лает Лайтуэлл  для  вновь  обретенного
дружка, - это смешает вас с грязью.
     Прежде чем Вирлок успел ответить, в  комнату  влетел  адвокат  Гаррисон
Блейк - невысокий человек с выхоленным, как у женщины, но надменным лицом.
     - Что за чертовщина происходит тут у вас, Пит? - недовольно спросил он.
     Энстроу молча сунул ему экземпляр  записи  телефонного  разговора  Этты
Саймонсон с Вирлоком и  отошел.  Блейк  быстро  пробежал  бумагу  глазами  и
присвистнул.
     - Ну и ну!
     - А теперь, мистер Блейк, я могу проводить  вас  к  вашему  клиенту,  -
усмехаясь, предложил Вирлок.


     Нонна Эш, в старом пиджаке мужа,  с  рассыпавшимися  волосами,  яростно
гнала машину. Час назад она взяла Берту Пул из дома ее сестры  в  Мейконе  и
теперь торопилась обратно в Гэйтвей. Берта, напуганная  странным  поведением
хозяйки, наконец собралась с духом и спросила:
     - Что-нибудь  стряслось,  мэм?  Вы,  может,  объясните  мне,  что   вас
тревожит?
     - Заткнись! - прикрикнула  Нонна  Эш;  события  последних  дней,  визит
полицейских, разговор с ними - все это казалось ей каким-то кошмарным сном.
     - Но вас беспокоит что-то, миссис Эш, - минуту спустя снова  заговорила
служанка.
     - Помолчи, Берта!
     Миссис Эш еще не совсем протрезвела, у нее мучительно болела голова, но
она помнила, как после  телефонного  разговора  с  мужем  накинула  на  себя
какую-то одежду, бросилась в машину и помчалась в Мейкон.
     - Берта, сейчас мы с тобой поедем в полицию.
     - Что вы, миссис Эш!
     - Послушай, Берта, это очень важно и...
     - Миссис Эш, ради бога, не надо!
     - ...очень важно, и ты должна рассказать мне  все,  что  видела  в  тот
вечер, когда была убита миссис Макдафф.
     Не могу, миссис Эш, не могу! - всхлипнула женщина.
     - Берта!
     - Да, мэм?
     - Сейчас же расскажи мне все-все, что ты тогда видела. Полиция считает,
что миссис Макдафф убил мистер Джордж.
     - О нет, нет, мэм! - пронзительно закричала Берта. - Это был не  мистер
Джордж, это был кто-то другой!
     - Кто же, Берта? Ты должна сказать мне.
     - Не могу, мисс Нонна, я ничего не знаю...
     - Но ты же что-то видела?
     - Не помню.
     - Вспомни! - крикнула миссис Эш.
     - Я открыла окно и увидела, что миссис Макдафф лежит на траве. Потом  я
увидела мужчину. Клянусь, я не знаю, кто это был!
     - А дальше?
     - Мужчина направился к двери, и миссис Макдафф  пошла  за  ним...  Они,
должно быть, кричали друг на друга... Его я почти не рассмотрела,  да  и  ее
видела плохо.
     - Как он выглядел?
     - Было уже почти темно и...
     - Я спрашиваю, как он выглядел!
     - Он напомнил мне кого-то знакомого...
     - Кого? Мистера Макдаффа?
     - Нет, мэм.
     - Мистера Джорджа?
     - Нет, и не мистера Джорджа... Знаете, миссис Нонна,  я  часами  ломала
над этим голову, почти готова поклясться, что знаю его.
     - И узнаешь, если увидишь снова?
     - Может быть. - Берта искоса наблюдала за хозяйкой.
     - И он не живет на Бэккер-авеню? - настойчиво продолжала миссис Эш.
     - Нет, мэм, он не похож ни на кого, кто живет на Бэккер-авеню и кого  я
знаю. Но он показался мне очень знакомым.
     Берта отвернулась и уставилась на бегущую навстречу ленту дороги.
