нем плане мелькнуть не помешает. Смесь деликатности и постоянства
должна  произвести   впечатление.  А  где-нибудь  через  месяц  можно  будет
повторить  попытку". - Инна умолкла и, видно,  сама  поняла,  что ничего  не
объяснила. -  Олег после этого случая стал  такой  грустный. По  его словам,
Виктор дневал и ночевал  под окнами  Варвары и несколько раз попадался ей на
глаза, но она смотрела сквозь  него. Я злилась на  нее ужасно. А в тот день,
когда она пришла ко мне домой... Я накануне  узнала о смерти  Олега... Ну не
могла я с ней разговаривать. Меня от одного ее вида трясло...
  И все равно объяснение выглядело неубедительным.
  -  Из-за  того,  что Варвара не  желала  принимать  ухажвания Олега?  -
недоверчиво спросил Прошка.
  Инна потупилась.
  -  Не  совсем. Ладно, если  уж  вам  так интересно... Однажды, месяц  с
лишним назад, меня остановила одна старуха. Она  жила в  соседнем подъезде с
Олегом. Недавно умерла от инсульта. Первый удар  с ней случился уже давно, и
последние годы она  провела в инвалидном кресле. Родственники часто вывозили
ее во двор и надолго  там  оставляли. Старуха  все  обо  всех знала -  ей не
осталось других развлечений, кроме как наблюдать за соседями. Так вот, Олега
она очень любила. Он всегда  останавливался с  ней поговорить, передвигал ее
кресло в тень, если  ей мешало солнце... В общем, она души в нем не чаяла. А
меня ненавидела. Считала,  что я окрутила его и бросила. И Олежек из-за меня
смотреть не может на женщин. Ну  вот, месяц назад прохожу я мимо нее,  и она
меня  окликает.  "Конец пришел  твоим чарам, - говорит. - У  Олега появилась
девушка.  Варварой  звать.  Я  вчера  видела их  вместе.  Черненькая  такая,
темнобровая! Симпатичная, хоть и худышка".  Представляете,  каково мне  было
это слышать? Получается, Олегу удалось наладить с Варварой контакт, а он мне
-  ни словечка. Мне,  автору романа! Пусть ему не хотелось признаваться, что
Виктор -  его  выдумка,  но от  лица Виктора  он  мог рассказать! А  раз  не
рассказал... Что с вами, Андрей? У вас такой вид, будто вас мешком по голове
огрели.
  -  Так оно  и  есть,  - пробормотал  Прошка,  глядя перед собой пустыми
глазами.



Глава 21

  Я не разделяла беспокойства Марка по поводу исчезновения Прошки. Если у
него накануне действительно разыгралась мигрень,  то отлеживаться в квартире
с   двумя  старушками   соседками,  которые  наверняка  бы   устроили  из-за
недомогания  любимца  жуткий переполох, было просто  глупо.  В  этом  случае
Прошка,  скорее всего, укрылся  дома у Марка  или Леши,  благо ключи  у него
имелись. Мог  бы, конечно, и  предупредить в записке,  но, вероятно, удачная
мысль  посетила  страдальца  позже,  когда  он  уже  покинул  мой  кров.  Не
исключался  и  другой  вариант:  Прошка   сказался  больным  нарочно,  чтобы
избавиться  от  нашего общества  и  навестить  одну  из своих многичесленных
кисок, по  которой  внезапно соскучился.  Сделать это в открытую  он в такую
минуту, разумеется, не рискнул, справедливо опасаясь нашего неодобрения.
  Все это я высказала Марку, но его не отпустило.
  -  Поезжайте без  меня, -  сказал  он.  - Если не  удастся  разговорить
Гелениного петуха,  пусть  Генрих попытается  втереться  в  доверие к  самой
Гелене. Возможно, компания разобьется на парочки, и вам представится  случай
познакомиться  с хозяевами  дачи или с другими  гостями.  Обойдите  еще  раз
соседей - вдруг вспомнят что-нибудь полезное. А я, как только найду Прошку и
надаю ему по шеям, займусь Белоусовой.
