дки. Или одну, если ты захочешь.
   - Угу, возьмем одну, - сказал  Тиго.  -  Эй,  твоей  девчонке  понравится
Хуана. Серьезно. Она - шикарная девчонка.
   Барабан прекратил вращаться. Дейв поспешно приставил револьвер к голове.
   - Тогда до воскресенья, - сказал он и улыбнулся Тиго, а тот улыбнулся ему
в ответ.
   И тогда Дейв потянул за спусковой крючок.
   В подвале прогремел выстрел. Пуля снесла Дейву половину головы, размозжив
все лицо. Тихий вскрик вырвался из горла Тиго, а шок  острым  ножом  резанул
его по глазам.
   Он уронил голову на стол и заплакал.



   Эд МАКБЕЙН
   ДИТЯ-УБИЙЦА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Это был совершенно обычный вызов.
   Помню, когда Марелли вошел с бумажкой в руке, мы с Эдом сидели и  болтали
о фильме, который оба видели по телику.
   - Хочешь заняться этим, Арт?  -  спросил  он.  Я  поднял  глаза,  скорчил
гримасу и осведомился:
   - И кто кого пырнул ножом на этот раз?
   - Случай пустяковый, - улыбнулся Марелли. Он привычным  жестом  пригладил
усы и добавил:
   - Случайный выстрел.
   - Тогда почему его спихнули на отдел по расследованию убийств?
   - Случайный выстрел, повлекший за собой смерть. Я встал, поддернул  брюки
и вздохнул:
   - И почему это они всегда выбирают самый что ни на есть холодный  день  в
году, чтобы поиграться с военными сувенирами! - Я посмотрел на  заиндевевшее
от мороза окно, а потом обратился к Марелли:
   - Ведь это был военный сувенир, верно?
   - "Люгер", - подтвердил Марелли. - Девятимиллиметровый с дулом в тридцать
восемь дюймов. Дежурный полицейский проверил.
   - Он был зарегистрирован?
   - Скажешь тоже!
   - Глупый сукин сын! - заметил я. - Думает, законы придумали не для  него!
- Я  снова  вздохнул  и  посмотрел  туда,  где  Эд  изо  всех  сил  старался
уменьшиться, чтобы его не заметили. - Пошли, Эд, настало время поработать!
   Эд с трудом поднялся на ноги. Большой мужчина с ярко-рыжими волосами и  с
переносицей, сломанной сбежавшим заключенным - еще в 1945-м. Так получилось,
что этот самый сбежавший оказался коротышкой около пяти футов, и Эду  с  тех
пор  приходилось  выслушивать  многочисленные   подтрунивания   насчет   его
сломанного носа, хотя все мы знали, что зек воспользовался свинцовой трубой.
   - Беда с тобой, Марелли, - сказал он глубоким басом, - ты слишком  близко
к сердцу принимаешь свою работу. Марелли изумился:
   - Разве я виноват, что  какой-то  мальчишка  случайно  пристрелил  своего
брата?
   - Что? - переспросил я, беря пальто с вешалки и напяливая его. -  Что  ты
сказал, Марелли?
   - Это был ребенок, - повторил тот. - Десятилетний мальчишка. Он показывал
"люгер" своему младшему брату, а револьвер  выстрелил.  Ну  и...  Черт!  Сам
знаешь, как это бывает!..
   Я старательно обернул шею шарфом, а потом застегнул пальто.
   - Напрасная трата  времени,  -  сказал  я.  -  И  почему  полиции  всегда
приходится вмешиваться в личные драмы?
   Марелли остановился у стола и бросил на него листок с вызовом.
   - Каждое убийство для кого-то личная драма, - буркнул он. Я вытаращил  на
него глаза и проводил взглядом до двери. Он махнул нам рукой и вышел.
   - Перлы полицейской мысли, - заметил Эд. - Ладно, давай покончим с этим!

