т хорошо.
   Почти в беспамятстве она упала ему  на  руки.  Быстро  подхватив  ее,
Грифф открыл дверцу такси и уложил девушку на сиденье.
   - Остановитесь у того "кадиллака", - велел он, вскакивая на подножку.
   Такси медленно тронулось.
   - Послушайте, сэр, - пробормотал водитель, - не  знаю,  что  все  это
значит, но...
   Они поравнялись с "кадиллаком". Грифф соскочил на  тротуар  и  увидел
уже стоявшего у машины Бликера. Темная фигура распласталась  на  рулевом
колесе разбитого "кадиллака". Грифф включил карманный фонарик. Узкий его
лучик скользнул по неподвижной фигуре и осветил  спокойное,  безмятежное
лицо. Достаточно было беглого  взгляда,  чтобы  убедиться,  что  человек
мертв.
   - Боже милостивый! - изумленно воскликнул Бликер.
   - Да ведь это же... Это же адвокат! Чарльз Фишер!
   В голосе Гриффа прозвучало нетерпение.
   - А вы кого ожидали здесь увидеть? - раздраженно буркнул он.
   Откуда-то  издалека  до  них  донесся  звук  полицейский  сирены.  Он
слышался все ближе.
   - Сворачивайте за угол, и побыстрее! - толкнул  Грифф  остолбеневшего
таксиста. - Мы едем в больницу.
 
Глава 21 
 
   В полицейском участке Грифф долго рассказывал  капитану  Махони,  как
развивались события в этот день.
   - Признаюсь, - заявил он, - что я в  какой-то  степени  спровоцировал
его. Но когда я рассказывал Фишеру об аресте  Кеннета  Буна  и  девушки,
известной нам как Эстер Ордуэй и Элис Лортон, то  рассчитывал,  что  это
даст мне по крайней мере час.
   - Так он вообще не  ездил  к  миссис  Мэлоун?  -  озадаченно  спросил
Бликер.
   -  Конечно  нет,  -  воскликнул  Грифф.  -  Он   попытался   передать
задержанной девице записку и искал адвоката, который бы смог вытащить ее
оттуда до того, как она разговорится.
   - Но тогда получается, -  задумчиво  произнес  Бликер,  -  что  Фишер
уходил от мисс Мокли, а не шел к ней, когда мы вчера увидели его в холле
отеля.
   - Правильно, - подтвердил Грифф. - Фишер как раз успел состряпать для
нее ту душещипательную историю, которую она чуть позже преподнесла  нам.
Заметив, что мы вошли в отель, он, естественно, захотел убедиться,  что,
во-первых, мы ищем эту девушку и, во-вторых, что придуманная им  история
произведет на нас должное впечатление. Ему нужно было самому участвовать
в этой сцене, и вспомните, Бликер, как ловко он наводящими  вопросами  и
даже  своей  манерой  вести  допрос  не  давал  ей  сбиться  и   спутать
разработанный  им  сценарий.  Ну  а  потом,  сыграв  свою  роль  бедной,
доверчивой девушки, она уже стала  представлять  для  него  определенную
опасность. Фишер боялся, что если позже мы как следует надавим  на  нее,
то, не выдержав, она расскажет все как на духу. Поэтому, не видя другого
выхода, адвокат решил устранить ее.
   - Но мне казалось, - запротестовал  Бликер,  -  что  Фишер  настолько
глубоко завяз в этом деле, что даже убийство девушки не  могло  уже  его
спасти?
   Грифф покачал головой.
   - Нет, - сказал он. - Выведя девушку из игры, Фишер, очень  возможно,
что и смог бы выкрутиться и выйти сухим из воды.  Вспомните-ка  рассказ,
который мы услышали от Стеллы Мокли. Ведь он от  первого  до  последнего
слова был творением нашего адвоката. Он пытался заставить нас поверить в
выдуманного им преступника, который вместе  с  шофером  Блиссом  отравил
Фрэнка Кэттея и, может быть, убил еще и Мордена. Он даже  имя  ему  дал:
Пит Мэлоун, скорее всего, оно  тоже  вымышленное.  Та  история,  что  мы
услышали от девушки,  была  выдумана  только  для  того,  чтобы  отвести
подозрения от Фишера. А теперь  представьте,  что  мы  не  успели,  -  и
девушку нашли бы убитой. Логичнее всего было  бы  предположить,  что  ее
убил Пит Мэлоун, чтобы заставить замолчать навсегда.
