любому путеводителю.
  Потом Виктор  смешно рассказывал о своей неудачной  попытке приготовить
виноградных улиток - как он долго  ползал,  собирая их, по винограднику, как
три дня откармливал пленниц белым хлебом, а когда пришла пора посадить их на
соль, чтобы они  выпустили слизь, жалость к божьим  тварям победила  страсть
гурмана, и он отпустил бедняжек на волю. Еще  он весело подшучивал над своим
французским  прононсом,  рассказывал  о  забавных  недоразумениях,   которые
возникали, когда он пытался флиртовать с француженками.
  В ответ на его расспросы я призналась, что никогда не  бывала в  Европе
дальше Праги, что предпочитаю городским пейзажам дикую природу и рассказала,
как убегала от валдайского медведя, исступленно колотя ложкой по котелку, до
тех пор, пока он  не завопил человеческим голосом: "Постойте же, девушка!  У
вас  курева не найдется?"  Потом я вспомнила Петербург  и  взяла  назад свои
слова о городских пейзажах и дикой  природе.  Виктор через  силу согласился,
что Петербург красотой не уступает Парижу.
  Разговор  перешел   на  литературу.   Он  восхищался   стихами  Вийона,
Апполинера, Бодлера,  а, когда речь зашла о  прозе,  у нас завязался спор. Я
ничего  не имею  против Франса, но  решительно засыпаю при попытках почитать
Пруста.  Виктор   недоумевал  по  поводу  моего   пристастия  к   английской
литературе, из которой он признавал только Шекспира, да и то без энтузиазма.
Но расхождение во  мнениях не  привело  к мордобитию.  Мы подняли  бокалы за
великую многогранную европейскую культуру и помирились.
  Провожая меня до  такси, которое он предварительно  вызвал по телефону,
Виктор еще  раз поблагодарил меня за свое спасение  и за прекрасный вечер, а
потом с несвойственной ему робостью протянул визитную карточку.
  - Из  боязни  показаться  навязчивым,  я  не хочу просить  у вас  номер
телефона,  Варвара.  Но буду счастлив,  если вы  позвоните мне.  -  С  этими
словами он посадил меня  в машину, авансом  заплатил таксисту  и  махнул  на
прощанье рукой.
  Если бы Виктор поменьше старался и не произвел на меня такого приятного
впечатления, я  бы несомненно сохранила  его  визитку,  поскольку его вполне
можно было отнести к мужчинам,  привлекающим меня физически. Но мои  строгие
правила не позволяют сближаться с  человеком, отмеченным  и другими ценимыми
мной достоинствами. А потому я выбросила карточку в первую попавшуюся урну.
  Прошло около недели. Я снова шла  по той же  улице  к метро, и опять на
этом пути  меня поджидал сюрприз. На этот  раз мое  внимание привлек денди в
безупречном  костюме и  с огромным букетом красных роз в  руке.  Несмотря на
дорогой  костюм  и  цветы,  фигура выглядела такой  понурой,  словно  щеголь
дежурил на тротуаре уже несколько суток.  Потом он повернулся в мою сторону,
и я узнала Виктора, просиявшего при виде меня, словно драгоценности короны.
  У меня  упало сердце. Я понимала, что придется  его послать, и  послать
грубо - так, чтобы у него никогда больше не возникало желания подойти ко мне
ближе,  чем на пушечный выстрел. Мысль об  этом не доставила мне радости, но
другого выхода  не  было.  Однажды,  эн  лет  назад  я уже  смалодушничала в
подобном  случае. До сих  пор не  могу  вспоминать без судорог,  к чему  это
привело.
  Разозлившись  на  себя  и  на  весь  свет, я  обрушилась на несчастного
Виктора с яростью, поистине удивительной для девушки тихого, кроткого нрава.
Не  помню, что я  ему говорила. Помню только ошеломленное  испуганное лицо и
букет, выскользнувший  из его руки мне под ноги. Должно  быть, я  перешла на
крик,  потому  что  прохожие  начали  замедлять  шаг  и  останавливаться,  с
любопытством поглядывая на чудную парочку. Я  бросила на них злобный взгляд,
они  мгновенно  вспомнили  о неотложных делах и заторопились дальше.  На миг
передо мной мелькнуло красивое женское лицо, и я мимолетно подумала, что уже
видела  его где-то. Тогда  я  не  сообразила, что встречала эту  красотку  в
собственном подъезде.
  Выслушав меня, Виктор с достоинством извинился, повернулся и ушел. Пару
раз мне померещилось, что под моими окнами слоняется похожий на него парень,
но я приписала это  угрызениям совести и буйному воображению, и  постаралась
поскорее забыть о неприятном эпизоде.