  Так и вышло, что в логово зверя мы отправились с Лешей и Генрихом. Если
есть на свете люди, менее склонные к насилию и  жестокости, я бы не пожалела
времени и денег на самую  дальнюю  дорогу,  чтобы посмотреть им в глаза. Я и
сама  -  воплощенное  миролюбие,  но  в  состязании  с  этими  двумя  пальма
первенства мне не светит.
  Хуже  всего  то,  что  уж  очень  невысоки  были  шансы у  нашего  трио
вытряхнуть  чистосердечное  признание  из человека,  признающего в  качестве
аргумента лишь крепкие кулаки в комплекте со зверской рожей. Не верила я и в
способность  Генриха  вызвать  на откровенность  такую скользкую  особу, как
Гелена.  Посему  нам оставалось надеяться только на соседей и на болтливость
кого-нибудь из собутыльников невесты с женихом - если нам повезет и компания
хотя бы ненадолго разбредется.
  Начать  решили с соседей.  Нам без труда  удалось втереться в доверие к
милой  немолодой  женщине,  обитавшей  справа  от  наших  дачников.  Даже не
понадобилось  предъявлять  фальшивое сыщицкое  удостоверение  Генриха. Звали
соседку  Натальей  Григорьевной.  Я в двух словах рассказала ей о загадочном
звонке,  ввергшем меня в неприятности, объяснила,  что  звонившая  назвалась
именем моей бывшей одноклассницы, которая сейчас гостит здесь, за забором, и
спросила Наталью Григорьевну, насколько она в курсе соседских перемещений за
последнюю  неделю.  Та признала, что у соседей  нет от  нее  тайн, поскольку
заборчик, разделяющий участки, вполне звукопроницаем, а компания подобралась
голосистая. Все свои планы  они обсуждают подробно и многократно. Видимо, не
хотят,   чтобы  у  кого-нибудь  из  глуховатых  обитателей  дачного  поселка
появились основания обвинить их в скрытности.
  В общем,  наша  собседница готова  была  поручиться,  что  ни  один  из
отпускников ни  третьего, ни четвертого августа  в Москву не ездил. Компания
появилась  на даче первого, поздно  вечером. Второго отпускники расслабились
по полной программе.  Отзвуки их  гулянки  наверняка  доносились  до  самого
монастыря.  Утихомирились только  к четырем утра. Наталья Григорьевна глазам
своим  не поверила, когда в семь встретила  у калитки Вовчика с невестой и с
корзиной  в  руках.  А  часа в  два  пополудни ее  сын наблюдал  возвращение
грибников.  Нельзя  сказать, что  оно  было  триумфальным  -  выглядели  оба
довольно бледно,  зато вернулись не  с пустыми руками.  Глазастый  сын  даже
узрел  в  верхних  грибах  признаки  благородства. Вторую  половину дня  вся
шестерка провела  на глазах и,  если можно так выразиться, "на ушах" Натальи
Григорьевны. Правда, пирушка получилась не такая впечатляющая, как накануне,
но  ближайшие  соседи  насладились  отзвуками сполна.  А  четвертого  другая
соседка  видела гуляк на  ранней службе в  монастыре.  После  службы шестеро
богомольцев вернулись на многострадальную дачу,  где щедро вознаградили себя
за утренний аскетизм.
  Я  спросила,  не мог  ли забор  укрыть  от  Натальи  Григорьевны  часть
компании.  По звукам ведь не определишь, сколько  человек пирует под боком -
пять или шесть.
  -  Заборчик-то у нас ветхий, - ответила  она. - Где покосился, а  где и
вовсе  повалился.  А я  целый день на грядках.  Волей-неволей за  соседскими
забавами наблюдаю. Если понадобится, и в суде могу присягнуть: и третьего, и
четвертого все шестеро были в наличии.
