собственными  глазами
видел изнасилование и убийство.
   Когда Харли привели на  место  для  дачи  показаний,  он  поведал  ту  же
историю, что рассказывал мне. Он говорил просто и ясно, а жюри  присяжных  и
собравшиеся зрители слушали его в полном молчании. Тогда  я  начал  задавать
ему вопросы.
   - Сколько вам лет, мистер Пирс?
   - Сорок два, - ответил Харли.
   - Вы женаты?
   - Да.
   - У вас есть дети?
   - Да.
   - Сколько, мистер Пирс?
   - Двое. Мальчик и девочка.
   - Сколько им лет?
   - Мальчику семь. Девочке пять.
   - Вы нанимали покойную Шейлу Кейн посидеть с детьми,  пока  вы  с  миссис
Пирс проводили вечер вне дома?
   - Да.
   - Вы всегда так поступали?
   - Да.
   - Сколько раз вы нанимали мисс Кейн до ночи ее смерти?
   - Мы пользовались ее услугами почти год.
   - И с ней ничего не случалось до той самой ночи? Ничего, что могло бы...
   -  Возражаю!  -  рявкнул   окружной   прокурор.   -   Защитник   пытается
подсказать....
   - Принято! - устало сказал судья.
   - Вы не могли бы описать внешность мисс Кейн? Харли заколебался.
   - Я... Ну, она была блондинкой.
   - Да?
   - С голубыми глазами, я думаю. Я точно не помню.
   - Высокая или маленькая?
   - Среднего роста, я полагаю.
   - Она носила очки?
   - Нет. Никаких очков не было.
   - Какой у нее был адрес?
   - Я не знаю. Ездил по памяти, наверное. Она в первый  раз  мне  показала,
где живет, а потом я возил ее туда просто по памяти.
   - Вы называли ее Шейлой, мистер Пирс?
   - Да, конечно.
   - А как она вас называла?
   - Мистером Пирсом.
   - Спасибо. Это все.
   Окружной прокурор  вытаращил  на  меня  глаза,  а  потом  пожал  плечами.
Полагаю, он не понимал, что я пытаюсь делать. Было ясно, что до  него  никак
не доходит. Я  же  просто-напросто  пытался  показать,  что  у  Харли  Пирса
вожделения и в мыслях не было. Он даже не мог как следует описать убитую. Он
даже не знал ее адреса.  Они  поддерживали  обычные  отношения  взрослого  и
подростка. Шейла и мистер Пирс.
   Окружной  прокурор  вызвал  следующего  свидетеля  -  бармена   из   бара
"Фламинго", куда Пирс заезжал, чтобы купить сигарет. Бармен показал, что  не
спускал глаз с двери, пока шло шоу. Ему известно  множество  баров,  которые
открыты во время представления, когда никто не обращает никакого внимания ни
на стойку, ни на кассовый аппарат. Поэтому он всегда следит  за  дверью,  но
той ночью не заметил ни одного входящего. Он не  видел,  когда  вошел  Харли
Пирс. Окружной прокурор улыбнулся и передал свидетеля мне.
   - Когда начинается шоу во "Фламинго"? - спросил я.
   - Без десяти двенадцать, сэр, - ответил бармен.
   - Вам приходится подавать много напитков у стойки, пока идет шоу?
   - Нет, сэр. Большинство посетителей сидят за своими столиками  и  смотрят
шоу.
   - Следует понимать, что вы неотрывно следили за входной  дверью  все  это
время? Я хочу сказать, ведь вы не подавали напитки.
   - Возражаю, - сказал окружной прокурор, вставая.
   - Не принимается, - сказал судья. - Продолжайте.
   - Вы были заняты именно этим во время представления? - повторил я.
   - Ну.., думаю, я тоже смотрел шоу. То  есть  я  хочу  сказать,  время  от
времени. Но по большей части я следил за дверью. Много грабителей...
   - А за автоматом с сигаретами вы тоже следили?
   - Да нет, сэр.
