о
ее унесли оттуда где-то между семью и  двадцатью  минутами  восьмого.  Иными
словами, в то время,  когда  произошло  убийство.  Образ  Чендлера,  подобно
чертику из шкатулки, возник  перед  глазами  Хью.  Невинная  жертва  Чендлер
приобретал все более зловещие  черты.  Они  должны  найти  Чендлера,  должны
поговорить с Чендлером, должны выяснить, что ему известно.
   Хью сел перед телефоном в холле и набрал Маунтинвью 0440.  Он  знал,  что
второй  аппарат  стоит  в  кабинете  доктора  Янга,  и  не  без   некоторого
любопытства  подумал,  не  придется  ли  ему  обменяться  со  старым   Ником
парой-другой резких слов? Но Бренда сразу сняла  трубку,  -  видимо,  сидела
рядом с телефоном.
   - Алло, - сказал Хью и тут же почувствовал, как горло сжимается, а сердце
начинает учащенно биться. Перед ним  с  удивительной  ясностью  промелькнули
события вчерашнего дня.
   - Алло, -  ответил  голос  на  другом  конце  линии.  Последовала  пауза,
вызванная смущением.
   - Бренда, кроме тебя в комнате кто-нибудь есть?
   - Нет.
   - Ты думаешь так же, как и вчера? Я имею в виду нас с тобой.
   Знакомый голос заставил его отбросить  все  сомнения,  вчерашние  события
отступили на задний план, и Хью,  опасаясь  слишком  увлечься,  заговорил  о
другом:
   - Послушай, я хочу, чтобы остаток дня  ты  провела  со  мной.  Это  очень
важно.
   - Хью, я не могу! Бедный Ник...
   - Пожалуйста. Я не могу объяснить по телефону, но  это  очень  важно.  Ты
придешь?
   В голосе Бренды слышалась нерешительность.
   - Хорошо. Когда?
   - Мне нужно вернуться туда, чтобы забрать машину. Я встречу тебя примерно
через полчаса, мы позавтракаем в  городе,  и  я  все  тебе  расскажу.  Идет?
Отлично! Что-то случилось?
   - Случилось? - Голос слегка удалился, затем снова вернулся, словно Бренда
ненадолго отвернулась от аппарата. -  Я  бы  сказала  тебе,  что  случилось!
Помнишь того человека, доктора  Фелла,  который  выглядел  таким  большим  и
веселым и за весь вечер не проронил ни единого слова? Хью, я боюсь,  что  он
взялся за нас.
   - Что заставляет тебя так думать?
   - Я тоже не могу объяснить по телефону, - поспешно ответила Бренда. - Ник
в любую секунду может въехать сюда, к тому же вернулись слуги  и  все  время
подслушивают под дверьми. Доктор Фелл и суперинтендент здесь с  девяти  утра
и.., по-моему, они взялись за нас. Я расскажу тебе позже.
   Последовала еще одна неловкая пауза - Бренда даже  спросила,  слушает  ли
он.
   - Да. Все в порядке, Бренда. Выше голову и не беспокойся. Увидимся  через
час.
   Хью повесил трубку. Он довольно долго сидел перед телефоном под лестницей
и размышлял, вдыхая знакомый запах старых пальто и зонтов. Теперь он уже  не
знал, будет ли разоблачение их лжи  лучшей  или  худшей  из  всех  возможных
вещей.   Он   вновь   осознал,   насколько    убедительно    звучали    речи
Роуленда-старшего, который мог своими заклинаниями вызвать юридических  кобр
из их корзин и заставить плясать под свою  дудку.  Мог  убедить  почти  кого
угодно почти в чем угодно. Разумеется, Роуленда-старшего вовсе  не  заботила
справедливость,  но  в  этом  деле   она   никого   не   заботила.   Каждый,
руководствуясь  собственными  соображениями,  старался  скрыть   правду.   А
Роуленд-старший просто хотел, чтобы его сына не впутывали в эту историю.