***

   Было жутко холодно, так холодно, что мороз кусал за  уши  и  за  руки,  и
возникало непреодолимое желание  прижаться  к  пузатой  печке.  Эд  поставил
"меркурий" позади патрульной машины с белым верхом, и мы  выбрались  наружу,
тут же растеряв тепло автомобильного салона. Патрульный полицейский стоял  у
выкрашенного белой краской штакетного  заборчика,  огораживающего  маленький
домик. Воротник его форменной куртки был поднят, а из  глаз  и  носа  текло.
Весь его вид красноречиво свидетельствовал о том холоде, который и мы тут же
почувствовали.
   Мы с Эдом подошли к патрульному, и он приветственно отсалютовал, а  потом
принялся хлопать руками в перчатках, стараясь согреться.
   - Я ждал вас, сэр, - сказал он. - Мое имя  Коннерли,  это  я  приехал  по
вызову.
   - Старший детектив Уиллис, - представился я. - А это - мой  напарник,  Эд
Дейли.
   - Приветик! - сказал Эд.
   - Это Бог знает что, не так ли, сэр?
   - Мне это дело не кажется очень уж и'3 ряда вон выходящим, - вставил  Эд.
- Мальчик просто показывал  трофей  своего  старшего  брата.  И  "бах!"  Его
младший братишка мертв. Такое случается семь раз в неделю.
   - Конечно, сэр, я только хотел сказать...
   - Вся семья в доме? - спросил я.
   - Только мать, сэр. Это осложняет положение, видите ли.
   - И почему же? - уточнил я.
   - Ну, сэр, она вдова. Трое сыновей. Старший убит на войне. Тот самый, что
прислал домой "люгер". А теперь еще и это. Сэр, вы  понимаете,  что  я  хочу
сказать.
   - Естественно, - сказал я. - Давайте войдем в дом, пока я не  превратился
в сосульку.
   Коннерли проводил нас до двери и постучал в нее.  Эд  посмотрел  на  меня
украдкой, и я понял, что этот пикник на свежем воздухе радует его не больше,
чем меня.
   Дверь сразу же отворилась, и  перед  нами  предстала  женщина  небольшого
роста  с  быстрыми  голубыми  глазами.  В  молодости  она,   наверно,   была
красавицей, но это было очень давно, теперь ее  красота  бесследно  исчезла,
оставив взамен лишь иссушенную, морщинистую оболочку. Остались только глаза,
которые свидетельствовали о том,  что  было  когда-то.  Глаза,  затуманенные
сдерживаемыми слезами.
   - Это старый детектив Уиллис со своим напарником, миссис Оуэне, -  сказал
Коннерли.
   Миссис Оуэне слегка кивнула  и  сильнее  запахнулась  в  шаль  от  ветра,
который проникал в открытую дверь.
   - Можно нам войти, мэм? - спросил я.
   Похоже, вдова тут же вспомнила о правилах приличия.
   - Ну конечно же! - сказала она. - Пожалуйста, входите. Голос ее  оказался
значительно сильнее, чем можно было ожидать, и я подумал, что она не так  уж
и стара, как кажется на первый взгляд.  Вдова,  один  сын  которой  убит  на
войне. Известия о смерти еще и не такое делают с  людьми!  Живые  становятся
страшнее мертвецов.
   - Извините за беспокойство, - сказал я, чувствуя жуткую  неловкость,  как
всегда в подобных ситуациях. - Тем не менее закон требует от нас  проведения
расследования, и...
   - Все в порядке, мистер Уиллис. - Она быстро подошла к дивану и поправила
салфеточки. - Присаживайтесь, пожалуйста.
   - Спасибо.
   Я уселся, и Эд сел справа от меня. Коннерли встал около батареи,  заложив
руки за спину.
   Эд вытащил свой блокнот и деликатно откашлялся. Я принял это за сигнал  к
действиям и попросил:
   - Не могли бы вы нам рассказать, что же здесь произошло? Ее  нижняя  губа
задрожала, и я увидел, что у  нее  из  глаз  вот-вот  покатятся  слезы.  Она
закусила губу, нагнула голову, и когда снова подняла ее, ей удалось-таки  их
сдержать.