  Я полюбопытствовала, что за люди хозяева дачи.
  -  Вообще-то они  неплохие. Но уж больно безалаберные.  И гостеприимные
сверх  всякой меры.  Сюда  приезжают  только развлекаться  и  обязательно  с
компанией.  Землей  совсем  не  занимаются. Вот  Маринкин  дед, что дом  тот
ставил,  - он был трудяга.  Ковырялся в земле от зари до зари. Сад насадил -
загляденье. Дети  его,  конечно,  не такие одержимые, но и садом, и огородом
занимались.  А когда  Маринка вышла за  Сашку, они  откупили  долю остальных
родственников,  и  все пришло  в  полное  запустение. -  Наталья  Гргорьевна
вздохнула. - Хоть бы наняли кого. Денег-то у них хватает. У Сашки с Вовчиком
-  это как  раз  жених  вашей Гелены  -  своя  фирма,  электроникой торгуют.
Казалось  бы,  у  самих  руки  не  доходят порядок  навести,  так  заплатите
кому-нибудь.  Но  нынешнее  поколение  за землю  не  держится.  Зачем,  если
картошку из Голландии можно привозить?
  Я попросила Наталью Григорьевну охарактеризовать Вовчика. Она уложилась
буквально в одно слово:
  - Горлопан.
  - А подробнее можно? - взмолилась я.
  Наталья Григорьевна пожала плечами.
  - Самоуверенный, шумный, нахрапистый. Не выносит, когда ему перечат. Со
всякой мелочью  вроде нас,  соседей,  не  считается.  Ну как  же: пуп земли!
Раньше с ним сюда Аллочка ездила, милая скромная, при ней Вовчик более-менее
в  рамках  держался.  А  эту  ангелоподобную блондинку  его  выходки  только
забавляют.
  Поблагодарив Наталью Григорьевну, мы попросили у нее разрешения немного
понаблюдать  за соседями  с  ее  участка  (со стороны  улицы  их  забор  был
новеньким, из плотно пригнанных двухметровых досок).
  - Пожалуйста.  Проходите  вот  сюда, за  кусты  черноплодки. Вам  будет
видно, а вас оттуда не заметят. Я сейчас стульчики принесу.
  Компания за забором и вправду  не считала нужным  держать свои планы  в
секрете. Через  десять минут мы уже знали, что сегодняшний  день  отпускники
собираются провести на  Энском водохранилище. Когда Вовчик - роскошный самец
с манерами  неандертальца -  вызвался сначала съездить  в местный магазин  и
затариться  пивом, я насторожилась. Вот он,  случай  потолковать  с  женихом
Гелены! И выяснить, такое ли он чудовище, каким представил его Марк.
  -  А магазин  отсюда далеко? - спросила я  любезную  хозяйку, дергавшую
сорняки.
  -  Минут десять хотьбы.  Из  калитки направо, потом  прямо, - объяснила
она.
  -  Генрих,  попробуем  навести  мосты?  Давай  ты  пойдешь  в  магазин,
дождешься там Вовчика и втянешь его в разговор. Не надо  ничего  выпытывать,
просто попробуй его обаять и намекни, что у тебя сорвался пикник с друзьями.
Дескать,  опоздал ты на место встречи, только ехал напрасно. Где искать свою
компанию, понятия не имеешь.  Вдруг  он пригласит тебя присоединиться к ним?
Гелена тебя  никогда не  видела, поэтому ничего не заподозрит.  Глядишь,  на
водохранилище под пивко выведаешь у них что-нибудь полезное.
  Генрих поднял большой палец в знак одобрения моей идеи. Мы простились с
хозяйкой  и вышли за калитку. Генрих  пошел направо, а  мы с Лешей  остались
ждать на улице. Минут  через  десять из соседких ворот  выехал  серо-зеленый
опель "скорпион".  А еще через двадцать вернулся Генрих - такой потерянный и
обескураженный, что у меня против воли сжались кулаки.