   Тем не менее Хью начинал серьезно относиться к его  версии.  Чендлер  был
убийцей и совершил убийство, пройдя по теннисной сетке.  Другого  объяснения
не было. Каждый факт находил свое место в такой версии, разумеется, если  ее
удастся подтвердить. Если, если, если! Воодушевленный этой уверенностью, Хью
поспешил в берлогу отца и прибыл туда одновременно с Шеппи.
   Было бы несправедливостью сказать, что Шеппи раскраснелся или  запыхался.
Такого с ним никогда не случалось. Но он имел вид человека,  который  многое
перенес. Роуленд-старший, едва сдерживая нетерпение, поднялся ему навстречу.
   - Вы вернулись, - заметил он, -  поразительно  быстро.  Ну?  Вы  выяснили
относительно сеток?
   - Да, сэр, - ответил Шеппи.
   - Ну же, ну?
   Шеппи был не из тех, кого можно торопить.
   -  На  первый  взгляд,   сэр,   такое   предположение   выглядит   вполне
основательным. Могу объяснить, что верх тканевой сетки  поддерживается  либо
толстой  проволокой,  либо  гибким  шнуром,  состоящим  из  плетеной  стали,
натянутым между шестами и заканчивающимся с обеих концов ручкой, при  помощи
которой сетка поднимается и опускается.
   - Да, да, это мне известно. Что дальше?
   -  Следуя  вашим  инструкциям,  -  продолжал  Шеппи,  бросив  на  хозяина
обиженный взгляд, - мистер  Энгус  Макуиртер  и  я  проследовали  на  корты,
которые были пусты. Энгус Макуиртер (который, смею сказать, отнесся к нашему
предприятию без особого энтузиазма) после некоторых  уговоров  взобрался  на
стремянку и прочно утвердился на  сетке,  для  равновесия  придерживаясь  за
стремянку рукой.
   - Дальше.
   - К несчастью, сэр, объектом нашего  первого  эксперимента  был  травяной
корт. Я должен заключить, что шесты, поддерживающие сетку,  не  были  прочно
закреплены в земле. Вследствие помещенного на  сетку  веса  один  из  шестов
сломался и упал. В результате неожиданного толчка мистер Энгус  Макуиртер..,
гм...
   - Свалился? - предположил Хью.
   - Это неадекватное описание, мистер Хью. Какое-то мгновение  я  опасался,
что у него произошло  смещение  основания  позвоночника,  да  и  сам  мистер
Макуиртер, разумеется, высказал свое отношение  к  случившемуся.  Однако  он
внял моей убедительной просьбе перейти на  следующий  корт.  Здесь  не  было
никаких  неприятных  случайностей.  Но  стальной  шнур  стал  раскручиваться
наподобие  измерительной  ленты,  так  что  мистер  Макуиртер,  несмотря  на
героические, но безуспешные попытки удержаться, приземлился на корт, во весь
рост стоя на сетке. Я пытался  остановить  раскручивание  шнура  при  помощи
камней, палок и прочего, но это не помогло.
   - Да?
   -  На  третьем  корте,  сэр,   результаты   были   не   столь   удачными.
Поддерживавший сетку шнур был сделан из проволоки и (с сожалением говорю  об
этом)  порвался.  Энгус  Макуиртер  был  вновь  низвергнут  наземь,  к  чему
присовокупились  дополнительные  неприятности:  во-первых,  корт  был  залит
бетоном, и, во-вторых, основание  позвоночника  мистера  Макуиртера  угодило
прямо на перевернутую  стремянку.  Однако  шотландцы  -  крепкий  народ.  Мы
проследовали на четвертый корт. Неужели, мистер Хью, вы находите мой рассказ
таким забавным?
   Хью давился смехом. Он не смог сдержаться и, откинувшись на спинку стула,
громко хохотал.
   -  Хью,  -  бросил   Роуленд-старший,   остановив   на   сыне   холодный,
многозначительный взгляд. - Продолжайте, Шеппи.