   Тот факт, что  Пит  Мэлоун  продолжал  существовать  и  после  смерти
Кэттея, должен был помешать нам сообразить,  что  именно  Кэттей  и  был
Питом Мэлоуном, в то время  как  его  экс-супруга  шантажировала  миссис
Кэттей, надеясь урвать жирный кусок от наследства.
   - Но если Фрэнк Б. Кэттей и Пит Мэлоун -  одно  и  то  же  лицо,  то,
следовательно,  он  и  есть  растратчик,  а  Фишер  -  его  сообщник?  -
предположил капитан Махони.
   - Конечно, - кивнул Грифф. - В свое время Пит Мэлоун, работая в банке
"Секонд секьюрити траст"  в  Эль-Пасо,  растратил  или  просто  присвоил
двадцать пять тысяч долларов. Это случилось больше двадцати  лет  назад.
Тогда ему удалось скрыться, но пришлось бросить на произвол судьбы  жену
и маленькую дочь. Вскоре его жена добилась  развода  и  приехала  в  наш
город. А Пит Мэлоун в это время перебрался в Ривервью, назвался  Фрэнком
Б. Кэттеем и стал успешно играть  роль  удачливого  дельца,  только  что
продавшего свою фирму в  Южной  Африке  и  поэтому  имевшего  достаточно
большую сумму наличными. Его сообщник, которого  мы  знали  как  Фишера,
продолжал активно помогать ему, играя роль адвоката и друга дома.  Скоро
эти двое стали заметными фигурами в Ривервью, свято храня  тайну  общего
преступления. И вдруг  неожиданно  случилось  так,  что  в  новоявленном
миллионере  из  Ривервью  миссис  Мэлоун  узнала  своего  бывшего  мужа.
Немедленно ей в голову пришла мысль заставить его поделиться с ней своим
богатством, и в своей дочери, которая была нам известна как Элис Лортон,
она нашла ловкую и сообразительную сообщницу. Но то, что  девушку  звали
Элис Лортон, по мнению Фишера, было чрезвычайно неудачно, так как  могло
открыть миссис Мэлоун всю опасность затеянного.  Дело  в  том,  что  уже
после развода миссис Мэлоун вторично вышла замуж за человека по  фамилии
Лортон и, таким образом, потеряла всякие права на деньги своего  бывшего
мужа. Поэтому все ее требования можно было  расценивать  не  иначе,  как
обычный грубый шантаж. Иное дело - дочь, у той были  законные  права  на
наследство отца...
   Таким образом, - перебил его Махони, -  брак  Кэттея  был  совершенно
законным?
   Совершенно верно, - подтвердил Грифф. Миссис Кэттей по праву являлась
его женой, хотя и не была уверена в этом. Она  знала  достаточно  о  его
темном прошлом и подозревала, что когда-то он бросил на произвол  судьбы
первую жену. Ей было известно и его настоящее имя,  и  имя  его  прежней
жены - Бланш. Когда Кэттей умер, она все сделала для того,  чтобы  найти
миссис Мэлоун и как-то договориться с ней. Больше  всего  на  свете  она
боялась скандала, ради этого она  готова  была  пойти  на  какие  угодно
условия и даже поступиться значительной долей состояния, завещанного  ей
мужем.
   - А миссис Мэлоун не согласилась на это?
   - Нет, ведь всем руководил Фишер.
   - Как же так?
   - Наверное, будет лучше, если  я  объясню  все  с  самого  начала,  -
предложил Грифф. - Началась эта история, когда наши два  героя  похитили
казенные деньги и скрылись. Вскоре они стали уважаемыми и состоятельными
жителями Ривервью. А затем вдруг администрация банка  наняла  Шиллингби,
чтобы выяснить, откуда у миссис Мэлоун неожиданно появились деньги.
   Я по-прежнему буду называть Пита Мэлоуна Кэттеем, раз уж нам он  стал
известен под этим именем. Миссис Мэлоун,  узнав  о  том,  что  Шиллингби
начал интересоваться ее делами, сообщила об этом Кэттею;  это,  конечно,
напугало его, и он решил, что детективу стало известно, кто он на  самом
деле. Кэттей решил, что Шиллингби охотится именно  за  ним,  намереваясь
вывести его на чистую воду.
