гласилась она. - Конечно, скажу тебе. Вооружилась ручкой и бумагой?
     - Да, готова. - Нуала держала рядом с телефоном блокнот и ручку.
     Спустя три минуты Мэги знала не только имена, но и особые приметы могил. Она была уверена, что найдет их без труда. Оставалось только понять, что ей нужно.
     Повесив трубку, Мэги выбралась из кровати, потянулась и решила принять душ. "Теплая ванна вечером, чтобы лучше спалось, - подумала она, - прохладный душ, чтобы проснуться. Какое счастье, что я не родилась четыреста лет тому назад". Она вспомнила строки про королеву Елизавету Первую: "Королева принимала ванну раз в месяц, если пожелает".
     Ванна была на красивых звериных ножках, а душ такой приятно колющий и бодрящий. Завернувшись в махровый халат и накрутив на мокрые волосы тюрбан из полотенца, Мэги спустилась вниз и приготовила себе легкий завтрак, который отнесла в спальню, чтобы насладиться им во время одевания.
     С сожалением она поняла, что вещи, которые взяла с собой, недостаточны для двухнедельной жизни в незнакомом городе. С утра ей надо заняться поиском какого-нибудь магазина и купить одну-две дополнительные юбки и блузки или свитера. Она знала, что в "Латам Мейнор" одевались старательно, кроме того, она согласилась в пятницу пообедать с Лайамом, а для этого следует нарядиться. Когда они с Лайамом обедали вместе в Нью-Йорке, он всегда выбирал самые дорогие рестораны.
     Подняв жалюзи, она открыла окно и почувствовала теплый нежный ветерок, который означал, что после предутренней сырости в Ньюпорт пришла идеальная для фотографирования осенняя погода.
     Мэги оделась и минуту изучала себя в зеркале над столиком. В глазах больше не осталось следов от пролитых по Нуале слез. Они снова были ясные, голубые, как сапфиры.
     Именно так сказал про ее глаза Пол во время их первой встречи. Казалось, это было невозможно давно. Она была подружкой невесты на свадьбе Кея Келера, он дружком жениха.
     Банкет устроили в клубе "Шеви Чейз Каунти" в Мэриленд, возле Вашингтона. Он сидел рядом с ней. "Мы разговаривали весь вечер, - подумала Мэги. - После венчания протанцевали практически все танцы. Потом он обнял меня, и мне показалось, что я очутилась у себя дома".
     Тогда им было по двадцать три года. Он учился в Авиационной академии, она только что закончила стажировку в нью-йоркском университете.
     "Все говорили, что мы красивая пара, - вспомнила Мэги. - Смотрелись очень контрастно. Пол совсем светлый, с белокурыми прямыми волосами и голубыми глазами, нордический тип, который он унаследовал от финской бабушки. Я - темноволосая кельтка".
     Пять лет после его смерти она носила его любимую прическу. Но в прошлом году обрезала волосы на три дюйма. Теперь они едва доставали до плеч, но в награду за это, став более короткими, лучше вились. К тому же с ними теперь меньше забот, а для Мэги это было очень важно.
     Полу еще нравилось, что она пользовалась только пудрой и губной помадой. Теперь в особых случаях она красилась побольше.
     "Почему я сейчас об этом думаю?" - спросила себя Мэги, одеваясь, словно она рассказывала Нуале. Все это произошло в годы, когда они были в разлуке, и она собиралась обо всем ей рассказать. Нуала рано овдовела, она бы ее поняла.
     Теперь безмолвной молитвой Нуала похлопочет за Мэги перед своими любимыми святыми, чтобы они помогли ей понять, что так встревожило ее на кладбище. Она подхватила поднос с остатками завтрака и отнесла на кухню.
     Через три минуты, проверив содержимое сумки, заперев дверь на два замка и прихватив камеру "Никон", она отправилась на кладбище.

