ю. Меня он тоже не замечает. Но, Роберт, тебе не надо извиняться, я спросила твое мнение, и ты мне его дал.
     - Отлично. Не люблю узнавать, что еще одна клиентка оказалась голой после инвестирования рискованного дела.
     - Об этом деле не беспокойся, - отозвалась Кора Гебхарт.
     - Роберт, бедняга Джон ждет нас у нашего столика, - напомнила мама Нейла.
     На пути к столику Нейл думал, заметил ли отец интонацию миссис Гебхарт, когда она просила его не беспокоиться о ней. Нет сомнения, она его не послушала.
     Они уже заканчивали и пили кофе, когда к их столику подошли Скотты, чтобы поздороваться.
     - Нейл, ты должен поблагодарить Харри, - сказал Роберт Стефенс. представляя сына. - Он уступил нам время игры сегодня.
     - Пустяки, - ответил Харри Скотт. - Линн была в Бостоне, так что мы решили вместе пообедать.
     Его коренастая с приятным лицом жена спросила:
     - Долорес, помнишь Грету Шипли, с которой познакомилась здесь за обедом Общества охраны памятников? Это было три или четыре года тому назад. Она сидела за нашим столом.
     - Да, она мне очень понравилась. А что?
     - Умерла вчера ночью во сне.
     - Очен сожалею.
     - Неприятно то, что она недавно потеряла двух лучших подруг, - продолжала Линн Скотт сокрушенно. - А я собиралась навестить ее. Одна из ее подруг была той несчастной, которую убили в прошлую пятницу. Ты, наверное, читала об этом. Тело нашла ее падчерица.
     - Падчерица из Нью-Йорка! - воскликнул Нейл. Его мать прервала его:
     - Вот где я видела это имя. В газете. Финнуала. Нейл. это та женщина, которую убили!
     Дома Роберт Стефенс дал Нейлу пачку газет, аккуратно сложенных в гараже.
     - Это было напечатано двадцать восьмого. Уверен, ты найдешь.
     - Я запомнила имя потому, что в статье они назвали ее Нуала Моор, - сказала мама. - И только в конце было дано ее полное имя.
     Спустя две минуты с нарастающей тревогой Нейл читал сообщение о смерти Нуалы Моор. Читая, он вспоминал счастье в глазах Мэги, когда та сказала, что нашла свою мачеху, и ее радостные планы их встречи.
     "Нуала подарила мне пять счастливых лет детства", - говорила она. "Мэги, Мэги, - подумал Нейл. - Где ты теперь? Вернулась ли обратно в Нью-Йорк?" Он быстро позвонил ей домой, но автоответчик повторил, что она вернется после тринадцатого.
     В газете он нашел адрес Нуалы Моор, но в справочной ему ответили, что номер телефона по такому адресу не значится.
     - Проклятье! - простонал он и швырнул трубку.
     - Нейл, - тихо сказала мама. - уже без четверти одиннадцать. Даже если эта женщина с Ньюпорте дома или еще где-то, нет смысла ее искать. Поезжай туда утром и если нс найдешь, то обратись в полицию. Там ведется криминальное расследование, а поскольку тело нашла она, то полиция точно знает, где ее искать.
     - Послушай маму, сынок. - сказал отец. - У тебя был длинный день. Советую успокоиться.
     - Да, пожалуй. Спасибо. - Нейл поцеловал маму, пожал руку отцу и побрел к себе в снальню.
     Долорес Стефенс подождала, пока сын уйдет, потом быстро сказала мужу:
     - У меня такое чувство, будто Нейл наконец-то встретил свою девушку.

