою очередь,
падают, падают...
     Подходит третий полк  зуавов,  алжирские  стрелки, пятидесятый линейный
полк. К неприятелю также прибыло подкрепление.  Линейцы бьются как львы.  Во
главе полка полковник Брансион со знаменем в руке.
     -- Ко мне, храбрецы пятидесятого полка!
     Линейцы бросаются  за любимым командиром,  отбрасывают русских, убивают
артиллеристов и занимают главный пункт редута.
     -- Да здравствует Франция! Победа! -- кричит полковник, стоя на габионе
и  держа  знамя. Русская  пуля убивает  его  наповал.  Он  падает,  и  знамя
покрывает его, как погребальный покров.
     Победа  полная,  но   дорого  купленная.  Позиция  занята  великолепным
армейский  корпусом генерала Боске.  Но не все  еще  кончено.  Снова  звучит
труба. Трубач обещал полковнику трубить  на приступ  --  и  трубит, надрывая
себе легкие.
     Соленый  Клюв  --  лучший  трубач  армии.  Его  слышно повсюду, даже  в
Севастополе  и на  союзном  флоте. Он считается  трубачом  адского  патруля.
Заслышав трубу, солдаты говорят:
     -- Трубят атаку, надо идти!
     Понтис, огромный геркулес, спрашивает Сорви-голову:
     -- Куда же идти? Что брать?
     Сорви-голова  смотрит  вперед,  на  силуэт  Малахова  кургана.  Это  --
крепость  с  тремястами  пушками,  защищаемая  шестью  тысячами  человек.  У
Сорви-головы около шестидесяти человек.
     Со своими головорезами он может попытаться выполнить невозможное.
     Указывая на Малахов курган, Сорви-голова говорит:
     -- Идем туда!
     -- Ладно, -- отвечает Понтис. -- Если бы отдохнуть полминутки? Выпить?
     -- Хорошо. Выпейте для храбрости!
     Котелки открываются. Соленый Клюв в один миг опустошает свой котелок.
     -- Готово?  --  говорит он  с комической важностью. --  Полковник велел
трубить только на приступ! -- Он подносит трубу к губам и трубит.
     -- Вперед! На Малахов!
     Адский  патруль уносится вперед,  и каждый из солдат  полка  находит их
поступок сумасшедшим.
     Возбужденные битвой, к ним присоединяются Венсенские стрелки, охотники,
линейны и,  конечно, значительная часть  зуавов.  Позади  Сорви-головы бегут
около   семисот   человек,   идут   офицеры,  увлеченные  этим  энтузиазмом.
Беспорядочными  толпами   бегут  солдаты   к  Малахову   кургану,   усталые,
запыхавшиеся.  Уже светло. Русские не  верят своим глазам, торопятся открыть
огонь по  этой  грозной  приближающейся толпе. Батареи  гремят, с укреплений
летит град снарядов.
     Боске видит опасность и велит трубить отступление.
     --  Макака! Кебир запретил  это!  Только  на приступ! -- ворчит Соленый
Клюв.
     Не обращая внимания на ядра, гранаты, пули, первые ряды  колонны уже во
рвах  бастиона.  Повсюду  препятствия  --  волчьи  ямы, острые камни. Смелые
солдаты идут вперед  и убивают русских канониров на их орудиях. Впереди всех
неуязвимый Сорви-голова, за ним Понтис, Бокамп, Робер, Дюлонг, Буффарик.
     Сорви-голова   указывает  на  широкую  амбразуру,  откуда   выглядывает
огромное жерло орудия.
     -- Ну, заставим замолчать это чучело!  -- кричит он. -- Я займусь этим!
Ну, живо! Человеческую пирамиду!
     --  Ладно! --  отвечает Понтис,  сгибается  и подставляет  свои могучие
плечи.
     Русские  обрушивают на них целый ливень камней, досок, свинца,  гранат.
Соленый Клюв трубит. Вдруг у него  вырывается яростный крик. Два зуба выбиты
и труба изломана.
     --  Гром и молния!  --  ворчит он. -- Я повиновался кебиру до  конца...
теперь ничего не поделаешь!