26

     Миссис Элеонора Робинсон Шандлер прибыла в "Летам Мейнор" на встречу с доктором Вильямом Лейном ровно в 10.30.
     Лейн принял эту аристократку с обаянием и радушием, благодаря которым он считался отличным директором и практикующим врачом этого пансиона. Он знал историю миссис Шандлер наизусть. Эта фамилия хорошо известна на Род-Айленде. Бабушка миссис Шандлер была одной из светских гран-дам во времена расцвета города в девяностых годах прошлого века. Она станет удачным дополнением заведению и, очень возможно привлечет новых гостей из своих друзей.
     Ее финансовое положение, хотя и внушительное, слегка его разочаровало. Очевидно, что большую часть состояния она передала своей многочисленной семье. За семьдесят шесть лет она хорошо постаралась для перенаселения планеты: четверо детей, четырнадцать внуков, семь правнуков и немало еще в перспективе.
     Однако с учетом ее имени и происхождения она вполне может рассчитывать на двухкомнатный номер, предназначавшийся для Нуалы Моор, решил он. Ясно, что она привыкла ко всему самому лучшему.
     Миссис Шандлер была одета в бежевый вязаный костюм и лодочки на низком каблуке. Нитка жемчуга, маленькие жемчужные сережки, золотое колечко и узкие золотые часы на руке являлись единственным ее украшением, но каждая из этих вещей была уникальна. Ее классические черты, обрамленные белоснежными волосами, имели величественно-спокойное выражение. Лейн сразу понял, что опросу подвергнется он, а не она.
     - Вы, конечно, понимаете, что это всего лишь предварительная встреча, - сказала миссис Шандлер. - Я пока не уверена, что готова поселиться в пансионате, каким бы привлекательным он ни был. Должна заметить, что из всего увиденного ясно, что этo старинное место превосходно отреставрировано.
     "Сэр Губерт зря не похвалил бы", - ехидно подумал Лейн, но признательно улыбнулся.
     - Благодарю вас, - сказал он. Если бы здесь была Одиль, она бы начала заливаться, что похвала, исходящая от миссис Шандлер, так много значит для них и прочее, и прочее.
     - Моя старшая дочь живет в Санта-Фе и очень хочет, чтобы я тоже жила там, - продолжала миссис Шандлер.
     "Но тебе туда не хочется", - подумал Лейн и почувствовал облегчение.
     - Конечно, прожив в этом городе столько времени, трудно пойти на такую резкую перемену в жизни, - сказал он сочувственно. - Многие наши гости навещают своих близких одну-две недели, а потом очень рады вернуться в тишину и комфорт "Латам Мейнор".
     - Да, охотно верю. - Тон миссис Шандлер был уклончивым. - Полагаю, у вас есть апартаменты на выбор.
     - Честно говоря, недавно освободился один из наших лучших номеров.
     - Кто там жил прежде?
     - Миссис Констанция Ван Зикль Райнлендер.
     - Да, конечно. Кони была так больна, я понимаю.
     - К сожалению, это так, - Лейн не упомянул Нуалу Моор. Он объяснил, что комнаты пустовали из-за полного их переоформления.
     На лифте они поднялись на третий этаж. Миссис Шандлер долго стоила на террасе, выходящей на океан.
     - Это прекрасно, - снизошла она. - Полагаю, эти комнаты стоят не меньше 500 тысяч долларов?
     - Совершенно верно.
     - Но я не собираюсь тратить так много. Теперь, когда я увидела этот номер, хотелось бы взглянуть на остальные.
     "Она хочет поторговаться", - подумал доктор Лейн и едва сдержался, чтобы не сказать ей, что такие уловки не пройдут. Главное правило престижных резиденций - никаких скидок. Иначе скандал, потому что слухи о них распространялись мгновенно среди тех, кому в этой скидке было отказано.
     Миссис Шандлер отклонила самый маленький, средний, а потом и самый большой номер с одной спальней.
     - Ничего из этого не годится. Боюсь, мы зря тратим время.
     Они спустились на второй этаж. Доктор Лейн повернулся и увидел приближавшуюся к ним Одиль под руку с миссис Причард, выздоравливающей после операции на ноге. Она им улыбнулась, но, к облегчению Лейна, не остановилась. "Даже Одиль порой соображает, что лучше не вмешиваться", - подумал он.
     Сестра Маркей сидела за столом дежурной. Она улыбнулась им широкой профессиональной улыбкой. Лейну хотелось до нее добраться. Сегодня утром миссис Шипли сообщила, что собирается поставить замок с щеколдой на свою дверь.
     - Эта женщина воспринимает закрытую дверь как вызов, - заявила она.
     Они миновали комнату миссис Шипли, горничная только что закончила там уборку, и дверь была широко открыта. Миссис Шандлер заглянула и остановилась.
     - О, как прелестно, - сказала она искренне, разглядывая просторный альков с камином в стиле Ренессанса.
     - Входитe, - пригласил доктор Лейн. - Знаю, что миссис Шипли возражать не будет. Она в парикмахерской.
     - Tак далеко. Я чувствую себя взломщицей, - Миссис Шандлер оценила спальню и великолепный вид на океан с трех сторон. - Думаю, что это самый подходящий вариант, - сказала она ему.  - Сколько такой стоит?
     - Триста пятьдесят тысяч долларов.
     - Эта сумма мне подходит. Есть еще такие? За эти же деньги, конечно?
     - В данный момент нет. - сказал он и добавил:
     - Но почему вы не написали заявление? - Он улыбнулся. - Нам очень хотелось бы видеть нас нашей гостьей когда-нибудь.

