что мне нужно. Вы со своей хромоногой подругой украли то, что принадлежит мне! Вы украли документы Загряжского.
     - Это еще вопрос, принадлежали ли эти бумаги покойному Аркадию Ильичу, но уж тебе-то, милая, они не принадлежат ни с какого боку!
     - Я его наследница! - выкрикнула Алиса. - Я была его женой!
     - Да у него таких жен... - протянула Татьяна с усмешкой.
     Алиса взвизгнула, как разъяренная кошка, и ударила Татьяну пистолетом по шее. Машина вильнула, Татьяна выровняла ее и, покосившись на Алису, проговорила:
     - Хочешь, чтобы мы разбились? Валяй!
     - А ты помалкивай, стерва! Сила на моей стороне, и ты будешь делать, что я прикажу! Сворачивай влево, нам нужно на шоссе!
     Татьяна свернула на шоссе и нажала на газ.
     - Ладно, черт с тобой, - Алиса заговорила с показной мягкостью, - так и быть, оставлю тебя в живых, а то кто же за твоим инвалидом-мужем будет присматривать. Сейчас приедем, куда я скажу, отдашь мне документы и диски - и свободна, поезжай на все четыре стороны...
     Машина проехала Шуваловскую церковь, промчалась мимо Суздальских озер, миновала железнодорожный мост и покинула пределы города. Татьяна жала на газ, и до Алисы наконец дошло, что они едут с недопустимой скоростью.
     - Эй! - окликнула она Татьяну. - Ты что это задумала? Ну-ка сбавь скорость или получишь пулю!
     - Да? - покосилась Татьяна на нее. - Ты рискнешь выстрелить в меня на такой скорости? Подумай, дорогая, как следует! Мы вылетим на встречную полосу и так разобьемся, что от тебя останутся одни воспоминания, надо сказать, не самые приятные. Даже если не на встречную полосу, а в кювет - тебе будет ненамного легче, а я, между прочим, пристегнута ремнем и могу выжить...
     - Снижай скорость, сука! - прошипела Алиса. - Все равно ты рано или поздно остановишься!
     - Лучше позже, - усмехнулась Татьяна, - глядишь, что-нибудь произойдет, например, нас остановит ГАИ. Тогда тебе придется спрятать пистолет.
     Алиса на заднем сиденье сжалась в комок и скрежетала от злости зубами. Пистолет в ее руке ходил ходуном, и в конце концов, чтобы случайно не выстрелить, она убрала его в наплечную кобуру.
     Татьяна чувствовала спиной ее взгляд, полный ненависти и едва не прожигающий одежду.
     Увидев, что Алиса убрала пистолет, Татьяна свернула с шоссе на боковую дорогу, не снижая скорости.
     Машина запрыгала на неровностях и выбоинах дороги.
     - Зараза! - вопила Алиса, подпрыгивая на сиденье и то и дело ударяясь головой о потолок. - Ты что делаешь? Мы же разобьемся к чертовой матери!
     - Милочка, - как ни в чем не бывало ответила ей Грибова, - ты допустила большую ошибку: решила подкараулить меня в машине. В другой обстановке ты имеешь преимущество: ты сильнее, знаешь всякие восточные штучки, моложе, в конце концов... Но в машине со мной никто не справится. Я ведь, если ты помнишь, была испытателем... И самолет, и машину могу вести хоть в аду с завязанными глазами. Так что на твоем месте я бы отдала пистолет и свалила отсюда к вышеупомянутой чертовой матери.
     - Не дождешься, зараза! - выкрикнула Алиса и, снова подпрыгнув на ухабе, прикусила язык.
     - Я тебя предупредила, - хладнокровно произнесла Татьяна, покосившись в зеркало заднего вида.
     Сжавшись, как тигр перед прыжком, пригнув голову и проверив ремень безопасности, она резко крутанула руль.
     Киношники заплатили бы хорошие деньги, чтобы снять эти кадры.
     Машина резко вылетела с дороги, потеряла контакт с землей и взлетела в воздух, будто Татьяна снова была не за рулем скромной "пятерки", а за штурвалом самолета.
