им, Боб!
   - Прости, Элла. Что произошло на этот раз?
   - Он.., он опять был здесь.
   - На автобусной остановке?
   - Да.
   - И?..
   - Снова шел за мной. Он.., он шел следом всю дорогу.
   - Всю дорогу до дома?
   - Да.
   Боб отодвинул стул и высвободил ноги из-под стола. Потом прошел мимо Эллы
в гостиную. Остановился у окна, раздвинул полоски жалюзи. Элла  взволнованно
наблюдала за ним.
   - Не вижу снаружи ровным счетом никого, - бросил он через плечо.
   - А ты что думаешь, он всю ночь будет тут торчать? Боб глубоко вздохнул и
отпустил жалюзи.
   - Нет, не думаю.
   - Боб, мы должны что-то с этим делать. Через каких-то пару  недель  будет
темнеть рано, а я.., я боюсь, он может со мной сделать что-нибудь.
   - Элла, - сказал Боб, - не глупи, милая.
   - А что в этом глупого? Я молода и.., ну, довольно привлекательна, и...
   - Ты просто красавица! - поправил ее он, потом подошел к ней  и  взял  за
обе руки.
   - Милая, я бы и сам шел за тобой следом!
   - Но здесь реальная опасность, Боб! Разве ты не понимаешь этого?
   - Элла, если бы я счел, что тебе грозит  опасность...  -  Он  замолчал  и
неожиданно отпустил ее руки. - И где же этот  твой  таинственный  подросток?
Когда ты мне сказала о нем в самый первый раз, я тут же бросился на улицу  и
обыскал все окрестности. На улице не было ни души,  за  исключением  старика
соседа, мистера Джегера.
   - Это никакой не мистер Джегер! - твердо сказала она.  -  Это  мальчишка.
Ему не больше девятнадцати.
   - Хорошо, милая, - искренне сказал он, - но кто же он? Где он?  Я  трижды
встречал тебя с автобуса, с тех пор как ты предположила...
   - Предположила? Ты не веришь мне, Боб?
   - Конечно же верю! Я просто неточно выразился. Я просто хотел  сказать..,
ну, каждый раз, как я встречал тебя с автобуса, я не видел  никого,  кто  бы
прятался или просто выглядел подозрительно.
   - Это еще ничего не значит. Возможно, он увидел, что  ты  ждешь  меня,  и
просто ушел.
   - Возможно. Но в последний раз, когда тебя встречал, я  появился  за  три
секунды до прибытия автобуса. У него определенно не было  времени  выследить
меня и удрать. Если только он не живет в одном из многоэтажных домов рядом с
автобусной остановкой. Милая...
   - Может, он просто не пришел в тот вечер. Ты же знаешь, он появляется  не
каждый раз.
   - Дорогая, - сказал Боб, - а не можешь ты просто о нем забыть?  Разве  ты
не понимаешь, что все эти газетные статьи о подростках, конечно, удручающие,
но...
   - Как это можно забыть?! - закричала она. - Как я могу забыть о нем, если
слышу его шаги за собой? Боб, он пугает меня до  смерти!  Как  подумаю,  что
скоро станет рано темнеть...
   - Ах, малышка, малышка, - ласково сказал он и обнял ее. - Давай больше не
будем об этом. Послушай, как только станет рано темнеть,  я  буду  встречать
тебя на остановке каждый вечер. Как ты на это смотришь?
   - А как же с твоей работой? Ты же так много  должен  делать  вечерами,  -
нерешительно начала она.
   - Не думай о моей работе! Вместо нее я буду тебя встречать, хорошо? Может
быть, это просто тень...
   - Ты опять шутишь, - сказала она.
   - Но не о том, чтобы встречать тебя. Я буду на  остановке  каждый  вечер.
Тебе от  этого  лучше?  -  Он  приподнял  ее  лицо  за  подбородок  согнутым
указательным пальцем. - Лучше?
   - Да, - призналась она.
   - Прекрасно. Давай поедим. Я умираю с голода.

