ывших  оперов  не
бывает.
   Стараясь выглядеть как можно беспечнее,  Иван  Степанович  подошел  к
калитке и надавил на  кнопку  звонка.  С  минуту  сохранялась  полнейшая
тишина, как будто бы дом и вправду  вымер,  но  затем  откуда-то  сверху
недоверчивый голос поинтересовался:
   - Кто там?
   Иван Степанович невольно задрал голову. Под козырьком  было  встроено
недремлющее  око  видеокамеры,  способное   зафиксировать   каждый   шаг
нежелательного  гостя.   Теперь   становится   понятной   некоторая   их
медлительность.  Юноши  посчитали   его   подозрительным   элементом   и
неторопливо рассматривали дядьку во всех возможных ракурсах.
   - У меня малява от Закира, - уверенно сказал Федосеев.
   Опять пауза. Выжидательная.  Затем  тот  же  голос  несколько  бодрее
приказал:
   - Покажи!
   Федосеев почти картинно расстегнул  старенький  пиджачок  и,  немного
порывшись во внутреннем кармане, вытащил заметно мятую бумагу  и  поднес
ее к объективу.
   Почерк босса был узнан мгновенно.
   - Проходи, - голос прозвучал почти доброжелательно.
   Щелкнув - негромко и сухо, - открылся замок. Федосеев слегка  толкнул
калитку, и она послушно распахнулась.
   Незаметно осмотрелся.  Двор  был  ухожен  и  пуст.  В  дальнем  конце
старенький, но приличный дощатый сарай, на столбах, по всему  периметру,
установлены видеокамеры. Ловко! С улицы они и незаметны. И  вдоль  всего
забора, чуть  ниже  верхней  кромки,  был  пропущены  оголенные  провода
наверняка   под   высоким   напряжением,   способным   доставить   массу
неприятностей незваному гостю.  Только  оказавшись  во  дворе,  Федосеев
убедился, что домик представляет собой миниатюрную крепость.
   Дверь открылась, и в проеме показалась рыжая голова:
   - Давай маляву.
   Иван Степанович обратил внимание, что приглашать его в  дом  пока  не
собирались. Протянул листок. Конопатый быстро прочитал. Лицо его приняло
озадаченное выражение.
   - Хм... Руки подними.
   - А это еще зачем? - удивился Иван Степанович.
   - Все-таки ты к порядочным людям в дом заходишь, и негоже под мышками
"стволы" таскать.
   - С чего ты взял, что у меня с собой пушка? Федосеев выглядел  слегка
обиженным, но руки поднял.
   - Мало ли...
   Руки конопатого проворно постучали ему по бокам,  спустились  вниз  -
проверили в штанинах,  и,  убедившись  что  гость  пуст,  рыжий,  словно
извиняясь, сказал:
   - Без этого нельзя. Ну, сам подумай! А потом, мне показалось, что  от
тебя  "козлятиной"  за  версту  несет,   уж   извини,   вот   и   решили
перестраховаться.
   - А что, ты думаешь, я пенсионером, что ли, родился? - неожиданно зло
проговорил  Федосеев,  расслабляясь.  Малява  Закира  берегла  его  куда
надежнее самой крепкой брони. - Кумовал я на зоне!
   - А я-то думаю, что же  мне  в  тебе  не  понравилось?  -  озадаченно
протянул конопатый.
   - И что же? - хмыкнул Иван Степанович.
   - Взгляд! Такое впечатление, что в штрафной изолятор упечь хочешь.
   Стена, еще минуту  назад  стоявшая  между  ними  и,  как  показалось,
рухнувшая окончательно, вдруг понемногу стала восстанавливаться из руин,
приобретая вполне отчетливые очертания. Федосееву даже  показалось,  что
он, кожей ощутил ее каменный холод.
