Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
е и Тото так нужна близкая душа!
- У меня нет денег на билет, - ответил Янг, едва скрывая радость:
неужели так просто ему удастся попасть на Рай? Даже прямо сегодня?
- Грацие а дио! Слава богу, у меня еще есть чем заплатить за
удовольствие. А ты мне доставляешь одни только удовольствия. Побудешь моим
пажем.
Что такое паж, Янг не знал, но лег на диван с удовлетворением. Тото
примостился рядом. Немного дремали, немного наблюдали за синьорой Терезой. А
та ходила по комнате, по спальне полураздетая, не стесняясь Янга, готовилась
принять ванну. Плюхалась в ванне долго, потом вышла, намотав на голову
полотенце в виде чалмы. Халатик ее был очень коротенький, будто не на нее
сшитый. Она грациозно подсела к телефону, закинула ногу на ногу, заказала в
номер обед.
Почти все, что привез официант, скормила Янгу: "Ты такой магро...
худой!" - и Тото, а сама выпила всего две малюсеньких рюмочки вина.
Синьора присела в спальне к туалетному столику с трюмо, принялась
прихорашиваться, а Янг лежал в комнате на диване, забавлялся с Тото и думал,
что может и неплохо побыть этим самым... как его... пажем?
Потом он ходил искать такси для синьоры, потому что на обычной
трехколесной моторной коляске с тентом, управляемой рикшей, все чемоданы и
чемоданчики, баулы, коробки и сумки донны Терезы отвезти в порт было
невозможно.
В порту, пока шофер помогал мадам Ой управиться с вещами и оформить
проезд для Янга, сам Янг в последний раз прогуливал собаку и отчаянно вертел
головой во все стороны, Абдуллы нигде не было видно! Подозвал к себе
мальчика-лоточника, немного уже знакомого, спросил, знает ли он Абдуллу.
- А кто его не знает! - ответил тот и присел - погладить удивительную
собаку.
Янг попросил передать Абдулле, что он сегодня перебирается на Рай.
- Понял? Пусть ищет меня в дельфинарии, у брата.
Мальчик кивнул, подергал Тото за косматое ухо и исчез в толпе.
Теплоход был небольшой. Сразу, как взойдешь на борт с трапа, можно либо
спуститься в носовой или кормовой салоны, либо подняться на палубу - на
переднюю или заднюю площадку. На обеих площадках стояли решетчатые скамьи,
многие пассажиры-туристы облюбовали себе места там. Один седой и худой
европеец стоял на носу теплохода, как орел, дышал, обдуваемый свежим ветром,
с таким удовольствием - даже ноздри раздувались. Все были одеты просто,
по-дорожному, и трудно было отличить миллионера от не миллионера.
Теплоход загудел, застучал мотором сразу, как только подняли трап. От
причала отползал задом и медленно, чадя черным дымом. На рейде развернулся и
взял курс на Рай.
Синьора Тереза сидела возле своих вещей в кормовом салоне и все
пересчитывала их по пальцам, все не могла проверить, сколько у нее было и
сколько мест осталось: одиннадцать или тринадцать? Янг, взяв на руки Тото,
разгуливал по теплоходу. Из кормового салона перебрался было в носовой,
потом вылез на переднюю площадку. Там в лицо бил упругий ветер, и надо было
сильно жмуриться, чтоб он не высекал слезы из глаз. Опершись на поручни и
свесив голову, видел, как взвихривается дугою пенистый ус, лижет щеку
теплохода. Встречные волны разбивались о нос, брызги взлетали выше поручней.
За кормой кружились чайки, садились на широкий бурунный след, хватали
оглушенных рыб.
Постоял и возле капитанской рубки, разглядывая сквозь широкое стекло,
как мужчина в морской фуражке, но без кителя, в одной белой рубашке с
короткими рукавами, покручивает рулевое колесо-штурвал. Как хотелось Янгу
быть на его месте, покрутить этот штурвал! Почувствовать самому, как махина
теплохода слушается тебя: "Лево руля! Право руля!" Или хотя бы постоять
рядом с капитаном, поглядеть сквозь это стекло вперед, и то был бы счастлив.
Наверное, очень потешный был у него вид, потому что капитан сочувственно
подмигнул ему и улыбнулся. А может, не ему, а Тото? У того был очень
комичный вид, язык, высунутый чуть ли не на пядь, мотался, как плохо
привязанный.
