жется,
вынашивает мистер Лазенби.

- Ты говорила, у тебя возникло сомнение, что он священник?

- Да, но сама не знаю почему.

- И левая глазница у него пустая?

- Я видела только мельком, но мне так показалось. Послушай, Рори...

- Да?

- Тот человек, который убил Андропулоса, этот Фолджем, или Артист... ты
знаешь, как он выглядит?

- В общем-то нет. У нас есть плохая фотография двухлетней давности, но на
ней он весь бородатый и волосатый, как Дед Мороз. На том фото у него два
глаза, но ходят слухи, что во время побега он получил какую-то травму и
после этого его долго никто не видел. Одни говорят, у него обезображено
лицо, другие - что лицо не задето. Был даже слух, что он по своей воле
подвергался какой-то операции, чтобы изменить внешность. Мы знаем лишь
одно: существует некий физический дефект.

- Рори, ответь мне, пожалуйста: ты считаешь, что он у нас на теплоходе?
Почему?

- До моего приезда сюда я так не думал. Но теперь...

- Когда "теперь"? После того как ты увидел?..

- Тело? Да. Вообще-то надо подождать результатов вскрытия. Но думаю, оно
покажет, что она не утонула, а была убита, причем точно так же, как
Андропулос. И думаю, что убийца Артист.

VII. ПРОЦЕДУРА СЛЕДСТВИЯ

- Итак, - продолжил Аллейн, - мы приступили к следствию. Хотя у Тиллотсона
не хватало людей, он выделил нам в помощь несколько человек и сам вместе с
инспектором Бонни из Лонгминстера делал все, чтобы нам помочь. Но поскольку
дело вели Мы, основное бремя ложилось на нас. Мы связались с рядом стран и
Международной полицией, но они знали еще меньше нас. Следует отметить, что
в отличие от других воротил уголовного мира, которые обычно пользуются
услугами наемных убийц, Артист предпочитал выполнять свою черную работу
собственноручно.

В первую очередь мне предстояло разобраться в сведениях, полученных от
жены, выбрать главное и откинуть лишнее. Попробуйте и вы заняться тем же.

Человек во втором ряду навострил уши.

- На палубе мы не нашли никаких следов, - продолжил Аллейн. - Матрац и
одеяла были убраны, палуба чисто вымыта. Зато на берегу мы нашли немало. В
районе Кроссдайка, откуда исчезла убитая, группа Фокса обнаружила
неподалеку от того места, где стоял на причале "Зодиак", следы вмятин - то
ли от женских туфель с квадратными каблуками, то ли от модных ныне мужских
сапог. По следам было видно, что их владелец вперед шел легко, назад же
двигался, таща тяжелую ношу. Вот увеличенные фотографии следов, снятые
агентом Томпсоном. Следы были смазаны: либо кто-то пытался их уничтожить,
либо по ним протащили какой-то тяжелый предмет. Мистер Фокс, известный в
Скотленд-Ярде своей дотошностью, тщательно исследовал весь прилегающий
участок берега и шоссе. Вот фотографии того, что он обнаружил: следы
подошв, лужица масла на обочине недалеко от причала и отпечатки шин,
позволяющие предположить, что здесь некоторое время стоял мотоцикл.
Идентичные отпечатки были обнаружены на шоссе выше Рэмсдайка. А в
Кроссдайке на ветке колючего кустарника, видите, вот на этом снимке, был
найден клочок синей материи, по цвету и характеру соответствующий пижаме
убитой. Возникает вопрос: когда ее везли здесь, была ли она еще жива или
уже убита? Да, Кармайкл?

Человек во втором ряду потер своей ручищей затылок.

- Сэр, - сказал он. - Судя по следам на берегу и по этому клочку синей
материи, я бы сказал, что она, во всяком случае, была без сознания и с
теплохода к мотоциклу ее перенесли на руках.

- И в основном были бы правы, - сказал Аллейн. - Теперь дальше...

1

Трои и Аллейн вместе возвратились на "Зодиак". Доктор Натуш читал, сидя на
палубе, все остальные были еще на берегу. Трои направилась к доктору,
который поднялся ей навстречу.

- Рори, - сказала Трои, - я тебе еще не говорила, как внимателен был ко мне
доктор Натуш: он угостил меня чудесным ленчем в Лонгминстере и очень помог
мне сегодня днем, когда я потеряла сознание.

- Нам повезло, что вы оказались на "Зодиаке", - сказал Аллейн.

- Счастлив, что мог оказаться полезным, - ответил доктор с легким поклоном.

- Я рассказывала мужу, как вы беспокоились после исчезновения мисс
Рикерби-Каррик и как мы с вами об этом беседовали.

- Да, но волновался я тогда не потому, что опасался за ее жизнь. Для этого
у меня не было никаких оснований. Просто она показалась мне чрезмерно
возбужденной.