   - Мы проследовали на четвертый корт - по моим опасениям, оставив за собой
явные следы разрушений, - и здесь нас прервали. Я  заметил  фигуру,  которая
бежала  к  нам  с  северного  направления.  Человек,  одетый   в   спецовку,
по-видимому, был смотрителем кортов. Его  лицо  побагровело,  он  размахивал
руками и издавал странные, нечленораздельные звуки, не имевшие почти  ничего
общего с человеческой речью. Мгновение этот человек смотрел  на  нас,  затем
бросился бежать в южном направлении. Когда стало ясно, что он скрылся с тем,
чтобы привести полисмена, нам пришлось прервать  наш  эксперимент  и  спешно
удалиться.
   - Хью!
   - Извините, - сказал Хью. - Но я не смог совладать  с  собой.  Дайте  мне
посмеяться. Это первый лучик веселья во всем этом проклятом  деле.  Надеюсь,
травмы Энгуса носят временный характер?
   Шеппи склонил голову:
   - Благодарю вас, сэр. Я не предвижу серьезных последствий.
   -   Но   вы   все-таки   доказали,   -   настойчивым   тоном   проговорил
Роуленд-старший, - вы все-таки доказали,  что  по  проволоке  можно  пройти?
Скажем, профессиональному канатоходцу?
   Шеппи задумался:
   - Канатоходцу, сэр? О, это другое дело. Да, при том непременном  условии,
что шнур так закреплен или натянут, что не раскрутится,  я  бы  сказал,  что
вполне можно.
   Роуленд-старший и Роуленд-младший  посмотрели  друг  на  друга.  Хью  уже
посерьезнел.
   - Чендлер попался! - сказал он.
   - Едва ли, мой мальчик. Нужны доказательства, а пока  их  нет.  В  то  же
время... Будь  любезен,  сними  трубку.  Ну  не  жалость  ли,  что  даже  по
воскресеньям мы не можем быть свободны от этих звонков. Нет, не  вы,  Шеппи,
Хью.
   Услышав телефонный звонок,  Хью  почувствовал  нечто  вроде  пророческого
страха. Он словно телепатически ощутил приближение нового  удара.  Когда  он
услышал голос Бренды, предчувствие превратилось в уверенность.
   - Хью, извини за беспокойство, - девушка говорила взволнованно и  немного
несвязно, - но я уверена, что они взялись за нас.
   - Каким образом?
   - Только  что  человек,  которого  они  привезли,  попробовал  пройти  по
теннисной сетке. Он профессиональный канатоходец.
   - Профессиональный канатоходец? - с такой силой взревел Хью, что услышал,
как отворилась дверь в берлогу его отца.
   - Да.  Я  проскользнула  туда,  чтобы  посмотреть,  но  меня  заметили  и
отправили назад.
   - И он сумел пройти по сетке?
   - Нет! Они позвали старика Матти Парсона - ты его знаешь, он  делал  этот
корт для Ника - и установили,  что  это  вообще  невозможно.  Кажется,  корт
сделан из смеси песка и гравия на бетонной основе, и столбы,  поддерживающие
сетку, должны были быть вделаны в бетон. Но не были.  Они  просто  воткнуты,
как шесты, и, если кто-нибудь заберется на проволоку, оба  столба  упадут  и
сооружение рухнет. Это еще не все. Если ты имеешь в виду Артура Чендлера, то
Чендлер не умеет ходить по канату. Это не его амплуа. Они выяснили...
   - Но он должен уметь, Бренда! Должен!
   - Дорогой. Я знаю только то, что это абсолютно, категорически невозможно.
- Ее голос зазвучал резче. - Я должна  повесить  трубку,  Хью.  По  лестнице
поднимается доктор Фелл.