***

   Зима наступила быстро, стало рано темнеть, и  Элла  испытывала  леденящий
душу страх. Боб встречал ее каждый вечер, и они болтали всю дорогу, пока шли
мимо пяти многоэтажных домов к себе домой.
   Они не замечали ни души.
   Тротуар рядом с пустырями был  безлюдным,  и  звуки  шагов,  которые  они
слышали, принадлежали только им. Теперь  она  начинала  чувствовать  себя  в
ужасно глупом положении, особенно когда Боб, по обыкновению, начинал над ней
шутливо подтрунивать. Тем не  менее  она  не  могла  позабыть  свои  прежние
страхи. Боб не жаловался. Он регулярно встречал ее каждый вечер, несмотря на
то, что терял ценное рабочее время, которое ему приходилось наверстывать  по
ночам. Она часто об этом думала и неоднократно боролась с соблазном  сказать
ему, чтобы он больше ее не встречал.
   Но одну неделю сменяла другая, а она  так  и  не  могла  забыть  молодого
человека, как он ловко исчезал из виду, когда она оборачивалась. Она до  сих
пор помнила шелестящий хруст подошв его башмаков по асфальту и ужас, который
душил ее, пока она проделывала в одиночестве путь  по  пустынным  улицам  от
остановки до своего дома. Страх не покидал ее до сих пор, и поэтому  она  не
могла сказать Бобу, чтобы он перестал ее встречать.
   Они больше не говорили о ее страхах. Когда недели сложились  в  месяц,  а
потом в другой, встречи на  автобусной  остановке  с  Бобом  превратились  в
ритуал, почти в ухаживание, поэтому она с нетерпением ждала каждого  вечера.
Она надеялась, что он уже забыл причину, по которой встречает, что  и  он  с
таким же нетерпением ждет вечерней прогулки с ней.
   До января не произошло ничего.
   Однажды Боб позвонил ей на работу. Небо хмурилось и обещало  снег,  гряды
зловещих туч кучились на горизонте. Когда она услышала его голос, Боб  почти
мгновенно развеял ее меланхолическое настроение.
   - Дорогой! - сказала она. - Какой сюрприз!
   - Привет, милая! Как ты себя чувствуешь?
   - Мне немного грустно, но в остальном все  прекрасно.  Она  замолчала,  а
потом в тревоге спросила:
   - Что-нибудь случилось, Боб?
   - Ну, не то чтобы  случилось.  Но  может  случиться  кое-что  очень  даже
хорошее.
   - И что же, Боб?
   - Мне сегодня нужно увидеться  с  вице-президентом  фирмы  "Томас  Пол  и
сыновья". Они думают о том, не воспользоваться ли нашими услугами.
   - Это же замечательно!
   - Конечно, если мы сумеем подсуетиться. Вот почему я и звоню, милая.  Мне
придется пойти туда прямо из конторы. Я не смогу встретить тебя с автобуса.
   На линии повисло продолжительное молчание.
   - О, - наконец произнесла она.
   - Милая, оставь свои глупости, ладно?  Действительно,  Элла,  тут  нечего
бояться. Неужели ты думаешь, я оставил бы тебя одну, если  бы  тебе  грозила
реальная опасность?
   - Нет, не думаю, - сказала она.
   - Честно,  дело  наклевывается  выгодное,  милая.  Если  только  я  сумею
надавить на нужные кнопки, то я действительно смогу...
   - Знаю, знаю, - быстро перебила его она.
   - И ты не возражаешь?
   - Нет, конечно нет. Боб. Поступай как должен,  -  говорила  она,  а  сама
думала о пустынной улице, о неосвещенных пустырях и об огромных деревьях.  -
Я.., я справлюсь.
   - Ты уверена, милая? Только слово скажи, и я...
   - Не надо, Боб. Со мной будет все в порядке.
   - Ты согласна?
   - Да, да.
   - Я приду домой не поздно, - пообещал он, - но не жди меня ужинать.
   - Хорошо.
   - Пожелай мне удачи.
   - Удачи тебе, дорогой!
   - Пока, милая.
   - Пока.
   Она услышала в трубке щелчок, но еще долго  после  того,  как  умолк  его
голос, не клала трубку на рычаг.