     Вторая граната падает к  его ногам.  Трубач  отбрасывав  ее,  поднимает
голову и слышит оскорбления,  проклятия, произносимые  звучным металлическим
голосом. В облаках дыма он замечает темный силуэт женщины.
     -- Дама в черном!  -- ворчит он.  -- Бешеная баба бросает нам  гранаты.
Ладно, я тебя угощу!
     Он  берет карабин,  прицеливается...  стреляет.  Слышится гневный крик.
Тяжело  раненная дама в черном, стоявшая на краю рва, падает вниз,  испустив
дикий крик.
     Все это продолжалось несколько секунд. В это время Бокамп влез на плечи
Понтиса. Сорви-голова, с  карабином  на перевязи, карабкается  по обоим, уже
достигает амбразуры.
     Бум! Граната падает к ногам Понтиса, и он не успевает отбросить ее.
     -- Тысяча  дьяволов! -- вскрикивает он. Нога раздроблена! Солдат тяжело
падает на землю с окровавленной ногой, с лицом, опаленным порохом.
     Бокамп, стоявший  на  нем, также падает, но  Сорви-голова,  вместо того
чтобы упасть, поднимается вверх, влекомый  неведомой силой, болтая руками  и
ногами, как  бы  желая  защищаться и  протестовать. Что же  случилось? В тот
момент, когда Понтис падает, а Сорви-голова  касается рукой амбразуры, около
пушки  показывается  русский,  огромного  роста, с длинным железным крюком в
руке,  который он держит за деревянную  рукоятку. Он опускает крюк и цепляет
им за складки шальвар и за пояс зуава.
     Сорви-голова чувствует, что  его поднимают вверх, барахтается некоторое
время  между  небом и землей. Потом  чьи-то могучие  руки  втаскивают его  в
амбразуру. Он отбивается как лев и кричит:
     -- Ко мне, адский патруль! Ко мне! Зуавы! Ко мне!
     Проклиная и  ругаясь,  он  раздает здоровые удары  кулаками, дерется за
десятерых.  Его  валят,  связывают  ноги. Он  продолжает  рычать,  кусаться,
драться.
     Тогда человек, поднявший его на  крючке,  прикладывает пистолет к виску
Сорви-головы и спокойно говорит по-французски:
     -- Вы -- мой пленник! Сдавайтесь, или я убью вас. Мне будет очень жаль,
если  придется  сделать  это,  потому  что  вы  --  один  из удивительнейших
храбрецов!
     --  Сдаться? Это  ужасно!  Я  опозорен. Лучше убейте  меня! -- бормочет
Сорви-голова и хочет сорвать с груди свой крест.
     -- Я понимаю ваше отчаяние, --  тихо  говорит русский,  -- никто больше
меня не  удивляется вашему мужеству... но война!  Придется покориться! Пусть
этот крест -- награда  вашей доблести --  останется у вас на груди. Его чтут
здесь так же, как у вас!
     Эти добрые, полные  достоинства слова производят сильное впечатление на
зуава. Гнев его утихает.
     -- Врагу...  такому великодушному, снисходительному...  я сдаюсь... без
всяких условий! -- говорит Сорви-голова дрожащим голосом.
     Русский помогает ему встать и, протягивая руку, говорит:
     -- Я -- Павел Михайлович, майор главного  штаба и командир гвардейского
полка!
     Зуав пожимает его руку и отвечает:
     -- Я --  сержант Сорви-голова! Господин майор, в ответ  на вашу дружбу,
которой  вы  меня  почтили,  примите  выражение  моей  глубокой  симпатии  и
уважения!

ГЛАВА III


     Отступление. -- Раненые.  -- Дама в черном и Понтис. -- В  лазарете. --
Изнанки  славы. -- Ампутация. -- Героическая твердость. -- Награда. -- Визит
генерала. -- Самоотверженность Розы.

     В тот  момент,  когда Сорви-голова был  поднят  вверх на крючке, дама в
черном, тяжело раненная, падает вниз, прямо на капрала-трубача.
     Соленый Клюв,  не имея времени  посторониться,  наклоняется, подставляя
спину.