   Связь прервалась, и Хью остался стоять,  окруженный  обломками  очередных
надежд. Он вернулся в берлогу, где Роуленд-старший  резкими  рывками  крутил
очки на  пальце.  Роуленд-младший  осторожно  закрыл  дверь,  подозревая  об
августейшем присутствии Роуленд-mere <Матери (фр. ).>. Когда  Хью  рассказал
новости отцу, лицо последнего не изменилось, только слегка омрачилось.
   - Здесь  не  обошлось  без  подтасовки,  -  заявил  он  после  некоторого
раздумья. - Как сказал бы старший Уэллер, мы жертвы подтасовки, мой мальчик.
Кто-то пытается нас переиграть, этого нельзя допустить. По сетке должен  был
пройти Чендлер.
   Хью пожал плечами:
   - Не знаю. Я знаю лишь то, что мне сейчас сказала Бренда: это  абсолютно,
категорически невозможно.
   - Хм, хм. Мне надо увидеться с Гардсливом, - пробормотал Роуленд-старший,
сев за письменный стол и барабаня по нему костяшками пальцев. -  Если  бы  я
мог догадаться, что творится в головах у мистеров Хедли и  Фелла,  это  меня
тоже взбодрило бы. Я опасаюсь последнего из  упомянутых  мною  джентльменов,
Хью. Старый король Коль и Санта-Клаус  приобретают  довольно  жуткий  облик,
когда появляются из-под  маски  детектива.  В  этом  деле  он  вполне  может
удовлетворить свою страсть к расследованию чудес. И  пока  я  что-нибудь  не
придумаю, тебе лучше не попадаться ему  на  глаза.  Хью,  ты  убедился,  что
Чендлер - убийца?
   - Да. Но...
   - Да. Именно он. Я ни минуты  не  сомневаюсь  в  том,  что  этот  прыткий
джентльмен тем или иным способом убил молодого Дорранса. Но  каким?  Как  ты
говоришь, он не наделен даром левитации. Он не прыгал. И, по  твоим  словам,
не ходил по сетке. Гардслива  эта  загадка  просто  с  ума  сведет.  Клянусь
великими  змеями  Ирландии,  Чендлер   виновен!   Он   убил!   Но   как?   -
Роуленд-старший ударил кулаком по письменному  столу.  -  Как?  -  Он  снова
ударил по столу. - Как? - И последний, сокрушительный удар. - Как?

Глава 15

ЮМОР

   В оркестровой яме мюзик-холла "Орфеум"  на  Черинг-Кросс  дирижер  поднял
палочку. В тот воскресный день большой зрительный зал  был  пуст,  а  задник
сцены поднят, обнажая голую кирпичную стену; яркие лампы  освещали  двадцать
пюпитров в оркестровой яме. Плоская, как  блюдо,  она  светилась  желтоватым
светом,  и  дюжина  черных  смычков,  подобно  паучьим  лапам,  одновременно
поднималась из ее недр. Раздался оглушительный удар тарелок, и пустоту  зала
заполнила разухабистая мелодия.
   У-у-у-у! Снова ударили тарелки.

   Летал на трапеции в воздухе он,
   Отважен и молод и дивно сложен

   Хью Роуленд, сидевший в глубине  полутемного  зала,  начал  непроизвольно
насвистывать мелодию песенки, но вдруг,  осознав,  что  означают  ее  слова,
прекратил и чертыхнулся. Бренда из солидарности выругалась тоже. Сперва  они
вовсе не думали, что Артура Чендлера в  воскресенье  можно  найти  именно  в
театре. Во время ленча в одном из ресторанов в Сохо, сидя рядом  с  Брендой,
Хью старался сосредоточить все свои мысли на деле.
   У Бренды был  усталый  вид,  словно  она  провела  бессонную  ночь,  что,
собственно, соответствовало действительности.  На  ней  были  белое  платье,
белая шляпа, и ее белые маленькие руки непрерывно двигались.
   - Выпей, - сказал Хью, показывая на стоявший  перед  ней  коктейль,  -  а
потом расскажи мне, что тебя так взволновало.