   Конечно, за двадцать лет, прошедшие с того дня, когда из  банка  были
похищены деньги, Кэттей сильно изменился внешне, и в какой-то  мере  это
вселяло в него уверенность в собственной безопасности. Обсудив с Фишером
сложившуюся ситуацию,  они  решили,  что  Шиллингби  необходимо  убрать,
прежде чем он успеет разоблачить  их.  Больше  всего  они  боялись,  что
Шиллингби известно гораздо больше, чем он сказал своей секретарше.
   Во всяком  случае,  они  договорились,  что  Шиллингби  должен  убить
Кэттея, но для этого ему необходимо было алиби. И  кроме  всего  прочего
нужно было все подстроить так,  чтобы  в  полиции  пришли  к  выводу:  с
Шиллингби разделались гангстеры. Для этого Кэттей, сам изображая из себя
гангстера, нанял  Шиллингби,  чтобы  тот  следил  за  самым  опасным  из
известных ему бандитов - Лэмпсоном по кличке Цинциннати Ред.
   Было известно, что Лэмпсон разъезжает на сером "кадиллаке"  с  хорошо
заметной вмятиной на  левой  стороне  капота.  Кэттей  обзавелся  точной
копией этой  машины  и  спрятал  ее  в  гараже  неподалеку  от  квартиры
Лэмпсона. В тот день, когда Шиллингби, следуя  по  пятам  за  Лэмпсоном,
оказался в том районе, Кэттей,  догнав  детектива,  остановил  машину  и
подошел к нему. Вполне естественно, что Шиллингби ничего не  заподозрил,
увидев нанявшего его клиента. Это дало  возможность  Кэттею  без  всяких
помех застрелить его и беспрепятственно скрыться.
   - А Деккер, - спохватился издатель, - тот, кто  видел,  как  все  это
произошло?
   - Он оказался обычной пешкой, его просто  использовали.  Само  собой,
Кэттею просто необходим  был  свидетель,  который  бы  мог  впоследствии
подтвердить,  что  убийца  уехал  в  сером  "кадиллаке".  Он  следил  за
Шиллингби, который, в свою очередь, не спускал глаз  с  Лэмпсона,  когда
вдруг увидел недалеко от Шиллингби одинокого пешехода. Тут-то  и  пришло
время привести в действие заранее обдуманный план. Кэттей изо  всех  сил
пытался скрыть лицо, но ему не повезло: неожиданно порывом ветра с  него
сорвало шляпу, и  Деккеру  удалось  достаточно  хорошо  его  разглядеть.
Обратите внимание, что, заговорив с Деккером, Кэттей дал ему возможность
увидеть пистолет, но в то же время оставался в машине, так как он больше
всего боялся, что тот хорошо его запомнит.  Когда  же  он  поравнялся  с
Шиллингби, то, наоборот, вышел из машины и заговорил  с  сыщиком,  чтобы
тот мог узнать его.
   В  это   время   Фишер   под   именем   Кэттея   приехал   в   отель,
зарегистрировался, назначил, опять же как Кэттей, свидание незадачливому
изобретателю, потом выписал чек на банк Кэттея и получил по нему деньги.
Но на назначенную встречу он не явился, увлекшись известной нам  Стеллой
Мокли. Они немного выпили в баре, и вдруг случилось  непредвиденное:  на
обратном пути их задержала полиция. Фишер сделал  все  возможное,  чтобы
замять это происшествие,  но  полиция  нашла  агентство,  где  он  нанял
машину, и поэтому, чтобы выйти наконец на свободу,  ему  пришлось  снова
назваться Кэттеем и предъявить в полиции документы. А на следующий  день
в "Блейд"  появилась  та  самая  статья.  Кэттею  пришлось  разыграть  в
редакции сцену, где он выступал как добропорядочный,  респектабельный  и
незаслуженно оскорбленный гражданин. Еще одной  ложью  стала  история  с
кражей бумажника. Единственное, чего они не могли предусмотреть, так это
того, что газета обязательно перейдет в  наступление  и  пошлет  кого-то
покопаться в прошлом Кэттея.
