кая деревянная колонна,
поддерживающая потолок.  У противоположной стены устроено место для гостей
- невысокая приступка из кирпича,  покрытая циновками. У других стен стоят
низенькие столики и  табуреты.  В  комнате очень  чисто,  везде  постелены
циновки.
     - Кто  там?  -  слышится женский голос,  и  из  боковой двери выходит
среднего роста женщина с приятным добрым лицом.
     - Это моя мама,  ее зовут Неши.  - Кари подбегает к матери и тащит за
собой Тути.  -  Мама,  это Тути из Святилища.  Он заблудился в горах,  и я
привел его к нам.
     Тути  вежливо кланяется,  а  мать  Кари  ласково кладет ему  руку  на
голову.
     - Здравствуй,  Тути,  - говорит она. - Кари хорошо сделал, что привел
тебя.  Подите умойтесь,  мальчики,  а  я  приготовлю вам поесть.  Ведь вы,
наверное, совсем голодные?
     - Ох, мама, правда совсем! Я как раз собирался просить тебя, чтобы ты
нас покормила, - говорит Кари. - Идем, Тути!
     Кари ведет своего гостя в следующую комнату. Это небольшое помещение,
где  стоит  кровать,  а  в  углу  Тути  видит аккуратно сложенные красивые
плетеные корзинки.
     Дальше они попадают в крохотный дворик, который одновременно служит и
кухней  -  здесь  устроена печь  для  лепешек,  стоят  жаровни и  каменная
зернотерка,  а в углу -  большой сосуд с водой.  Тут мальчики и умываются,
поливая друг другу.
     И  вот они оба,  освеженные мытьем,  сидят и с удовольствием уплетают
скромное угощение,  которое  подала  им  Неши,  -  ячменные лепешки,  лук,
растительное масло, козий сыр, финики, легкое кисловатое вино.
     Сама Неши не ест,  а стоит рядом и угощает мальчиков, убеждая Тути не
стесняться и хорошенько поесть. Собственно говоря, Тути не очень нуждается
в таких уговорах: он чувствует себя как-то легко и свободно в доме Кари.
     Ему очень хочется узнать,  где отец Кари, есть ли у Кари еще братья и
сестры,  но так как в  присутствии взрослых младшим не полагается начинать
разговор,  то он дожидается,  пока мать Кари уходит зачем-то из комнаты, и
тогда  уже  начинает спрашивать своего  нового друга  обо  всем,  что  его
интересует.
     - Отец   работает  в   общей  мастерской  с   другими  столярами,   -
рассказывает Кари.  -  Сейчас они  делают разные вещи  для  храма  фараона
Аменхотепа-Джесеркара. Отец готовит красивый резной футляр для статуи бога
Амона. Братьев у меня нет, есть только одна сестренка. Ее зовут Таиси, она
сейчас,  как всегда,  со своими подружками недалеко от поселка -  в  тени,
среди скал.  Когда пойдем обратно,  мы  зайдем туда,  это  нам  как раз по
дороге.
     Тути кивает головой,  так как рот его полон фиников.  Некоторое время
мальчики молча доедают плоды, потом Кари говорит:
     - А удачно получилось,  что ты заблудился именно сегодня,  когда я не
занят и мог побродить по горам, а то мы бы и не встретились.
     - Да,  очень удачно, - соглашается Тути. - А чем же ты бываешь обычно
занят?
     - Как - чем? Работой!
     - Разве ты уже работаешь?
     - Я ученик художника Хеви,  - с гордостью говорит Кари, - и работаю с
ним!  Правда,  это бывает не  каждый день,  но все-таки довольно часто.  А
сегодня мой учитель с самого утра отправился на ту сторону реки, в Город*.
Он вернется только к вечеру, и я почти весь день свободен, вот только надо
выполнить одно его поручение. Кстати, не поможешь ли ты мне? Это нетрудно,
и займет у тебя не много времени, хорошо?
     _______________
          * Фивы расположены на обоих берегах Нила;  на  восточном  берегу
     находился  сам  город,  на  западном  -  заупокойные  храмы  царей  и
     кладбища.

     - Конечно,  я  тебе помогу,  мне  это будет очень интересно!  Я  ведь
никогда не видал,  как работают художники.  Пойдем сейчас,  хочешь?  Я уже
совсем отдохнул.
     - Вот и чудесно, идем!
     Кари вскакивает и подбегает к двери, которая ведет внутрь дома.
     - Мама,  -  кричит он,  - спасибо! Все было очень вкусно, и мы совсем
сыты!