     Перекувырнувшись в воздухе, "Жигули" грохнулись на черную весеннюю землю с кое-где пробившейся первой травой.
     Наступила тишина, только с тихим шорохом крутилось по инерции переднее колесо. Татьяна несколько раз глубоко вздохнула, отстегнула ремень и выбросила ноги в заранее открытое окошко. Она проверила спрятанную на груди папку с документами и компьютерными дисками, слегка размялась, убедившись, что не получила серьезных повреждений, бросила последний взгляд на Алису, которая без сознания валялась внутри машины, и, не испытывая никаких угрызений совести, побежала к дороге. Она успела отбежать метров на пятьдесят, когда бензобак "пятерки" взорвался.
     Татьяна даже не оглянулась, чтобы посмотреть на пылающие обломки автомобиля.

***

     Надежда открыла дверь и вошла в квартиру. То, что ее не встретил муж, было неудивительно: Сан Саныч трудился на очередной халтуре. Но вот то, что и кот не вышел навстречу хозяйке, показалось ей подозрительным. Теперь, когда прошло достаточно времени после ее возвращения из больницы, отношения с котом наладились, и, стоило ключу повернуться в замке, Бейсик неспешно выплывал в коридор, подняв хвост трубой и распушив усы, а когда хозяйка появлялась на пороге, он тут же начинал тереться об ее ноги, показывая, как он соскучился без нее и как рад ее возвращению... По крайней мере, он позволял ей так думать.
     Но сейчас рыжего создания не было в коридоре.
     Надежда прошла в кухню, резонно ожидая увидеть Бейсика, но там кота тоже не было.
     Зато там сидела Татьяна Грибова с холодными и злыми глазами, а на столе перед ней лежал пистолет.
     Надежда покачнулась, как от удара, и, чтобы сохранить лицо, села на табуретку по другую сторону стола.
     - Здравствуй, - сказала она Татьяне. - Как ты сюда попала?
     - Здравствуй, - ответила Грибова. - Когда ты догадалась?
     - Когда приехала к вам домой.., в день похищения.
     Ты, конечно, очень хорошо играла, прекрасно изображала ужас и растерянность, но прокололась в деталях.
     - В каких же? - спросила Татьяна чуть насмешливо, хотя заметно было, что ее самолюбие уязвлено. - В чем я прокололась? Впрочем, сейчас это уже неважно, но любопытство, сама знаешь - очень сильное чувство...
     - Да. - Надежда с пониманием кивнула. - Давай, раз уж мы сидим с тобой на кухне, выпьем чаю.
     Татьяна пожала плечами, не возражая. Надежда Николаевна наполнила и включила электрический чайник и повернулась к Грибовой:
     - Кстати, ты кота моего куда дела?
     - Не думаешь же ты... - возмущенно начала Татьяна, потом усмехнулась и закончила с совершенно другой интонацией:
     - Он от меня шарахнулся как черт от ладана. Видно, спрятался где-нибудь на шкафу...
     Надежда села обратно за стол и заговорила:
     - Во-первых, тебя подвела склонность к деталям.
     Письмо, оставленное похитителями, написано с таким чудовищным количеством ошибок! Наверное, это должно было убедить меня в том, что Павел попал в руки грубых, диких и очень опасных людей, что его жизни угрожает огромная опасность...
     - Ну и что Же? - поторопила Татьяна, когда Надежда замолчала.
     - Сама посуди, мог Ли Человек столь безграмотный написать свое послание на компьютере? Да он с такой техникой ни за что бы не справился! Нужно ведь не только разобраться с двуязычной клавиатурой, но еще и выйти в Ворд... Нет, это никак не вяжется с полной безграмотностью послания!
     И потом.., насколько я знаю, вокруг "Серебряного сокола" крутилось множество народа, но таких тупых и безграмотных бандитов я что-то не заметила. Даже покойный Дух выражался относительно грамотным языком и писал, я думаю, не с таким количеством ошибок.
     Хотя эта неувязка еще не указывала напрямую на тебя, она только говорила о том, что с похищением что-то не так, что меня - или, может быть, нас с тобой - хотят ввести в заблуждение. Но вот другой момент прямо указывал на тебя. Помнишь, подруга, ты сказала мне, что почуяла неладное, еще не войдя в дом, потому что Хаттаб лежал на тропинке, не подавая признаков жизни?
