Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
АЯ
Наконец наступил день, которого я давно уже с нетерпением ждал, - день
Седьмого ноября, праздник Великой Октябрьской революции.
Я проснулся рано-рано и сразу подбежал к окошку, чтобы взглянуть на
улицу. Солнышко еще не взошло, но уже было совсем светло. Небо было чистое,
голубое. На всех домах развевались красные флаги. На душе у меня стало
радостно, будто снова наступила весна. Почему-то так светло, так
замечательно на душе в этот праздник! Почему-то вспоминается все самое
хорошее и приятное. Мечтаешь о чем-то чудесном, и хочется поскорей вырасти,
стать сильным и смелым, совершать разные подвиги и геройства: пробираться
сквозь глухую тайгу, карабкаться по неприступным скалам, мчаться на самолете
по голубым небесам, опускаться под землю, добывать железо и уголь, строить
каналы и орошать пустыни, сажать леса или работать на заводе и делать
какие-нибудь новые замечательные машины.
Вот какие мечты у меня. И ничего в этом удивительного нету, я думаю. Папа
говорит, что в нашей стране каждый человек всего добьется, если только
захочет и станет как следует учиться, потому что уже много лет назад как раз
в этот день, седьмого ноября, мы прогнали капиталистов, которые угнетали
народ, и теперь у нас все принадлежит народу. Значит, мне тоже принадлежит
все, потому что я тоже народ.
В этот день папа подарил мне волшебный фонарь с картинками, а мама
подарила мне коньки, а Лика подарила мне компас, а я подарил Лике
разноцветные краски для рисования.
А потом мы с папой и Ликой пошли на завод, где папа работает, а оттуда
пошли на демонстрацию вместе со всеми рабочими с папиного завода. Вокруг
гремела музыка, и все пели песни, и мы с Ликой пели, и нам было очень
весело, и папа купил нам воздушные шарики: мне красный, а Лике зеленый. А
когда мы подошли к самой большой площади нашего города, папа купил нам два
красных флажка, и мы с этими флажками прошли мимо трибуны через всю площадь.
Потом мы вернулись домой, и скоро к нам стали собираться гости. Первый
пришел дядя Шура. В руках у него было два свертка, и мы сразу догадались,
что это он принес нам подарки. Но дядя Шура сначала спросил, хорошо ли мы
ведем себя. Мы сказали, что хорошо.
- Маму слушаетесь?
- Слушаемся, - говорим.
- А учитесь как?
- Хорошо, - говорит Лика.
И я тоже сказал:
- Хорошо.
Тогда он подарил мне металлический конструктор, а Лике - строительные
кубики.
Потом пришли тетя Лида и дядя Сережа, потом тетя Надя и дядя Юра, и еще
тетя Нина. Все спрашивали меня, как я учусь. Я всем говорил - хорошо, и все
дарили мне подарки, так что под конец у меня собралась целая куча подарков.
У Лики тоже была целая куча подарков. И вот я сидел и смотрел на свои
подарки, и постепенно у меня на душе сделалось грустно. Меня начала мучить
совесть, потому что у меня по арифметике была двойка, а я всем говорил, что
учусь хорошо. Я долго думал над этим и в конце концов дал сам себе обещание,
что теперь возьмусь учиться как следует и тогда такие случаи уже никогда в
жизни больше не будут повторяться. После того как я это решил, грусть моя
стала понемногу проходить, и я постепенно развеселился.
Восьмого ноября тоже был праздник. Я побывал в гостях у многих ребят из
нашего класса, и многие ребята побывали у нас. Мы только и делали, что
играли в разные игры, а вечером смотрели на стене картины от волшебного
фонаря. Когда я ложился спать, то сложил все свои подарки возле своей
кровати на стуле. Лика тоже сложила свои подарки на стуле, а под потолком
над нами красовались два воздушных шарика, с которыми мы ходили на
демонстрацию. Так приятно было смотреть па них!
На следующий день, когда я проснулся, то увидел, что воздушные шарики
лежат на полу. Они сморщились и стали меньше. Легкий газ из них вышел, и они
уже не могли больше взлетать кверху. А когда в этот день я вернулся из
школы, то не знал, как сказать маме про двойку, но мама сама вспомнила про
табель и велела показать ей. Я молча вытащил табель из сумки и отдал маме.