Янг хотел и сам усмехнуться доброму капитану, но увидел нечто странное:
в рубку вошел еще один человек, молодой китаец. Капитан, не оборачиваясь,
что-то сказал ему, видимо, думал, что это свой - помощник или машинист. Как
вдруг капитан вздрогнул, лицо его вытянулось и посерело. Торопливо, словно
уколовшись, взглянул на свой бок, под руку, и снова стал глядеть вперед.
Губы капитана дрожали, лоб покрыли капли пота - как жемчужины. "Что с ним?
Может, плохо стало?.." - Янг тоже бросил взгляд туда, на правый бок
капитана. Там было темно, и Янг придвинулся ближе к стеклу. Увидел: китаец
тыкал капитану в бок револьвером с какой-то трубкой-насадкой - может,
глушителем? Китаец держал револьвер в левой руке, а правой с силой обрывал
какие-то провода и антенны...
У Янга от страха присохли к палубе ноги. Он видел: капитан отрицательно
качает головой - не соглашается на какое-то требование китайца. Тихо щелкнул
выстрел, потом другой - по радиопередатчику. Курортники ничего не услышали.
Янг успел еще заметить: китаец не дает капитану упасть, подталкивает к
штурвалу, чтоб поворачивал туда, куда надо было бандиту.
В это время со скамьи вскочил молодой человек, приблизился к Янгу,
схватил его за локоть и повел перед собой в кормовой салон, столкнул по
ступенькам вниз. Падая, Янг крепко ударился, но тотчас вскочил на ноги,
оглянулся. Тот, что спустил его по ступенькам, вместо пальца приложил к
губам дуло пистолета - "Тс-с-с!". В это время открылась дверь из машинного
отделения, показался машинист или помощник капитана, рванул дверь рубки со
словами: "Отклоняемся от курса! Что случилось?" Навстречу ему из рубки два
раза выстрелили, помощник схватился за живот и упал под ноги молодому
бандиту. Тот оттолкнул убитого от себя и стал возле дверей машинного
отделения, следя, чтоб больше оттуда никто не вышел.
Янг присоединился к синьоре и оторопело глядел, что будет дальше. В
салоне уже судорожно всхлипывали-стонали от страха. "Мадонна миа! Мадонна
миа! Такая траджико морте*! И нас... могут... морте..." - шептала синьора
Тереза.
______________
* Трагическая смерть (итальян.).
Тем временем в дверях машинного отделения показалась еще одна голова -
матроса, и бандит, торчавший у двери, ударил его рукояткой пистолета по
голове, и тот осел, исчез с глаз. Тогда бандит стал спихивать в те двери,
вниз, и убитого. А в салоне в это время плакали женщины. С одной сделалась
истерика: судорожно всхлипывая и рыдая, она вскрикивала: "Мамочка моя!
Деточки мои!" Мужчины пытались громко протестовать, мол, будут жаловаться,
как только теплоход... Однако стоило грабителю, стоявшему у дверей, грозно
шевельнуть пистолетом, чтоб все тотчас умолкли.
- Сидеть и не шевелиться! Вещей не трогать! Стреляю без предупреждения!
- и тут же стрельнул по сумке одной дамы, которая пыталась пододвинуть ее
ближе к себе: - Я же сказал не шевелиться!
Из капитанской рубки вышел первый бандит, подался в носовой салон, где
началась какая-то заварушка, послышались те же угрозы: "Не вставать! Не
шевелиться! Пристрелю на месте!"
В окно салона Янгу видно было, как тает на горизонте остров Главный,
как маячат вдалеке рыбацкие моторные и парусные баркасы и джонки. Рыбаки
занимались своим делом, и ни один не подозревал, что делается на теплоходе.
"Куда мы плывем? Куда приказали держать курс? Надолго ли хватит сил у
раненого капитана?" - тревожился Янг.
"Отвезут подальше в сторону, ограбят и потопят... Подорвут вместе с
кораблем! А тут и путей морских нет, никто не будет искать..." - шептались в
салоне.
А теплоход все плыл и плыл в сторону Голубого острова, и даже самых
высоких деревьев Главного уже не было видно - растаяли в дымке.