     Татьяна кивнула, подтверждая.
     - Так вот, выходя из дома, я действительно увидела собаку. Хаттаб поднялся на ноги и понемногу приходил в себя. Но когда я перед тем шла от калитки к дому, я его не видела: он лежал в стороне от тропинки, и его закрывали заросли прошлогодней травы. Пока он не встал, его невозможно было увидеть, значит, и ты его видеть не могла.
     Татьяна недовольно хмыкнула, но вид при этом имела несколько уязвленный.
     Щелкнул, выключившись, чайник. Надежда Николаевна налила две чашки, достала сахарницу, вазочку с вареньем и продолжила:
     - Но это, конечно, не главное. Основная твоя ошибка была в другом. Ты позвонила мне, изображая крайнее смятение, просила немедленно приехать. Надо понимать, что ты звонила из дома, сразу же как только узнала о похищении мужа и прочла записку похитителей?
     - Ну да, - подтвердила Татьяна, не понимая, к чему клонит Надежда Николаевна.
     - Однако первое, что я увидела, придя к вам домой, - это перерезанный телефонный провод.
     - Ты слишком много внимания обращаешь на всякие мелочи! - прошипела Татьяна. - Ты слишком много думаешь и анализируешь!
     - Если бы я не думала, мы никогда не нашли бы разработку! - повысила голос Надежда.
     - Не ори! - зло оборвала ее Татьяна. - Никто не услышит. Мы здесь одни. Отдай мне бумаги, и я уйду, не причинив никому вреда.
     - Зачем ты это сделала, Таня? - грустно спросила Надежда.
     - Ты еще спрашиваешь? Ты, которая видела его, еще спрашиваешь? - Татьяна сама кричала, хотя только что запретила это Надежде. - Ведь если не увезти его немедленно из этой страны, он просто умрет здесь, в полной безвестности! Ты не представляешь, что было с ним, когда не было работы! Он маялся, я просто физически чувствовала, что он умирает! Еще немножко, и он начал бы пить! А ты представляешь, что значит алкоголь для его головы!
     - Представляю, - еле слышно вымолвила Надежда.
     - Он работал, вкладывал в разработку все силы и душу, и что оказалось? Его трудом норовят воспользоваться все кому не лень! А к нему еще предъявляют претензии! Нет уж! Раз так, то я сама сумею защитить дело своего мужа! У меня еще остались верные друзья.
     Ты себе не представляешь, сколько летчиков-испытателей осталось нынче не у дел!
     Татьяна отошла в сторону от стола, прихватив с собой пистолет.
     - Ответь мне только на один вопрос. - Надежда поглядела в ее абсолютно спокойные глаза. - Он знал?
     Павел знает о том, что ты задумала?
     - Нет, - Татьяна отвела глаза, - он ничего не знает. Я и сама не знала до тех пор, пока...
     - Пока я не нашла документы? - догадалась Надежда. - Только тогда тебе пришла мысль повернуть все по-другому?
     - Ты не представляешь, как я его люблю, - твердо сказала Татьяна. - Я знаю, что спасти его можно только так. Его ведь приглашали работать за границу, но эти сволочи сказали мне, что не выпустят его до смерти, - видите ли, слишком во многих секретных разработках он участвовал! А сами торгуют этими секретами направо и налево! Мы уедем, и там его будут лечить. Может быть, даже сделают операцию и он сможет ходить. А если нет - все равно, там жизнь инвалида не ограничена стенами собственного дома!
     - А ты уверена, что он, когда узнает, одобрит это? - спросила Надежда.
     - Я уверена только в том, что не отступлю. - Татьяна навела пистолет на Надежду. - Ты права, не было никаких бандитов, Алису же я только что вывела из игры. Так что не сомневайся, выдержки у меня хватит.
     - А совести? - совсем тихо проговорила Надежда и, не дождавшись ответа, продолжала:
     - Ладно, я согласна. Чтобы ты не брала лишний грех на душу. И еще ради Павла.