Мама стала проверять, какие у меня отметки, и, конечно, сразу увидела
двойку.
- Ну вот, так я и знала! - сказала она нахмурившись. - Все гулял да
гулял, а теперь в четверти двойка. А все почему? Потому что ничего слушать
не хочешь! Сколько раз тебе говорилось, чтобы ты вовремя делал уроки, но
тебе хоть говори, хоть нет - все как об стену горохом. Может быть, ты хочешь
на второй год остаться?
Я сказал, что Теперь буду учиться лучше и что теперь у меня двойки ни за
что па свете не будет, но мама только усмехнулась в ответ. Видно было, что
ни чуточки не поверила моим обещаниям. Я просил маму подписать табель, но
она сказала:
- Нет уж, пусть папа подпишет.
Это было хуже всего! Я надеялся, что мама подпишет табель и тогда можно
будет не показывать его папе, а теперь мне предстояло еще выслушивать упреки
папы. Настроение у меня стало такое плохое, что не хотелось даже делать
уроки.
"Пускай, - думаю, - папа уж отругает меня, тогда я буду заниматься".
Наконец папа пришел с работы. Я подождал, когда он пообедает, потому что
после обеда он всегда бывает добрей, и положил табель на стол так, чтоб папа
его увидел. Папа скоро заметил, что на столе возле него лежит табель, и стал
смотреть отметки.
- Ну вот,, достукался! - сказал он, увидев двойку. - Неужели тебе перед
товарищами не стыдно, а?
- Будто я один получаю двойки! - ответил я.
- У кого же еще есть двойки?
- У Шишкина.
- Почему же ты берешь пример с Шишкина? Ты бы брал пример с лучших
учеников. Или Шишкин у вас такой авторитет?
- И совсем не авторитет, - сказал я.
- Вот ты и стал бы учиться лучше да еще Шишкину помог. Неужели вам обоим
нравится быть хуже других?
- Мне, - говорю, - вовсе не нравится. Я уже сам решил начать учиться
лучше.
- Ты и раньше так говорил.
- Нет, раньше я так просто говорил, а теперь я решил твердо взяться.
- Что ж, посмотрим, какая у тебя твердость. Папа подписал табель и больше
ничего не сказал. Мне даже обидно стало, что он так мало укорял меня.
Наверно, он решил, что со мной долго разговаривать нечего, раз я всегда
только обещаю, а ничего не выполняю. Поэтому я решил на этот раз доказать,
что у меня есть твердость, и начать учиться как следует. Жаль только, что в
этот день по арифметике ничего не было задано, а то бы я, наверно, задачу
сам решил.
На другой день я спросил Шишкина:
- Ну как, досталось тебе от мамы за двойку? - Досталось! И от тети Зины
досталось. Уж лучше б она молчала! У нее только одни слова: "Вот я за тебя
возьмусь как следует!" А как она за меня возьмется? Когда-то она сказала:
"Вот я за тебя возьмусь: буду каждый вечер проверять, как ты сделал уроки".
А сама раза два проверила, а потом записалась в драмкружок при клубе
автозавода, и как только вечер - ее и нету. "Я тебя, говорит, завтра
проверю". И так каждый раз: завтра да завтра, а потом и совсем ничего. Потом
вдруг: "Ну-ка, показывай тетрадки, отвечай, что на завтра задано". А у меня
как раз ничего не сделано, потому что я уже отвык, чтоб меня проверяли.
Словом, что ни вечер, то ее дома нет. Если на занятия драмкружка не надо
идти, то в театр пойдет.
- Ей ведь надо в театр ходить, раз она в театральном училище учится, -
сказал я.
- Это я понимаю, - говорит Шишкин. - Мама тоже на курсах повышения
квалификации учится, да еще работает, а не говорит же она: "Я за тебя
возьмусь". Мама просто объяснит, что надо учиться, а если и накричит на
меня, то я не обижаюсь. А на тетю Зину всегда буду обижаться, потому что
если берешься, то берись, а если не берешься, то не берись. Я, может быть,
жду, когда тетя Зина за меня возьмется, и сам ничего не делаю. Такой у меня
характер!
- Это ты просто вину с себя на другого перекладываешь, - сказал я. -
Переменил бы характер.
- Вот ты бы и переменил. Будто ты лучше моего учишься!
- Я буду лучше учиться, - говорю я.