   - Тогда  не  исключена  возможность,  что  кто-то  вошел,  остановился  у
автомата и ушел, пока вы время от времени смотрели шоу, не так ли?
   - Ну...
   - Вы видели меня у стойки бара той ночью? Бармен часто заморгал:
   - Вас, сэр?
   - Да, меня. Стоящего рядом с блондинкой в норковом палантине. Я пил виски
со льдом в высоком стакане, когда началось шоу. Вы меня видели?
   - Я.., я не помню, сэр. Я хочу сказать...
   - Но я же был там! Вы меня видели?
   - Возражаю!  -  сказал  окружной  прокурор.  -  Защитник  хочет  запутать
свидетеля...
   - Так вы видели меня или нет?
   - Рядом.., рядом с блондинкой, сэр?
   - Да, рядом с блондинкой. Так вы видели меня или нет?
   - Ну, блондинка там была, и если вы говорите, что стояли рядом  с  ней...
То есть я хочу сказать, я не помню, но...
   - Так, значит, вы меня видели?
   - Я.., я не помню, сэр.
   - Меня там не было! Но если вы не можете вспомнить, был я  там  или  нет,
как вы можете утверждать, приходил мистер Пирс за пачкой сигарет или нет,  в
особенности когда - по вашему собственному признанию  -  вы  все  это  время
смотрели шоу?
   - Я...
   - У меня, больше нет вопросов, - сказал я.
   Я услышал шепоток в зале  и  понял,  что  это  сработало.  Я  нанес  удар
показаниям  свидетелей  окружного  прокурора,  и   жюри   присяжных   теперь
сомневается. Если окружной прокурор ошибся, не исключено, что он ошибается и
в большем. Разве не мог Харли дать девушке свою зажигалку? Разве его рассказ
не может быть  правдивым  от  начала  и  до  конца?  В  конце  концов,  ведь
доказательства окружной прокурор строит на косвенных уликах.
   Я вставил все это в свое заключительное слово. Я изобразил Харли  честным
жителем города, человеком таким же, как я и все остальные, любящим  мужем  и
примерным отцом. Человеком, который нанял  девочку  посидеть  с  детьми,  ту
самую, которую нанимал весь  год,  и  тихо-мирно  пошел  в  кино,  пропустил
стаканчик с женой, а потом вернулся домой.  Он  отвез  девочку  к  ее  дому,
высадил у дверей, а потом вернулся к своей жене. Какой-то неизвестный  напал
на девушку, когда он уехал. Но это был не Харли.  Только  не  этот  человек,
сидящий здесь, говорил я им, только не человек,  который  мог  бы  быть  вам
братом или мужем, только не он.
   Жюри заседало полчаса. Когда присяжные  вернулись,  то  их  вердикт  был:
"Невиновен".

***

   Мы отпраздновали это в тот же вечер. Харли и Марсия пришли  к  нам,  а  с
детьми согласилась  посидеть  его  теща.  Мы  смеялись,  пили,  а  Харли  не
переставал повторять:
   - Им нужен был козел отпущения, Дейв. Но ты им  показал!  Знает  Бог,  ты
показал им, что нельзя так шутить с невиновным человеком!
   Он говорил мне, что я, черт побери, самый лучший адвокат в мире, а  потом
начал петь песни, а мы все подхватили за ним, а потом снова пили.  Вечеринка
была в самом разгаре, когда вдруг в комнату вошла Бэт.
   У нее было свидание с одним мальчиком, живущим по соседству. Он довез  ее
до парадной двери, и она вошла в гостиную. Она  поздоровалась  с  Марсией  и
Харли, когда мы перестали петь, а потом извинилась и  стала  подниматься  по
лестнице к себе в комнату.
   - Сколько ей теперь, Дейв? - спросил Харли.
   - Шестнадцать, - ответил я.
   - Милая девочка, - сказал он очень тихо.
