ирлок с задумчивым видом  сидел  в  кабинете  Эллендера  рядом  с  его
письменным столом и курил. Он не пошевелился, когда в  коридоре  послышались
шаги Эллендера, и даже не взглянул на него, когда  тот  вошел  в  кабинет  и
закрыл за собой дверь.
     - Привет, Честер, - Эллендер быстро  прошел  к  своему  креслу.  -  Ну,
наконец-то дело в шляпе!
     - Он сознался?
     - Пока нет, но уже признает, что проник в дом с определенными замыслами
в отношении хозяйки.
     - Он признает это? - оживился Вирлок.
     Эллендер откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза.
     - Ну и денек выдался! - вздохнул он. - Нет, пока не признает. Во всяком
случае, прямо. Но не отрицает, что если бы представилась возможность, он  бы
не упустил такого случая. Я бы назвал это подразумеваемым признанием: Уэстин
проник в дом с определенными намерениями, а когда Элен Макдафф отвергла  его
гнусные предложения, он расправился с ней.
     - Позвольте, но Уэстин же, по его словам, вбежал  в  дом  только  после
того, как услышал ее крик?
     - Так это же "по его словам"!
     Вирлок собирался что-то возразить, но Эллендер жестом остановил его, не
вставая с места, перегнулся через стол и некоторое время пристально  смотрел
на инспектора.
     - Кэйджен сообщил мне, сухо проговорил он, - что у  вас  есть  какие-то
собственные соображения относительно виновности Уэстина. Я слушаю.
     Вирлок хотел ответить, но Эллендер снова остановил его и добавил:
     - Я чертовски устал, поэтому давайте без лишних рассуждений,  сразу  по
существу.
     - Мистер Эллендер, я  хочу  провести  самое  тщательное  расследование.
Дайте мне на это недели две.
     - Ну, а предположим, что расследование выведет вас на самого  Макдаффа.
Как быть тогда? - не повышая голоса, спросил Эллендер.
     - Я хочу выйти на того, кто совершил преступление.
     - Что если это окажется не Макдафф, а один  из  бывших  любовников  его
жены?
     - Я так и скажу.
     - Ну, а предположим, что преступником все же окажется Уэстин?
     - Я буду удовлетворен и этим.
     - Мы здесь вовсе не для того, чтобы вы чувствовали себя удовлетворенным
или неудовлетворенным.
     - Я не убежден, что Элен Макдафф убита Уэстином.
     - Зато я убежден, - отрезал Эллендер.
     - Это ваша официальная точка зрения?
     - Если хотите, могу изложить ее в письменном  виде.  Но  не  рекомендую
настаивать на этом.
     Вирлок вскочил, нахлобучил шляпу и быстро заходил по комнате.
     - Черт возьми, Эллендер! Что происходит с вами?
     - Не читайте мне нотаций, Честер, не нуждаюсь.
     - При чем тут нотации? Я просто хочу,  что  бы  вы  помнили  о  здравом
смысле.
     - Я понимаю здравый смысл несколько иначе, чем вы.
     - Я понимаю его с точки зрения Уильяма Уэстина! -  крикнул  Вирлок.  Он
подбежал к Эллендеру и, подкрепляя  свои  слова  ударами  кулака  по  столу,
заговорил: - Нет  ничего  удивительного,  что  неопытный  юнец,  оказавшийся
первым на месте  преступления  и  не  сумевший  толком  объяснить,  как  все
случилось, навлекает на себя  серьезные  подозрения.  Но  вы  не  хуже  меня
понимаете, что мы всегда в первую очередь ищем  мотив.  Какой  же  мотив  мы
обнаружили в данном случае?
     - Я уже сказал: он увидел красивую женщину,  понял,  что  она  одна,  и
решил этим воспользоваться.
     - Ваше объяснение  не  выдерживает  никакой  критики,  и  вы  сами  это
понимаете.
     - Прекратим этот разговор! - в бешенстве крикнул Эллендер.
     - Почему? Потому, что вы хотите опередить Фэйна?
     - Возможно. И вам не удастся мне помешать.
     Вирлок устало опустился на стул. Эллендер, пытаясь взять себя  в  руки,
не спеша закурил.
     - Послушайте, Честер, - сказал он. - Сколько лет мы работаем вместе?
     - Вы знаете не хуже меня.
     - Правильно, знаю. Около двенадцати лет. И ради чего мы работали?
     Вирлок промолчал.
     - Мы не жалели  своих  сил,  оберегая  покой  и  благополучие  граждан,
которые не в состоянии позаботиться о себе, даже если бы у каждого в  гараже
стояло по танку. И всякий раз, когда какой-нибудь пьяный болван пригрозит им
револьвером, они требуют нашей защиты,  но  поднимают  грандиозный  скандал,
если полицейский бесплатно возьмет у торговца гнилой банан.