- Ну и я буду лучше, - ответил Шишкин.
Через несколько дней наш преподаватель физкультуры Григорий Иванович
сказал, что спортивный зал у нас уже оборудован для игры в баскетбол и кто
желает, может записаться в баскетбольную команду. Все ребята обрадовались и
стали записываться.
Мы с Шишкиным тоже, конечно, хотели записаться, но Григорий Иванович не
записал нас.
- В баскетбольной команде может играть только тот, кто хорошо учится, -
сказал он нам.
Шишкин очень расстроился. Он давно уже ждал, когда можно будет играть в
баскетбол, и вот теперь, когда другие ребята будут играть, нам, как
говорится, приходилось остаться за бортом. Я лично не очень огорчился,
потому что решил начать учиться лучше и во что бы то ни стало добиться, чтоб
меня приняли в баскетбольную команду.
В этот же день Ольга Николаевна сказала, что многие наши ребята уже
подтянулись и стали учиться успешнее. Лучше всего дело обстояло в первом
звене. У них не было ни одной двойки, а троек было всего две. Ольга
Николаевна сказала, что когда они исправят эти тройки, то звено выполнит
свое обещание учиться только на пятерки и четверки. Хуже всего дело обстояло
в нашем звене, так как у нас были две двойки - моя и шишкинская.
Юра сказал:
- Вот! Мы с вами в хвосте оказались! Надо что-нибудь придумать, как из
этого положения выпутаться.
- Это вс„ они, вот эти двое! - сказал Леня Астафьев и показал на нас с
Шишкиным. - Что ж это вы, а? Все звено позорите! Все ребята стараются, а им
хоть кол на голове теши, ничего не помогает! Ты, Малеев, почему плохо
учишься?
Тут все на меня набросились:
- Ты что, не понимаешь, что надо учиться лучше? - Не понимаю, о чем
разговор! - сказал я. - Я уже сам решил учиться лучше, а тут снова-наново
разговор происходит!
- Решил, так надо учиться! А у тебя какие отметки? - спросил Алик
Сорокин.
- Так отметки у меня за прошлое, а решил я только позавчера, - говорю я.
- Эх, ты! Будто не мог раньше решить!
- Постойте, ребята, не надо ссориться, - сказала Ольга Николаевна. -
Отстающим надо помочь. В вашем звене есть хорошие ученики. Надо выделить
кого-нибудь в помощь Шишкину и Малееву.
- Можно мне помогать Малееву? - спросил Ваня Пахомов.
- А я буду помогать Шишкину, - сказал Алик Сорокин. - Можно?
- Конечно, можно, - сказала Ольга Николаевна. - Это очень хорошо, что вы
хотите помочь товарищам. Но Витя и Костя сами должны побольше работать. Ты,
Витя, наверно, если не можешь решить задачку, так сейчас же спрашиваешь папу
или маму?
- Нет, - говорю я. - Я теперь папу никогда не спрашиваю. Зачем я буду
отрывать его от работы? Я просто иду к товарищу и спрашиваю.
- Ну, это все равно. Я хочу сказать, что нужно самому добиваться. Если
посидишь над задачей как следует да разберешься сам, то кое-чему научишься,
а если каждый раз за тебя задачи будет кто-нибудь другой делать, то сам их
решать ты никогда не научишься. Для того и задают задачи, чтоб ученик
приучался самостоятельно думать.
- Хорошо, - говорю я. - Теперь я буду сам.
- Вот-вот, постарайся. Только в крайнем случае, если увидишь, что задачи
тебе не осилить, обращайся за помощью к товарищу или ко мне.
- Нет, - говорю я. - Мне кажется, теперь я осилю сам, а уж если никак не
осилю, тогда пойду к Ване.
- Если желание будет, то осилишь, - сказала Ольга Николаевна.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Пришел я домой и сразу взялся за дело. Такая решимость меня одолела, что
я даже сам удивился. Сначала я задумал сделать самые трудные уроки, как
Ольга Николаевна нас учила, а потом взяться за то, что полегче. Как раз в
этот день была задана задача по арифметике. Недолго думая я раскрыл задачник
и принялся читать задачу:
"В магазине было 8 пил, а топоров в три раза больше. Одной бригаде
плотников продали половину топоров и три пилы за 84 рубля. Оставшиеся топоры
и пилы продали другой бригаде плотников за 100 рублей. Сколько стоит один
топор и одна пила?"