     - Ты расскажешь в полиции все, что видела в тот вечер, когда была убита
миссис Макдафф. Понимаешь?
     - Да, мэм.
     - А из города ты уезжала потому, что у тебя заболела сестра. Понимаешь?
     - Да, мэм, я уезжала из Гэйтвея потому, что у меня заболела сестра.
     - А сейчас твоя сестра поправилась, и ты приехала, чтобы  рассказать  о
том, что видела.
     - Да, мэм.
     - Полицейские, возможно, попытаются уговорить  тебя  рассказать  что-то
другое, Берта, но ты помни, что уезжала из-за болезни сестры и что  человек,
которого ты видела, был не мистер Джордж.
     - Да, мэм.
     - Ты хорошо запомнила, что нужно сказать?
     - Да, мэм, я хорошо запомнила, что нужно сказать.


     Вирлок и Смит допрашивали Берту Пул часов пять, но она упорно  твердила
одно и тоже. Из своего окна на четвертом этаже дома Эшей она видела все, что
происходило в особняке Макдаффов, но испугалась и в тот вечер никому  ничего
не сказала, а потом уехала к заболевшей сестре в Мейкон, где и жила все  это
время.
     - Ты узнаешь убийцу, если снова его увидишь? - спросил Вирлок.
     - Пожалуй, я смогу сказать "да", если увижу его.
     Питер Энстроу и Лейси Эллендер присутствовали при допросе Берты, но  за
все время не произнесли ни слова. Как только утомленный Вирлок  встал  из-за
стола, Энстроу подошел к нему и с довольной усмешкой сказал:
     - Вирлок, ваша песенка спета!
     - Безусловно, - подхватил Эллендер, поднимаясь со стула и потягиваясь.
     - Берта, сколько времени ты служишь у Эшей? - поинтересовался Энстроу.
     - Да чуть ли не всю свою жизнь, сэр. Я служила у родителей миссис Нонны
до того, как она вышла замуж за мистера Джорджа.
     - Ты видела, как мистер Эш стрелял в Элен Макдафф? -  спросил  Энстроу,
иронически поглядывая на Вирлока.
     - Что вы, сэр! - всплеснула руками Берта. - Тот человек совсем не похож
на него - он невысокий и худой, а мистер Джордж - крупный и высокий.
     - А ведь Уэстин как раз невысокого роста, Вирлок,  -  заметил  Энстроу.
Скажи, Берта, может, ты видела мистера Макдаффа?
     - Но я хорошо знаю мистера Макдаффа. Это  был  не  он.  Мистер  Макдафф
значительно выше.
     - Возможно, Берта, тебе придется повторить свои показания в суде, перед
судьей и присяжными. Ты уверена, что человек, которого ты видела, не был  ни
мистером Макдаффом, ни мистером Эшем?
     - Уверена.
     - А мистера Саймонсона ты знаешь? - обратился Вирлок к Берте.
     - Знаю. Там был не он.
     - А Роланда Гуда? - спросил Смит. Он тоже невысокого роста.
     - Нет, нет! Я знаю с Бэккер-авеню всех, кто приходил к нам обедать.
     - Ну-с, господин Вирлок, -  промурлыкал  Энстроу.  -  Есть  у  вас  еще
вопросы?
     - Не забудьте, что у нас еще имеется пианист, - ответил Вирлок.
     Энстроу натянуто улыбнулся и ткнул Вирлока пальцем в грудь.
     - Ваша песенка спета, - подчеркивая каждое слово, повторил он. - С вами
все кончено, друг мой.
     - Не торопитесь, - спокойно возразил Вирлок.  -  Я  предлагаю  включить
пианиста и Уэстина в группу других людей и попросить свидетельницу  опознать
среди них преступника.
     - Пожалуйста, - согласился Энстроу. - Лейси, срочно вызовите  Вудроу  и
распорядитесь, чтобы человек двенадцать полицейских переоделись в  штатское.