  - Ничего не вышло, - сказал он, а подробности сообщить отказался.
  Но я и без  подробностей поняла, что  Марк дал Вовчику  чересчур мягкую
характеристику.
  - Ах так! - прорычала я. - Ну, он у меня умоется! Горючими слезами!
  - Мы же решили с ним не связываться, - осторожно напомнил Леша.
  - Это было до объявления войны, - процедила я.
  - Варька, не надо! - испугался Генрих.  - Уверяю  тебя, я нисколько  не
пострадал!
  -  А  я уверяю  тебя, что  Вовчик не сможет сказать  того же о себе  на
исходе дня!
  Друзья переглянулись, но перечить не дерзнули.
  План  кампании  я  придумала  в  считанные  секунды.  Делу  помогло  то
обстоятельство,  что  мне  доводилось  бывать  на  Энском  водохранилище,  и
особенности этой зоны отдыха не были для меня секретом. Большая часть берега
отведена под пляжи пансионатов и домов отдыха. Для широкой  публики оставлен
сравнительно  небольшой  участок,  и  в летнюю  пору там в  глазах  рябит от
обнаженной плоти. Поставить машину на берегу  практически невозможно. У тех,
кто прикатил на  собственных колесах есть  два выхода - нанять для присмотра
за  машиной местных  мальчишек  (они  крутятся там в изобилии в  расчете  на
заработок)  или расположиться  в  непосредственной близости от транспортного
средства за несколько сот  метров  от берега. В первом случае я рассчитывала
подкупить  сторожей и  отправить их к  Вовчику  с  известием о  каких-нибудь
осложнениях - например, о нападении на машину  подростков-конкурентов. Можно
не  сомневаться,  что  агрессивный  Гелин женишок  на  всех  парах  помчится
выяснять отношения со злодеями, посягнувшими на его собственность. Во втором
случае надо  было подкараулить его  в небольшой  рощице  у дороги  к берегу.
Учитывая два закупленных ящика пива, у Вовчика определенно возникнет нужда в
уединении,  и  не  один  раз.  Вряд ли  он  станет обременять  себя  лишними
пробежками до пляжа, где стоят заветные будочки.
  Прежде  чем отправиться  к  водохранилищу,  мы зашли  в  аптеку, где  я
приобрела пару лечебных эластичных чулок  и широкий  лейкопластырь в рулоне.
Увидев сии зловещие предметы, Леша с Генрихом встревожились еще сильнее, но,
посмотрев на меня, с вопросами и протестами решили повременить.
  Нам  повезло больше,  чем  я  надеялась. По всей  видимости, Вовчик  не
сошелся в цене с  местными  юными охранниками  или  те  оказались не слишком
добросовестными. Как  бы  то ни было, когда  мы  нашли серо-зеленый "опель",
поблизости  никто не  ошивался,  причем  "опель" и красная "мазда" стояли на
опушке рощицы, вдали от дороги и других машин.
  Я  еще не  успела решить, разбить  ли стекло  "опеля",  чтобы  привлечь
Вовчика воем сигнализации,  или  просто устроить засаду в расчете на то, что
хозяин рано  или поздно придет  проведать свою  "лошадку",  когда Леша ткнул
меня  в  бок и  кивнул  на тропинку.  Я увидела могучего  молодца в  плавках
тигровой расцветки  и  узнала  в  нем Вовчика. Он топал явно к машине  и был
один. "Сам дьявол нам ворожит", - подумала я.
  Мы  тихонько отступили  за деревья. Там  мне на  глаза  попался большой
ржавый болт.