  * * *

  Сообразив, что  в комнате как-то подозрительно тихо, я  открыла  глаза.
Все  напряженно  смотрели на  меня.  Но  прежде, чем  я успела открыть  рот,
заговорил Марк:
  -  Варвара, можно  тебя  на  минутку?  - спросил он  и первым  вышел из
гостиной.
  Плотно прикрыв кухонную дверь, он перешел на конспиративный шепот:
  - Вспомнила? Хорошо. Только  не спеши с признаниями.  Подумай, не могут
ли  твои откровения привести  Санина к операм, ведущим расследование по делу
Доризо. Если он  обратится к ним  за информацией, может всплыть твое  имя, и
они до тебя наконец доберутся.
  - Марк, по-моему, у тебя  паранойя. Ну почему ты так  уверен,  что  они
хотят  меня  арестовать?  Прошло  уже  больше  трех  суток  с  тех  пор, как
обнаружили тело Доризо, а до меня еще никто не добрался. Может, убийца вовсе
не оставлял улик, указывающих на меня.
  - Тогда звонок не имел смысла. Как бы то ни было, нам нельзя рисковать.
  -  Послушай,  Марк, наш единственный шанс выяснить, есть ли против меня
улики, -  расколоть  кого-нибудь  из  милицейской  братии. Если  мы  поможем
Санину, он из благодарности не откажется навести для меня справки у  коллег.
И  не  сдаст  меня им,  если  там  что-нибудь  не так.  Пока  я не собираюсь
рассказывать ему о Доризо. А позже, когда он  с нашей помощью схватит своего
серийного убийцу, мы из него веревки сможем вить, вот посмотришь.
  Марк задумался.
  - Что ж, может, это и выход. Значит, думаешь, он тебя не выдаст? Ладно,
попробуем довериться твоей интуиции.
  По пути  в  гостиную я завернула в спальню и быстро сделала карандашный
набросок. Потом вернулась к остальным и положила его перед Саниным.
  - Вот вам ваш Виктор.
  Когда он взял листок, стало заметно, что рука у него дрожит.
  - Как... где... Когда?..
  Он так  и  не  сумел сформулировать  законченный  вопрос.  Я  не  стала
уточнять, что он имеет в виду, и рассказала свою историю.
  -  Так  вот, как он  с  ними  знакомился, - пробормотал Санин, когда  я
закончила. -  Психолог,  чтоб его... На  сострадании  играет. Знает, что  мы
любим тех, кому  делаем  добро. И, видно, у  него индивидуальный подход.  Не
верится, что он развлекал Ларису и Бирюкову французской поэзией...
  - Но с  Варварой-то он, положим, облажался, - заметил Прошка. - Кстати,
а чего это ты так на него набросилась, нежная наша? Ну, сказала бы: уйди, ты
мне не нравишься. Орать-то зачем?
  - Это интуиция, -  вступился за меня Генрих. - Не нагони на него Варька
страху, кто знает, чем бы все кончилось?
  - Известно  чем! Она бы нагнала на  него страху  чуть позже.  Тоже  мне
загадка!
  - Варвара, вы сможете показать дом, куда он вас возил? - спросил Санин.
  Я покачала головой.
  - Не  уверена. Там много однотипных домов,  а  за  дорогой я  не  очень
следила. Это где-то в Мневниках. Помню,  мы ехали от "Октябрьского поля"  по
Народного Ополчения и свернули направо, но не сразу, минут через пять.
  - Что, если нам вместе поездить  по тому  району,  поискать? Я бы  взял
завтра служебную машину.
  - Хорошо, давайте попробуем, - согласилась я.
  Санин ушел, изнемогая от благодарности.
  Проводив его  до двери,  я  вернулась  и рассказала  друзьям то, о  чем
умолчала при сыщике,  - о Белоусовой, мелькнувшей на  заднем плане, когда  я
выясняла отношения с Виктором.
  - Думаю, это она собирала для него сведения обо мне. Потому и к Софочке
повадилась. Наверное, подслушивала со  стетоскопом, когда я договаривалась о
встрече в издательстве, чтобы  он мог подкараулить меня неподалеку от дома и
разыграть свой спектакль. Одно мне непонятно - зачем ей все это?  Нас с  ней
ничто не  связывает, и даже в школе  мы не особенно враждовали, не то, что с
Гелей. Разве что Виктор очаровал Липучку до полной потери рассудка...
  - Ты говорила, что она крутится тут уже несколько лет, - напомнил Леша.