37

     Даже самый тщательный просмотр каждой увеличенной фотографии ничего не дал. Мэги так и не удалось понять, что же столь сильно ее насторожило.
     Они все были похожи: надгробия, разные цветы вокруг, все еще зеленая трава. Только на могиле Нуалы дерн еще не улегся и виднелась земля.
     Дерн. Почему-то это слово ее остановило. Могила миссис Райнлендер тоже должна быть обложена свежим дерном. Она умерла всего две недели тому назад.
     Еще раз Мэги с помощью лупы изучила фотографии могилы Констанции Райнлендер. Ее внимание привлекла только маленькая ямка в траве возле надгробия. Как будто из этого места вынули камушек и не заровняли землю.
     Она еще пристальней всмотрелась в фотографии могилы Нуалы. Дерн лежал ровно до самых цветов, но на одном из снимков она кое-что заметила - камень? - как раз рядом с букетом Греты Шипли. Был ли это ком земли или камень, не убранный после похорон, или какая-то кладбищенская метка? Предмет этот странно поблескивал...
     Она изучила фотографии четырех других могил, и не заметила ничего, что могло бы привлечь внимание.
     Наконец она отложила фотографии и взялась за арматуру и глину.
     Отыскав в доме последние снимки Нуалы, Мэги начала лепить. В течение нескольких часов ее пальцы были продолжением глины и мастихина, создавая нежное милое лицо, намечая большие глаза и густые ресницы. Она обозначила возраст, углубив линии вокруг глаз и около рта, на шее и на ссутуленных плечах.
     Она увидела, что сумела схватить черты, которые так любила в Нуале, - неукротимый веселый дух в лице, которое без этого было бы просто хорошеньким.
     "Вроде Одиль Лейн", - подумала она и вздрогнула при воспоминании, как та погрозила пальцем Грете Шипли всего двадцать четыре часа тому назад. "Упрямица, упрямица", - говорила она.
     Прибираясь после работы, Мэги подумала о людях, с которыми обедала прошлым вечером. "Как они должны быть расстроены, - подумала она. - Они так любили Грету, и вот ее больше нет. Так внезапно".
     Спускаясь вниз, Мэги посмотрела на часы. Девять. "Не слишком поздно, чтобы позвонить миссис Бейнбридж", - решила она.
     Летиция Бейнбридж ответила сразу.
     - О Мэги, у нас у всех разбито сердце. Грета недомогала несколько дней, но до этого она была в полном порядке. Я знала, что она принимала таблетки от давления и сердца, но она принимала их многие годы и никаких проблем у нее не было.
     - Я сразу ее полюбила, - искренне призналась Мэги. - Представляю, что вы все чувствуете теперь. Вы знаете, что и как будет организовано?
     - Да. Похороны проведет Похоронное бюро Бейтмана. Похоже, мы скоро все там будем. Отпевание в субботу утром в одиннадцать в церкви Святой Троицы. Грета завещала, чтобы прощание состоялось один раз в похоронной конторе с девяти до половины одиннадцатого.
     - Я приду, - пообещала Мэги. - У нее есть родственники?
     - Несколько кузенов. Полагаю, они придут. Знаю, что она завещала им страховку и вещи, так что они должны проявить к ней уважение. - Летиция Бейнбридж помолчала и добавила:
     - Мэги, знаете, что меня мучает? Буквально накануне вечером я сказала Грете, что если Элеонора Шандлер положила глаз на ее номер, то ей лучше сменить замки.
     - Но ей понравилось это замечание, - запротестовала Мэги. - Пожалуйста, не расстраивайтесь по этому поводу.
     - О, меня расстраивает не это, а то, что теперь Элеонора Шандлер обязательно заполучит это место.
     "Я, кажется, перехожу на поздние обеды, - подумала Мэги, поставив на плиту чайник, взбив пару яиц и сунув хлеб в тостер. - И обеды эти не особенно веселые, - вздохнула она. - По крайней мере, завтра вечером я могу надеяться, что Лайам угостит меня приличным обедом".
     Хорошо бы его увидеть. Он всегда был по-своему неожиданный и забавный. Интересно, говорил ли он с Эрлом Бейтманом о его неожиданном визите в понедельник. Она надеялась.
     Не желая больше оставаться на кухне, она взяла поднос и перешла в гостиную. Несмотря на то что здесь недавно убили Нуалу, Мэги чувствовала, что именно эта комната была для Нуалы самой теплой и уютной.
     Изнутри камин был покрыт сажей, решетки и щипцы на очаге свидетельствовали о том, что ими часто пользовались. Мэги представила себе жаркие языки пламени в холодные вечера Новой Англии.
     Книжные полки ломились от книг, виднелись интересные названия, многие известные, с другими хотелось познакомиться. Она уже просмотрела фотоальбомы - множество снимков Нуалы с Тимоти Моором, было видно, что эти двое наслаждаются друг другом.
     На стенах в рамках были развешаны фото побольше - Тим и Нуала в окружении друзей на пикниках, на званых обедах, на отдыхе.
     Глубокое большое кресло с пуфиком, вероятно, было ее любимым, решила Мэги, вспоминая, что зачитавшись книгой, беседуя или смотря телевизор, Нуала всегда любила свернуться, как котенок, в углу дивана.
     Неудивительно, что перспектива поселиться в "Латам Мейнор" показалась ей жуткой. Для Нуалы было очень трудно покинуть этот дом, где, вероятно, она была счастлива так долго.
     Тем не менее она собиралась туда переехать. Во время их первой встречи на балу Мооров Нуала говорила, что нужный ей номер недавно освободился.
     Что это был за номер? Об этом они не успели поговорить.
     Вдруг Мэги заметила, что у нее дрожат руки. Она осторожно поставила чашку на блюдечко. Мог ли номер, приготовленный для Нуалы, принадлежать Констанции Райнлендер, подруге Греты Шипли?