Берта, постарайтесь узнать убийцу среди тех, кого мы  тебе  сейчас  покажем.
Сможешь?
     - Я видела его в сумерках, но, возможно, узнаю.
     - Вудроу или Уэстин - мне  совершенно  безразлично,  -  сказал  Энстроу
Вирлоку.
     - Зато это далеко не безразлично Уэстину, - огрызнулся инспектор.


     Берта Пул не обратила внимания ни на Вудроу, ни на  остальных  и  почти
сразу указала на Уэстина. Все же, опасаясь допустить ошибку, она сказала:
     - Вот если бы я еще могла взглянуть на него в чем-то ином...
     - То есть иначе одетым, - уточнил Энстроу.
     - Вот, вот! В кепке, как у туристов, и в пиджаке... Уж тогда-то я  была
бы совсем уверена.
     - Что было на Уэстине, кроме свитера и сорочки?  -  вполголоса  спросил
Энстроу у Эллендера.
     - Спортивный пиджак и клетчатая кепка.
     Спустя несколько минут Уэстина заставили надеть его пиджак и кепку.
     - Ну, так как? - нетерпеливо взглянул Энстроу на Берту. - Он или не он?
     Берта молча смотрела на Уэстина, склоняя голову то в одну сторону, то в
другую. Наконец губы у нее дрогнули, и она удрученно проговорила:
     - Я никому не хочу причинить неприятности! Я никому  не  хочу  принести
вред!..
     - Но это именно тот человек, который убил  Элен  Макдафф?  -  продолжал
настаивать Энстроу.
     - В этом пиджаке и кепке вроде похож.
     - Да или нет? "Похож" - нас не устраивает. Ты должна сказать: "Да,  это
он".
     Берта снова долго вглядывалась в Уэстина, затем,  видимо,  окончательно
решив, кивнула:
     - Да, это он, сэр.
     - Ну вот, Вирлок, я представляю Берту Пул суду  и  не  сомневаюсь,  что
присяжные ей поверят. - Энстроу удовлетворенно потер руки.
     - Пойдемте, Смит, нам здесь больше нечего делать,  -  сказал  Вирлок  и
вышел на горячий, душный воздух. На тротуаре он остановился и закурил;  Смит
заметил, что руки у него дрожат.
     - Похоже, мы поставили не на ту лошадь, -  проговорил  инспектор  после
долгой паузы.
     - Мистер Вирлок, а вы не думаете, что она ошибается?
     Вирлок  промолчал.  Возможно,  ошибались  они,  а  не  она.   Возможно,
принципы - это и в самом деле нечто такое, что могут позволить  себе  только
богатые. Судя по имеющимся данным и по той уверенности, с  какой  Берта  Пул
произнесла свое "Да, это он", Уэстин и есть преступник. А ведь  он,  Вирлок,
мог бы идти вместе со всеми остальными, стать одним из этой банды,  и  тогда
бы ему не пришлось  ждать  мести  Энстроу  и  Эллендера,  не  говоря  уже  о
Макдаффе. Нечего и думать, что они забудут о нем, торжествуя свою победу.
     - Спокойной ночи, Смит, - сказал он.
     - Спокойной ночи, сэр, - подавлено ответил Смит.


Глава 8

     Нонна Эш привезла Берту Пул из Мейкона 10 августа. Начиная с этого  дня
и до 5 сентября, до последнего перед началом процесса дня, Честер  Вирлок  и
Хиллори Смит заново анализировали все  собранные  материалы,  все  сведения,
сплетни и слухи, полученные от соседей Макдаффа на  Бэккер-авеню.  Они  семь
раз допросили Джеймса Вудроу, через его родных и соседей и через  участников
музыкального трио, которому он аккомпанировал, проверили и перепроверили его
алиби. После тщательного допроса бармена Вирлок и Смит три дня  поджидали  в
"Комбо клуб" одного из частых  посетителей  ресторана,  подтвердившего,  что
Джеймс Вудроу действительно  играл  на  пианино  в  тот  вечер,  когда  было
совершено преступление.