   Они пришли в ужас, узнав о приезда репортера "Блейд" в Ривервью. И я,
джентльмены, предлагаю  вам  отдать  ему  должное.  То  ли  ему  удалось
выяснить всю подноготную этого дела, то ли он просто догадался обо всем,
не  знаю,  но  одно  несомненно:  у  Мордена  были  задатки   настоящего
детектива.
   И каким же простым все оказалось. Столько сил и  изворотливости  было
потрачено   на   то,    чтобы    создать    Кэттею    алиби.    Человек,
зарегистрировавшийся под его именем в отеле,  не  пожалел  труда,  чтобы
научиться в точности воспроизводить подпись Кэттея. Но, поскольку у него
были  документы  Кэттея,  водительские  права  и  карточка  клуба,  было
совершенно очевидно, что это мошенничество могло  совершиться  только  с
его ведома и согласия. Единственной причиной, по которой  любой  человек
мог пойти на это, была  необходимость  получить  алиби.  И  единственной
причиной, по которой человек, занимающий в обществе такое положение, как
Кэттей, решился бы на подобное в надежде получить  алиби,  являлось  это
совершенное им убийство. Таким образом, достаточно было выяснить только,
совершено ли какое-то убийство в это время,  и  все  стало  бы  на  свои
места.
   Нам известно, что Морден на какое-то время нанял такси.  После  этого
он поехал на угол Девятой и Сентрал-стрит, а оттуда отправился в контору
Шиллингби и принялся расспрашивать секретаршу. Вне всякого сомнения,  за
Морденом  следили,  и,  узнав  о  его  действиях,   Кэттей   с   Фишером
запаниковали. Было решено убрать Мордена. К тому  времени  репортер  уже
напал на след Элис Лортон, которая снимала  квартиру  под  именем  Эстер
Ордуэй. Это, конечно, само по себе было серьезной угрозой, но только это
не заставило  бы  их  решиться  на  убийство.  Но  они  опасались,  что,
расследуя смерть Шиллингби,  репортер  обнаружит  настоящего  убийцу,  и
страх толкнул  их  принять  меры  к  тому,  чтобы  немедленно  устранить
Мордена.
   Они предполагали, что  в  убийстве  неизбежно  заподозрят  Кэттея.  И
поэтому опять возникла необходимость в алиби.  И  скорее  всего,  именно
Фишер предложил ему какое-то снадобье, которое бы уложило его в  постель
и убедило любого врача в том, что он действительно серьезно  болен.  Для
Фишера это стало подарком судьбы. Он внезапно понял,  насколько  выгодно
было бы убить Кэттея, чтобы  потом  вместе  с  Бланш  Мэлоун  продолжать
шантажировать миссис Кэттей, превратив ее в постоянный источник  доходов
для них обоих. Роль шантажистки отводилась Бланш, а сам Фишер должен был
якобы защищать интересы миссис Кэттей.  Таким  образом,  ловкий  адвокат
намеревался заставить свою клиентку платить дань до конца своих дней.
   Итак, он дал Кэттею таблетки, которые, по его словам, должны были  на
какое-то время уложить того в  постель.  А  затем  он  и  миссис  Кэттей
приехали  в  город.  Несчастная  женщина  действительно   считала,   что
настоящей целью этой поездки было любой ценой добиться полюбовной сделки
с редакцией газеты, чтобы та отозвала своего сотрудника из Ривервью. Она
не понимала и не знала, что фактически убийство уже совершено.
   Фишер продолжал следить  за  Морденом,  поэтому  найти  журналиста  в
нужный  момент  не  составило  для  него  никакого  труда.  Морден  ждал
возвращения Элис Лортон у нее в квартире. У Фишера,  скорее  всего,  был
свой ключ, он вошел в дом, и Морден узнал в нем  человека,  который  был
арестован как Фрэнк Б. Кэттей. Убедившись в этом, Фишер убил репортера и
ушел, оставив тело в квартире.
   Вернувшись домой, Элис Лортон обнаружила убитого Мордена, и Бун помог
ей избавиться от тела. А может быть, она в панике позвонила Фишеру и тот
подал ей эту мысль. Вспомните, он ведь играл роль ее друга, а не  просто
адвоката.
   В то же время получилось так, что девушка, задержанная вместе с Буном
полицией и знавшая, под  каким  именем  его  освободили,  стала  опасной
свидетельницей. Фишер, вне всякого сомнения, собирался со временем убить
и ее, но пока еще она должна была  сыграть  свою  роль.  Перед  тем  как
умереть, Стелла Мокли снимет с него все возможные подозрения - так решил
адвокат.