     - Вы словно читаете мне очередную демагогическую  передовицу  из  нашей
газетенки "Щит и револьвер", - усмехнулся Вирлок. - Если вы  хотите  сделать
Уэстина козлом отпущения, имейте мужество сказать прямо.
     - Вот я и говорю.
     - Тогда скажите и другое: что заставляет вас поступать так?
     - Житейский расчет. Надеюсь, вы согласитесь со мной?
     Вирлок встал и направился к двери.
     - Одну минуту, - остановил его Эллендер. Он тоже  поднялся  и  медленно
подошел к Вирлоку. - Вы понимаете, что всем нам  обеспечено  продвижение  по
службе, если дело пройдет гладко?
     - Понимаю. Ну и что?
     - Вы станете начальником отдела уголовного розыска. Я  же,  заняв  пост
начальника  управления  внутренних  дел,  предоставлю  вам  полную   свободу
действий. Макдафф, судья Сэм, Энстроу, я, Кэйджен  -  все  мы  будем  вашими
друзьями, вашими влиятельными и сильными друзьями... Вы будете одним из нас,
станете получать большое жалованье,  в  перспективе  у  вас  будет  солидная
пенсия. Разве не смешно, что на пути ко всему этому стоит  какой-то  сопляк,
один из тех, с кем нам часто приходится иметь дело, один из великовозрастных
хулиганов, не заслуживающих...
     - Довольно! Я уже сказал, что ваша точка зрения меня не устраивает.  Вы
совершенно не правы.
     - В чем же?
     - Да в том, что пытаетесь спасти репутацию, а возможно, и шкуру  такого
мерзавца, как Макдафф, и во имя этого готовы послать на смерть невиновного.
     - Вирлок, но это же никчемный человек! Один из тех бродяг, которые  так
досаждают нам в Гэйтвее.
     - Не имеет значения, Лейси. Если вы дадите мне недели  две,  я  обещаю,
что ничего не стану предпринимать по результатам своего расследования,  пока
не посоветуюсь с вами. От вас будет зависеть, давать им ход или  нет.  Я  же
прошу одного: разрешить мне попытаться установить истину!
     - Нет, не разрешаю! - снова  распаляясь,  бросил  Эллендер.  Он  быстро
вернулся на свое место, взял со стола одну из бумаг и протянул Вирлоку. -  С
сегодняшнего дня я отстраняю вас от участия в расследовании дела об убийстве
Элен Макдафф. Вот новое задание. Вчера вечером  неизвестные  взломали  дверь
магазина на углу улиц  Броад  и  Колумбус.  Похищено  несколько  костюмов  и
пальто. Займитесь.
     Вирлок взял бумагу и пошел к двери, но остановился.
     - Неужели вы думаете, мистер Эллендер, что я стану молчать?  -  спросил
он.
     - Ну, если вы враг самому себе... Мне будет неприятно  уволить  вас  за
неподчинение.
     Вирлок повернулся и вышел.


     Минут десять Уильям Уэстин неподвижно сидел  на  койке,  уставившись  в
пол. В ушах у него  все  еще  звучали  слова  Гарольда  Кэйджена:  "Если  вы
согласитесь признать себя виновным, я, возможно, добьюсь, чтобы вам заменили
высшую меру двадцатилетним тюремным заключением. Большего я не  в  состоянии
сделать..."
     Уэстин в смятении поднялся с кровати,  подошел  к  оконцу  и  некоторое
время  стоял,  ухватившись  за  толстые  прутья.  Мог  ли   он   еще   вчера
предполагать, что окажется в тюрьме за стальной решеткой?
     - Спокойно, спокойно, молодой  человек,  -  послышался  за  его  спиной
чей-то равнодушный голос.  -  Решетку  вам  все  равно  не  выломать,  и  не
пытайтесь!
     Уэстин оглянулся. Черев глазок двери в камеру заглядывал надзиратель.
     - Извините... - начал было он, но вдруг почувствовал, что им овладевает
ярость. - К черту вашу решетку! - крикнул он.
     - Я хочу говорить с адвокатом!
     - Но он только что ушел от вас.
     - Так вызовите его! Мне надо с ним посоветоваться.
     - Не могу. Ничего не могу сделать для вас. И  вот  вам  мой  совет:  не
пытайтесь  вырваться  отсюда  -  это  еще  никому  не  удавалось.  Так   что
успокойтесь...
     Уэстин без сил опустился на койку.