     Они вновь беседовали с Элроем Саймонсоном и его  женой,  с  Робертой  и
Роландом Гудом, ежедневно в течение двух  недель  допрашивали  Джорджа  Эша,
снова и снова беседовали  с  Нонной  Эш,  ее  сыновьями  и  служанками.  Они
неоднократно пытались допросить К.Т.Макдаффа,  но  он  неизменно  оказывался
пьяным, хотя Вирлок к Смит появлялись у него в самое  необычное  время  -  и
рано утром, и в полдень, и поздно вечером.
     По  их  требованию  Берта  Пул  много  раз  повторяла  свои  показания,
показывала, где она  стояла  в  своей  комнате  на  четвертом  этаже  и  как
смотрела. Берта действительно могла видеть, что происходит в доме  напротив.
Вирлок убедился в этом, когда однажды вечером Смит по его указанию  разыграл
соответствующую сцену в гостиной Макдаффа, и Вирлок отчетливо все рассмотрел
из дома Эшей. В течение всех трех недель Берта упорно твердила, что  в  доме
Макдаффа она видела именно Уэстина.


     Вечером 5 сентября Честер Вирлок, его жена и  Смит  сидели  за  кофе  в
кухне дома Вирлоков. Им уже не о чем было говорить, да и  не  хотелось:  так
они изнервничались.
     - Теперь мы можем со  спокойной  совестью  сказать,  что  просеяли  все
сквозь самое мелкое сито, - заметил Смит, - и  не  получили  даже  косвенных
данных, которые позволяли бы усомниться в виновности Уэстина.
     Вирлок промолчал.
     - И я теперь уже не сомневаюсь в этом, - продолжал Смит, ни на кого  не
глядя.
     - Я вас не виню, Смит, - вздохнул Вирлок. - Видимо, я и сам  обманулся.
Приступая к расследованию,  я  задавался  еще  одной  целью:  показать  лицо
Макдаффа. Надеюсь, процесс поможет мне в этом хотя бы частично.
     - Вам не кажется странным, что Макдафф до  сих  пор  не  расправился  с
Фэйном?
     - Странно, конечно, - согласился Вирлок. - Но он, должно быть,  еще  не
вспомнил о нем, так как все время пьянствует.
     Дальнейший разговор прервал телефонный звонок. Вирлок поднял трубку.
     - Кэйджен, вы?! - удивился инспектор. - И, похоже, под градусом?.. Нет,
никаких новых данных нам получить не  удалось...  И  вообще:  зачем  вы  мне
звоните? Предполагается, что вам надо  готовиться  к  завтрашней  схватке  с
Энстроу и судьей Сэмом.
     Некоторое время Вирлок молча слушал Кэйджена.
     - Ну хорошо, - проговорил он наконец. -  Мы  приедем  к  вам  со  всеми
нашими материалами, однако должен заранее предупредить,  что  все  это  одна
грязь.  Ничего,  что  заслуживало  бы  внимания.  Любые  наши  предположения
лопаются как мыльный пузырь, когда мы сопоставляем их  с  показаниями  Берты
Пул... Так мы будем у вас минут через тридцать.
     Вирлок положил трубку и взглянул на Смита.
     - Вы  едете  со  мной,  Смит?  Вероятно,  наша  беседа   закончится   в
каком-нибудь баре, но у меня такое настроение, что  я  не  откажусь  выпить.
Юнис, ты не возражаешь?
     Жена Вирлока кивнула.
     - Ты уж извини, Юнис, - мягко обратился к ней Вирлок. - Извини,  что  у
меня... что у нас ничего не получилось. Ты с полным правом  можешь  сказать:
"Ну вот, я же говорила!".