     - Ну вот и хорошо, - говорит Неши, появляясь на пороге комнаты.
     Тути тоже благодарит ее.
     - На здоровье,  на здоровье,  - улыбается Неши. - Ну, а теперь что вы
собираетесь делать?
     - Я пойду немного поработаю, а Тути мне поможет. А потом я покажу ему
дорогу домой,  - отвечает Кари. - Да, пожалуйста, положи мне на блюдце или
в горшочек угольков из жаровни, чтобы я мог зажечь светильник.
     - Хорошо,   идите,  только  будьте  осторожны:  сегодня  Панеб  опять
гневался,  прибил старика Раму и вдову Нехти, да еще у нее и гуся отнял. А
потом рассердился на водовозов, когда те уходили за водой: ему показалось,
что они идут слишком медленно, и он стал бросать в них камнями...
     - Ну и что же, ранил он кого-нибудь? - встревоженно спрашивает Кари.
     - К несчастью, сильно расшиб плечо Чанеферу.
     - И как же Чанефер, пошел все-таки за водой?
     - Пошел.  Кое-как перевязали его,  и  пошел...  А что же делать?  Ну,
идите, только будьте осторожны, - повторяет Неши.
     Тути прощается,  еще  раз благодарит за  гостеприимство,  и  мальчики
выбегают на улицу.
     - Куда же мы пойдем,  где ты работаешь?  -  спрашивает Тути. Хотя ему
очень хотелось бы узнать,  кто такой этот Панеб,  который беспрепятственно
творит такие безобразия в  поселке,  но  он запомнил предупреждение Неши и
боится спрашивать об этом на улице. Время для этого еще найдется.
     - Мы пойдем вон туда,  видишь?  - Кари показывает на горы, окружающие
поселок с запада.
     По  этому  склону  снизу  от  долины и  все  выше  стоят  постройки с
пирамидками на кровлях. Издали эти постройки кажутся точно прилепленными к
уступам скал,  и  их белые террасы отчетливо выделяются на серовато-желтом
фоне камней.
     Мальчики подходят ближе.  Теперь уже здания видны хорошо.  Тути давно
догадался,  что это гробницы. Мальчик с самого раннего детства часто бывал
с родителями в гробницах своих умерших родных.  Его научили верить,  что в
теле каждого человека есть душа,  которая продолжает существовать и  после
смерти,  что  участь душ людей зависит от  бога мертвых,  научили молиться
этому богу  и  просить у  него всяких благ для  умерших.  Тути знает,  что
всякий  египтянин мечтает  построить себе  прочную гробницу с  молельней и
подземельем,  чтобы там,  внизу, после его смерти лежало бы в безопасности
его набальзамированное тело,  а в молельню могли бы приходить его родные и
приносить еду  и  питье для  его  души.  Чтобы лучше сохранить гробницу от
повреждения, все, кто имеет средства, заказывают каменотесам вырубить ее в
горах,  а  перед гробницей обычно устраивают двор с воротами,  иногда даже
сажают деревья и цветы.
     Такие дворы,  только маленькие,  сделаны и здесь, на кладбище жителей
поселка "слушающих зов",  и  в  один из  них неожиданно сворачивает Кари и
манит за собой Тути.
     Двор целиком вырублен в скале. Справа и слева вдоль утесов пристроены
кирпичные стены ограды двора,  такие же, как стена с воротами, а в глубине
видны два навеса, тоже сложенные из кирпича. Каждый навес поддерживают две
деревянные колонны, невысокие и тонкие. Двери ведут уже прямо внутрь горы.
Тути понимает, что в этом дворе выстроены две гробницы.
     Кари ведет его  к  более высокой.  Они  входят в  дверь и  попадают в
комнату, целиком вырубленную в скале. В глубине комнаты, в противоположной
входу стене, видна закрытая дверь.
     После  ослепительного солнечного  света  в  комнате  сначала  кажется
темно,  но  мальчики быстро осваиваются.  Через  вход  льется поток света,
который в какой-то мере позволяет видеть все помещение.
     Оно сравнительно невелико.  Две стены уже покрыты росписями,  две еще
белеют,  не тронутые кистью художника. Кари проходит в левый угол комнаты,
роется в сложенных там вещах,  вынимает светильник и зажигает его,  раздув
принесенные угольки. Потом он манит Тути и показывает ему на стену.