Откуда взялся черный катер с пулеметом на носу, Янг не заметил. Глянул
в иллюминатор тогда, когда другие пассажиры усердно завертели головами,
пристально следя за маневрами катера. А тот сделал один круг около
теплохода, будто брал его в петлю, сделал другой. Люди, стоявшие возле
пулемета на катере и вдоль бортов с оружием в руках, махали этим оружием
капитану, чтоб застопорил ход. И теплоход вскоре остановился, тихонько
закачался на волнах. Черный катер тотчас подплыл к правому борту, с катера
на теплоход полетели веревки с четырехлапыми крюками на концах. Пираты
подтянули и пришвартовали свой катер вплотную, ловко, как коты, перебрались
на теплоход. Каждый держал в руках мешок из пленки и оружие - пистолет или
автомат, все мгновенно рассыпались по салонам и палубам. Пираты не все были
с виду китайцами, были и похожие на малайцев.
В короткой суете, когда было отвлечено внимание того, что стоял у двери
в машинное отделение, донна Тереза успела сорвать с пальца один перстень с
бриллиантом, бросить его в кошелек, а кошелек сунуть под Тото в изгиб Янгова
локтя.
И тут снова прогремел выстрел - пальнул тот, что стоял у дверей
машинного отделения. Женщина, начавшая заранее вынимать из уха золотую
сережку, ойкнула и схватилась за руку - из-под пальцев заструилась кровь.
- Сидеть смирно! Не шевелиться, пока до вас не дойдет очередь! -
прокричал бандит.
Пираты управлялись быстро. У кого перстенек не снимался, силой сдирали
чуть ли не с кожей. У одной женщины так рванули сережку, что по шее потекла
кровь. В мешки летели перстни, кулоны, колье, браслеты, крестики с
цепочками, жемчужные ожерелья, деньги. Выворачивались сумки, даже некоторые
чемоданы, баулы и коробки, но в тряпках долго не копались, и самих тряпок не
забирали. И без них мешки наполнялись быстро. Янг с ужасом ждал приближения
пиратов, кошелек жег руку.
- Икскьюз ми! Миль пардон, мадам! - от почтительного тона пиратов по
спине бежали мурашки.
Янг видел только глаза, глаза, глаза... Вытаращенные, полные страха
глаза пассажиров. Даже всхлипов больше не было слышно, лишь полузадушенное
"гмг... гумг..." - люди боялись открыть рот. У многих были вставлены золотые
зубы или коронки - хоть бы их не вырвали!
Синьора Тереза сняла с себя украшения быстро, за что заслужила
глумливую благодарность-поклон: "Мерси боку! Сенкью вери мач!" Янга пират
согнал с места, думал, что-нибудь спрятано под ним. А под собаку поглядеть
не догадался!
Минут через десять грабеж окончился, отовсюду послышались выкрики
пиратов: "Все! Закругляйтесь, черепахи! Отчаливаем!" Потом - топот ног,
скрежет снимаемых крюков... Густой рев мотора черного катера.
Кто-то запоздало завопил-закричал:
- Радио! Быстрее по радио передать, полицию вызвать!
- Разбито уоки-токи, прострелено! - ответил ему другой голос.
Из машинного отделения вылез перепуганный матрос с засохшими потеками
крови на лбу. Открыл капитанскую рубку... Капитана возле штурвала не было,
лежал на полу.
- Врача надо! Нет ли среди вас врача?! - кричал матрос, вытаскивая из
рубки капитана. "Врача! Врача!" - повторили его просьбу многие голоса, даже
наверху, на передней площадке.
Врач нашелся - женщина. Она быстро спускалась по ступенькам с передней
палубы, а за нею шел толстенький человечек, наверное муж, просил: "Элен, не
надо! Не ходи, какое тебе дело до всего этого? Может, они еще вернутся!" Но
врач шла за матросом в кормовой салон, куда тот перенес капитана и положил
на скамью. Женщина-врач, бросив сумку на руки толстяку, молча лила на свои
ладони духи или одеколон, мыла им руки: "Разденьте его!" Перед нею
расступились, пропуская к капитану, и опять скучились, и потому поглядеть,
что она будет делать с раненым, Янг не смог. Если бы собаки не было на
руках.