- Была ли она возбуждена до такой степени, что могла сама совершить над
собой насилие? - спросил Аллейн.

- Едва ли, - сказал Натуш, разглядывая свои руки. - Однако ее состояние
казалось мне каким-то неустойчивым. А такое иногда бывает и у самоубийц.

- Понятно. Ну-ну!

- Я что-то не так сказал, мистер Аллейн?

- Не то чтобы не так, но я просто представил себе ваше выступление в
качестве свидетеля.

- Свидетеля защиты? - спокойно уточнил доктор.

- Да, именно защиты.

- Вероятно, мне придется рассказать все это при перекрестном допросе, -
сказал доктор. - И раз уж мы заговорили на эту тему, позвольте мне дать вам
совет: мне кажется, вашей жене не следует оставаться на "Зодиаке". У нее
было тяжелое потрясение, она подвержена приступам мигреней, и по-моему,
перспектива пробыть еще день на борту ее несколько пугает.

- Нет, нет, - сказала Трои. - Теперь это вовсе меня не пугает.

- "Теперь", то есть когда здесь оказался ваш муж. Но он, я полагаю, будет
очень занят. Простите мою настойчивость, но почему бы вам не снять номер в
гостинице в Рэмсдайке или в Норминстере? Это совсем рядом.

- Я с вами вполне согласен, - сказал Аллейн, - но это было бы сопряжено с
известными трудностями. Если отпустить отсюда мою жену...

- То кое-кто из нас и для себя может потребовать того же? И все-таки я
предлагаю увезти ее немедленно и подтвержу, что настаиваю на этом, как
лечащий врач миссис Аллейн.

- Рори... ты считаешь, так будет лучше?

- Да, дорогая, безусловно. Как далеко отсюда до Норминстера? - спросил
Аллейн, повернувшись в Натушу.

- Шесть миль и три восьмых.

- Какая точность!

- Доктор Натуш - картограф, - сказала Трои. - Ты непременно должен
посмотреть его работу.

- С удовольствием, - вежливо ответил Аллейн. - В какой гостинице ты
останавливалась, у Перси?

- Да.

- Я позвоню и, если у них есть свободный номер, закажу такси. Доктора нужно
слушаться.

- Да, но...

- Что?

- У меня такое ощущение, будто я спасаюсь бегством, и думаю, что и другие
расценят это так же.

- Ну и пусть расценивают.

- Хорошо.

- Тогда спустись в каюту и собери свои вещи.

- Хорошо. - Трои казалось, что, кроме этого "хорошо", они уже ничего не
могут сказать друг другу. Она пошла в каюту.

- Вы, надеюсь, не в обиде за мое вмешательство, - сказал доктор. - У вашей
супруги большая сила воли, но мне думается, не следует подвергать ее
излишним нервным потрясениям. Кроме того, боюсь, если она останется на
"Зодиаке", некоторые пассажиры будут с ней не слишком вежливы.

- Да?

- Мне кажется, у них не вызвала доверия версия насчет потерянной горжетки.

- Вполне их понимаю, - сухо сказал Аллейн.

- Мне, пожалуй, следует вам кое-что сказать, - продолжил доктор. - Если вы
обнаружите, что мисс Рикерби-Каррик убита - в чем, по-моему, нет сомнений,
- я прекрасно понимаю, что попаду в число подозреваемых. Я говорю об этом
только для того, чтобы вы не подумали, будто я хочу поставить себя в
исключительное положение в качестве врача, пользующего вашу жену.

- Как вы думаете, - осторожно спросил Аллейн, - кто-нибудь из ваших
спутников тоже считает, что совершено убийство?

- Они со мной не делятся, но полагаю - да.

- Значит, они понимают, что подвергнутся допросу?

- Не понять это могут только глупцы, а, на мой взгляд, все эти люди далеко
не глупы, хотя по меньшей мере трое из них склонны заподозрить в убийстве
меня.

- Почему?

- Да просто потому, что я эфиоп, а для них предпочтительно, чтобы виновным
оказался темнокожий, а не белый.

Слушая раскаты его могучего голоса и разглядывая его непроницаемое лицо,
Аллейн пытался понять, говорит ли сейчас в докторе своеобразный расизм
наизнанку или он судит объективно.

- Надеюсь, вы ошибаетесь, - сказал он.

- Я тоже, - ответил Натуш.

- Кстати, Трои говорила мне, что вы нашли на палубе клочок материи?

- Хотите взглянуть? Он со мной. - Доктор вынул записную книжку и извлек из
нее конверт.

- Показать, где я нашел его? - спросил он.

- Будьте любезны. Они прошли к корме.

- Вот здесь, - сказал Натуш. - Его заметила миссис Аллейн и решила, что нам
следует его сохранить.

- Да, она мне говорила. Ну что ж, пора мне снова приниматься за свою не
столь уж привлекательную работу. Очень вам обязан за то, что вы были так
внимательны к моей жене.