   Я наблюдал, как Бэт поднималась по лестнице, и наблюдал с гордостью.  Она
оставалась моей маленькой девочкой, но быстро превращалась  в  женщину.  Она
поднималась по ступеням уверенно, быстро, так, как умеют подниматься молодые
грациозные девушки, и тут я перевел взгляд на Харли.
   Он тоже смотрел на Бэт. Он смотрел на ее ноги, когда она все выше и  выше
поднималась  по  лестнице,  потом  окинул  взглядом  все  ее  молодое  тело,
медленно, методически.
   Он не сводил с нее глаз до тех пор,  пока  она  не  открыла  дверь  своей
комнаты и не исчезла из виду. А потом он сказал:
   - Что еще споем, ребята?
   Я  посмотрел  на  Харли,  а  потом  на  пустую  лестницу   и   неожиданно
почувствовал себя очень глупо. Я почувствовал себя глупцом, наивным глупцом.
Наивным и одураченным. Я почувствовал себя тем козлом отпущения,  о  котором
говорил Харли.
   И к следующей песне я не присоединился.



   Эд МАКБЕЙН
   СЛОМАТЬ СТЕНУ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Когда Ричард Дадье подошел, чтобы дать свой пятый урок английского языка,
дверь в 206-ю аудиторию была  заперта.  Он  подергал  несколько  раз  ручку,
вгляделся в стеклянную дверную панель, а потом жестом показал Серуби,  чтобы
тот открыл ему дверь. Серуби,  сидящий  на  месте  у  двери,  невинно  пожал
плечами и осклабился. Ричард снова почувствовал смешанное ощущение страха  и
отвращения, которое ощущал перед каждым уроком.
   "Спокойно, - сказал он себе. - Успокойся".
   Он сунул руку в карман  и  вставил  большой  ключ  в  замочную  скважину.
Распахнув рывком дверь и ударив ею о выступ в стене, он  поспешно  прошел  к
своему столу.
   Высокий фальцет откуда-то с дальних парт тут же взвизгнул:
   - Дэдди !
   Ричард Дадье занялся учебником, не глядя на класс. Он до сих пор  помнил,
что, когда в первый раз называл им свое имя: "Мистер Дадье", то  выговаривал
его  нарочито  четко.  Один  из  парней  выкрикнул:  "Дэдди!"  -   и   класс
одобрительно загудел. С тех пор к нему и пристало это прозвище.
   Он быстро оглядел класс, выкладывая  карточки,  проверяя  присутствующих.
Как обычно, половина отсутствовала. Он втайне был даже  этому  рад.  Чем  их
меньше, тем легче с ними справляться.
   Наконец Ричард перевернул последнюю  карточку  и  подождал,  пока  ребята
успокоятся, хотя прекрасно знал, что сами по себе они не успокоятся никогда.
   - Протянув руку вниз, он вытащил тяжеленную книгу из своего  портфеля  и,
взвесив ее на ладони, без предупреждения бросил ее на стол.
   - Молчать! - заревел он, словно раненый бык. Класс, простонав, погрузился
в молчание, явно пораженный внезапной вспышкой гнева.
   "Сейчас, - подумал он. - Сейчас я на них надавлю. Удивление  плюс  фактор
внезапности плюс превосходство. Как на войне.  Целый  день  я  веду  военные
действия. Смешно!"
   - Задание на завтра, - бесстрастно провозгласил Ричард.  Послышался  гул.
Грегори Миллер, семнадцатилетний темноволосый здоровяк с ленивой  ухмылочкой
и тяжелым взглядом светлых глаз, сказал:
   - Вы слишком много работаете, мистер Дэдди.  От  этого  прозвища  Ричарда
передернуло, и он почувствовал, как крошечные  иголки  дурного  предчувствия
поползли вверх по его позвоночнику.
   - Успокойся, Мюллер, - сказал Ричард, чувствуя  удовлетворение  от  того,
что переврал его фамилию. - Задание на завтра. В "Новых горизонтах"...
   - В чем? - переспросил Ганиган.