   - Ну, я.., я в действительности не знаю точно, как это произошло.  Видите
ли, я была в кухне, пекла пирог. Сегодня среда, а я обычно  пеку  пироги  по
средам. Мальчики... - Она запнулась и снова закусила губу. - Мальчики  любят
пироги, и я стараюсь печь хотя бы раз в неделю.
   - Да, мэм.
   - Я.., я ставила пирог в  духовку,  когда  услышала..,  какой-то  шум  на
чердаке. Я знала, что мальчики там играют, и мне и в голову не пришло ничего
такого.
   - Как зовут мальчиков, миссис Оуэне?
   - Джеффри. Он мой старший. И.., и...
   - Да, мэм?
   - Рональд, - выдохнула она и снова опустила  голову.  -  Рональд  -  тот,
который... Рональд...
   - Был застрелен, верно?
   Она не ответила. Она просто кивнула, и тут не сдерживаемые  больше  слезы
потекли у нее из глаз. Потом она начала раскачиваться, крепко сцепив руки. Я
встал, потому что был чертовски смущен, и принялся расхаживать по комнате. С
пианино, стоящего справа, мне улыбались лица с четырех  фотографий.  Мужчина
постарше, очевидно, был покойным мистером Оуэнсом. На второй был  запечатлен
молодой человек в армейской форме со значками скрещенных ружей на  лацканах.
С других фотографий улыбались два младших мальчика.
   Миссис Оуэне перестала плакать.  Она  высморкалась  в  маленький  носовой
платочек и подняла глаза.
   - Который из них Джеффри? - спросил я.
   - Светловолосый.
   Я еще раз посмотрел на фото. Джеффри мне показался приятным  мальчиком  с
милой улыбкой и со светлыми, как у матери, глазами.
   - А он сейчас дома?
   - Да. Он наверху, в своей комнате.
   - Мне бы хотелось переговорить с ним.
   - Хорошо.
   - Но если вы не возражаете, я сначала  взгляну  на  чердак.  Похоже,  она
готова была отказаться, но потом кивнула:
   - Конечно.
   - Вам не  стоит  подниматься  с  нами,  миссис  Оуэне,  -  сказал  Эд.  -
Патрульный нас проводит.
   - Спасибо, - отозвалась она.
   Мы пошли вверх по лестнице за Коннерли, и он нам шепнул:
   - Поняли, что я имел в виду? Господи, какое мерзкое дело!
   - А что поделаешь! - философски  заметил  Эд.  Чердак  с  оштукатуренными
стенами и потолком был приспособлен под игровую. Игрушечная железная  дорога
занимала половину комнаты. В другой  половине  лежал,  прикрытый  простыней,
юный Рональд  Оуэне.  Я  подошел,  отогнул  край  простыни  и  посмотрел  на
мальчика. Он был очень похож на старшего, Джеффри, вот только волосы у  него
были темными. У него были такие же светлые глаза, хотя теперь  они  смотрели
на меня ничего не  видящим  взглядом.  Между  глазами  виднелось  аккуратное
отверстие, а все лицо превратилось в безобразную  массу  из  смеси  крови  и
пороха. Я снова закрыл его простыней.
   - Где оружие? - спросил я у Коннерли.
   - Здесь, сэр.
   Он выудил  из  своего  кармана  аккуратно  завернутый  в  носовой  платок
"люгер". Я развернул платок и принялся  внимательно  рассматривать  немецкое
оружие.
   - Ты открывал его, Коннерли?
   - Зачем же, сэр? Дежурному патрульному не положено...
   - Да брось ты! - сказал я. - Если ты заглядывал в него, то только избавил
меня от лишнего беспокойства. Коннерли засмущался:
   - Да, сэр, я его открывал.
   - Есть другие патроны?
   - Нет, сэр.
   - Даже в патроннике?