   - Может, раньше и был строг, но сейчас я развалина,  -  примирительно
сообщил Иван Степанович. - А потом, ведь я стал  совершенно  другим.  Ты
разве слышал где-нибудь, чтобы надзиратель и вор один хомут  волокли,  -
и, не дождавшись ответа, протянул победно:
   - То-то и оно!
   - Ладно, поглядим, - сказал конопатый, давая понять, что не  готов  к
сближению. Да и вообще, возможно ли оно! - Так что ты хотел?
   Вышел второй. Лицо тонкое, красивое. Чем-то он  напоминал  непутевого
сына строгой графини. Одним словом, несостоявшийся аристократ. На тонких
губах понимающая хитрая улыбка. Ага, слышал весь разговор. Ну и пусть! В
сущности, что это может изменить?
   - Весь товар, который вы здесь  держите,  нужно  срочно  перевезти  в
другое место. - На лицах парней появилось заметное неудовольствие. Оно и
понятно.
   Здесь как-то привычно. Место  уже  обжитое,  очень  удобное  во  всех
отношениях. За пивком можно слинять, бабенку пригласить одну  на  двоих.
Из тех, что не  закапризничает  и  понимает  преимущество  "вертолетика"
перед традиционным сексом.
   А новое место может быть и в лесополосе,  где  вместо  бабы  придется
пользовать какую-нибудь кикимору. Ну  а  о  спиртном  и  вовсе  придется
забыть. Уловив настороженность пехоты, Федосеев продолжил ободряюще:
   - Здесь недалеко. В Капотню.
   На лицах парней засветились одобрительные улыбки. Не центр,  конечно,
но жизнь в тех краях тоже бурлит.
   - Ни хрена себе недалеко, - больше для порядка,  чем  из-за  душевной
тоски, протянул аристократ. - Это, считай, почти через весь город переть
нужно!
   Так, когда ехать-то?
   - Сейчас!
   - Значит, так Закир распорядился?
   - Да. Машина на ходу? - показал Федосеев на "ЗИЛ", стоящий  у  самого
забора.
   Уголок рта у конопатого неприязненно пополз вверх -  это  был  ответ,
что должно было означать не иначе, как: "Если бы он был неисправный, так
Закир нам бы головы отвернул".
   - Что в ящиках, знаете?
   - Ведь не без глаз же мы, кум, - проговорил конопатый, - ничего,  что
я тебя так по-простому?
   - Валяй, - усмехнулся Федосеев. - Ну,  что  же  вы  стоите,  ребятки,
начинайте, время не терпит, - доброжелательно,  но  настойчиво  произнес
Иван  Степанович.  -  А  я  вот  здесь  на  крылечке  посижу  да   вашей
расторопностью  полюбуюсь.  Мне-то  ведь  нельзя.  Мой  организм  служба
поломала. Вы думаете, легко разве стеречь таких бродяг, как вы? То-то  и
оно!
   Наступило самое время, чтобы определиться в отношении  с  партнерами.
Да и западло это, вместе с зэками (пусть и бывшими) ящики таскать.  Иван
Степанович на зоне спины не гнул, а на пенсии тем более  надрываться  не
собирается.
   Затянулся сладенько. В его взгляде  было  нечто  большее,  чем  могло
показаться на первый взгляд:  "Я  в  чалкиной  деревне  таких,  как  вы,
погонял, а если потребуется, то и сейчас могу на четыре точки поставить.
Так что слушайтесь меня и не чирикайте".
   Конопатый, сев за руль, подогнал "зилок" вплотную к сараю, так, чтобы
высокий фургон закрывал проем. Парни работали почти неслышно, лишь  иной
раз Федосеев слышал их  напряженные  покрякивания  и  знай  себе  смолил
сигареткой, размышляя о насущном.
   Рыжий подошел откуда-то сбоку, совсем тихо и у  самого  уха  произнес
сердито:
   - Ну, что сидишь? Ехать нужно. Старик дернулся  от  неожиданности  и,
заметив улыбающееся лицо, чертыхнулся:
   - Тьфу ты, дьявол!