  - А вот и "пушка"! -  сказала  я, поднимая железяку  с земли.  - Скорее
натягивайте на голову  чулки.  Когда я ткну голубчику эту штуку в спину, ты,
Генрих,  залепишь  ему  глаза.  -  Я  открыла  свой  ножик-брелок,  отрезала
сантиметров двацать лейкопластыря и протянула Генриху, а  остальное передала
Леше. - А ты замотаешь ему руки.
  - Варька, может, не надо...
  -  Хорошо,  тогда  оставайтесь  здесь.  Я  и  сама   справлюсь  с  этим
питекантропом.
  Шантаж  подействовал.  Леша  с Генрихом  торопливо  натянули на  голову
чулки. Глядя на них, я с трудом  подавила  желание расхохотаться.  Но Вовчик
уже подходил к машине, и мое веселье было бы не ко времени.
  Пикнула  отключенная сигнализация. Объект  распахнул  дверцу. Когда его
плечи и голова скрылись в салоне, в позвоночник ему уперся ржавый болт.
  -  Не  дергайся.  И ни  звука, если не хочешь получить  дырку в хребте.
Осторожно протяни руку, разблокируй  вторую дверь. Ключи на сиденье! Умница.
Теперь руки за спину. Закрой глаза. Мальчики, приступайте!
  От волнения Генрих не сразу сумел открыть вторую  дверцу. Думаю, Вовчик
послушался меня  и закрыл глаза.  Иначе вид Генриха (даже в маске) наверняка
побудил  бы его к  оказанию  сопротивления. Леша  справился со своей задачей
уверенно, словно  всю жизнь только и  делал, что  связывал пленникам руки. Я
знаком  велела Генриху сесть сзади. Потом  открыла дверцу со своей  стороны.
Вовчик понял намек и без звука полез на заднее сиденье. Леша сел рядом с ним
и закрыл дверцу. Я устроилась за рулем.
  Леша  с  Генрихом стянули чулочные  маски. Тонированные  стекла  машины
защищали нас  от любопытных  взглядов случайных  прохожих, вздумай они здесь
прогуляться. Двери мы заперли изнутри.
  -  Братва,  это  какая-то ошибка!  -  пролепетал Вовчик. На лбу у  него
набухали  крупные  капли  пота,  скатывались  вниз  и  исчезали  за полоской
лейкопластыря. - Я не мог никому перебежать дорогу. У меня скромная фирмочка
с небольшим оборотом. Денег приносит  совсем  немного... - Генрих беспокойно
пошевелился. Вовчик неверно истолковал его движение и заверещал: - Но я  все
отдам! Все!
  -  Ты хочешь нас  оскорбить?  - осведомилась я ледяным  тоном.  - Мы не
отнимаем  денег  у  мирных  граждан.  У  нас  другая  специализация  -  сбор
информации.  Мальчики  настоящие  мастера  по  этой  части.  Сердца  и  уста
открываются им навстречу, как подсолнухи с восходом.
  - Но я ничего не знаю! - Вовчик почти рыдал. - Поверьте: совсем ничего!
  -  Успокойся, Сократ. Сначала выслушай вопрос. Сейчас  я немного отклею
пластырь.  Не  вздумай  задрать  голову. Если  ты  увидишь  наши  лица,  сам
понимаешь... - Вовчик исступленно закивал. Я отделила пластырь от скулы, так
чтобы снизу  образовалась  небольшая щель и поднесла к  груди пленника  фото
Доризо. - Ты видел когда-нибудь этого человека?
  Вовчик с минуту вглядывался в снимок.
  - Нет. Честное слово, никогда не видел! Верьте мне! Пожалуйста!
  Я молча заменила фотографию на рисованый портрет Виктора.
  - А этого?
  - Нет!
  Я  прилепила пластырь  на  место.  Вовчик задыхался  от  ужаса. Он явно
ожидал, что сейчас заплечных дел  мастера возьмутся за него всерьез. Темнота
во  многих из нас пробуждает детские страхи  -  самые  стойкие  страхи нашей
жизни. А если к ним прибавляются еще и взрослые...