   - Да.
   - Значит, был всего один патрон. Это странно.
   - А что в этом странного? - осведомился Эд.
   - Просто у "люгера" патроны вставляются сразу в обойме, - объяснил  я.  -
По восемь штук. Странно, что там был только один-единственный патрон.
   Я пожал плечами, возвращая револьвер Коннерли.
   - Давайте еще тут посмотрим.
   Мы стали обыскивать чердак, сами не зная, что ищем. Думаю, я просто хотел
отсрочить разговор с мальчиком, который застрелил собственного братишку.
   - Связка книг, - сказал Эд.
   - Да ну?
   - Угу. Несколько альбомов для наклеивания вырезок. Из старых газет.
   - Тут тоже есть кое-что, - вставил Коннерли.
   - И что тут у тебя?
   - Похоже на обойму с патронами, сэр.
   - Да ну? Для "люгера"?
   - Похоже, сэр.
   Я подошел к тому месту, где стоял  Коннерли,  и  взял  с  полки  коробку.
Патрульный не прикасался к ней. Коробка была покрыта тонким  слоем  пыли.  В
открытой коробке находилось две обоймы, и они тоже были покрыты тонким слоем
пыли. Я вынул одну обойму и посчитал патроны. Восемь. Во  второй  обойме  их
было семь.
   - В этой только семь, - сказал я.
   - Ага, - подтвердил Коннерли. - Вот откуда был  взят  тот  самый  патрон,
точно.
   - Один из этих альбомов посвящен старшему брату, -  сказал  Эд,  сидя  на
корточках.
   - Какой еще альбом? - не понял я.
   - С вырезками, Арт. Все о солдате. Он был настоящим героем.
   - Неужели?
   - Масса подробностей о его смерти. Милая коллекция.
   - Что-нибудь еще, Эд?
   - Еще несколько  неподклеенных  газетных  вырезок.  Ничего  особенного...
Однако!
   - Ну, что еще?
   - Черт, это довольно странно! - сказал Эд.
   - Что? В чем дело-то?
   Он поднялся и подошел ко мне, протягивая вырезку.
   - Вот посмотри-ка, Арт!
   Это была статья, вырезанная ножницами из одной бульварной газеты. Рассказ
о мальчике и девочке, которые играли на заднем дворе с военным  сувениром  -
кольтом 45-го калибра. Сорок пятый выстрелил, снеся девочке половину головы.
Там была фотография мальчика в слезах и душераздирающая история о  фатальном
несчастном случае.
   - Какое совпадение! А, Арт?
   - Угу, - подтвердил я, - совпадение! - Я вернул  коробку  с  обоймами  на
полку. - Полагаю, пора поговорить с мальчиком.
   Мы спустились с чердака, а Коннерли прошептал что-то о том, что бывают  в
жизни совпадения. Он позвал миссис Оуэне.  Та  пришла  и  проводила  меня  в
комнату сына на втором этаже дома.
   Она легонько постучалась в дверь и тихо позвала:
   - Джеффри?
   Я услышал рыдания за дверью, а потом мальчик сквозь слезы ответил:
   - Да!
   - Тут джентльмены хотят с тобой поговорить.  Рыдания  прекратились,  и  я
услышал шлепанье босых ног по полу. Дверь открыл Джеффри,  вытирая  слезы  с
лица. Он был худее, чем на фотографии,  с  ярко-голубыми  глазами  и  узкими
губами. Взлохмаченные волосы падали  на  лоб,  а  под  глазами  и  на  щеках
остались дорожки от слез.
   - Вы полицейские, верно? - спросил он.
   - Да, сынок.
   - Мы просто хотим задать тебе несколько вопросов, - сказал Эд.
   - Входите.
   Мы вошли в комнату. В ней стояло две кровати, по одной с  каждой  стороны
от большого окна. Шкаф только один, и я подумал,  что  мальчики  делили  его
между собой. Игрушки были аккуратно сложены  в  картонную  коробку  в  углу.