     Тути  всматривается в  роспись и  видит:  в  два  ряда сидят фараоны,
каждый на особом нарядном троне.  Все они очень важные, очень неподвижные,
очень холодные.  А  сбоку на скамеечке сидит человек;  в противоположность
царям он нарисован в свободной, естественной позе: он поджал под себя одну
ногу, слегка наклонил голову, в руках он держит кисть и прибор с красками.
Рядом надпись:  "Глава художников Хеви".  Так  вот  что хотел показать ему
Кари - портрет своего учителя.
     - Чья это гробница? Кто делал портрет Хеви? - спрашивает Тути.
     - Гробницу делают для  зодчего Инхерхаа и  его  сына.  Видел,  что во
дворе две двери?  -  отвечает Кари.  - Портрет Хеви делал он сам. Он здесь
вообще большую часть росписей делает.  Правда,  хороший портрет? А вот еще
одна его работа - арфист!
     Кари идет к  другой стене,  Тути за ним.  Вот и  арфист.  Он сидит на
земле,  на  тонкой циновке,  перед самим Инхерхаа и  его женой,  играет на
большой арфе и поет.  Да,  это действительно стоило посмотреть! Мальчик не
раз  видел  изображения арфистов в  гробницах своих  родных,  но  такого -
никогда!  Вот смотришь на него,  и,  кажется,  что слышишь его голос - так
правдиво изобразил его  Хеви!  Пожилой слепой человек весь отдался музыке.
Его тонкие гибкие пальцы точно бегают по  струнам,  рот открыт.  Он  поет,
аккомпанируя себе на арфе, явно забыв обо всем, кроме своей песни.
     - Это  певец  Неферхотеп,  он  живет у нас в поселке и славится своим
пением и игрой на арфе.  Его часто приглашают  петь  и  играть.  Хеви  его
замечательно нарисовал - он точно такой и есть, лысый, старый и совсем так
же поет, - говорит Кари.
     - А  кто сделал эту гробницу?  Кто вырубил ее в  горе,  устроил двор,
навесы, поставил на навесах маленькие пирамидки? - интересуется Тути.
     - Жители  нашего  поселка,  как  и  повсюду,  стараются сделать  свои
гробницы еще  при  жизни,  -  говорит Кари.  -  Наши  мужчины сами рубят и
украшают друг другу гробницы,  но работать здесь они могут редко -  только
по праздникам,  а  все другое время они должны готовить гробницы для царя,
его  семьи,  для  жрецов и  вельмож.  А  если  каждый день  уходить туда и
приходить обратно в поселок -  много времени потратишь на дорогу. Вот всем
и  приказано уходить из  поселка на  работу на  целые  девять дней.  Потом
приходят и  отдыхают один день дома,  потом опять девять дней работают,  и
так  все  время,  кроме особых праздников.  Значит,  гробницы для  жителей
поселка можно готовить только в свободное от царской работы время, то есть
вместо отдыха.
     Кари умолкает,  думает,  словно вспоминает о чем-то, и снова начинает
рассказывать:
     - Вырубить гробницу в скале могут  многие  из  наших  мужчин:  у  нас
большинство  -  каменотесы.  А  вот  расписать  стены  сумеет  не  каждый.
Живописцев, да еще хороших, не так-то много. И скульпторов мало. К тому же
сначала  надо  приготовить  гробницы  для  обоих начальников отрядов,  для
главного зодчего,  для писца царского кладбища...  И все эти  люди  хотят,
конечно,  чтобы  для них работали самые лучшие мастера,  самые талантливые
живописцы!  А уж другим приходится ждать или иметь  гробницы  с  росписями
менее  умелых  художников.  Вот  и  главный  зодчий потребовал,  чтобы его
гробницу расписывал непременно сам Хеви!
     - Ну, а ты что делаешь - и здесь, и вообще? Только помогаешь взрослым
живописцам или уже сам умеешь писать красками?
     - А вот посмотри!
     Кари  ведет  Тути  к  одной из  расписанных стен  и  высоко поднимает
светильник.


                             3. СОЛНЕЧНЫЙ КОТ

     Когда Тути входил в  комнату,  ему  казалось,  что  вся эта стена уже
готова, расписана, но теперь, вглядевшись, он убеждается, что ошибся.
     На  стене  должно быть  три  ряда  изображений,  закончены же  два  с
половиной,  а  дальше сделаны только контуры фигур и покрыт желтой краской
фон. Кари как раз и показывает на середину нижнего ряда. Что же тут такое?