   "Мне следовало бы предвидеть, - напомнил себе Ричард. -  Мы  ведь  только
два месяца учимся по этому учебнику. Разве можно ожидать, что  они  запомнят
его название? Нет, конечно".
   - В "Новых горизонтах", - повторил он нетерпеливо, - в синей  книжке,  по
которой мы учимся в этой четверти. - Он помолчал, чтобы взять себя в руки. -
Так вот, в этой самой синей книжке, - продолжал он тихо, -  прочтете  первые
десять страниц "Армии муравьев в джунглях".
   - Здесь, в классе? - уточнил Хеннеси.
   - Нет. Дома.
   - Господи! - пробормотал Хеннеси.
   - Это на странице двести семьдесят пять, - пояснил Ричард.
   - На какой? - выкрикнул Анторо.
   - На двести семьдесят пятой.
   - Какая страница? - спросил Леви.
   - Двести семьдесят пять, - ответил Ричард. -  Боже  мой,  да  что  это  с
вами?
   Он быстро развернулся и  размашисто  написал  цифры  на  классной  доске,
медленно повторяя число:
   - Двести семьдесят пять.
   Услышав позади себя злорадный смешок, он быстро  повернулся.  Все  ребята
сидели с невозмутимым видом.
   - Завтра будет небольшой тест по домашней работе, - зловредно предупредил
он.
   - Что, еще один? - лениво осведомился Миллер.
   - Да, Маллер, - подтвердил Ричард. - Еще  один.  Он  одарил  его  гневным
взглядом, но Миллер только осклабился ему в ответ.
   - А теперь, - продолжал Ричард, - приготовьтесь к тесту, который я обещал
вам вчера.
   По классу пробежал ропоток.
   "Быстро, - подумал Ричард. - Пользуйся  преимуществом.  Наноси  удар.  Не
жди. Всегда опережай их на шаг.  Действуй  быстро,  и  они  не  поймут,  что
происходит. Занимай их, чтобы у них не было времени на озорство".
   Ричард принялся писать тест на доске. Он повернул голову и рявкнул  через
плечо:
   - Все учебники убрать! Финли, раздай листки. "С ними можно только так,  -
думал  он.  -  Я  все  вычислил.  Единственный  способ  справиться  с  этими
чудовищами - давать им контрольную каждый Божий день. Чтобы у них на пальцах
были мозоли от писанины".
   - Начинайте немедленно, - деловитым тоном сказал Ричард. - И не  забудьте
шапку.
   - Что это еще за шапка такая? - удивился Баско.
   - Фамилия,  класс,  предмет,  фамилия  преподавателя,  -  устало  пояснил
Ричард.
   "Семьдесят два, - подумал он. - Семьдесят два раза я повторил это  с  тех
пор, как начал здесь преподавать два месяца назад. Семьдесят два раза!"
   - А кто наш преподаватель?  -  спросил  Баско.  Его  физиономия  выражала
решительное недоумение.
   -  Мистер  Дэдди,  -  совершенно  отчетливо  произнес  Воута.  Воута  был
ширококостным,   мускулистым,   длинноногим   семнадцатилетним   подростком.
Волнистые светлые волосы свисали на его прыщавый  лоб.  Выражение  его  глаз
было по-мужски серьезным, а улыбка - по-мальчишески простодушной. И  он  был
дружком Миллера. Ричард не забывал об этом ни на секунду.
   - Ваш преподаватель - мистер Дадье, - объяснил Ричард Баско.  -  И  между
прочим, Вито, - он поедал взглядом Воуту, - тот,  кто  неверно  напишет  мою
фамилию в шапке, лишится десяти баллов, - Еще чего! - возмутился разозленный
Воута.
   - Я тебя предупредил, - бросил Ричард.
   - Ну и как же пишется "Дэдди"? - спросил  Воута,  и  простодушная  улыбка
снова появилась на его губах.