27

     Дуглас Хансен обворожительно улыбнулся Коре Гебхарт, седовласой семидесятилетней старушке, искренне наслаждавшейся устрицами с тушеным индивием, которые она заказала на обед.
     Она была болтушка, не такая, как другие, перед которыми ему приходилось источать любезности ради необходимой информации. Миссис Гебхарт открывалась ему как подсолнух, и он знал, что, когда подадут кофе, она будет доверять ему полностью.
     "Всеобщий любимый племянник" - так назвала его одна из женщин, и ему хотелось быть, именно таким - нежно-заботливым тридцатилетним мужчиной, который осыпал их трогательными пряностями, каких они не знали годами.
     Интимное cплетничаниe зa обедами в ресторанах с прекрасной кухней, как этот, у Бучарда или в "Чарт Хаузс", где можно было любоваться прекрасным видом и наслаждаться отличными омарами. Обеды сопровождались коробкой конфет для тех, кто заказывал десерт; цветами для тех, кто доверял ему свои старинные любовные истории; и даже прогулками под ручку по Оушн-драйв для последней вдовушки, которая вспоминала, как они с мужем подолгу гуляли каждый день. Он знал, как угодить.
     Хансен очень уважал этих женщин за их ум и проницательность. Он предлагал им акции на условиях, которые могли себе позволить люди с умеренными возможностями. Однажды он даже провел сделку, которая чуть не провалилась, но в итоге оказалась выигрышной. А теперь, в поддержку своей репутации, он предложил возможной клиентке позвонить миссис Альберте Даунинг из Провиденс, чтобы та подтвердила, что Хансен отличный эксперт.
     - Миссис Даунинг вложила сто тысяч и за неделю получила триста тысяч долларов, - рассказывал он кандидатам в клиенты. Это была чистая правда. Поначалу ему казалось катастрофой, что акции были искусственно раздуты в последний момент, а миссис Даунинг приказала продать их вопреки его совету. Им пришлось выручать деньги для уплаты налога, но теперь, по крайней мере, у него была настоящая, честная рекомендация.
     Кора Гебхарт изящно доела свой обед.
     - Отлично, - объявила она, потягивая из стакана шардоне. Хансен хотел заказать целую бутылку, но она решительно заявила, что ее норма - один стакан на обед.
     Дуглас опустил нож на тарелку, а вилку аккуратно уложил рядышком острыми кончиками вниз, европейский стиль.
     Кора Гебхарт заметила:
     - Именно так мой муж всегда клал вилку. Вы учились в Европе?
     - Начинал в Сорбонне, - ответил Хансен с нарочитой небрежностью.
     - Как замечательно! - воскликнула миссис Гебхарт и сразу перешла на беглый французский, за которым Дуглас отчаянно не успевал.
     Через несколько мгновений он поднял руку и улыбнулся.
     - Я свободно читаю и пишу по-французски, но прошло одиннадцать лет, боюсь, я немного отстал, - сказал он и добавил по-французски:
     - Продолжим на английском.
     Они оба рассмеялись, но Хансен насторожился. Миссис Гебхарт его проверяет? Она похвалила его твидовый жакет и всю его весьма приятную наружность, и это когда так много молодых людей, не исключая ее внуков, выглядят так, будто они только что вернулись из туристического похода. Хотела ли она тонко дать ему понять, что видит его насквозь? Почувствовала ли, что на самом деле он не заканчивал Школы бизнесменов Вильямса и Вартона?
     Он знал, что его стройная, белокурая, артистичная внешность производит впечатление. Благодаря ей он сумел устроиться на работу к Меррил Линч и Соломону Браверсу, но не продержался в обоих местах даже полугода.
     Однако слова миссис Гебхарт его ободрили.
     - Думаю, я слишком консервативна, - пожаловалась она. - Я так много денег перевела на своих внуков, что они могут скупить все вылинявшие джинсы. Теперь у меня почти ничего не осталось. Подумываю о переселении в пансионат для пенсионеров, ради этого даже съездила в "Латам Мейнор", но хоть я привыкла к простору, придется поискать что-нибудь поскромнее. - Она замолчала и посмотрела в глаза Хансену. - Хочу вложить триста тысяч долларов в акции, которые вы рекомендовали.
     Он постарался, чтобы эмоции не проявились на лице, но это было очень трудно. Названная сумма намного превышала его ожидания.
     - Мой коммерческий советник, конечно, против, но я начинаю подозревать, что он отстал от жизни. Вы его знаете? Его зовут Роберт Стефенс, он живет в Портсмуте.
     Хансен знал это имя. Роберт Стефснс заботился о налогах миссис Арлингтон, а она сильно потеряла в операции с акциями, которые он рекомендовал.
     - Но я плачу ему за то, чтобы он следил за правильностыо уплаты моих налогов, а не за советы, - продолжала миссис Гебхарт. - Поэтому, не советуясь с ним, я хочу обналичить закладные и поручить вам организовать финансовую победу на бирже. Теперь, когда решение принято, я, пожалуй, выпью еще один стакан вина.
     Солнце заливало ресторан золотым теплом, когда они подняли бокалы в честь друг друга.