***

   Когда она в тот вечер сошла с автобуса,  то  сразу  же  увидела  молодого
человека, стоящего на углу.
   Паника схватила ее за горло, и она хотела было развернуться и снова сесть
в автобус. Но двери с  шумом  захлопнулись  позади  нее,  взревел  мотор,  и
автобус поехал по улице. Она нервно посмотрела  на  многоэтажный  дом  через
дорогу. Молодой человек опять прятался в тени  дуба.  Она  облизала  губы  и
пошла, молясь, чтобы ей встретился хоть кто-нибудь.
   Улицы были пустынны.
   Ее каблучки цокали по асфальту, а позади она слышала  равномерный  шелест
шагов преследователя. Руки у нее начали дрожать, и  она  сцепила  их,  чтобы
унять дрожь. Она пыталась проглотить болезненный ком ужаса, застрявший у нее
в горле, и продолжала идти, прислушиваясь к ускоряющимся шагам позади.
   Она ступила на заросший старыми деревьями участок пути. Деревья - высокие
и мощные, их ветви -  голые,  но  тяжелые.  Они  сплетались  над  тротуаром,
заслоняя  лунный  свет.  Она  ускорила  шаг,  прислушиваясь  к  стуку  своих
каблучков и к ударам собственного сердца, отдающимся в ушах.
   Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам. Она закусила нижнюю губу
и почувствовала соленый вкус крови во  рту.  Шаги  все  так  же  раздавались
позади нее.
   Она неожиданно остановилась, и ее преследователь тоже остановился.
   Вокруг была только темнота и тишина, а глубоко внутри ее - ужас.
   Она снова пошла, напрягая слух, и услышала  упрямый  шорох  подошв  прямо
позади себя. Неужели он подошел так близко? Кажется, его шаги совсем рядом!
   Она снова остановилась, резко развернулась и закричала:
   - Не подходи ко мне!
   И услышала эхо собственного голоса на пустынной  улице.  Она  в  отчаянии
всхлипнула, вглядываясь в темноту.
   - Уходи! Убирайся, или я закричу! Ответа не последовало. Она чувствовала,
что он выжидает в темноте, молча наблюдая за ней.
   - Убирайся! - закричала она.
   А потом этот ее крик превратился в плач,  высокий  и  пронзительный.  Она
слушала  его,  потрясенная,  пока  не  осознала,  что  он  исходит   из   ее
собственного горла. Она снова услышала шаги, которые  обратились  в  быстрый
бег, и опустилась на тротуар, плечи ее затряслись, волна облегчения омыла ее
тело. Но тут она услышала другие шаги, бегущие к ней, и чуть было  снова  не
начала громко кричать, пока не раздался голос, который сразу же узнала:
   - Миссис Брант? Это вы, миссис Брант? Она  попробовала  говорить,  но  ее
голос прерывался рыданиями. Она тупо кивнула, подождала, пока мистер  Джегер
подойдет к ней.
   - Миссис Брант, с вами все в порядке?
   Она снова кивнула, закрывая лицо  руками.  Она  чувствовала  себя  глупой
девчонкой. Сидела посреди тротуара и рыдала перед стариком.
   - Ну-ну! Не надо. Пойдемте, я провожу вас домой. Голос у него был добрым,
но в нем явно слышалось недоумение. Он помог ей подняться на ноги, и она еще
раз посмотрела вдоль длинной темной улицы перед тем, как они повернули к  ее
дому. Улица была пуста.