     Ярко-рыжий пушистый кот  держит в  лапке нож  и  этим  ножом отрезает
голову большого змея с  черной спиной и белым брюхом.  Вся картина сделана
очень хорошо.  Кот явно разгневан, так и кажется, что он сердито фыркает и
громко мяучит.  Да это и неудивительно -  борьба была,  несомненно,  очень
упорной и опасной: змей огромный, длинный, он все еще извивается, хотя его
голова наполовину отрезана и из раны льется кровь.
     - А это что такое? Почему кот убил змея? - спрашивает Тути.
     - Это не простой кот,  это же Солнечный кот!  - Кари удивлен. - Разве
ты не знаешь сказания о борьбе бога Ра и змея?
     - Знаю, но только про кота там ничего нет!
     - Нет,  есть одно сказание и про кота!  А ты, наверное, знаешь только
про  то,  как бог Ра  борется со  змеем Апопом?  Про то,  как Апоп пробует
мешать солнцу спокойно плыть на утренней ладье по небу с  востока на запад
и на вечерней, под землей, с запада на восток? Знаешь, что каждую ночь под
землей происходит сраженье солнца с  этим  змеем и  что,  победив его,  Ра
утром восходит на  восточном краю  неба,  выплывая из  подземного мира?  А
раньше,  давно-давно, так давно, что никто даже не помнит, когда это было,
у  Ра были и другие враги-змеи,  и ему приходилось бороться с ними то тут,
то  там,  причем  солнце принимало разный вид  -  то  оно  летело на  змея
огромным соколом с радужными крыльями, то появлялось в виде могучего воина
с  головой сокола.  А  один  раз  Ра  превратился в  страшного,  свирепого
огненно-рыжего кота,  вот такого,  как я его здесь нарисовал.  На этот раз
бой  шел  за  древний город  Ону,  который змей  хотел захватить себе.  Но
Солнечный кот и на этот раз оказался сильнее и, победив змея под священным
деревом -  большой сикоморой,  отрубил ему голову! Говорят, эту сикомору и
до сих пор показывают в Ону! Вот бы посмотреть ее, а?
     - Да,  это было бы интересно! - соглашается Тути. - Откуда ты все это
знаешь?
     - А  нам  надо хорошо знать все  сказания о  богах,  иначе как же  мы
сможем рисовать их?
     - Да, это правильно. Кари, неужели этого кота ты нарисовал сам?
     - Сам,  все сам -  и  кота,  и змея,  и сикомору.  Я старался сделать
шерсть кота яркой и золотистой, чтобы она напоминала солнечные лучи, а для
листьев  дерева  долго   искал   такой   оттенок  зеленого  цвета,   какой
действительно бывает у сикоморы.  Конечно, я не выдумал всю эту картину, -
у меня был образец, вот, смотри!
     Кари берет со стола деревянную дощечку.  Она разлинована в клетку,  и
на ней нарисован штрихом кот.
     - Дело в  том,  что когда пишут росписи в  гробнице или в  храме,  то
ничего почти нельзя придумывать самому,  - говорит Кари и слегка вздыхает.
- Ведь здесь все взято из  священных рукописей,  не  только молитвы,  но и
картинки тоже.  Мы  должны рисовать именно то,  что  полагается изобразить
около записи такой-то  молитвы или слов похоронного обряда...  Вот видишь,
здесь  нарисован жрец,  который несет ногу  теленка,  а  рядом написаны те
слова,   которые  говорят,  когда  приносят  дары  умершим.  Вот  Инхерхаа
поклоняется богам  подземного  мира...  И  для  всех  этих  картинок  есть
образцы, по которым их надо делать.
     - А кто нарисовал образцы и откуда вы их взяли? - спрашивает Тути. Он
присел на корточки около столика и  рассматривает другие дощечки,  которые
ему дает по очереди Кари.
     - Мой учитель давно еще срисовал их,  когда учился в  Доме жизни*,  -
отвечает Кари. - Ты знаешь, что это такое - Дом жизни?
     _______________
          *їДїоїмї жїиїзїнїи - высшее училище писцов, художников, жрецов.

     - Знаю,  конечно. Там хранятся древние рукописи, там их переписывают:
там  юноши,  которые хотят  стать учеными писцами,  учатся после школы,  -
отвечает Тути.