     - Но не зря же я  столько  лет  замужем  за  детективом!  -  попыталась
улыбнуться Юнис. - Я понимаю, не всегда вашей работе  сопутствует  успех.  И
все же, если бы ты с самого начала послушался меня...  Нет,  нет,  не  то  я
говорю! Пожалуй, я даже рада, что ты не послушался...


     - Привет! -  заплетающимся  языком  поздоровался  с  ними  Кэйджен,  не
вставая из-за письменного стола. - Я  тут  много  наслушался  о  вас  обоих.
Кажется, весь город только тем и занят, что гадает, удастся  вам  что-нибудь
выяснить или нет!.. Хотите выпить за компанию?
     - Что с вами, Кэйджен? - покачал головой Вирлок. -  Завтра  процесс,  а
вы...
     - Смеетесь? Смейтесь, смейтесь, мне все равно, - отмахнулся Кэйджен. Он
закурил и пододвинул коробку с сигарами детективам. - Так что у вас есть?
     - Сначала скажите, что вы намерены предпринять завтра в суде.
     - Вы  развернули   такую   бурную   деятельность,   что   вам   недосуг
полюбопытствовать, как ведет себя знаменитый адвокат Гарольд Кэйджен.  -  Он
допил вино и тут же снова наполнил бокал.
     - И как же он ведет себя?
     - А я послал их подальше в самых изысканных  выражениях,  какие  только
нашлись у меня в запасе. И, пожалуйста, не  делайте  такой  изумленный  вид.
Виноваты в этом вы.
     - В чем?
     - В том, что я так поступил.
     - Не понимаю.
     - Да выпейте же наконец!.. Вы и Смит стали такими принципиальными! Но и
я могу быть принципиальным. Разница лишь в том, что у каждого  из  вас  есть
крепкий хребет и кое-что за душой, ну, а у Кэйджена никогда ничего за  душой
не было, вот он и позаимствовал кое-что у вас.
     - Послушайте, - удивился Вирлок, - да  наши  "отцы  города"  в  порошок
сотрут вас, если вы завтра на суде не потрафите им! После этого  судья  Дэйл
заставит вас чистить урну у себя  в  кабинете,  а  не  докладывать  дела  по
завещаниям.
     - Но и вам со Смитом придется не лучше, - криво усмехнулся  Кэйджен.  -
Помяните мое слово, вы еще пожалеете, что живете на белом свете...  От  меня
они потребовали слишком многого - это даже меня заставило возмутиться...  не
без вашего влияния, конечно.
     - Ну хорошо, - проговорил Вирлок, заметно смягчаясь. - Однако чем же вы
все-таки располагаете для защиты своего клиента? У прокурора  есть  очевидец
убийства, точнее очевидица, и мы  не  нашли  в  ее  показаниях  ничего,  что
вызывало бы недоверие или сомнение. Она согласна выступить  на  суде  и  под
присягой показать,  что  именно  Уэстин  убил  Элен  Макдафф.  Свидетельница
опознала Уэстина в группе других лиц и без колебаний указала на него...  Да,
да, она  служанка  в  доме  человека,  на  которого  тоже  падает  серьезное
подозрение, и этот факт наводит на размышления, но чем мы можем опровергнуть
или скомпрометировать ее показания?
     - Понимаю, - согласился Кэйджен. - А знаете, я как раз и взорвался, как
только узнал о показаниях Берты Пул.
     - Энстроу заставит ее изложить все так, словно во  время  убийства  она
сидела в углу той же комнаты и ела кукурузные хлопья.
     - Не сомневаюсь.
     - Ну, а у вас кто есть?
     - Никого.
     - Ну, а что у вас есть?
     - Ничего.
     - В таком случае прокурор мигом расправится с вами.
     - Конечно, расправится. Но он сделал бы это в любом случае. Теперь же я
хоть немного придержу их.
     - Вы когда-нибудь пробовали придержать железнодорожный экспресс?