Глава 4

     На следующий день, во вторник, миссис Джейн Морган  не  смогла  прийти,
как обычно, в приемную доктора Оттера. Она любила свою работу, ей  нравилось
встречаться с новыми пациентами, наблюдать за ними, угадывать по  манерам  и
костюмам, к какому слою общества они относятся,  радоваться  приходу  старых
пациентов и с  удовольствием  слушать,  когда  они  делились  с  ней  своими
радостями и огорчениями. Теперь же и работа, и приемная  доктора  Оттера,  и
пациенты как-то отдалились, отошли на второй план,  -  все  заслонило  собой
убийство на Бэккер-авеню. Мучаясь и переживая, миссис Морган курила сигарету
за сигаретой и уже вторые сутки без сна бродила по комнате.
     Часов  в  семь  утра,  рассеянно  взглянув  в  окно   на   неподвижные,
безучастные ко всему  вязы,  миссис  Морган  с  горечью  подумала,  что  мир
остается таким же прекрасным и радостным, и нет ему дела  до  того,  как  ей
тяжело. Полураздетая и непричесанная, она по  привычке  поставила  на  плиту
кофейник с водой и снова задумалась. Никогда раньше она  не  сталкивалась  с
необходимостью подобного выбора: сообщить в полицию  обо  всем,  что  видела
вечером в воскресенье, или промолчать и махнуть на  все  рукой  -  будь  что
будет. Как бы она хотела,  чтобы  ничто  не  нарушало  ее  маленькой  уютной
жизни!..
     Мучения Джейн Морган особенно усиливались,  когда  она  вновь  и  вновь
бралась за газеты. На опубликованных фотографиях Уильям Уэстин не походил на
того  человека,  которого  она  видела  в  доме  Макдаффов.  Она  напряженно
всматривалась в фотографии  Уэстина,  сделанные  в  тот  момент,  когда  его
выводили из тюрьмы или когда он появлялся в зале суда, но ни на одной из них
не могла опознать того, кто стрелял в Элен Макдафф. Почти не сомневаясь, что
в убийстве обвиняется совершенно непричастный к нему человек, и  все  же  не
находя в себе мужества обратиться в полицию и встать на его  защиту,  миссис
Морган то принималась рыдать, то вновь впадала в мрачное раздумье.


     В то же утро судья Сэм и районный  прокурор  Питер  Энстроу  сидели  за
столиком в самом фешенебельном ресторане  Гейтвея  "Вид  на  море".  Отпивая
кофе, судья внимательно всматривался в пышную зелень соседнего парка, однако
в его серых глазах читалось сильнейшее  недовольство.  Это  был  старик  лет
шестидесяти с лишним, подтянутый, с  преисполненными  достоинства  манерами;
приветствуя входящих в ресторан друзей  и  знакомых,  он  время  от  времени
улыбался, сверкая белизной вставных  зубов.  На  нем  был  серый  полотнятый
костюм с галстуком.  Позволяя  отдохнуть  глазам,  он  снял  пенсне,  слегка
склонил голову набок и с некоторым высокомерием проговорил:
     - Я ненавижу себя за то, что согласился участвовать в этой  истории.  В
дни моей молодости политическая  борьба  была  такой  же  грязной,  если  не
грязнее, грубое насилие отнюдь не было  редкостью,  но,  черт  возьми,  даже
тогда существовали определенные пределы!
     Энстроу успокаивающе улыбнулся.
     - Сэм, но Уэстин все же убил Элен Макдафф. Сейчас сюда приедет Эллендер
и покажет вам его признание.
     Энстроу было около сорока: непомерно властолюбивый,  он  ловко  скрывал
свои замыслы под маской этакого страдальца, обиженного жизнью и людьми.
     - Бог мой, Пит, но как же вам хочется вкусить власти! - заметил судья.
     - А почему бы и нет? Вам все преподносится на  блюдечке,  а  я  должен,
жертвуя лучшим, что может быть в моей жизни, добиваться всего сам.
     - А иногда жертвуя и чужими жизнями...
     - Но и вы далеко не святая невинность, - усмехнулся Энстроу.
     - Да, на моей совести есть и человеческие жизни, - согласился судья.  -
Тем больше сомнений вызывает у меня дело этого мальчика. Я даже имени его не
помню.
     - И хорошо, что не помните.
     - Должен же человек когда-то остановиться и  оглянуться  на  пройденный
путь.
     - Однако вы не прочь стать губернатором, как и ваш отец в  свое  время,
не так ли? - продолжал настаивать Энстроу.
     - Мечтаю уже много лет.