   - Решай сам, Воута. Не мне  же  нужны  лишние  десять  баллов!  Ричард  в
сердцах слишком сильно  нажал  на  мелок.  Он  сломался  надвое,  и  Ричарду
пришлось взять еще один кусочек мела  с  полочки  на  доске.  Громко  скрипя
мелком, он дописал оставшееся задание к тесту.
   - И никаких разговоров! - предупредил он и, усевшись  за  стол,  принялся
подозрительно следить за классом. Недоуменная гримаса исказила лицо Миллера.
   - Я не понял первого вопроса, преп, -  заявил  он.  Ричард  откинулся  на
спинку стула и посмотрел на доску.
   - Все очень просто, Мильцер, - сказал он. - На доске всего  десять  слов.
Некоторые написаны правильно, а некоторые не правильно.  Если  ты  считаешь,
что слово написано неверно,  исправь  его.  Если  считаешь,  что  правильно,
просто перепиши.
   - М-м-м-м, - задумчиво протянул Миллер, и его глаза загорелись. -  И  как
же написано второе слово?
   Ричард снова отклонился, посмотрел на второе слово и начал было:
   - Д-и-с... - потом оборвал себя и произнес недвусмысленно:
   - Пиши как хочешь. У тебя же контрольная, а  не  у  меня!  Миллер  широко
ухмыльнулся:
   - Ну я же не знаю, преп!
   - Узнаешь, когда получишь оценку, Миллер. Ричард отругал себя за то,  что
правильно произнес фамилию парня. Он уселся поудобнее у доски и посмотрел на
класс.
   "Ди Паско наверняка будет списывать. Он будет списывать, а я не смогу его
поймать. Он такой ловкий! Знает Бог, как я хочу его поймать! И как  это  ему
удается? Где у него шпаргалка? На  манжете?  Где?  Вероятно,  он  ее  в  ухо
запихал. Мне что  же,  его  обыскивать?  Нет,  что  толку?  Он  родную  мать
перехитрит. Прирожденный мошенник. И шпана. Шпана,  -  размышлял  Ричард.  -
Даже я их теперь так называю. Все они шпана и бездельники. Я должен сообщить
Хелен, что не выдержал. Или подождать, пока не родится  малыш?  Может  быть,
лучше пока не лишать ее иллюзий? Пускай думает, что я пробую  найти  с  ними
общий язык, все еще пытаюсь. Что там говорил Солли Кляйн?
   -  Система  образования  -  это  настоящая  выгребная  яма.  Он  стоял  в
учительской рядом с доской  объявлений,  тыча  своим  коротким  указательным
пальцем в Ричарда.
   - А наша работа - сидеть на ее крышке и смотреть,  чтобы  этот  мусор  не
вываливался наружу.
   Тогда  Ричард  улыбнулся.  Он  был  новичком  и  думал,  что  сможет   их
чему-нибудь научить. До сих пор чувствовал, что  сможет  вылепить  из  этого
дерьма что-нибудь путное.
   Лу Саволди, преподаватель электротехники, тоже улыбнулся и заметил:
   - Солли - большой философ.
   - Да-да, философ,  -  улыбнулся  Солли.  -  Знаю  одно:  я  преподаю  тут
слесарное дело вот уже двенадцать лет и только один раз я нашел нечто ценное
в этом дерьме. - Тут он театрально  кивнул.  -  Ведь  никто  сознательно  не
выбрасывает ничего ценного в помойку.
   Тогда чего мне-то беспокоиться? -  размышлял  Ричард.  -  Чему  их  можно
научить? Зачем зарабатывать себе язву желудка?"
   -  Не  подглядывай,  Баско,  -  предупредил  он.  "Все   шпаргальщики   -
потенциальные воры. Солли прав. Мы не должны допускать их до улицы. Лучше бы
они для этого дела наняли полицейских. Вот было бы смешно, - размышлял он, -
если бы не было так чертовски серьезно. Как долго можно возиться с  мусором,
чтобы не впитать в себя его запах? От меня уже воняет".