   - А очко-то у тебя,  кум,  не  железное.  Видно,  зэки  здорово  тебе
нервишки-то попортили.
   - Да уж, постарались, - согласился  Федосеев,  поднимаясь.  -  Ты  по
какой статье-то на зону угодил?
   - Гоп-стоп, - улыбка у конопатого сделалась еще шире.
   На разбойника он походил мало. Скорее в нем  что-то  было  от  рыжего
клоуна. Надень на него клетчатую кепку и хоть сейчас выпускай на  манеж.
Вот только публика отчего-то не смеется.
   - Оно и видно, - проскрежетал зубами Иван Степанович,  направляясь  к
кабине.
   За рулем сидел аристократ. Всем своим видом он давал понять,  что  не
собирается метать бисер перед кумом, пусть даже бывшим,  и  если  бы  не
воля Закира, так давно бы свернул ему шею, словно петуху, обреченному на
жаркое.
   Больше говорил конопатый. И совсем не из любви к красным  погонам,  а
лишь потому, что таков был его  характер.  Федосеев  сидел  между  ними,
смотрел прямо перед собой и лишь иногда поддакивал,  чтобы  разговор  не
увял.
   Проехали  капотненские  проезды  и  свернули  на  небольшую   улочку,
застроенную с обеих сторон типовыми хрущобами,  которые  наверняка  были
свидетелями     незабываемого     дня,     когда     рабочий     поселок
нефтеперерабатывающего завода слился воедино со столицей.
   - Заворачивай туда! -  указал  Иван  Степанович  на  деревянный  дом,
втиснувшийся между двумя трехэтажными зданиями. - Остановишь у  калитки,
а я пока ворота отопру.
   - Ты чего, кум, совсем, что ли, сдурел? - не выдержал аристократ. - В
такой халупе "стволы" держать.
   - Послушай, ты забыл про маляву Закира? - сурово напомнил Федосеев и,
не дождавшись ответа, добавил:
   - Тогда не тявкай!
   - Кстати, а почему нам  Закир  сам  не  позвонил  на  трубу  о  своем
желании?
   - не  отрывая  взгляда  от  лица  Федосеева,  жестко  поинтересовался
аристократ.
   В  какую-то  долю  секунды  Ивану  Степановичу  показалось,  что  все
пропало.
   Он даже почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Не без труда уняв
трепыхающееся сердечко, сказал равнодушно:
   - А что ты у меня-то спрашиваешь? Тебе бы этот вопрос  Закиру  задать
надо. - И, повернувшись к конопатому, зло потребовал:
   - Ну, пропусти!.. Чего расселся-то!
   Рыжий бодро спрыгнул на землю, пропустив Федосеева. Немного косолапо,
почти по-стариковски, он добрался До  калитки  и  отомкнул  ее  длинным,
напоминающим  пику  ключом.  С  минуту  он  гремел  во  дворе   тяжелыми
металлическими запорами, после чего торжественно распахнул ворота.
   Газанув разок, "ЗИЛ" въехал в тесный дворик.
   - Кум, куда грузить-то? У тебя здесь даже не развернешься.
   - В дом, мои родимые, в дом, -  ласково  пропел  Иван  Степанович.  -
Только вы бы поаккуратнее, пожалуйста, не особенно  топчите.  Я  человек
немолодой, баб у меня нет, за чистотой приходиться следить самому.
   Насчет женщин Федосеев кокетничал. Он себя считал нестарым и не далее
как   вчера   вечером   вправил   под   кожу   своего   молодца    одной
восемнадцатилетней девахе. И ведь не  оплошал,  так  ее  пилил,  что  до
мозолей своего дурня истер. А вот убирать приходится самому. Это правда.
Даже самая чистоплотная из баб непременно норовит схалтурить  и  замести
мелкие соринки в дальний угол. Чего Иван Степанович не выносил.