Сначала я совсем ничего не понял и начал читать задачу во второй раз,
потом в третий... Постепенно я понял, что тот, кто составляет задачи,
нарочно запутывает их, чтобы ученики не могли сразу решить. Написано: "В
магазине было 8 пил, а топоров в три раза больше". Ну и написали бы просто,
что топоров было 24 штуки. Ведь если пил было 8, а топоров было в три раза
больше, то каждому ясно, что топоров было 24. Нечего тут и огород городить!
И еще: "Одной бригаде плотников продали половину топоров и 3 пилы за 84
рубля". Сказали бы просто: "Продали 12 топоров". Будто не ясно, раз топоров
было 24, то половина будет 12. И вот все это продали, значит, за 84 рубля.
Дальше опять говорится, что оставшиеся пилы и топоры продали другой бригаде
плотников за 100 рублей. Какие это оставшиеся? Будто нельзя сказать
по-человечески? Если всего было 24 топора, а продали 12, то и осталось,
значит, 12. А пил было всего-навсего 8; 3 продали одной бригаде, значит,
другой бригаде продали 5. Так бы и написали, а то запутают, запутают, а
потом небось говорят, что ребята бестолковые - не умеют задачи решать!
Я переписал задачу по-своему, чтоб она выглядела попроще, и вот что у
меня получилось:
"В магазине было 8 пил и 24 топора. Одной бригаде плотников продали 12
топоров и 3 пилы за 84 рубля. Другой бригаде плотников продали 12 топоров и
5 пил за 100 рублей. Сколько стоит одна пила и один топор?"
Переписавши задачу, я снова прочитал ее и увидел, что она стала немножко
короче, но все-таки я не мог додуматься, как ее сделать, потому что цифры
путались у меня в голове и мешали мне думать. Я решил как-нибудь
подсократить задачу, чтоб в ней было поменьше цифр. Ведь совершенно неважно,
сколько было в магазине этих самых пил и топоров, если в конце концов их все
продали. Я сократил задачу, и она получилась вот какая:
"Одной бригаде продали 12 топоров и 3 пилы за 84 рубля. Другой бригаде
продали 12 топоров и 5 пил за 100 рублей. Сколько стоит один топор и одна
пила?"
Задача стала короче, и я стал думать, как бы ее еще сократить. Ведь
неважно, кому продали эти пилы и топоры. Важно только, за сколько продали. Я
подумал, подумал - и задача получилась такая:
"12 топоров и 3 пилы стоят 84 рубля.
12 топоров и 5 пил стоят 100 рублей.
Сколько стоит один топор и одна пила?"
Сокращать больше было нельзя, и я стал думать, как решить задачу. Сначала
я подумал, что если 12 топоров и 3 пилы стоят 84 рубля, то надо сложить все
топоры и пилы вместе и 84 поделить на то, что получилось. Я сложил 12
топоров и 3 пилы, получилось 15, Тогда я стал делить 84 на 15, но у меня не
поделилось, потому что получился остаток. Я понял, что произошла какая-то
ошибка, и стал искать другой выход. Другой выход нашелся такой: я сложил 12
топоров и 5 пил, получилось 17, и тогда я стал делить 100 на 17, но у меня
опять получился остаток. Тогда я сложил все 24 топора между собой и прибавил
к ним 8 пил, а рубли тоже сложил между собой и стал делить рубли на топоры с
пилами, но деление все равно не вышло. Тогда я стал отнимать пилы от
топоров, а деньги Целить на то, что получилось, но все равно у меня ничего
не получилось. Потом я еще пробовал складывать между собой пилы и топоры по
отдельности, а потом отнимать топоры от денег, и то, что осталось, делить на
пилы, и чего я только не делал, никакого толку не выходило. Тогда я взял
задачу и пошел к Ване Пахомову.
- Слушай, - говорю, - Ваня, 12 топоров и 3 пилы вместе стоят 84 рубля, а
12 топоров и 5 пил стоят 100 рублей. Сколько стоит один топор и одна пила?
Как, по-твоему, нужно сделать задачу?
- А как ты думаешь? - спрашивает он.
- Я думаю, нужно сложить 12 топоров и 3 пилы и 84 поделить на 15.
- Постой! Зачем тебе складывать пилы и топоры?