  - Прошу вас! - прошептал он бескровными губами. - Я правда их не знаю.
  На Генриха было страшно смотреть. Он страдал  нисколько не меньше нашей
жертвы. Только ради него я и  решила ослабить  напряжение. Вовчика мне  было
нисколько  не жаль.  Я хорошо  помнила, с каким лицом Генрих вернулся  после
мирных переговоров с этим ублюдком.
  - Ладно, пока попробую тебе поверить. Теперь сосредоточься как следует.
От ответа на этот вопрос будет зависеть, выйдешь ли ты отсюда на своих ногах
и в каком виде. Понятно?
  Вовчик кивнул и облизнул пересохшие губы.
  - Вы приехали на дачу  первого вечером. Второго весь день пьянствовали.
Третьего спозаранку ты с невестой отправился по грибы, так?
  Вовчик снова кивнул. Голос ему, как видно, отказал.
  - Вы все время были друг у друга на виду?
  Вместо ответа он  забулькал.  Генрих испуганно  подался  вперед,  чтобы
посмотреть ему в лицо. Вовчик опять ошибочно истолковал его намерения.
  - Нет! -  взвизгнул он. -  Я отвечу! Только дослушайте! Утром мне  было
очень плохо,  но Гелене приспичило за грибами,  и я согласился.  Мы дошли до
леса, но  я задыхался, еле держался на  ногах и присел отдохнуть. И тут меня
сморило.  Гелена накрыла  мне лицо  косынкой от насекомых и  пошла  собирать
грибы одна.  Клянусь вам,  я  правда спал! Гелена  с трудом меня  разбудила,
спросите у  нее! Наверное, она не все  время меня видела, но она подтвердит,
что я спал.
  - Сколько ты проспал?
  - Не знаю.  Долго. Когда она  меня разбудила, мы сразу пошли  домой,  а
вернулись уже днем.
  -  Вас видели  в  семь часов на пути туда и в два - на пути обратно. Ты
хочешь уверить нас, что проспал в лесу, без постели и палатки шесть часов?
  - Но это правда!!!
  -  Послушай  меня,  my   weet.  Человек,  фотографию  которого  я  тебе
показывала, знакомый твоей невесты.  На  рисунке - тоже он, только  в гриме.
Третьего  числа, в  тот день, когда вы собирали грибочки, его  убили. Теперь
напрягись хорошенько и ответь: кто его убил? Ты притворился спящим, подождал
пока  скорется невеста  и поехал ликвидировать соперника? Или  Гелена, опоив
тебя снотворным, бросилась  в Москву, чтобы  устранить препятствие к браку с
тобой?  Надеюсь,  ты  понимаешь,  что искренность  -  твой единственный шанс
сохранить здоровье?
  Мужественный Вовчик сдал невесту с ошеломляющей легкостью.
  - Это Гелена! Теперь я понимаю, почему  она так  уговаривала меня пойти
за этими дурацкими грибами именно в то утро! Мы ведь почти не спали, впереди
у нас были две недели, а она прицепилась, как  клещ: пойдем,  да пойдем! Бог
мой! Так вот почему у  меня была такая тяжелая  голова, когда она  разбудила
меня там, в лесу! Мы пили кофе перед  уходом. Она наверняка туда  что-нибудь
подсыпала! А грибы, наверное, на станции купила, там старухи  ими торгуют. А
мы еще удивлялись, как ей удалось столько лисичек и подосиновиков набрать!
  Ужас на  лице Генриха  сменился отвращением.  Он наконец  понял, что за
гниду мы прижимаем к ногтю.  Уловив перемену в его настроении,  я  позволила
себе  немного  порезвиться.  Мне  удалось  запугать  Вовчика  до  помрачения
рассудка, но новой информации мы не получили. Одно хорошо: когда человек  от
ужаса не соображает, что говорит, врать он не способен.
  Я отогнала машину поближе к автобусной остановке и поставила в лес