Матрос выбрался из толпы, стал к штурвалу. Теплоход набрал скорость,
лег на нужный курс.
- Янг? Где ты, Янг? - испуганно кричала синьора Тереза, и ему пришлось
выйти из толпы. - Садись, миленький, вот сюда! И никуда не уходи, а то я с
ума сойду! - приподняла Тото и вынула из-под него кошелек. - Мои диамантэ...
бриллиантэ... Золотые вещи... Еще немного, и эти бандиты сделали бы меня
нищей. Вы спасли меня от разорения! - она поцеловала Тото в нос, а Янга в
щеку... - Даже не верится, что спаслись от смерти... - И она с опозданием
заплакала-зарыдала.
"3"
- Ты же, гляди, приходи назад! Навести брата, передай ему мой привет -
и возвращайся! Сколько брату лет - всего двадцать? Как жаль, а мне за
тридцать... Только ты об этом никому не говори, хорошо? Запомни номер
комнаты - триста семнадцать... Отель "Морская лилия...". На вот тебе на
мороженое... - синьора Тереза дала ему три доллара. - Потом я рассчитаюсь с
тобой лучше... О, я тебя не обижу! Я тебе сделаю такой подарок - тебе и не
снился такой! - соблазняла "мадам Ой", она не очень верила, что Янг вернется
к ней. - А риведерчи, миленький!
Первые, самим заработанные деньги... Янг почувствовал себя совсем
взрослым и самостоятельным.
Пока бежал в дельфинарий, мороженое покупал два раза. Никогда в жизни
не пробовал его - вкусное!
Кого ни спрашивал, все знали, как пройти к дельфинарию, все показывали
дорогу правильно. Но подошел к воротам и увидел, что они связаны цепью, на
которой висит замок.
Постоял, печально поглядел сквозь решетку на то, что было на территории
дельфинария. А видел только густые кусты и деревья - парк. Сквозь листву
чуть-чуть виднелись круглые бока какого-то не очень высокого строения с
оконцами-иллюминаторами.
И в это время дверь проходной заскрипела, из нее вышел человек с ружьем
за спиной, еще не очень старый.
- Ты кого тут высматриваешь? Все давно закрыто... Утром приходи, -
сказал человек.
- Где-то тут брат... Сказал - ищи меня в дельфинарий... Радж.
- Ах, Ра-адж?! Так бы и сказал... Нету его, в город ушел. Ты можешь
войти, подождать, если хочешь. - Человек вошел в проходную, начал отпирать
наружную дверь. - Ну, чего переступаешь с ноги на ногу? Боишься меня?
- Я не боюсь, - Янг вошел, и человек снова запер двери.
- Я сторожем тут... Хочешь - пойдем со мною, я обход территории
начинаю. Заодно и расскажу, что знаю... Меня Малу зовут, просто Малу. Радж у
нас фигу-ура... Во! - показал он большой палец. - Не то что некоторые... Вот
я, скажем, кто? Простой сторож. А Радж меня за человека считает, не так, как
некоторые. Потому я его и люблю... Ты надолго к Раджу? Насовсем?! А как ты
сюда добрался? Один или с отцом?
Пришлось немного рассказать Малу свою историю.
- Ай-ай... А Радж мне ничего не говорил. Вижу только - печальный, очень
печальный, переживает все. А не говорит.
Сначала ходили по зеленой зоне, по аллеям. То тут, то там попадались
павлины - расхаживали по дорожкам и лужайкам, тянули длинные хвосты,
пробовали взлететь на дерево. Один распустил хвост - и Янг замер на месте.
Такой красоты сроду не видел.
- Райские птицы... Райские на острове Рай... - зашептал в восторге.
- Не-е, райские не такие. У тех перья всеми цветами радуги
переливаются, а больше перьев розово-оранжево-золотистых. Если повезет, то
увидишь.
Подошли к тому круглому строению, что увидел из-за ворот. Необычные
круглые окна, точно иллюминаторы на корабле. Заглянул в одно из них и ахнул:
в доме воды было налито почти до самого верха. И чего там только не плавало!
И рыбы всяких размеров и цветов, и небольшие черепахи, лангусты ползали, под
камнем свернулся спрут.
- А черепахи тиною заросли! Водоросли на себе таскают, маскировку, - не
выдержал Янг.