- Ну, я узнаю, сколько было всего, потом 84 разделю на сколько всего и
узнаю, сколько стоила одна.
- Что - одна? Одна пила или один топор?
- Пила, - говорю, - или топор.
- Тогда у тебя получится, что они стоили одинаково.
- А они разве не одинаково?
- Конечно, не одинаково. Ведь в задаче не говорится, что они стоили
поровну. Наоборот, спрашивается, сколько стоит топор и сколько пила
отдельно. Значит, мы не имеем права их складывать.
- Да их, - говорю, - хоть складывай, хоть не складывай, все равно ничего
не выходит!
- Вот поэтому и не выходит.
- Что же делать? - спрашиваю я.
- А ты подумай.
- Да я уже два часа думал!
- Ну, присмотрись к задаче, - говорит Ваня. - Что ты видишь?
- Вижу, - говорю, - что 12 топоров и 3 пилы стоят 84 рубля, а 12 топоров
и 5 пил стоят 100 рублей.
- Ну, ты замечаешь, что в первый раз и во второй топоров куплено
одинаковое количество, а пил на две больше?
- Замечаю, - говорю я.
- А замечаешь, что во второй раз уплатили на 16 рублей дороже?
- Тоже замечаю. В первый раз уплатили 84 рубля, а во второй раз - 100
рублей. 100 минус 84, будет 16.
- А как ты думаешь, почему во в горой раз уплатили на 16 рублей больше?
- Это каждому ясно, - ответил я, - купили 2 лишние пилы, вот и пришлось
уплатить лишних 16 рублей.
- Значит, 16 рублей заплатили за две пилы?
- Да, - говорю, - за две.
- Сколько же стоит одна пила?
- Раз две 16, то одна, - говорю, - 8.
- Вот ты и узнал, сколько стоит одна пила.
- Тьфу! - говорю. - Совсем простая задача! Как это я сам не догадался?!
- Постой, тебе еще надо узнать, сколько стоит топор.
- Ну, это уж пустяк, - говорю я. - 12 топоров и 3 пилы стоят 84 рубля. 3
пилы стоят 24 рубля. 84 минус 24, будет 60. Значит, 12 топоров стоят 60
рублей, а один топор - 60 поделить на 12, будет 5 рублей.
Я пошел домой, и очень мне было досадно, что я не сделал эту задачу сам.
Но я решил в следующий раз обязательно сам сделать задачу. Хоть пять часов
буду сидеть, а сделаю.
На следующий день нам по арифметике ничего не было задано, и я был рад,
потому что это не такое уж большое удовольствие задачи решать.
"Ничего, - думаю, - хоть один день отдохну от арифметики".
Но все вышло совсем не так, как я думал. Только я сел за уроки, вдруг
Лика говорит:
- Витя, нам тут задачу задали, я никак не могу решить. Помоги мне.
Я только поглядел на задачу и думаю:
"Вот будет история, если я не смогу решить! Сразу весь авторитет
пропадет".
И говорю ей:
- Мне сейчас очень некогда. У меня тут своих уроков полно. Ты поди
погуляй часика два, а потом придешь, я помогу тебе.
Думаю:
"Пока она будет гулять, я тут над задачей подумаю, а потом объясню ей".
- Ну, я пойду к подруге, - говорит Лика.
- Иди, иди, - говорю, - только не приходи слишком скоро. Часа два можешь
гулять или три. В общем, гуляй сколько хочешь.
Она ушла, а я взял задачник и стал читать задачу:
"Мальчик и девочка рвали в лесу орехи. Они сорвали всего 120 штук.
Девочка сорвала в два раза меньше мальчика. Сколько орехов было у мальчика и
девочки?"
Прочитал я задачу, и даже смех меня разобрал: "Вот так задача! - думаю. -
Чего тут не понимать? Ясно, 120 надо поделить на 2, получится 60. Значит,
девочка сорвала 60 орехов. Теперь нужно узнать, сколько мальчик: 120 отнять
60, тоже будет 60... Только как же это так? Получается, что они сорвали
поровну, а в задаче сказано, что девочка сорвала в два раза меньше орехов.
Ага! - думаю. - Значит, 60 надо поделить на 2, получится 30. Значит, мальчик
сорвал 60, а девочка 30 орехов". Посмотрел в ответ, а там: мальчик 80,