     - И такая возможность у вас теперь есть, она там, - Энстроу сделал жест
в сторону тюрьмы на Мэретта-стрит. - Губернатор Лайтуэлл трясется от  страха
в своей резиденции.  С  его  помощью  компания  лесопильных  заводов  "Акма"
сорвала изрядный куш на сделках с лесом, о чем стало известно  Макдаффу.  На
предстоящих выборах при  поддержке  Макдаффа  вы  легко  возьмете  верх  над
Лайтуэллом. Макдафф уже говорил об этом.
     - Откуда вы знаете?
     - Неважно. Знаю,  что  Макдафф  побывал  в  Вашингтоне  и  беседовал  с
сенатором Слипером. Вы же понимаете, уж если Макдафф и Слипер  говорят,  что
Лайтуэлл должен уйти, значит, все решено. Ну, а  после  ухода  Лайтуэлла  вы
единственный кандидат на его место.
     - И я должен заплатить за это своим участием  в  ваших  махинациях?  Да
плюс к  тому  принять  меры,  чтобы  имя  Макдаффа  не  попало  на  страницы
бульварных газет?
     - Послушайте-ка, Сэм. Элен меняла возлюбленных как перчатки. - об  этом
сплетничал весь город. Однако одно дело сплетни, и совсем другое -  газетные
статьи. Если газетам станет известно об амурных делах любвеобильной  супруги
Макдаффа...
     - ...то слишком многие начнут задавать себе вопрос, не убил ли  ее  сам
К.Т.? - Сказав это, судья Сэм отвернулся и уставился в окно.
     - Советую никогда  и  никому  не  высказывать  таких  предположений!  -
прошипел Энстроу.
     - Ну, а что вы-то получаете в награду за свои  труды?  -  повернулся  к
нему Сэм. - Место судьи?
     - Разумеется. Но дело не в том, что получу я, а в том, что получите вы.
     - Предположим, я ничего не хочу "получать" таким путем? Предположим,  я
изменю свое решение и выйду из игры?
     - Ничего вы не измените и ни от чего не откажетесь. Вы и ваши друзья  с
Бэккер-авеню... Вот уж кто поистине достоин презрения! Сплетничаете  в  тиши
своих   особняков,   осуждаете   других,   а   сами   занимаетесь    всякими
нечистоплотными делишками... У меня и у самого, правда, рыльце в пушку, но я
по крайней мере не прикидываюсь святошей, как вы и вам подобные.
     - Да и я не прикидываюсь, я ничем не лучше вас, - брезгливо  поморщился
судья. - Однако как низко может пасть человек!
     - Особенно когда он даже  во  сне  видит  себя  губернатором,  как  вы.
Кстати, судья, не говорите: "Я ничем не лучше вас", - говорите: "Я такой же,
как вы". Это не так режет слух.
     - Где же Эллендер, черт бы его побрал? - пропуская слова  Энстроу  мимо
ушей, сердито спросил судья.
     - Сейчас позвоню в тюрьму и узнаю.
     Энстроу вышел в  вестибюль,  где  стояли  телефоны-автоматы,  и  увидел
только что появившегося в ресторане Эллендера. Он подошел к нему,  взял  под
руку и подвел к столику, за которым сидел судья.
     - С добрым утром, - поздоровался Эллендер, без приглашения опускаясь на
стул. Вслед за ним сел и  Энстроу.  Веки  у  Эллендера  были  красные,  лицо
осунулось.
     - Ну, получили? - резко спросил Энстроу.
     Эллендер мрачно покачал головой.
     - Нет.
     - А в чем дело?
     - Обратитесь со своим вопросом к Уэстину. Я сделал из него отбивную,  и
все напрасно.
     - Никаких синяков! - поспешно предупредил Энстроу. - Иначе какой-нибудь
чересчур "сознательный" присяжный устроит нам скандал.
     Эллендер недовольно взглянул на Энстроу.
     - Вы меня не один день знаете, Пит.
     - Вас-то я знаю, но Гарольд Кэйджен ловкий адвокат  -  продемонстрирует
жюри присяжных избитого арестанта и... Кто тогда поверит, что он добровольно
во всем признавался?
     - Не беспокойтесь, Кэйджен и пальцем не  шевельнет,  -  вмешался  судья
Сэм.
     - Вы уверены? - спросил Эллендер.
     - Сэм уже говорил с председателем суда по делам о наследствах  и  опеке
Дэйлом, - пояснил Энстроу. - Кэйджен будет ходить по струнке...  Однако  где
же обещанное вами признание Уэстина? Чем  быстрее  мы  провернем  дело,  тем
скорее прикусят язык те, кто склонен примешивать К.Т. к убийству Элен.