     - Не только учеными писцами,  некоторые учатся рисовать и  становятся
мастерами-художниками,  -  добавляет Кари.  -  Вот  и  мой учитель Хеви не
простой живописец, а ученый художник. Вот потому он хорошо знает, что, где
и  как надо рисовать.  Хеви у  нас в  поселке лучший художник.  Без такого
главного художника не  начнут расписывать ни одной гробницы.  Вот позовут,
например,  Хеви, он и выбирает, какие взять надписи и рисунки, показывает,
где их расположить на стенах.  Ведь гробницы бывают разных размеров, стены
могут быть и  больше и  меньше,  значит,  можно сделать больше или  меньше
рисунков.  Иногда,  в маленькой гробнице, приходится выбирать только самые
главные молитвы и самые нужные рисунки.
     - Но рисует твой учитель, наверное, не все сам?
     - Нет,  не все.  Ему всего и не успеть! Гробниц, которые расписаны им
самим с  начала до конца,  здесь у нас в поселке очень мало.  Вот и теперь
ему иногда помогает живописец Амонмес да еще я.  А обычно Хеви либо рисует
контуры главных фигур,  либо,  как  я  уже  сказал,  составляет общий план
росписи гробницы.  Ему  ведь  приходится работать в  разных местах -  и  в
царских гробницах,  и  в  храмах.  Его даже посылают по  приказу фараона в
другие города.
     - Значит,  его  знает сам  фараон?  -  В  голосе Тути  слышится явное
уважение к такой славе художника.
     - Да, знает и даже наградил его золотым ожерельем.
     - И он всегда носит это ожерелье?
     - Нет,  только в самые большие праздники, когда ему приходится бывать
в Городе. А так Хеви не любит роскоши и живет очень просто.
     - А  кто  же  выполняет росписи в  тех  гробницах,  где  Хеви  только
намечает, что надо изобразить?
     - Другие живописцы,  -  отвечает Кари. - Но Хеви талантливее всех. Он
самый замечательный, самый интересный художник!
     "Кари, видимо, очень любит своего учителя", - думает Тути.
     - А как работают живописцы по указаниям Хеви? - спрашивает Тути.
     - Обычно пользуются образцами,  которые дает главный художник.  Вот я
тебе показывал дощечку с рисунком кота и змея -  таких дощечек с рисунками
у главных художников очень много. Вот, смотри!
     Кари берет стоящую рядом с ним на полу корзинку с крышкой и открывает
ее.  Там,  бережно переложенные кусками чистых тряпок, лежат дощечки. Кари
осторожно вынимает несколько штук и начинает их показывать.
     - Вот  цапля  с  хохолком,  ее  надо  раскрашивать  голубой  и  белой
красками. А вот сокол. Видишь, какой у него крупный клюв? А вот бог Осирис
на троне, совсем как фараон.
     Некоторые рисунки раскрашены,  у других только нарисованы контуры, но
на всех дощечках непременно налинованы клетки. И Тути спрашивает:
     - Зачем везде клетки?
     - А это,  чтобы наши рисунки получились совсем похожими на образцы, -
отвечает Кари и, видя по лицу Тути, что тот не понял, объясняет: - Ведь на
стене все рисунки должны быть гораздо крупнее,  чем на образцах!  Так вот,
чтобы не  ошибиться при увеличении и  сделать совершенно точную копию,  мы
делаем так: сначала всю стену делим на клетки, только большие...
     - Как -  всю стену? - перебивает Тути. - Ведь это же страшно долго и,
наверное, скучно?
     Кари улыбается:
     - Нет,  совсем уж не так долго. Видишь, вон там в углу лежит веревка,
вся выпачканная красной краской?
     - Ну,  вижу. Только при чем тут эта веревка? Я же спрашиваю, долго ли
вы делаете клетки?
     - А  при том,  что мы этой самой веревкой и  делаем клетки на стенах!
Сначала рассчитываем,  где пройдут поперечные и продольные линии, и ставим
на  краях стен  в  этих  местах точки.  Потом обмакиваем длинную веревку в
красную краску и,  натянув как можно туже,  щелкаем веревкой по стене.  На
ней и получается красная линия.  И так по всей стене,  все линии - вдоль и
поперек.  А  потом,  когда художник начинает рисовать,  то  он  смотрит на
образец и  считает,  сколько там  клеток  приходится на  всю  человеческую
фигуру,  сколько на  ногу,  на  голову,  и  на  таком же количестве клеток
намечает контур фигуры на стене. Понял?
     - Понял, конечно, чего же тут не понять! - отвечает Тути.
     - Ну,  а если понял, то вот и помоги мне сделать такие клетки на этих
двух стенах! Ты ведь обещал помочь выполнить задание Хеви, а учитель велел
мне сделать это!
     Тути никак не ожидал этого и немн