   Этот домик достался ему по наследству от старшей  сестры,  так  и  не
сумевшей выйти замуж и умершей в одиночестве пять лет назад.
   - Ну,  я,  в  натуре,  Закира  не  понимаю!  -  кипятился  конопатый,
стаскивая ящик. - И нужно ему сюда "стволы"  прятать,  если  здесь  даже
путевого замка не отыщешь.
   Федосеев только хихикал;
   - В том-то и понт! Никто и подумать  не  посмеет,  что  здесь  оружие
хранится.
   Ящики с оружием перетаскали в  темную  комнату  и  завалили  каким-то
древним хламьем.
   - Послушай, я сейчас все-таки на трубу Закиру скину.  Что-то  в  этом
деле мне  много  непонятного,  -  произнес  аристократ,  когда  Федосеев
скрылся в соседней комнате.
   Конопатый пожал плечами:
   - Не любит он,  когда  его  без  особого  дела  дергают.  Да  еще  по
сотовому.
   - Как бы потом поздно не было, - набрав номер, он с минуту  терпеливо
ждал, вслушиваясь в длинные гудки, после чего недоуменно произнес:
   - Не отвечает... Не бывало с ним такого.
   Громко стуча каблуками, вошел Федосеев. В  руках  он  держал  большую
бутыль "Абсолюта". Очевидно, только что извлек  водку  из  холодильника.
Протер  запотевшие  стеклянные  бока  и  сдержанно,  старательно   пряча
клокотавшее в нем ликование, произнес:
   - По стопочке... чтобы лежалось ему легче. Аристократ скривился:
   - Ты будто бы не о "стволах" говоришь, а о покойнике. Иван Степанович
замечанию не внял. Разлил водку в небольшие хрустальные рюмки.
   - Послушай, кум,  мы  тут  вот  что  решили.  Ответа  от  Закира  нам
дождаться  нужно.  Если  его  не  будет,  тогда  уж  извиняй...  обратно
поволокем.
   - Я вас неволить не буду,  -  равнодушно  произнес  Иван  Степанович,
отрывая взгляд от стола, где аккуратно,  бок  о  бок,  стояли  маленькие
рюмки,  до  краев  наполненные  пьянящим  дурманом.  -  Дело  ваше,  как
посчитаете нужным, так и поступайте.  Только  как  бы  потом  Закира  не
разозлить.
   - А что это ты, кум, о нас беспокоиться стал?  Ведь  не  вертухайское
это дело.
   На такие слова полагалось обидеться. Федосеев помрачнел и  проговорил
хмуро:
   - Ссориться я с вами не собираюсь. А  только  ведь  Закир  и  деньжат
велел вам за работу подбросить. Ведь не зря  же  горб  трудили.  -  Иван
Степанович заметил, как глаза пацанов радостно  блеснули.  Он  отошел  к
старомодному шкафу, запертому на ключ, и,  роясь  в  карманах,  негромко
негодовал:
   - Хотя за пустяшную работу давать такие  деньги!..  Ну,  многовато!..
Меня бы кто так  баловал  в  молодости.  Так  нет  же!  -  наконец  ключ
отыскался, он отомкнул дверцу, скрипуче  повернувшуюся  на  петлицах,  и
сунул руку внутрь. - Где же это они... И не сыщешь так сразу... Ах  вот,
нашел!
   Федосеев резко развернулся. В руках он  держал  "Макаров".  В  глазах
парней он рассмотрел гамму чувств: удивление на столь нежданный поворот,
злобу на собственное бессилие, досаду за  свою  доверчивость.  Но  более
всего в их глазах преобладал страх, самый что ни на есть животный страх,
способный  зародиться  только  в  подкорке   головного   мозга.   Жизнь,
оказывается, уже закончилась, и умереть придется  вот  так  нелепо  -  в
чужой незнакомой комнате с наглухо зашторенными окнами.