     Она выдвинула ящик кухонного стола и вытащила прикрепленный снизу скотчем конверт.
     - Прощай! - Она положила конверт на стол. - Мужу передай, что я желаю ему удачи...
     Когда дверь за Татьяной захлопнулась, Надежда опустилась на стул совершенно без сил. Она закрыла лицо руками и просидела так бездумно до тех пор, пока что-то увесистое и мягкое не прыгнуло ей на колени. Кот потерся о ее лицо пушистой щекой и с негодованием отскочил: щека его стала мокрой.

***

     Прошла весна, а следом и лето промелькнуло, как всегда, очень быстро. В начале октября у Сан Саныча был день рождения. Собрались только самые близкие друзья, так и то набралось гостей двенадцать человек, и в крошечной квартирке стало тесно.
     Все было отлично: и тесто вовремя поднялось, и жаркое не подгорело, и заварной крем для "Наполеона" получился отличный. Гости ели и нахваливали хозяйку.
     Надежда убирала посуду и заваривала чай на кухне.
     В голове слегка шумело от усталости и выпитого шампанского. Настроение было отличным.
     - "Чуть седой, как серебряный сокол, - запела она тихонько, - он стоит, принимая парад. Сколько стоил ему па-па-па-па..."
     - Надежда! - Оказалось, в дверях кухни стоит самый близкий друг мужа Паша Соболев и слушает ее пение. - Надежда, откуда ты знаешь эту песню?
     - Что? - переспросила Надежда, чтобы оттянуть время. - Да просто слышала когда-то.
     - От кого? - требовательно спрашивал Паша, то есть Павел Петрович Соболев, профессор и доктор технических наук.
     - Слушай, ну что ты пристал? - отбивалась Надежда. - Это Вертинского песня, могла же я ее слышать по радио, допустим?
     - В принципе могла, - ответил Паша, - но все дело в том, что Вертинский пел эту песню несколько на другой мотив. А так пел ее только один человек - Пашка Грибов, мой тезка и очень старый приятель.
     Мы с ним лет пятнадцать назад познакомились в Казахстане на испытаниях.
     Надежда сообразила, что Павел Петрович Соболев был разработчиком электронного и навигационного оборудования для самолетов, стало быть, вполне мог знать Грибова.
     "Не мир узок, а слой тонок!" - вспомнилась известная поговорка.
     - Ну так, Надежда, когда ты видела Грибова? - не отставал Павел Петрович.
     - А ты? Ты давно с ним не встречался?
     - В том-то и дело, что давно, - вздохнул Паша. - Работа, знаешь, потом командировки... Звонил как-то - телефон не отвечает. А тут с месяц назад в августе проезжаю на машине в районе Парголова и вдруг узнаю - да это же Пашин дом! Дай, думаю, зайду.
     Стучу, долго не открывали, выходит наконец мужик какой-то незнакомый, говорит, что знать не знает никаких Грибовых. И чтобы я уходил подобру-поздорову, не то он собаку спустит. А собака-то их, грибовская, Хаттаб! Меня узнал и не лает. Мужик видит, что я и правда знакомый, тогда и говорит, что уехали, мол, Грибовы, а куда - он не знает. И адреса не оставили.
     Так скажи, Надежда, что ты про них знаешь?
     - Надеюсь, у них все хорошо, - медленно проговорила Надежда, - а больше ни о чем не спрашивай...
     - Надежда, брось ты свою посуду! - недовольно сказал ворвавшийся в кухню муж. - Там гости ждут!
     Павел, идем!
     - Нет, подожди! - заговорил было Павел, но поймал выразительный Надеждин взгляд и ушел.
     Надежда выключила кран, вытерла руки и открыла форточку. Со шкафа, из-за коробки из-под кухонного комбайна послышалось чиханье - там Бейсик спасался от слишком любвеобильных гостей. Выглянув вниз, кот убедился, что в кухне нет никого подозрительного, и тяжело спрыгнул на пол.
     - Хорошо, Бейсик, что ты не умеешь разговаривать, а то разболтал бы все мои секреты, - обратилась к нему Надежда.
     Кот сокрушенно вздохнул и сел на привычное место - возле своей миски.