38

     Ему нужно было всего лишь немного покоя, но доктор Лейн знал, что этого не дождаться. Одиль была как заведенная. Он лежал в кровати с закрытыми глазами, моля Бога, чтобы она хотя бы выключила свет. Но она продолжала сидеть за туалетным столиком, расчесывая волосы и извергая потоки слов.
     - Эти дни такие тяжелые, не так ли? Все так любили Грету Шипли, она была нашей лучшей клиенткой.
     Надо же, эти вторая наша самая милая леди за две недели. Конечно, миссис Райнлендер было восемьдесят три. но она была еще ничего, и вдруг, так внезапно, стало видно, как она угасает. В определенном возрасте именно это и случается, не так ли? Угасание. Тело просто угасает.
     Одиль, казалось, не замечала, что ее муж не реагирует. Ей это было неважно, и она продолжала:
     - Конечно, сестру Маркей насторожил ее приступ в понедельник вечером. Сегодня утром она сказала, что говорила с тобой об этом вчера.
     - Я осмотрел миссис Шипли сразу же после приступа, - устало сказал доктор Лейн. - Причин для беспокойства не было. Сестра Маркей вспомнила, что хотела оправдаться за то, что входила без стука в номер миссис Шипли.
     - Ах да, конечно, ты же врач, дорогой.
     Осененный догадкой, доктор Лейн резко открыл глаза.
     - Одиль, я не желаю, чтобы ты обсуждала моих пациентов с сестрой Маркей, - жестко сказал он.
     Не обращая внимания на его тон, Одиль продолжала:
     - Эта новая медицинский инспектор очень молода, не так ли? Как ее зовут, Лора Хорган? Я не знала, что доктор Джонсон ушел на пенсию.
     - Он ушел, кажется, во вторник.
     - Интересно, кому охота быть медицинским инспектором, особенно если ты такая хорошенькая и молодая? Но она, похоже, знает свое дело.
     - Сомневаюсь, чтобы ее назначили, если бы она не знала этого дела, - грубо ответил он. - Она заглянула к нам с полицией только потому, что была поблизости и хотела взглянуть на нас. Задавала довольно профессиональные вопросы об истории болезни миссис Шипли. А теперь, Одиль, если не возражаешь, я действительно должен поспать.
     - О, дорогой, извини. Знаю, как ты устал и какой сегодня был трудный день. - Одиль положила расческу и сняла халат.
     "До чего же роскошная женщина", - подумал Вильям Лейн, наблюдая, как жена готовится ко сну. За восемнадцать лет совместной жизни он ни разу не видел на ней ночной рубашки без рюшек. Когда-то она его очаровала, но ненадолго, не на годы.
     Она легла и наконец-то погасила свет. Но спать Вильяму Лейну больше не хотелось. Как всегда, Одиль сумела сказать такое, что будет его теперь долго терзать.
     Эта новенькая медицинский инспектор отличалась от старого, доброго доктора Джонсона, который всегда запросто подписывал свидетельства о смерти. "Будь осторожен, - предупредил себя Лейн. - Впредь надо быть более осторожным".