   Иван Степанович дважды нажал на спусковой крючок. Подходить к  убитым
не торопился и, убедившись,  что  больше  им  никогда  не  пошевелиться,
посетовал:
   -  Скоты!..  Такой  палас  испортили.  Одни  только  траты  с   этими
покойниками! - Федосеев подошел к столу, где в неприкосновенности стояли
две рюмки с водкой, и, взяв одну из них, проговорил:
   - Вижу, ребята, что вы  водочки-то  не  желаете.  -  Обращался  он  к
конопатому, у которого вместо левого глаза зияла дыра. - Как  говорится,
дело-то хозяйское. А я вот не откажусь!  Уж  слишком  день  сегодня  был
тяжелый. - Ну... за ваше успокоение, - и опрокинул стопку.

Глава 56

ИНТЕРЕСНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР, МНОГИЕ ДЕВОЧКИ ОСИРОТЕЮТ

   Три часа ночи. Не самое подходящее время  для  нанесения  визитов.  В
такое время следует лежать на мягкой  перине,  провалившись  в  глубокий
сон, или мять сговорчивую девицу. Но вместо  этого  приходится  наносить
незапланированные визиты в чужие дома.
   Винтовки находились здесь еще часа два назад, это совершенно точно. В
сарае, где они хранились, остались на полу масляные пятна, а воздух  был
пропитан стойким запахом ружейной смазки.
   Ага, скорее всего в углу стояли ящики с винтовками,  а  вот  на  этом
столе лежали "стволы" "ТТ". Очевидно, от  великой  скуки  и  от  желания
как-то скоротать времечко охрана разбирала и собирала пистолеты.
   Капитан Шибанов осматривал сарай. За ним,  не  отставая  ни  на  шаг,
топал стажер Сафронов. Вид у парня был обреченный, плечи опущены, словно
его отходили по спине здоровенной дубиной.
   - Как же ты  его  так  проворонил?  -  укоризненно  спросил  Шибанов,
повернувшись.
   - Даже не знаю, как и вышло, - виновато затянул Сафронов, - он обычно
через свой подъезд выходил и никогда не прятался.  А  тут  через  чердак
пробрался и вышел из крайнего подъезда. Может быть, я его и заметил  бы,
да он облик изменил. Плащ какой-то надел да скрючился в три погибели.  Я
только потом догадался, что это он.
   - Понятно, - невесело протянул Шибанов, осматривая двор.  -  Пробили,
кому принадлежит этот дом? - повернулся Григорий к  участковому,  уже  в
годах старшему лейтенанту.
   - Да, товарищ капитан. Записан на одну старуху девяноста лет.
   - Интересно, как же ей удается  содержать  дом  в  таком  порядке?  А
потом, я смотрю, у этой престарелой мадам  невероятная  тяга  к  технике
обнаруживается.
   Видеоаппаратура повсюду натыкана.
   - Эта  старуха  находится  в  доме  престарелых,  -  пояснил  старший
лейтенант. - Скорее всего она даже и не знает, что  она  такая  богатая,
посулили ей, наверное,  рублей  сто,  вот  она  и  подписала  бумаги,  о
содержании которых даже и не догадывается.
   - Как же это вы так проглядели, - укорил Шибанов, - на вашем  участке
десятки "стволов", а вы об этом даже ни сном ни духом, как говорится, не
ведаете.
   - Район-то большой, - виновато протянул участковый,  -  за  всеми  не
уследишь.  И  потом,  вроде  бы  к  этому  дому  всегда  приличные  люди
подъезжали, ни в чем таком замешаны не были... Да и никаких  сигналов  я
не получал.
   Чисто по-человечески старлея было  жаль.  Своим  видом  он  напоминал
доброго дворового пса, который всю жизнь верой и правдой служил хозяину.
Но вот на старости лет случилась с ним промашка - проспал вора! А злодей
не только обокрал доверчивых хозяев, а еще и нагадил посредине гостиной.