   Бренда послушалась и почти залпом  выпила  коктейль.  Затем,  к  немалому
удивлению Хью, она спросила:
   - Хью, тебе не кажется, что этот доктор Фелл сумасшедший?
   - Тебе показалось, что он сумасшедший?
   - Да, отчасти.
   - Не могу сказать почему, - заключил Хью, - но мне это не нравится.
   - Я так и думала. Как я тебе уже говорила, они явились  к  нам  в  дом  в
девять часов утра. Я видела, как они шли по подъездной дороге и  сворачивали
к корту. Они  о  чем-то  ужасно  спорили,  ругались  и  размахивали  руками.
Казалось, доктор Фелл старался в чем-то убедить суперинтендента,  а  тот  не
соглашался. Суперинтендент  то  и  дело  останавливался  и  бросал  на  него
яростные взгляды, а док-гор Фелл принимался размахивать тростью.
   - И что же?
   Бренда ждала, когда перед ней поставят суп.
   - Так вот, я пошла за ними, - призналась она с чуть виноватой улыбкой.  -
В конце концов,  там  легко  спрятаться  за  деревьями,  кустами,  за  живой
изгородью. Что ты сказал?
   - Чендлер! - взревел Хью, ударив кулаком по столу, совсем как его отец. -
Бренда, мы были парой  безмозглых  дураков,  раз  не  заподозрили  неладное,
оставив бульварную газетенку в павильоне в семь часов  и  не  найдя  ее  там
через двадцать минут! Ну да ладно! Через минуту я тебе объясню. Продолжай.
   Бренда колебалась.
   - Я не знаю, что они делали, - объяснила она. - Кажется, что-то искали  в
павильоне, когда я подкралась туда. Конечно, они искали то же самое,  что  и
накануне вечером, но с другой целью. Доктор Фелл слишком  толст  и  не  смог
протиснуться в дверь павильона,  что  крайне  его  взбесило.  Они  не  нашли
ничего, кроме моего свитера, коньков Фрэнка и  корзины  с  грязной  одеждой.
Доктор Фелл прицепил коньки к проволочной ограде и принялся,  как  безумный,
разбрасывать вокруг вешалки для одежды. Суперинтендент совсем  разозлился  и
собрал все в кучу. Доктор Фелл то и дело  повторял:  "Такая  заметная  вещь!
Исчезла? Да где же она? Где?"
   - О чем они говорили?
   - Не знаю. Подожди. Меня беспокоит его вторая фраза.  Он  произнес  ее  с
широким, ораторским жестом. - Бренда продемонстрировала жест Фелла. -  "Есть
еще огромный участок  ровного  песка  без  всяких  следов".  Понимаешь?  Без
следов.
   - Хм, да. Что на это сказал Хедли?
   - Он сказал: "Это не совсем  песок.  Мы  говорили  песок,  поскольку  так
проще, чем каждый раз повторять: смесь песка и гравия на бетонной основе". В
ответ доктор Фелл буквально взбесился и взревел во  все  горло:  "Совершенно
верно. Именно это я все время и пытался вбить вам в башку. Это  не  песок  с
морского побережья. Вы могли бы провести  по  нему  пальцем  и  не  оставить
следа, но пройти по нему, не оставив следов, очевидно, невозможно".
   Хью окончательно потерял интерес к супу.
   - С ударением на "очевидно"? - спросил он.
   - Нет. Этого я не заметила. Но он тут же снял с ограды  коньки  Фрэнка  и
стал их рассматривать с  видом  пирата,  который  вот-вот  прикажет  кому-то
пройти по доске.
   - Коньки!
   - Бог мне свидетель, - заявила  Бренда,  торжественно  поднимая  руку.  -
Коньки. Потом он спросил суперинтендента, можно ли доставить  сюда  бочку  с
водой. Бедняга Хедли совсем потерял  терпение,  но  в  гараже  есть  водяной
насос, а доктор Фелл упорно настаивал.  На  корт  принесли  бочку  с  водой.