4 октября, пятница

39

     Проснувшись в пятницу утром, Мэги взглянула на часы и увидела, что всего шесть. Она как будто выспалась, но вставать не хотелось, поэтому девушка снова закрыла глаза. Через полчаса она опять погрузилась в беспокойный сон. Тревожные видения приходили и уходили, потом наконец исчезли, когда она окончательно пробудилась в семь.
     Встала она с головной болью и решила, что короткая прогулка по Оушн-драйв после завтрака наверняка ей поможет. "Мне это необходимо, - подумала она, - особенно перед тем, как снова отправиться на кладбище".
     "А завтра тебе надо быть на похоронах миссис Шипли", - напомнил ей внутренний голос. Она вспомнила, что миссис Бейнбридж сказала ей, что Грета Шипли будет похоронена на кладбище Святой Троицы. Разницы никакой. Ей все равно придется посетить оба кладбища. Проведя вчера много времени над фотографиями, она хотела поскорее увидеть то, что так странно блестело на могиле Нуалы.
     Она приняла душ, надела джинсы и свитер, выпила сок и кофе перед уходом. Мэги была рада прогуляться. Стояло восхитительное осеннее утро. Восходящее солнце ярко сияло, но прохладный морской ветерок напомнил ей, что куртку она прихватила не зря. Воздух был наполнен торжествующим шумом волн, морской жизни и соленым запахом.
     "В это место можно влюбиться, - подумала она. - Нуала в детстве проводила здесь лето. Как она, должно быть, скучала по этим местам, когда уезжала".
     Улыбнувшись, Мэги повернулась и прибавила шагу. Посмотрев вверх, она заметила, что с дороги был едва виден только третий этаж дома Нуалы. "Моего дома", - подумала она и решила, что вокруг растет слишком много деревьев. Их надо убрать или хотя бы подрезать. И почему не достроен дом, откуда открывался бы потрясающий вид на океан? Есть ли какие-то ограничения в строительстве?
     Гуляя, она думала над этим, все больше склоняясь к мысли серьезно заняться этой проблемой. По словам Нуалы, Тим Моор купил этот дом лет пятьдесят тому назад. Неужели с тех пор не менялись законы по строительству?
     Вернувшись домой, она выпила чашку кофе и ушла ровно в девять. Она хотела поскорее закончить с посещением кладбищ.

40

     В четверть десятого Нейл Стефенс остановил машину возле почтового ящика с табличкой Моор. Он вышел, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Никто не ответил. Чувствуя себя коммивояжером, он подошел к окну. Жалюзи были опущены наполовину, и ему была хорошо видна гостиная. Не зная, что ищет, разве что хотя бы намек на присутствие Мэги Холлоувей, он обошел дом и всмотрелся сквозь стеклянную кухонную дверь. На плите стоял кофейник, у мойки чашка и блюдце рядом со стаканом для сока, свидетельствующие о том, что их вымыли и оставили сушиться. Но как давно они здесь, несколько дней или минут?
     Наконец он решил, что ничего не потеряет, если позвонит в дверь к соседям и расспросит про Мэги. В первых двух домах ему не ответили. В третьем дверь открыла приятная чета лет по шестьдесят пять. Сообщив, что ему нужно, он понял, как ему повезло.
     Супруги, представившиеся как Ирма и Джон Вудз, рассказали ему о смерти Нуалы Моор, о похоронах и о Мэги.
     - Мы должны были навестить нашу дочь в прошлую субботу, но не уехали, пока не похоронили Нуалу, - объяснила миссис Вудз. - Вернулись только вчера вечером. Знаю, что Мэги здесь. Еще не успели с ней повидаться после приезда, но я видела, как она гуляла утром.
     - А я видел, как она уехала пятнадцать минут тому назад, - вмешался Джон Вудз.
     Они предложили ему кофе и рассказали об убийстве.
     - Какая Мэги милая девушка, - вздохнула Ирма Вудз. - Так страдала, потеряв Нуалу, но она не из тех, кто нуждается в утешителях. Только по глазам можно увидеть, какое у нее горе.
     "Мэги, - думал Нейл. - Жаль, что меня не было рядом".
     Вудзы понятия не имели, куда она уехала утром и как долго ее не будет. Но он знал, что делать. Проезжая мимо через пятнадцать минут, он оставил для нее записку в двери, а в кармане у него лежал ее телефонный номер.