-  А Виктор  появился  совсем  недавно. Значит, у  нее  к  тебе  собственный
интерес.
  - Ума не  приложу - какой! Ну не было у нас  с  ней точек  пересечения,
хоть убей!
  -  Наверное, ты  нагадила кому-нибудь из ее  родственников, - подбросил
идею Прошка.
  - Никому я не  гадила! - огрызнулась я.  - Не  имею такой привычки. Моя
жизнь чиста  и безгрешна. Не граблю, не убиваю, не  увожу чужих мужей.  Даже
сплетен ни о  ком не распускаю... А может, знакомство Белоусовой с  Софочкой
все-таки не имеет отношения ко мне? Вдруг  они подружились случайно? Правда,
опять-таки не очень понятно, как можно водиться с этой пираньей  без  всякой
задней мысли,  но, наверное,  тут я -  лицо пристрастное. С другой  стороны,
кто-то же мне звонил?..
  - Сама видишь, Варвара, без Софочки нам не обойтись, - завел свою песню
Марк.  - Да  нечего тут психовать!  Что-нибудь придумаем,  чтобы  она к тебе
потом не лезла.
  - Придумаете вы, как же! - сказала я с горечью.
  -  Ладно,  замнем  пока. Давай,  изобрази еще раз  физиономию  Виктора.
Поглядим, насколько он похож на Доризо.
  Я сходила в спальню за очередным листом бумаги и сделала новый рисунок.
Марк сдвинул посуду в один конец стола, а на середину положил  фото Доризо и
мой  набросок.  Мы  сбились  в  кучку и  принялись  их  сравнивать.  Доризо,
несомненно, был смазливее - этакий белокурый Аполлон в современном  прикиде.
Но божественная красота - сомнительный дар  для мужчины. Она  придает облику
некоторую женственность, что ослабляет сексуальную притягательность красавца
для  противоположного пола. Обратите внимание:  с точки зрения  классических
канонов  внешность нынешних  секс-символов весьма далека от  совершенства. У
Виктора черты были  погрубее: брови толще, нос шире, подбородок массивнее. И
глаза  не  такие синие, и волосы не белокурые. Зато  его лицо казалось более
простым,  и  оттого  -  более  симпатичным.  Но,  несмотря  на  все отличия,
фамильное сходство определенно проглядывало. Одинаковый разрез  глаз,  форма
лба, рисунок губ.
  - Да, похоже, они действительно братья,  - заключил Марк. -  По меньшей
мере двоюродные. Прошка, выясни завтра у Инны, не упоминал ли Доризо о брате
или кузене.
  - А нужно ли нам это? - усомнился Леша. - Может, Виктора лучше оставить
Санину?
  - Ты уверен,  что  Санин до него  доберется? Я буду очень удивлен, если
выяснится, что Синяя Борода представлялся жертвам настоящим именем и принмал
их  у себя по  месту прописки. В общем, так: вы с  Варварой завтра  едете  с
Саниным,  Прошка выслушивает очередную порцию  откровений  Инны. Генрих,  ты
попробуй  познакомиться  с  Белоусовой.  Если  получится,  осторожно  заведи
разговор о  школьных годах, друзьях и недругах детства.  Только не  напирай,
чтобы она  не заподозрила связи между твоим  появлением и вчерашним  визитом
Варвары.  По идее, если тебе удастся ее разговорить, Белоусова  сама  должна
упомянуть об этом визите. При условии, что ей нечего скрывать. А промолчит -
значит,  дело  нечисто.  Тогда  постарайся узнать,  есть ли  у  нее  близкий
человек, которому она поверяет свои секреты.
  Озадачив нас, Марк почему-то впал в меланхолию.
  - Ты не заболел? - тихо спросила я, когда мы убирали посуду.
  - Пока нет, но скоро заболею.
  - Чем это?
  - Манией убийства!
  - С чего это?
  - С того. Кто, по-твоему, пойдет завтра к Софочке?



Глава 18

  Мы кружили по Мневникам всего-то ничего, чуть больше получаса, когда  я
увидела нужный дом. На шестом этаже рассеялись последние сомнения - бордовая
обивка двери и нестандартная табличка с номером квартиры были мне знакомы.
  Когда Санин  потянулся  к кнопке  звонка,  рука его  ходила ходуном,  а
острый кадык  так и  прыгал на тонкой  шее. Я  испугалась, как  бы при  виде
Виктора его на радостях  не хватил удар, но обошлось. В том смысле, что  ему
не открыли.
  Андрей устроил переполох, обзвонив все шесть квартир на площадке этажа.