Доктор Фелл  вылил  воду  на  корт,  промочив  и  свои  ботинки,  и  ботинки
суперинтендента. Затем взял один конек и осторожно провел лезвием по мокрому
месту.
   Хью обнаружил, что крабы под майонезом привлекают  его  еще  меньше,  чем
суп.
   - Я рад, - сказал он, глядя на  Бренду,  -  что  они  не  проводили  этот
эксперимент в Английском клубе лаун-тенниса.  Мне  не  хотелось  бы  быть  в
ответе за душевное здоровье смотрителя, если бы еще одна пара маньяков в тот
же день ворвалась на  его  корты.  -  Он  чувствовал,  что  его  собственный
рассудок  начинает  мутиться.  -  Но,  послушай,  неужели  все  окончательно
спятили? Неужели теперь предполагают, будто убийца въехал туда на коньках?
   - Не знаю.
   - Но как это могло быть? Это просто глупо!
   - Не знаю. Я рассказываю лишь то, что видела. Потом они уехали  в  машине
суперинтендента и отсутствовали два часа. Они говорили,  что  надо  отыскать
Чендлера. Когда они вернулись, то опять были  ужасно  взволнованы  и  велели
какому-то человеку пройти по теннисной сетке. Хедли почти сразу снова уехал,
но доктор Фелл, как раз пока мы с тобой беседовали  по  телефону,  поднялся,
чтобы поговорить со мной.
   - Та-ак...
   Бренда неуверенно посмотрела на Хью:
   - Так, но он ни слова не сказал про убийство. В  основном  он  говорил  о
себе. Когда он начинает улыбаться, смотреть на тебя как на невиданное чудо и
постепенно приходит в такое умиление, что на глазах у него выступают  слезы,
невольно начинаешь смеяться сама. Я думала, что он доктор медицины, как Ник,
но, оказывается, он доктор философии. Он был школьным учителем,  журналистом
и еще бог весть кем. Он задавал мне бесконечные вопросы о том,  чем  мы  все
занимаемся, как проводим время и  так  далее.  Его  вопросы  показались  мне
совершенно  безобидными.  Он  перемежал  их  очень  смешными  (и   абсолютно
невероятными) историями. В разгар нашей беседы появился Ник с мрачным  лицом
и спросил, что смешного мы находим в убийстве Фрэнка. Уф! Хью задумался.
   - Тут дело нечисто, - заключил он и рассказал ей про Чендлера.
   Его рассказ длился до той самой минуты, когда принесли кофе;  Бренда  уже
не смеялась.
   - Боюсь, что ты прав, - пробормотала она. - Ты думаешь, нам следует...
   - Разыскать Чендлера! Этим мы сейчас и займемся. - Он  понизил  голос.  -
Мой старик ничего не знает, скорее всего, он попытался бы нас остановить.  К
несчастью, все источники сведений о Чендлере сегодня недоступны. Мы могли бы
выйти на него через Мэдж  Стерджес,  для  чего  надо  отправиться  к  ней  в
больницу, но на это  уйдет  слишком  много  времени.  Первая  возможность  -
телефон. В справочнике Чендлеры занимают три колонки, в  их  числе  двадцать
один А. Чендлер и пять Артуров. К тому же у нас нет оснований полагать,  что
его имя значится в  справочнике;  вероятнее  всего,  он  живет  в  актерском
общежитии. Но здесь брезжит хоть какая-то надежда.
   Чендлер действительно  не  значился  в  телефонном  справочнике,  но  там
значились его родители.  Втиснувшись  в  телефонную  будку  ресторана,  наши
сыщики впустую тратили монету за монетой, выслушивая  отрицательные  ответы,
но, наконец, при четвертой попытке -  этот  Чендлер,  как  ни  странно,  был
фотографом в Фулхэме - им ответил тако