***

   Мистер Джегер и его жена побыли с ней, пока Боб не вернулся домой.  Когда
он вошел в гостиную и увидел их там, то сразу бросился к Элле.
   - В чем дело? - спросил он. - Что произошло? Элла,  дорогая,  милая,  что
случилось?
   - Я нашел ее сидящей посреди тротуара, - вставил мистер Джегер. -  Просто
сидела там и плакала. На пустыре, знаете ли.
   - Вы видели кого-нибудь? - быстро спросил Боб.
   - Да нет. Она была одна. Я услышал, как она закричала, и  выбежал.  Но  я
никого не видел. - Мистер Джегер покачал головой в подтверждение своих слов.
- Она сидела там совершенно одна.
   Боб глубоко вздохнул и обнял ее крепче.
   - Большое спасибо, мистер Джегер, - сказал он. - Я вам так благодарен.
   - Рад был помочь, - ответил мистер Джегер.  -  Пошли,  Марта,  нам  лучше
пойти спать.
   Они попрощались, и Боб закрыл  за  ними  дверь.  Потом  провел  рукой  по
волосам, снял пальто и спросил устало:
   - Ну ладно, милая, что же все-таки произошло?
   - Молодой.., молодой  человек.  Он  снова  меня  преследовал.  Я...  Боб,
пожалуйста, Боб.
   - Какой еще молодой человек? О каком молодом человеке идет речь?
   - О том, что поджидает меня у автобусной остановки. Ты  же  знаешь.  Боб.
Подросток. Тот, который... Он подошел к ней и обнял ее.
   - Дорогая, - ласково сказал он, - у  автобусной  остановки  нет  никакого
подростка.
   Она высвободилась из его объятий и пристально посмотрела на него.
   - Но.., нет, есть! Он преследовал меня, Боб! Правда. Он шел  за  мной.  Я
его слышала. Боб, ради Бога...
   - Послушай меня, дорогая, -  сказал  он.  -  Пожалуйста,  послушай  меня.
Этот.., этот твой преследователь... Он..,  он  -  просто  твое  воображение.
Темнота, тени, все вместе заставляет тебя думать, что там кто-то есть, когда
на самом деле...
   Она вдруг начала всхлипывать:
   - Боб, пожалуйста, поверь мне! Если ты не поверишь мне, я не знаю, что  я
сделаю! Там действительно кто-то был! Он преследовал меня, Боб! Я закричала,
а он убежал.
   - Тогда почему мистер Джегер не видел его, дорогая?
   - Он убежал еще до того, как  появился  мистер  Джегер.  -  Она  изучающе
посмотрела на  него.  -  Боб,  неужели  ты  думаешь,  что  я  все  это  себе
вообразила?
   Их глаза на мгновение встретились, и она заметила  напряженное  выражение
его лица, в котором ясно чувствовалось недоверие.
   - Боб, там действительно был молодой человек! Он снова обнял ее и ласково
погладил по волосам.
   - Когда я был ребенком, милая, то долго боялся спускаться в подвал нашего
дома. Однажды моя мама оставила меня  дома  одного.  Я  двадцать  раз  кряду
спускался и поднимался по лестнице, ведущей в подвал, чтобы  доказать  себе,
что там нечего бояться.
   - Боб...
   - Элла, сделай мне одолжение.
   - Какое? Какое одолжение, Боб?
   - Скажи, что попробуешь в  течение  нескольких  дней  возвращаться  домой
одна. Просто для того, чтобы...
   - Нет! - вырвалось у нее. - Я не могу! Боб, я.., я...
   - Только несколько дней. Я хочу, чтобы ты сама убедилась, что тебя  никто
не преследует.  После  этого,  если  ты  будешь  настаивать..,  хорошо,  там
посмотрим. Обещай мне, что попробуешь, милая, ладно?
   - Боб, - пробормотала она, - пожалуйста, не заставляй  меня.  Пожалуйста,
Боб. Пожалуйста!
   - Я скажу всем соседям,  чтобы  они  не  вмешивались,  милая.  Пусть  они
оставят тебя в покое. Ты будешь совершенно одна. Так лучше  всего.  Если  ты
закричишь, они не прибегут тебе на помощь. Ты будешь  знать,  что  надеяться
нужно только на себя. Что скажешь, Элла? Ты попытаешься?
   Она замотала головой, словно старалась прояснить свои мысли.
   - Боб, ты не понимаешь! Ты просто не понимаешь!
   Она продолжала качать головой, сдерживая слезы отчаяния.
   - Ты попробуешь?
   Она сделала глубокий вздох.
   - Попробуешь? - повторил он.
   Она посмотрела ему в лицо и увидела хмурую решимость. Она поняла, что  он
никогда не сможет  ее  понять,  и  от  этого  вдруг  сопротивление  ее  было
сломлено, и она почувствовала себя одинокой.
   - Хорошо, - устало сказала она. - Хорошо, Боб.

***

   На следующий же вечер преследователь опять был на остановке. Она услышала
его шаги, как только пошла по безлюдному  отрезку  тротуара  через  пустырь.
Когда она достигла участка, засаженного деревьями, он был уже рядом с ней.
   Она ускорила шаг и услышала, что он тоже пошел быстрее, нагоняя ее.
   На  какое-то  мгновение  она  подумала  было,  уж  не  игра  ли  это   ее
воображения, в конце  концов,  удивляясь,  неужели  Боб  был  прав,  неужели
газетные истории просто...
   А потом чья-то рука закрыла ей рот, так, что она не могла  ни  закричать,
ни вообще издать ни одного звука. Рука была грубой и большой, она так сильно
зажала ей рот, что ей стало больно. Она почувствовала, что ее тащат в кусты,
подол ее юбки цеплялся за кустики куманики. Другая рука шарила в  вырезе  ее
блузки с неумелой, по-юношески страстной неловкостью.
   Тогда она попробовала закричать, но только  открыла  рот,  он  ударил  ее
кулаком, и крик ее  захлебнулся,  превратившись  в  приглушенный  бессильный
всхлип, когда он повалил ее на землю.



   Эд МАКБЕЙН
   ПЕРВОЕ ОБВИНЕНИЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