   - Хорошо, Баско, неси сюда  свой  тест.  Я  лишаю  тебя  пяти  баллов,  -
неожиданно сказал Ричард.
   - Почему это? Что я такого сделал?
   - Неси сюда контрольную!
   Баско нерешительно поплелся вперед и бросил свой  листок  на  учительский
стол. Он стоял, засунув большие пальцы рук за  пояс  своих  хлопчатобумажных
рабочих штанов, пока Ричард выводил на его  контрольной  большую  пятерку  с
минусом ярко-красным фломастером.
   - Это еще за что? - спросил Баско.
   - За подглядывание.
   Баско выхватил свой листок  и  принялся  с  омерзением  его  изучать.  Он
скорчил гримасу и медленно поплелся к своему месту.
   Когда он проходил  мимо  Миллера,  тот  посмотрел  на  учительский  стол,
встретился взглядом с Ричардом и с издевкой произнес:
   - Птенчик!
   - Что? - спросил Ричард. Миллер сделал изумленное лицо.
   - Вы со мной разговариваете, преп?
   - Да, Миллер. Что ты только что сказал?
   - Я ничего не говорил, преп, - улыбнулся Миллер.
   - Принеси мне свою контрольную, Миллер.
   - Чего ради?
   - Неси сейчас же!
   - Я спросил: чего ради?
   - Я слышал, что ты сказал, Миллер. А я говорю: неси мне  свой  листок.  И
побыстрее. Сию же секунду!
   - Не понимаю, почему,  -  настаивал  на  своем  Миллер,  и  улыбка  стала
исчезать с его лица.
   - Потому что я так сказал!
   Ответ Миллера прозвучал медленно и отчетливо:
   - А что, если мне неохота?
   И морщинка пересекла его лоб.
   Остальные парни, сидящие в классе, вдруг стали проявлять интерес. Головы,
склоненные над контрольными,  приподнялись.  Ричард  почувствовал,  что  все
взгляды направлены на него.
   "Конечно, они на стороне Миллера. Жаждут его победы. Хотят, чтобы  Миллер
выказал мне открытое неповиновение".
   Этого позволить он не мог.
   Он решительно прошел по проходу и встал рядом с Миллером. Тот  бросил  на
него вызывающий взгляд.
   - Встань, - сказал Ричард, стараясь, чтобы его не выдал голос.
   "У меня голос дрожит, - сказал он про себя. -  Я  чувствую,  как  у  меня
дрожит голос. Он издевается надо мной, пялится своими угрюмыми  глазками.  Я
должен контролировать свой голос. Это действительно смешно. Подумать только,
у меня голос дрожит!"
   - Вставай, Миллер!
   - Не понимаю, мистер Дэдди, почему я должен это  делать,  -  ответил  ему
Миллер. Он произнес прозвище нарочито отчетливо.
   - Встань, Миллер. Встань и произнеси мою фамилию правильно.
   - Вы что, не знаете собственную фамилию, мистер Дэдди? Рука Ричарда  сама
собой вытянулась и схватила Миллера за  воротничок  рубашки.  Ричард  рывком
поставил Миллера на ноги, чуть было не оторвав ему воротник.  Миллер  ростом
был лишь на пару дюймов ниже Ричарда. Он стоял, пытаясь высвободиться.
   Рука Ричарда еще сильнее вцепилась в воротничок. Он услышал  тихий  треск
разрывающейся материи, пристально  посмотрел  в  полные  ненависти  глаза  и
спокойно сказал:
   - Произнеси мою фамилию правильно,  Миллер.  Повисла  жуткая  тишина.  Ни
звука. Ричард слышал только свое учащенное дыхание.
   "Мне следует его отпустить, - думал он. - Но чем это  может  закончиться?
Как далеко я зашел? Надо от него отвязаться!"
   - Вы хотите, чтобы я произнес вашу фамилию, сэр? - переспросил Миллер.
   - Ты меня слышал.
   - Да пошел ты, мистер Дэдди, в...
   Кулак Ричарда выскочил, сло