     - И все же я должен сказать вам кое-что, - хрипло произнес Кэйджен. - У
меня нет ни  малейших  оснований  утверждать,  что  Уэстин  не  убивал  Элен
Макдафф. Правда, идиотских совпадений хоть  отбавляй:  оказывается,  Макдафф
был дома, пока его  жена  в  другой  комнате  проводила  время  с  очередным
возлюбленным; потом в особняке появляется  Эш;  потом  выясняется,  что  всю
вторую половину дня тут же  торчал  этот  пианист;  потом  возникает  фигура
Саймонсона - соседа Макдаффов... И все же я начинаю верить, что  убийство  -
дело рук Уэстина. Показания Берты Пул  лишь  замыкают  круг  серьезных  улик
против него.
     - Но тогда что мешает вам договориться с Энстроу и Макдаффом и  сделать
то, чего они от вас добиваются?
     - Я уже ответил. Я не в состоянии следовать за ними, этой бандой,  даже
если Уэстин виновен.
     - Какую же позицию вы и ваш подзащитный  намерены  занять  на  суде?  -
спросил Вирлок.
     - Уэстин  откажется  признать  себя  виновным,  но  согласится   давать
показания... Должен сказать, сегодня впервые за долгое время я чувствую себя
человеком. И это  так  хорошо!  -  Кэйджен  поднял  бокал,  выпил  и  тяжело
откинулся на спинку стула. - Конечно, завтра на суде  Энстроу  сделает  все,
чтобы я выглядел ослом, но, клянусь, и ему достанется от меня.
     Один  только  отбор  присяжных,  вполне  приемлемых  с   точки   зрения
прокуратуры, занял три дня. Затем в течение двух дней Кэйджен  придирчиво  и
упорно допрашивал Берту Пул, но так ничего и не  добился  от  нее  в  пользу
своего подзащитного. С таким же пристрастием  адвокат  допросил  Макдаффа  и
Джорджа Эша, и хотя ему удалось сорвать с  них  личину  благопристойности  и
показать присяжным подлинную сущность  этих  мерзких,  беспринципных  людей,
большего он не добился. Ничего  полезного  для  защиты  не  дали  и  допросы
Джеймса Вудроу, Этты Саймонсон и  Роланда  Гуда.  Правда,  Кэйджен  все-таки
вынудил их дать показания, которые не только  характеризовали  Элен  Макдафф
как неверную жену, но и обнажили  всю  грязную  изнанку  повседневной  жизни
обитателей Бэккер-авеню и послужили  темами  многих  сенсационных  статей  в
газетах.
     К концу второго  дня  судебного  разбирательства  выяснилось,  что  все
усилия Кэйджена доказать невиновность Уэстина ни к чему не привели. Во время
допроса Уэстина Энстроу сумел  представить  его  присяжным  этаким  злодеем,
полностью лишенным всяких признаков  человечности,  и  обвиняемый  мог  лишь
упорно  твердить  в  ответ,  что  он  не  убивал  Элен   Макдафф.   Прокурор
хладнокровно провоцировал юношу  на  вспышки  отчаяния  и  гнева  и  тут  же
использовал их в интересах обвинения. К концу допроса Уэстин не казался  уже
больше   простым   парнем,   ставшим   жертвой   неблагоприятного   стечения
обстоятельств, а выглядел в  глазах  присутствующих  наглым  и  безжалостным
хулиганом, которого необходимо изолировать для пользы общества.
     Решающий удар Энстроу нанес, когда вызвал  на  вторичный  допрос  Берту
Пул. Он задал ей два вопроса. Она видела, как какой-то мужчина выстрелом  из
револьвера убил Элен Макдафф. Может, этот мужчина был Джордж Эш?
     Берта ответила отрицательно.
     - Тогда, быть может Макдафф?
     - Нет! - снова ответила Берта Пул.


     11 сентября присяжным понадобилось всего  двадцать  семь  минут,  чтобы
признать Уэстина виновным в  предумышленном  убийстве  при  отягчающих  вину
обстоятельствах,  что  лишало  подсудимого   права   на   снисхождение   при
определении м