- У нас и большая черепаха есть, слоновая называется, - сказал Малу. -
Говорят, ей сто лет.
Старая черепаха жила в загончике под фикусом. Вровень с землей там была
вкопана и ванночка с водой. Черепаха как раз сидела над ванночкой, широко
расставив ноги, и стонала. Возле ее слезящихся глаз роились мухи. "Бедная!"
- пожалел ее Янг.
Интересно, такие ли приплывали на их Биргус откладывать яйца? Не раз с
мальчишками и Натачей ходили с корзинками собирать их. Места кладок легко
можно было найти по неуклюжей маскировке, по следам, которые оставляли
черепахи, снова карабкаясь в море. Ребятишки никогда не забирали всю кладку,
брали только по пятнадцать - двадцать яиц. А их у каждой черепахи, говорят,
бывает до сотни штук. Остальные закрывали песком, чертили крест - знак, что
тут нельзя больше брать. Какие богатые яичницы жарили в те дни матери! И
сами ели вволю, и даже свиньям скармливали... Когда наставало время
вылупливаться молодому потомству, на берег выходили и старые и малые,
дежурили возле каждого гнезда, отгоняли фрегатов, кайров, чаек, не давали
хватать детенышей. Зеленые, похожие на лягушек, они выбирались из-под песка
и - дай бог ноги! - торопились к прибою. Будто сами знали, что их спасение в
воде...
- Вот и дошли, - прервал его воспоминания Малу.
Янг вздохнул: родина, милая родина, никогда уже не удастся увидеть ее!
- Вот, гляди! Это трибуны, человек двести пятьдесят - триста вмещают...
А это бассейн... А вон дельфины плывут, увидели нас...
Янг не верил своим глазам: вот эти серо-синие сытенькие тела и есть
самые настоящие дельфины?! И так близко?!
- Клювы повысовывали из воды, разглядывают нас! Ха-ха, на бортик головы
кладут! А они выскочить не могут? - присел возле бетонного барьера Янг,
протянув под красно-желтые перила руку, желая достать до дельфина.
- Они только вон на тот помост под вышкой выскакивают. Это входит в
программу представления. Прикажет Судир, покажет рукой - они выскакивают и
ложатся как бревна.
- А они не кусаются? Столько зубов острых, и все одинаковые,
жевательных нет.
- Не кусаются, можно потрогать за рострум, погладить.
- У них клювы тоже кожею обтянуты, не голые! А тело какое гладенькое,
точно отполированное! И не теплое, а холодное! А Радж говорил, что они
теплокровные животные.
- Теплые. Но попробуй дощупайся до тепла, на них жира, как на свинье.
- Ой, и маленький есть! Во, во, улыбается нам! Как дитя улыбается во
сне! А из глаз вода течет... Может, он так плачет?
- Никто не знает, когда они смеются, когда плачут. А этого малыша зовут
Боби. Была еще малышка, Джейн, - погибла. Отойдем, а то еще увидит Судир,
крику не оберешься. Не любит он, если посторонний забавляется с дельфинами.
Он сегодня еще не ушел... Вон, слышишь? Голоса в "резиденции".
Обходили бассейн вдоль трибуны, а Янг разглядывал дом на том берегу.
Странный дом, есть только торцевая стена, а боковых почти нет, крутые скаты
крыши под розовым шифером начинаются совсем низко от земли. На уровне
второго этажа на скатах крыши торчат, похожие на собачьи будки, окна.
- Вон там Радж живет, сбоку, где средние двери, - показал Малу. - Там
такая кладовая-склад, он в кладовой и живет. - Помолчал и добавил: - Что-то
Судир сегодня долго тут...
И только успел он это проговорить, как распахнулась дверь под вышкой. К
нижнему помосту, на который выскакивают из бассейна дельфины, вышел европеец
в синей кепочке с длинным козырьком, следом за ним - Судир. Он был на голову
ниже белого, смуглый и костлявый.
Что-то дрогнуло у Янга в груди. В высоком крупном человеке он узнал
Пита. Того самого Пита, который с напарником шарил на озере Горного острова,
искал золото.
- Ты чего сжался? Судир не видал, как ты гладил дельфинов, не бойся.
- Я... так... А куда в городе пошел Радж?
Малу не успел ответить, его в эту минуту громко окл