28

     Мэги провела почти два часа на кладбищах Святой Марии и Святой Троицы. Вблизи от могил, которые она хотела снять, шли похороны, поэтому пришлось ждать, пока люди разойдутся и можно будет достать фотокамеру.
     Красивый теплый день не соответствовал ее мрачной цели, но она настойчиво обошла все могилы, названные Гретой Шипли, начиная с могилы Райнлендер и кончая могилой Нуалы.
     Именно здесь к ней подошла маленькая девочка лет восьми или девяти и остановилась, наблюдая.
     Когда Мэги отсняла пленку, она повернулась к ней.
     - Привет, я Мэги. А тебя как зовут?
     - Марианна. Зачем ты здесь фотографируешь?
     - Ну, я фотограф и выполняю специальный заказ.
     - Хочешь снять могилу моего дедушки? Онa вон там. - Девочка показала влево, где Мэги увидела нескольких женщин у высокого надгробия.
     - Нет, не думаю. На сегодня я закончила, но спасибо. Мне жаль твоего дедушку.
     - Сегодня третья годовщина. Он женился еще раз, когда ему было восемьдесят два. Мама говорит, что эта женщина его заездила.
     Мэги старалась не улыбаться.
     - Такое иногда случается.
     - А папа говорит, что после пятидесяти лет жизни с бабушкой он хоть два года пожил весело. Его последняя жена теперь завела себе нового друга. Папа говорит, что он тоже протянет не больше двух лет.
     Мэги засмеялась.
     - У тебя, должно быть, очень веселый папа.
     - Да, он такой. О'кей, мне пора. Мама зовет. Пока.
     "Нуале понравился бы этот разговор, - подумала Мэги. - Что я ищу?" - спросила она себя и уставилась на могилу. Цветы, оставленные Гретой Шипли, начали увядать, а в остальном могила ничем не отличалась от других. Но на всякий случай она отсняла еще одну пленку.
     Полдень прошел быстро. Проверяя себя по карте, Мэги отправилась в центр Ньюпорта. Как профессиональный фотограф, она любила сама проявлять свои пленки, поэтому сдала их в ближайшей аптеке с очень большой неохотой. Другого выхода не было. Она не взяла с собой никакого оборудования для проявки. Получив обещание, что снимки будут готовы на следующий день, она съела бутерброд и выпила кока-колы в пабе "Кирпичная долина", потом зашла в магазин на улице Темзы, где выбрала два свитера, белый и черный, к ним две юбки, кремового цвета жакет и в тон к нему брюки. Комбинируя эти вещи с текм, что у нее уже было, можно обойтись дней десять. К тому же они ей действительно понравились.
     "Ньюпорт особенный", - думала она, возвращаясь по Оушн-драйв домой к Нуале.
     "К себе домой", - поправила она себя, все еще удивляясь. У Малкома Нортона была договоренность с Нуалой о продаже дома. Мэги это знала. "Он хотел со мной поговорить, - вспомнила она. - Конечно же о доме. Хочу ли я его продать? - спросила она себя. Вчера вечером, я бы сказана "возможно". Но теперь, в данный момент, у этого прекрасного океана, и в этом дивном, тихом городе, на этом чудесном острове - я не уверена".
     "Нет. Решать надо прямо сейчас. - подумала она. - Я ни за что его не продам".