   Фишеру было известно, что Кэттей оставил по завещанию  крупную  сумму
своему шоферу. Возможно, это  было  сделано  намеренно.  Боюсь,  что  он
собирался либо убить его, либо,  посулив  деньги,  заставить  исчезнуть,
поэтому он и был мне так необходим как свидетель. История  о  телефонных
звонках Пита Мэлоуна  в  резиденцию  Кэттея  и  переговорах  с  шофером,
которую преподнесла нам Стелла Мокли, конечно, была выдумана от начала и
до конца. Все это придумал Фишер. Но он полностью подчинил себе  Стеллу,
а та не понимала, что он немедленно разделается с  ней,  как  только  ее
роль будет сыграна. Фишер позвонил ей после нашего ухода и  велел  взять
такси и встретиться с ним в назначенном месте,  затем  вывел  из  гаража
свой серый "кадиллак", который, скорее всего, оставлял  где-то  недалеко
от  дома,  чтобы  иметь  его  под  рукой.  Скорее  всего,  он  собирался
застрелить и таксиста, и девушку, а затем исчезнуть. И тогда, думал  он,
все опасности для него будут позади, миссис Мэлоун будет  тянуть  деньги
из вдовы Кэттея, и львиная их часть пойдет ему. Дело в том,  что  Кэттей
был по-настоящему богатым человеком, а у Фишера, кроме  доходов  от  его
адвокатской практики, не было ничего.  Он,  конечно,  был  преуспевающим
адвокатом, но до Кэттея ему  было  далеко.  В  основе  богатства  Кэттея
лежали похищенные в банке деньги, а за двадцать  лет,  прошедших  с  тех
пор, он сумел превратить их в миллионы.
   - И когда же вы догадались об этом? - спросил капитан Махони.
   - Должен был догадаться гораздо раньше, - виновато ответил  Грифф.  -
Первое подозрение возникло у меня, когда я начал понимать, что  человек,
так хорошо игравший роль Кэттея, не  смог  бы  добиться  этого  без  его
ведома и согласия, а может быть, и помощи. И тогда я догадался, что  все
это было задумано с  целью  создать  алиби  Кэттею  и  что  человек  его
положения пойдет на такой риск только  в  том  случае,  если  собирается
совершить убийство. И, мысленно вернувшись назад  на  несколько  дней  и
сопоставив даты, я вспомнил об убийстве Шиллингби, который был застрелен
неизвестным гангстером в десять пятнадцать вечера, как раз в  тот  день,
когда полиция задержала какого-то  неизвестного  под  именем  Кэттея.  А
потом уже не так уж сложно было вытащить на свет  Божий  темное  прошлое
самого Кэттея и выяснить, что наш ловкий адвокат, Чарльз Фишер, был в то
время его сообщником. И все сразу стало на свои места. Оставалось только
это доказать.
   - Тогда получается, что Морден отправился в контору Шиллингби потому,
что он рассуждал так же, как и вы, - предположил Бликер.
   Грифф опустил голову.
   - Господи, - с сожалением сказал  он.  -  Как  я  жалею  сейчас,  что
никогда не был знаком с Морденом. Это то, что  еще  долго  будет  мучить
меня, - я не знаю и никогда не узнаю точно, случайно ли Морден напал  на
след или так же, как и я, догадался обо всем, как только  ему  в  голову
пришла мысль о фальшивом алиби.
   Тяжело вздохнув, криминолог встал.
   - Но, надеюсь, теперь, - сказал он, - вы удовлетворены,  джентльмены.
Дело раскрыто. Но для меня в нем навсегда останется загадка.
   - Но если вы считаете, - спросил Бликер, - что  Морден  подобрался  к
разгадке этого дела, как, вы считаете, ему это удалось?
   Грифф задумчиво покачал головой.
   - Я сам очень хотел бы это узнать, - тихо сказал -  Ключ  к  разгадке
этой таинственной истории - смерть Шиллингби, и тем не  менее  никто  из
нас вначале этого не понял, никто, кроме  Мордена.  Это  он  вспомнил  о
забытом убийстве. Доброе утро, джентльмены!..