     - Кое-кто уже рыскает в "поисках истины", - заметил Эллендер.
     - Кто именно? - встрепенулся Энстроу.
     - Один из моих детективов.
     - Этого еще не хватало! Неужели вы не  можете  держать  в  руках  своих
подчиненных?
     - Разве я сказал, что не  могу?  Я  сказал  только,  что  "кое-кто  уже
рыскает". И еще одна деталь. Мне  звонила  Этта  Саймонсон,  жена  владельца
нашего универсального магазина. Саймонсоны живут рядом с Макдаффами.
     - Ну - ну? - поторопил Энстроу.
     - Черт бы ее побрал! Она утверждает, что видела, как к Макдаффам в  тот
день приходил их знакомый пианист. Говорит, он провел с Элен весь день.
     - Выкиньте из головы ее слова, - небрежно отмахнулся Энстроу.
     - Ну, а кто же этот ваш детектив-правдолюбец? - поинтересовался Сэм.
     - Честер Вирлок.
     Энстроу прищурился.
     - Это не он ли хотел стать начальником отдела уголовного розыска, когда
вас назначат начальником управления внутренних дел?
     - Он самый.
     - Ничего не понимаю! Он что, не в состоянии сообразить, что к чему?
     - Вы просто отвыкли понимать честных людей, Пит, - скривился судья Сэм.
     Энстроу раздраженно фыркнул:
     - Не ваше дело, что я понимаю, а что нет! Во всяком случае, я  понимаю,
что нам надо как можно быстрее и аккуратнее провернуть дело Уэстина.  Я  мог
бы, полагаю, добиться нужного приговора и с теми  материалами,  которые  уже
есть, но  мне  нужна  гарантия,  что  никаких  осложнений  на  сей  счет  не
произойдет, и такую гарантию я вижу только в признании Уэстина.
     Эллендер хотел что-то сказать, но Энстроу опередил его:
     - Надеюсь, вы представляете, насколько мне  важно  получить  признание?
Займитесь этим немедленно.
     - Завтра признание Уэстина будет у вас на столе, обещаю, - торжественно
заявил Эллендер.
     - А вот и Кэйджен, легок на помине! - громко сказал судья Сэм и  жестом
пригласил адвоката к столику. Кэйджен  охотно  воспользовался  приглашением.
Прежде чем усесться, он фамильярно  похлопал  по  плечу  сначала  Эллендера,
потом Энстроу.
     - Терпеть не могу всякие там пари, ухмыльнулся он, -  но  сейчас  готов
биться об заклад, что честная компания вела разговор о убийстве, а? Речь шла
о ком-либо из наших общих знакомых?
     - Вы могли  бы  повлиять  на  своего  подзащитного  и  склонить  его  к
признанию, если это не удастся Эллендеру? - спросил Энстроу.
     - Нет, - ответил Кэйджен. - Мне придется схватиться с вами на  суде.  -
Он улыбнулся собственным словам и закурил сигару. - Что-то  слишком  все  вы
беспокоитесь о признании Уэстина. А какая в нем необходимость? Вы же собрали
убийственные улики.
     - Мы  беспокоимся  только  о  том,  чтобы  не   возникло   каких-нибудь
осложнений, - огрызнулся Энстроу.  -  Может,  он  согласится  признать  себя
виновным в  непредумышленном  убийстве?  Ему  ведь  нет  еще  и  двадцати  -
возможно, мы что-нибудь придумаем для него, учитывая его молодость.
     - Я уже сказал, - все с той же ухмылкой ответил Кэйджен, - что на  суде
нам придется скрестить шпаги.
     - А что вы, собственно, усмехаетесь? - вмешался  судья  Сэм.  -  Ничего
смешного я пока не вижу. Мы ведем серьезный разговор.
     - Целиком согласен с вами, - добродушно подтвердил Кэйджен.
     - Чтобы  вы  окончательно  все  уяснили,  -  добавил  Энстроу.  -  могу
сообщить, что вчера вечером Сэм обедал с судьей Дэйлом.
     - Удивительно, Сэм, как это вы протерпели до обеда! Я полагал,  что  вы
побежите к Дэйлу прямо с утра. - Кэйджен повернулся к Эллендеру. -  Скажите,
господин начальник, мой подзащитный, наверно,  нуждается  в  госпитализации?
Сколько у него поломано ребер и все такое?
     - Следовательно, вы уверены, что я пока не выколотил из него признания?
     - Вполне уверен. В противном случае Пит жмурился бы, как сытый кот,  вы
бы спали дома, а Сэм играл  бы  в  гольф  в  клубе  и  воображал,  что  дело
п