Стены украшали школьные награды и несколько вымпелов колледжа, а  с  потолка
свисала модель самолета.
   Миссис Оуэне хотела было войти в комнату, но Эд вежливо попросил:
   - Не могли бы мы переговорить с ним наедине? Она прижала руку  ко  рту  и
невнятно сказала:
   - О да. Да, конечно.
   Джеффри подошел к своей кровати и уселся на нее, подобрав под  себя  одну
ногу. Он уставился в окно, словно игнорируя нас.
   - Не хочешь рассказать, как это случилось, сынок?
   - Это был несчастный случай, - сказал он. - Я не хотел, честно.
   - Мы знаем, - сказал Эд. - Мы просто хотим выяснить, как это произошло.
   - Ну, мы были наверху, играли в железную дорогу, а потом нам надоело.  Мы
начали баловаться, и тогда я нашел "люгер" Перри. Перри  -  это  мой  другой
брат, убитый на войне. Я нашел "люгер" Перри, и мы начали с ним баловаться.
   - Ты в первый раз увидел оружие, сынок?
   - Нет-нет! - Он повернулся к нам лицом. - Перри давно прислал его  домой.
Еще до того, как его убили.
   - Понятно. Продолжай, сынок.
   - Ну, потом мы нашли патроны в коробке. Я...
   - Значит, ты не знал, где они?
   - Нет. - Джеффри снова посмотрел на меня.  -  Нет,  мы  нашли  их  только
сегодня.
   - А ты знал, где был револьвер?
   - Ну.., да.
   - А ты сказал, что ты его нашел. Разве ты оговорился, сынок?
   - Ну, я знал, что  он  где-то  на  чердаке,  потому  что  мама  его  туда
положила. Но где точно, я не знал, пока не нашел его сегодня.
   - Ага, понятно. Продолжай,  пожалуйста.  Эд  бросил  на  меня  удивленный
взгляд, но потом сосредоточил свое внимание на мальчике.
   - Мы нашли патроны, я взял один из обоймы, просто поиграть. Я засунул его
в револьвер, но тут он выстрелил и.., и... Ронни... Ронни...
   Малыш отвернулся, а потом упал лицом в подушку.
   - Я не хотел! Я не хотел этого, честно! Честно! Револьвер сам  выстрелил.
Я не знал, что он выстрелит. Если бы я только знал! Я любил своего брата.  Я
любил его. Теперь мы с мамой остались одни, только вдвоем. Я не хотел, чтобы
это случилось! Не хотел! Не хотел!
   - Конечно, сынок, - сказал я, подошел к кровати и сел рядом с  мальчиком.
- Ты сильно любил своего братишку. У меня и у самого есть брат.
   Эд снова бросил на меня удивленный взгляд, но я в  это  время  похлопывал
мальчика по плечу.
   - Да, - всхлипнул Джеффри. - Я его любил. И Перри я тоже  любил,  но  его
убили. А теперь, а теперь.., это! Теперь мы с мамой остались одни.  Все  нас
оставили. Отец, и Перри, и.., и...  Ронни.  Мы  теперь  совсем  одни.  -  Он
принялся реветь снова. - Это я во всем виноват. Если бы  мне  не  захотелось
поиграть с этим старым револьвером...
   - Ты не виноват,  -  сказал  я.  -  Произошел  несчастный  случай.  Такое
случается. Никто не сможет тебя обвинить в этом.
   Он постепенно прекратил лить слезы и, в конце  концов,  снова  уселся  на
кровати.
   - Вы же понимаете, что я не виноват, верно? - печально спросил он.
   - Да, - ответил я, - мы понимаем.
   Он попробовал улыбнуться, но безуспешно.
   - Это был несчастный случай, - повторил он.
   - Конечно, - подтвердил я, поднялся с кровати и сказал:
   - Пошли, Эд. Тут нам больше нечего делать.