41

     Помня любопытные вопросы девочки, зачем она фотографирует на кладбище, Мэги купила букет осенних цветов, чтобы положить их на могилы, которые собиралась обследовать.
     Как и раньше, статуя приветливого ангела и тщательно ухоженный газон при входе на кладбище Святой Марии, казалось, вселяли чувство покоя и бессмертия. Свернув влево, она проехала к могиле Нуалы.
     Выйдя из машины, она заметила, что рабочий, укладывающий на дорожке гравий, наблюдает за ней. Она слышала про убийства на кладбищах, но сразу отбросила эту мысль - рядом были и другие рабочие.
     Но все же она была довольна, что купила цветы. Не следует показывать, что она обследует могилу. Присев на корточки, Мэги выбрала несколько цветов и положила их на надгробие.
     Цветы Греты Шипли кто-то уже убрал, и Мэги быстро проверила по снимку, где именно она заметила блестящий металлический предмет. Хорошо, что она захватила фотографии, потому что предмет, который она искала, провалился в землю, и его трудно было заметить. Но он там был.
     Она тайком взглянула в сторону и увидела, что рабочий не сводит с нее глаз. Встав на колени, она наклонила голову и перекрестилась, потом опустила сжатые руки на могилу. Оставаясь в молебной позе, она пальцами разгребла землю и извлекла предмет.
     Она обождала еще мгновение, оглянулась и увидела, что рабочий повернулся к ней спиной. Одним движением она вырвала предмет и быстро зажала его между ладонями. Сделав это, она услышала тихий звон.
     "Колокольчик? - удивилась она. - Зачем кто-то спрятал на могиле Нуалы колокольчик?" Уверенная, что рабочий тоже слышал, она встала и быстро пошла к машине.
     Она положила колокольчик поверх оставшихся цветов и, не желая оставаться под надзором любопытного рабочего, медленно направилась к следующей могиле. Остановив мапшиу в тупике, она оглянулась. Вокруг никого не было.
     Она открыла окно и тщательно вытряхнула из колокольчика всю набившуюся в него грязь, повертела в руках, разглядывая и придерживая язычок, чтобы не звенел.
     Колокольчик был около трех дюймов в высоту и удивительно тяжелый, похожий на старомодный школьный звонок, только с декоративной гирляндой цветов по краю. Язычок тоже был тяжелый, заметила она. Колокольчик должен был быть очень звонкий.
     Мэги закрыла окно, опустила колокольчик к полу и позвонила. Раздался меланхоличный, но ясный звон.
     "Камень для Джони Фишера", - подумала она. Это было название одной из книг в библиотеке отца. Она вспомнила, как в детстве спросила его, что это за название, и он объяснил, что у евреев есть обычай оставлять камень на могиле друга или родственника как знак внимания.
     Означал лн то же самое этот колокольчик? Смутно чувствуя, что, взяв колокольчик, она сделала что-то не правильное, Мэги сунула его под сиденье, подальше с глаз. Отобрав немного цветов и прихватив фотографию, она направились к могиле еще одной подруги Греты Шипли.
     Последней была могила миссис Райнлендер. На фотографии именно этой могилы четче всего видна была ямка вщзле памятника. Раскладывая цветы, Мэги нащупала нужное место.
     Мэги надо было подумумать, и она не спешила вернуться в дом, где ей могли помешать. Она поехала в центр города, нашла там кафе и заказала себе булочку с голулубикой и кофе.
     "Я просто голодна", - призналась она себе, когда хрустящие булочки и крепкий кофе помогли ей справиться с беспокойством, охватившим ее на кладбище. И снова вспомнилась Нуала. Когда Мэги было десять лет, миниатюрный шаловливый пудель Порги прыгнул на спящую на диване Нуалу. Она вскрикнула, а когда вбежала Мэги, Нуала засмеялась:
     - Прости, родная. Чего это я такая пугливая. Кажется, на моей могиле кто-то ходит.
     Потом, когда Мэги подросла и хотела все знать, Нуала объяснила, что это была старинная ирландская поговорка, означавшая, что кто-то ходит по тому месту, где тебя когда-нибудь похоронят.
     "Должно быть какое-то простое объяснение ее находкам", - рассуждала Мэги. Из обследованных могил, включая могилу Нуалы, на четырех были колокольчики, все совершенно одинаковые по форме и весу. С могилы миссис Райнлендер колокольчик кто-то убрал. Выходило, что на могиле только одной из подруг Греты Шипли не было такого странного подарка.
     Допив кофе, она покачала головой, отказавшись от дополнительной порции, предложенной официанткой. В голове Мэги звучало одно имя: миссис Бейнбридж. Подобно Грете Шипли, та жила в "Латам Мейнор" со времени его открытия. Она должна знать всех этих женщин, понимала Мэги.
     В машине Мэги позвонила Летиции Бейнбридж по сотовому телефону. Та была у себя в но