В трех ему повезло. Наши  ряды пополнились дородной тетушкой с бигудями  под
косынкой,  лысым  пенсионером  в  толстенных  очках,   ковбойке  и  обвислых
тренировках, неполнозубым  молодым человеком лет семи  и  строгой дамой  лет
сорока, по виду, учительницей.
  Как  оказалось, никто  из них не  мог  похвастать близким знакомством с
Виктором.   Все  сведения,  которыми  они  располагали,   уместились  бы  на
четвертушке листа. Молодой холостяк, не москвич, работает в какой-то  фирме,
квартиру снимает чуть больше года (хозяева за границей), вежлив (при встрече
всегда здоровается), часто ездит в  длительные командировки. Шумных компаний
не водит, но  гостей принимает. Чаще других заходит высокий блондин (в обоих
черных ботинках), настоящий красавчик. Женщины временами тоже  ходят, но все
больше неказистые.  Походят  немного и  перестают.  Видно, не  везет парню в
любви.
  Санин, невероятным  усилием уняв  дрожь  в руках,  показал  фотографии.
Соседи мгновенно  узнали  Метенко,  которая  бывала здесь совсем  недавно, и
Бирюкову, которая, хоть и не  появлялась уже месяцев девять, но в свое время
произвела фурор.
  - Помню, я еще подумала: вот бедненький! - поделилась с присутствующими
тетка в бигуди. - На что ему  такая бабища? Она ж его в бараний рог свернет!
А мужчина-то из себя видный. Что ль не мог кого получше сыскать?
  Уварову после некоторого колебания опознала "учительница":
  - Да,  вот эту я однажды видела.  Довольно давно, в  марте, по-моему. Я
ковырялась  в  замке  (он у меня заедает), а она как  раз вышла от  Виктора.
Увидела меня и смутилась, как школьница.
  Не  признали соседи  только  Ларису Ильину,  но, как позже объяснил нам
Андрей,  и  не  могли  признать.  Она  погибла раньше,  чем  Виктор снял эту
квартиру.
  Несмотря  на  заверения соседей, что  квартирант  уже недели две как  в
командировке, Санин позвонил в местное отделение милиции и попросил подмоги,
которая вскоре и явилась в виде бравого сержанта с южным  выговором и лихими
усами. Андрей попросил его подежурить у двери, пока он съездит за ордером на
обыск.
  - Черт! -  выругалась  я,  когда  Санин высадил  нас с Лешей  у станции
метро. - Надеюсь, они управятся со своим обыском до вечера!
  - А что такое?
  -  Нам нужно срочно  наведаться к  соседям  без милицейского надзора  и
показать им фотографии Доризо и Липучки. А может, и остальных девиц из нашей
коллекции.  Если они  одну  из них опознают, -  все,  считай,  расследование
закончено.  Останется  только  выяснить,   зачем  эта  змея  пыталась   меня
подставить.
  - Значит,  ты принимаешь версию Марка?  То  есть и Анненского, и Доризо
убил Виктор?
  -  Похоже  на то. Конечно,  в  возражениях  Генриха  и Прошки есть свой
резон, но, надеюсь, все несуразности объяснятся, когда Виктора арестуют.

  * * *

  Дома нас ждал Марк, мрачный и злой.
  - Она  оказалась еще хуже, чем я  думал, - сообщил  он  и  посмотрел на
меня, словно прокурор, как будто это я уговорила его пообщаться с  Софочкой.
- Ладно, трещит без умолку  - к этому я был морально готов. Хуже, что иногда
она прерывает треск и начинает пытать. Святая  инквизиция ей в  подметки  не
годится. Не скрежещи зубами, Варвара. К  тебе  она  приставать  не  будет. Я
сделал для этого все возможное. Сказал, что пришел к ней тайком ото  всех, и
настоятельно просил  тебе не проговориться. Она уверяла, что у нее не  будет
такой возможности, поскольку ты ее почему-то избегаешь.
  - А как ты мотивировал свою закулисную дипломатию?
  - Сказал, что у тебя неприятности, но какие - неизвестно, потому что ты
упрямо отказываешься о них говорить. Спросил, не интересовался ли кто-нибудь
тобой  в  последнее  время.  Не замечала ли она,  что  около  тебя  крутятся
незнакомые подозрительные личности?
  - Белоусову она наверняка к таковым не относит.
  -  Да,  но я показал  Софочке ее фотографию. Объяснил, что  в последнее
время часто натыкаюсь на эту даму в твоем подъезде, а когда увидел у тебя ее
фото и спросил, кто она такая, ты отказалась отвечать.