   Самое страшное старшего лейтенанта ожидало впереди - это понимали все
присутствующие. И укор  капитана  по  сравнению  с  гневом  вышестоящего
начальства выглядел едва ли не дружеским напутствием.
   - Ну и как же ты обнаружил, что Федосеев исчез?
   - Я ведь за ним не первый день слежу. - Стажер  понемногу  оправлялся
от потрясения, но, судя по тому, что произошло,  вряд  ли  ему  придется
рассчитывать на место в МУРе. А жаль,  контора-то  солидная!  -  У  него
такая привычка имеется: перед тем, как лечь спать, скажем, часиков так в
одиннадцать, он подходит  к  окну,  распахивает  шторы  и  выкуривает  в
форточку сигарету. А тут смотрю, уже полдвенадцатого, двенадцать, а  его
все нет. А свет-то в окне горит, значит, там он должен быть.  Ну,  я  на
свой страх и риск поднялся к нему на этаж,  позвонил.  А  там  никто  не
отвечает. Я и догадался, что его в комнате нет. А свет он для  видимости
включил. Тогда я стал вспоминать,  кто  выходил.  Ну  и  припомнил  того
согнутого старика. Для верности поднялся на верхние этажи,  смотрю,  люк
открыт,  хотя  обычно  там  на  двери  замок   висит.   Видно,   заранее
подготовился.
   - А как же ты все-таки догадался, куда он  ушел?  -  отмерял  капитан
шаги по широкому двору, заглядывая в каждый угол.
   - Ведь я же его до этого пас, - почти обиделся вихрастый стажер. - Он
дважды подходил к этому дому, садился на лавочку и курил.  Я  тогда  еще
удивлялся, думаю, что ему делать? А он посидит и дальше топает.
   - Ты случайно не заметил, кто-то в этом доме был?  на  всякий  случай
спросил капитан Шибанов, совсем не рассчитывая на успех.
   Но вихрастый стажер нашелся и тут:
   - Заметил. Двое их было. Один круглолицый такой,  весь  в  веснушках,
другой темноволосый, с вытянутым лицом.
   - Если бы увидел, узнал?
   - Конечно. И еще вот что... Мне кажется, у  них  судимости  были,  во
всяком случае, у того, в конопушках, руки в наколках. Я заметил...
   - Это уже кое-что. Значит, они и в нашей картотеке должны  числиться.
А ты молодец, - неожиданно похвалил Шибанов, - наблюдательный.
   Сафронов  по-мальчишески  сконфузился  и  слегка  расправил  поникшие
плечи.
   Кто знает, может, и возьмут все-таки в уголовку.
   Нужно было вызвать полковника, но дома его не было. Григорий знал это
совершенно точно. Не далее как вчерашним вечером он обмолвился  об  этом
Шибанову - сказал, что дома ночевать не будет, чего требует  оперативная
обстановка в городе. Нечто подобное он наплел и своей  супруге,  которая
внимала каждому слову мужа с открытым ртом, считая его неким донкихотом,
безуспешно воюющим с ветряными мельницами... Бедная  женщина,  знала  бы
она всю правду о своем муже.
   Скорее всего это время он использует на всю катушку и  не  слезет  со
своего оперативного источника до самого утра. На работу придет,  немного
опоздав, не выспавшийся, слегка осунувшийся и, пожаловавшись на головную
боль, уйдет со службы раньше времени, чтобы попасть в  мягкие  и  теплые
объятия наивной супруги.
   Сейчас  полковник  Крылов   переживал   романтический   период.   Его
информатором была официантка из ресторана "Прага".  Молодая  длинноногая
бестия с зелеными глазами. Ресторан пользовался неплохой репутацией, но,
кроме Серьезных бизнесменов, сюда заглядывали и  воротилы  криминального
мира, которые представляли  немалый  интерес  для  МУРа.  Официантки  не
только любезничают со своими клиентами, но и частенько прыгают к  н