    Он  сидел  в  полицейском  фургоне,  подняв  воротник  кожаной   куртки.
Серебряные  заклепки  резко  выделялись  на  фоне  черной  кожи.  Ему   было
семнадцать. Волосы  спадали  темной  копной.  Он  ходил  с  высоко  поднятой
головой. Знал, что у него хороший профиль. Рот - одна упрямая линия, тонкая,
словно лезвие складного ножа, готового при малейшей  провокации  раскрыться,
будто надавили на потайную кнопку. Руки глубоко засунуты в карманы куртки, а
в серых глазах замерло возбуждение, почти праздничное волнение.  Он  пытался
убедить  себя,  что  у  него  лишь  небольшие  неприятности,  но  ничего  не
получалось. Он постепенно  спускался  до  отрицания  очевидного,  словно  по
спирали, которая медленно  вращалась  в  тумане  пережитого:  страха,  когда
фонарик полицейского остановился на нем; слепой паники,  когда  он  бросился
бежать; возмущения, когда твердая рука полицейского сомкнулась на рукаве его
кожаной куртки; презрения, когда копы заталкивали его в патрульный фургон, а
потом упрямства, когда его регистрировали в местном полицейском участке.
   Дежурный сержант-ирландец оглядел его с любопытством и в то же  время  со
странным отчуждением во взгляде.
   - В чем дело, толстый? - дерзко спросил он.  Сержант  уставился  на  него
тяжелым взглядом.
   - Заприте его на ночь, - последовал его приказ. Он проспал ночь в  камере
предварительного заключения  полицейского  участка  и  проснулся  в  том  же
странном возбуждении, пульсирующем в его тощем теле. Из-за этого возбуждения
он никак не мог убедить себя в том, что у него  неприятности.  Неприятности,
черт побери! Конечно, неприятности  случались  и  раньше,  но  тогда  он  не
испытывал ничего подобного. Сейчас совсем другое дело: похоже  на  праздник.
Словно тебя посвятили в какое-то тайное общество в каком-то секретном месте.
Его презрение к полиции выросло еще сильнее, когда  ему  отказали  в  бритье
после завтрака.  Ему  только  семнадцать,  но  у  него  росла  на  удивление
замечательная борода. Мужчине же необходимо бритье по утрам, черт побери! Но
из-за нереальности происходящего даже борода добавила ему отчаяния, придавая
зловещий вид. Что ж, у него неприятности, но неприятности  романтические,  и
он окружал их ореолом лжи, в которую верил  сам.  Он  считал  себя  каким-то
сказочным героем. Его час пробил! Его поймали и  посадили  за  решетку.  Ему
нужно было бы испугаться,  но  вместо  страха  он  испытывал  лишь  странное
возбуждение.
   В камере с ним находился еще один заключенный, парень, который, как и он,
провел ночь в кутузке. Парень этот - явно бродяга, от  него  разило  дешевым
вином, но он был единственным собеседником.
   - Эй! - сказал он.
   Сосед по камере поднял глаза.
   - Это ты мне?
   - Ага. Что с нами будет дальше?
   - Предварительное слушание, сынок, - ответил бродяга. - Это  твой  первый
случай?
   - Меня поймали в первый раз, - уточнил он вызывающе.
   - Все правонарушители сперва проходят предварительное слушание, - пояснил
ему товарищ по несчастью. - Так же, как и  совершившие  уголовно  наказуемые
деяния. Ты совершил уголовно наказуемое деяние?
   -  Ага,  -  сказал  он,  надеясь,  что  его  ответ  прозвучал  достаточно
безразлично.
   Интересно, за что посадили сюда этого бездельника? За  то,  что  спал  на
скамейке в парке?
   - Ну, значит, тебе придется пройти предварительное слушание. Они  соберут
сюда своих ребят, чтобы на тебя полюбоваться. Чтобы детективы запомнили твою
физиономию на всякий случай. Тебя выведут на сцену, прочитают  обвинение,  а
главный начнет засыпать тебя вопросами. Как тебя зовут, сынок?
   - А тебе-то какое дело?!
   - Не умничай, придурок, а не то сломаю тебе руку, - пригрозил бродяга.
   Он с любопытством посмотрел на бедолагу. Тот был  здоровенным  парнем,  с
отросшей щетиной на подбородке и мощными плечами.
   - Меня зовут Стиви, - сказал он.
   - А я - Джим Скиннер, - представился бродяга. - И когда кто-то дает  тебе
добрый совет, не хорохорься.
   - Ну и какой же будет совет? - презрительно осведомился Стиви,  не  желая
сдаваться окончательно.
   - Когда тебя туда приведут, ничего не говори. Будут задавать  вопросы,  а
ты не отвечай. Ты давал показания на месте преступления?
   - Нет, - ответил он.
   - Хорошо. И теперь не давай. Они не смогут тебя заставить.  Просто  держи
рот на замке и не рассказывай им ничего.
   - А чего мне рассказывать? Они и так все знают, - сказал Стиви.
   Бродяга пожал плечами и замолчал: хватит метать бисер перед свиньями!..

***

   Стиви сидел в фургоне, посвистывая в  такт  шуршанию  шин,  прислушиваясь
сквозь уличный шум к таинственному биению своей крови. Он  сидел,  окутанны