  - И что на это сказала Софочка?
  Марк  изобразил  на лице нечто слащавое до тошноты, всплеснул  руками и
заговорил противным тоненьким голоском:
  - Ой, да это же Леночка! Моя хорошая знакомая. Они с Варварой учились в
одном классе. Но не сомневайтесь: Леночка к  ее неприятностям  отношения  не
имеет. Здесь она  бывает, потому что ходит ко мне в гости. А что Варвара про
нее  ничего не  говорит, так  это  же  Варвара! Из  нее  разве  когда  слово
вытянешь? Скрытничает все чего-то, скрытничает... - Марк убрал патоку с лица
и  заговорил  нормально:  -  Я спросил,  давно  ли  Софочка  познакомилась с
Белоусовой.   Лет   пять  назад,  сказала.   Разговорились   в   очереди   в
парикмахерской. Дальше цитирую:  "Не помню уж, почему  я упомянула  Варвару.
Лена сказала, что у них в классе  тоже училась Варвара с похожим характером.
Стали  уточнять, какие  глаза, какие волосы, и выяснили,  что  все совпадает
точь-в-точь. Ну, пригласила я ее к себе. Зайдете, говорю, со старой подругой
повидаетесь. Да мы, говорит, особо не дружили. Варвара, говорит, наверное, и
не  узнает  меня при встрече. Но все-таки зашла ко мне.  Не  из-за  Варвары,
конечно,  ей  мой  свитерок приглянулся, и я  выкройку пообещала. Ну, заодно
посидели, поболтали,  кофейку  попили.  Потом Леночка  снова зашла,  вернула
выкройку,  свои принесла показать.  Так  мы  и подружились. Она очень  милая
женщина".
  Я фыркнула.
  - Милая! А ты не полюбопытствовал, что  они обсуждают,  когда эта милая
женщина  к  ней  заглядывает?  Бьюсь  об  заклад:  выкройки  в их разговорах
занимают последнее место.
  - Нет уж, бейся без меня, - ответил Марк. -  После общения с Софочкой я
почти уверен,  что Белоусова  сблизилась  с ней намеренно, ради тебя.  Какой
нормальный человек  будет болтать с  этой мымрой по  душам ради собственного
удовольствия? Но ей я, конечно, не стал этого говорить. И о чем они болтают,
не спрашивал. Если о тебе, она бы все равно не призналась.
  - Тогда чего же ты  в результате  добился?  - спросила я. - Кроме мании
убийства, конечно.
  К  моему   удивлению,  Марк,   вместо   того   чтобы  повесить  голову,
снисходительно улыбнулся.
  - Что, неужели выяснил что-нибудь важное? Тогда хорош голову  морочить!
Колись живо!
  - Помнишь,  я  ее спросил  о  подозрительных  незнакомцах,  вертевшихся
вокруг? И для достоверности поинтересовался, не заметила ли  она в последнее
время чего-нибудь необычного. Оказалось,  заметила. Сначала Софочка, выпучив
глаза, поведала мне о  визите Санина.  Он  пришел  через  день после  нашего
отъезда. Тоже спрашивал, не появились ли в твоем окружении новые лица. А дня
три спустя Софочка услышала, как кто-то  ковыряется ключом в  твоем замке. В
"глазок" ей было не видно кто, а выйти на лестницу она побоялась,  памятуя о
сотрясении мозга в прошлом году. Но терпения ей не  занимать, и она осталась
караулить  у "глазка",  надеясь,  что неведомый  гость скоро  выйдет, и  она
успеет  его  рассмотреть.  И  действительно,  минут  через   двадцать  дверь
открылась, и  на лестницу вышел мужчина с длинным  свертком под  мышкой. Как
раз  в ту минуту, когда  он попал  в Софочкино  поле  зрения,  с лестницы на
площадку ступил другой мужчина. Его Софочка прежде не видела.
  - А первого? - хором спросили мы с Лешей.
  -  Первый  уже заходил к  Варваре. В  конце апреля.  Высокий,  крупный,
темноволосый, с дорогим портфелем.
  - Анненский! - догадалась я. - Пришел воровать мою картину.
  -  Так  вот,  увидев  друг  друга,  оба остолбенели  и, как  показалось
Софочке,  испугались. Потом первый,  со свертком, шагнул вперед, вгляделся в
лицо второго  и  изумленно  спросил: "Вы?.."  Второй  взял его  за  рукав  и
предложил объясниться в более подходящем месте.
  - Ты показал Софочке портрет Виктора?
  - А ты как думаешь?
  - Он?
  - Ну, на сто процентов она не уверена - лицо второго бы