29

     В 16.30 сестра Зельда Маркей освободилась от работы и, как положено, отправилась в кабинет доктора Bильяма Лейна. Она знала, что ее вызовут на ковер, и знала почему: Грета Шипли снова пожаловалась на нее. Ну что ж, сестра Маркей была готова к встрече с доктором Ленном.
     "Вы только посмотрите на него, - подумала она с презрением, встретив его хмурый взгляд. - Бьюсь об заклад, он не отличит корь от ветрянки или тахикардию от сердечной недостаточности".
     Он хмурился, но предательские капли пота на лбу рассказали сестре Маркей, как ему было неловко. Она решила его выручить, потому что знала, что нападение лучшая форма защиты.
     - Доктор, - начала она, - я знаю все, что вы хотите мне сказать: миссис Шипли пожаловалась, что я вхожу к ней без стука. Дело в том, что миссис Шипли много спит, гораздо больше, чем всего несколько неделю тому назад, и это меня обеспокоило. Это, вероятно, только эмоциональная реакция на смерть ее подруги, но, уверяю вас, я открываю ее дверь, только когда нет ответа на второй стук.
     Она заметила неуверенность в глазах Лейна, перед тем как он заговорил,
     - В таком случае, мисс Маркей, если миссис Шипли не ответила, советую вам, прежде чем войти, приоткрыть дверь и позвать ее. Дело в том, что она начинает очень нервничать по этому поводу, и я хотел бы остановить это, пока не возникла настоящая проблема.
     - Но, доктор Лейн, если бы я не вошла к ней в комнату позавчера, когда у нее был этот приступ, могло бы случиться самое страшное.
     - Приступ быстро прошел, ничего опасного. Я ценю ваше старание, но не намерен терпеть жалобы. Надеюсь, мы друг друга поняли, мисс Маркей?
     - Конечно, доктор.
     - Миссис Шипли собирается сегодня выйти к обеду?
     - О да. Она не только выйдет, у нее сегодня гостья, мисс Холлоувей, падчерица миссис Моор. Миссис Лейн об этом доложили. Она сказала, что мисс Холлоувей хочет забрать художественные принадлежности.
     - Понимаю. Благодарю вас, мисс Маркей.
     Как только та ушла, он позвонил домой жене. Когда Одиль ответила, он зачастил:
     - Почему ты не сказала мне, что Мэги Холлоувей будет сегодня здесь на обеде?
     - А какая разница? - ответила Одиль обиженным тоном.
     - Разница в том, что... - Лейн закрыл рот и глубоко вздохнул. О некоторых вещах лучше помолчать. - Я должен знать обо всех приглашенных на обед, - нашелся он. - Для того чтобы всех их поприветствовать.
     - Знаю, дорогой. Я распорядилась о нашем обеде в пансионате сегодня. Миссис Шипли вежливо отказалась, когда я предложила ей и ее гостье пообедать за нашим столиком. Но ты хотя бы сможешь поговорить с Мэги Холлоувей после.
     - Хорошо, - Он помолчал, будто хотел еще что-то сказать, но передумал. - Буду дома через десять минут.
     - Поспеши, если хочешь успеть освежиться. - От звонкого смеха Одиль Лейн заскрипел зубами.
     - Дорогой, раз уж гостям рекомендовано наряжаться к обеду, то, думаю, директор и его супруга должны подавать хороший пример, не так ли?

30

     В кампусе Хатчинсон у Эрла Бейтмана была маленькая квартира. Он нашел небольшой колледж свободных искусств, расположенный в тихом уголке Провиденса, идеальное место для подготовки к лекциям. Затмеваемый другими институтами района, Хатчинсон тем не менее отличался высокими требованиями к обучению, а курс антропологии Эрла считался его главной достопримечательностью.