     Бух!  Дама в  черном падает на  него,  как бомба. Обыкновенный  человек
сплющился  бы  от такого удара,  но  этот маленький  худой нервный парижанин
сделан из стали.  Он  пружинит  ногами, раненая падает на  землю и лежит как
мертвая.
     --  Уф! Славно!  -- говорит трубач,  тяжело  вздыхая. -- Слава  Богу, я
крепко сшит!
     Он поднимает голову и видит, что Сорви-голову втаскивают в амбразуру.
     --  Вот  несчастье! Сорви-голова  взят! -- бормочет трубач  и  замечает
Понтиса,   пытающегося   ползти  на  руках   и  коленях,   подтягивая   свою
изуродованную ногу.
     -- Гром и молния! Тебе  худо! Ко мне, товарищи, сюда! -- кричит Соленый
Клюв.
     Прибегает Буффарик, окровавленный, в дыму.
     -- Что случилось?
     -- Ах, сержант... Наш Сорви-голова!
     -- Я видел... ничего не поделаешь... Бедняга!
     -- Помоги мне отнести Понтиса... не оставлять же его русским!
     -- Вали его мне на спину!
     -- Спасибо,  сержант,  спасибо,  Соленый Клюв,  -- едва слышно бормочет
раненый.
     -- Я-то кого понесу? -- спрашивает трубач.
     -- Даму... тащи ее на спине!
     -- Ну,  стоит  ли  тащить эту злодейку... она  со  своими  гранатами --
причина всего зла!
     --  Трубач --  а дурак!  Делай, что говорят, -- отвечает Буффарик, -- у
нас осталось две минуты времени. Трубят отступление! Не то придут русские...
Я пойду вперед, понесу Понтиса, ты следуй за мной по пятам с дамой на спине.
Если русские  начнут стрелять, она будет твоим щитом...  габионом  из мяса и
костей!
     -- Сержант, вы хитрец из хитрецов!
     -- Ладно, взвали  мне на спину товарища...  ах, бедняга,  тяжело ему...
Теперь бери даму -- и в путь!
     Тяжело нагруженные, оба  солдата  продвигаются  вперед, минуя  воронки,
габионы, насыпи, и спокойно идут под градом пуль. Понтис -- без чувств. Дама
в черном не шевелится.
     ''Если она померла, -- говорит себе Соленый Клюв, -- я оставлю ее тут".
     Через некоторою время дама слабо стонет.
     - Оживает! - бормочет трубач. -- Верно, она жива!
     Время от  времени сержант и  трубач останавливаются передохнуть. Трубят
отступление, и русские охотятся за опоздавшими.
     Товарищи пожимают руку Буффарику и подшучивают над трубачом с дамой  на
спине.
     -- Смейтесь!  --  отвечает  Соленый Клюв. -- Эта баба настоящий солдат.
Из-за нее захватили в плен  нашего Сорви-голову, она оторвала ногу у Понтиса
и выбила мне зубы!
     Наконец  Буффарик  и трубач  подходят к укреплению.  Оба  --  измучены.
Изувеченная нога  бедного Понтиса бессильно болтается Дама в черном приходит
в себя, стонет, сердится.
     Ясное июньское  солнце  освещает ужасную картину: трупы  убитых, пушки,
обращенные на Малахов курган, окровавленные штыки, закоптелые лица.
     -- Кто  вы такие? -- восклицает вдруг дама в  черном, обводя окружающее
блуждающим взором. -- Куда вы несете меня?
     -- Я -- трубач и капрал, несу вас в лазарет!
     -- Я не хочу, оставьте меня!
     -- Сударыня, -- тихо возражает  трубач, -- вы не можете сделать шага...
будьте  благоразумны!  Вы тяжело  ранены.  В  лазарете  доктор  Фельц  будет
ухаживать за вами!
     -- Оставьте меня, говорю вам!
     Трубач ставит ее на ноги и поддерживает.
     Бледная, как мертвец, окровавленная, с неподвижной и распухшей до локтя
рукой,  она,   по-видимому,   начинает  сознавать  всю   с