   У двери я  оглянулся  и  еще  раз  посмотрел  на  Джеффри.  Казалось,  он
почувствовал огромное облегчение и улыбнулся, когда я подмигнул  ему.  Когда
мы выходили, улыбка все еще была на его лице.

***

   В "меркурии" было холодно, несмотря на то, что печка работала  вовсю.  Мы
долго ехали в молчании, но Эд, в конце концов, не выдержал:
   - Ладно, выкладывай, зачем ты так?
   - Что зачем?
   - Во-первых, вся эта чепуха о брате. Ты же прекрасно  знаешь,  черт  тебя
подери, что ты - единственный, никчемный, испорченный ребенок!
   - Конечно, - сказал я. - Просто я хотел услышать из его уст,  как  сильно
он любил своих братьев.
   - А во-вторых, какого дьявола ты подвергал малыша перекрестному  допросу?
Господи помилуй, ему и без тебя досталось!
   - Просто мне любопытно было выяснить кое-что, - ответил  я.  -  Только  и
всего.
   - Что еще?
   - Во-первых, альбом  с  вырезками  о  его  старшем  брате.  Все  эти  его
фотографии и рассказы о его смерти. Почти как собрание критических статей  о
пьесе или о книге.
   - О чем это ты, черт побери?
   - Ни о чем! Но эта статья о том, как маленький мальчик случайно убил свою
сестренку... Как ты думаешь, почему ребенок хранил такую вырезку?
   - Черт, - буркнул Эд. - Ты же  знаешь,  какие  дети.  Возможно,  она  ему
просто приглянулась, только и всего.
   - Возможно. Может быть, обоймы от "люгера" ему тоже приглянулись.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мальчишка сказал, что нашел обоймы в первый раз  сегодня.  Сказал,  что
вынул патрон из одной обоймы и затолкал его в револьвер. Скажи мне, как  ему
удалось взять из покрытой пылью коробки патрон, не оставив следов?
   - Ну, он...
   - Он его не брал - вот ответ. Он взял патрон из  обоймы  уже  давно,  Эд.
Достаточно давно, чтобы и коробка, и обоймы  успели  покрыться  новым  слоем
пыли. Это был не минутный порыв. Нет, сэр, вовсе нет.
   - Эй, - до Эда вдруг дошло, - к  чему,  черт  тебя  подери,  ты  клонишь?
Хочешь сказать, малыш сделал это намеренно? Думаешь, что он и в  самом  деле
совершил убийство собственного брата? Убил его намеренно?
   - Они теперь с мамой остались одни, Эд. Только вдвоем. Отца  больше  нет,
нет старшего брата, а теперь нет и младшего братишки. - Я покачал головой  и
уставился на пар  от  своего  дыхания,  туманивший  ветровое  стекло.  -  Но
попробуй только передать это дело судье, - добавил я. - Попробуй отнести эти
домыслы судье, и посмотрим, как быстро он вышвырнет тебя из здания суда.
   Больше я ничего не сказал.  Пока  мы  ехали  в  участок,  было  чертовски
холодно. Просто чертовски холодно.



   Эд МАКБЕЙН
   ПОРОЧНЫЙ КРУГ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Все было слишком просто.  Замок  я  открыл  почти  за  десять  секунд,  а
воспользовался-то всего-навсего пилочкой для ногтей! Я вошел в дом с холода,
тихонько прикрыл дверь за собой и замер, прислонившись  к  двери  спиной.  Я
никуда не спешил. Вытащил свой сорок пятый из  кармана  пиджака  и  проверил
обойму. Потом вставил ее  на  место.  В  темноте  прихожей  раздался  легкий
щелчок.
   Комнаты располагались по обе стороны  от  прихожей:  с  одной  стороны  -
кухня, с другой - гостиная и спальни. Я  знал  расположение  дома  наизусть,
потому что мистер Уильяме раз сто прошелся со мной по плану.
   - Это дело стоящее, Мэнни, -  приговаривал  он.  -  Настоящее.  Сделаешь,
можешь считать себя одним из нас. Од