- Ну что вы! Для меня большая честь, что она доверилась мне. Я, пожалуй,
пойду пройдусь.

Аллейн, глядя ему вслед, увидел, как легко он спрыгнул на заросший травой
берег, и отметил про себя удивительную координацию его движений,
необыкновенную мощь и силу.

Он перевел взгляд на плотину, где Фокс, судя по его довольному виду, что-то
нашел в кустарнике. Сойдя на берег, Аллейн забронировал по телефону номер в
гостинице и заказал такси. Через полчаса он усадил жену в машину. Заметив
своих попутчиков за столиком у местной пивной, Трои попросила шофера
остановиться и вышла. Хьюсоны, Лазенби и Поллок о чем-то тихо
переговаривались. Кэли Бард развалился в кресле и мрачно смотрел в пивную
кружку. Когда она подошла, Бард вскочил, остальные нехотя последовали его
примеру.

- Меня выставили, - сказала она. - Муж считает, что я буду только помехой.
Я бы предпочла остаться, но, надеюсь, вы поймете, почему я уезжаю.

Все промолчали. Затем Кэли Бард обнял ее за плечи и сказал:

- Ну, конечно, все ясно. Не будьте дурочкой. Чем скорее вы уедете в
Норминстер, тем лучше. Скатертью дорожка.

- Вот это мило!

- Я ведь сразу же сказал, что вам следует покинуть "Зодиак", - вставил
мистер Лазенби.

- Да, вы говорили.

- Для вашей же пользы, вы, конечно, понимаете.

- Каковы бы ни были ваши мотивы, вы оказались правы. Ну что ж, мы
встретимся во время следствия, но сейчас мне просто хотелось объяснить вам
свой отъезд. До свидания.

Поллок что-то буркнул Хьюсону, тот ухмыльнулся в ответ, а мисс Хьюсон
громко рассмеялась. Когда Трои шла к такси, ее догнал Кэли Бард.

- Послушайте, не обращайте на них внимания, и пусть это вас не беспокоит.

- Ну конечно, - ответила Трои. - До свидания. Такси взбиралось по пригорку
констеблевского ландшафта. Трои оглянулась. Далеко внизу виднелась река и
"Зодиак" на причале. Фокс подошел к Аллейну и Тиллотсону и стал показывать
какую-то вещицу, которую держал в руке. Будто почувствовав ее взгляд,
Аллейн поднял голову, и они махнули рукой друг другу с противоположных
планов констеблевского пейзажа.

2

Пока Фокс и Тиллотсон в Кроссдайке рассматривали следы ног на берегу, а
агенты Бэйли и Томпсон мчались на север, Аллейн знакомился с каютой мисс
Рикерби-Каррик. Каюту, конечно, уже подмели, постель была убрана. Хьюсоны
перенесли сюда не только покупки, но и фотооборудование и часть багажа. Три
их фотоаппарата были заряжены частично использованной пленкой. Аппараты
были из дорогих, причем один с чрезвычайно сильным объективом, такие
применяют геологи при съемках горных пород.

Толларкские покупки были уложены в стоящий на полу картонный ящик из-под
пива. Репродукции и вырезки из газет и журналов были довольно неряшливо
скатаны в рулон и завязаны бечевкой. Холст, изображавший Рэмсдайкскую
плотину, был завернут в газету и хранился в пустом чемодане.

Аллейн вынул холст и разложил на койке.

Трои и Кэли Бард довольно тщательно почистили и промаслили картину, но
кое-где еще виднелись следы грязи. Картина была написана яркими красками и,
как сказала Трои, написана хорошо. Аллейн не был специалистом по вопросам,
связанным с подделками картин, но знал, что это сложный и трудоемкий
процесс, требующий немалых научных знаний. Так, при подделке картин XVII
века использовались специально приготовленные краски, фенолформальдегид и
естественные масла. На старые холсты воздействовали высокой температурой,
затем очищали их от краски. При подделке картин XIX века можно было
обойтись без этих сложностей. Аллейн знал, что даже посредственные подделки
не раз вводили в заблуждение вдов, близких друзей знаменитых художников и
даже специалистов. Ему приходилось слышать рассуждения о "кухне" живописцев
и о том, что отнюдь не все оригинальные работы знаменитостей отмечены
печатью мастерства.

Из иллюминатора, как бы специально для сравнения, открывался вид на пейзаж,
с которого была написана картина: Рэмсдайкская плотина, пруд, извивающаяся
тропинка и подернутая дымкой даль. Он сравнил картину и ландшафт и сделал
неожиданное открытие.

Деревья на картине - это были вязы - размещались на среднем плане точно так
же, как и реальные вязы, видневшиеся из иллюминатора каюты. На картине,
безусловно, была изображена Рэмсдайкская плотина. Но вязы были немного
другие: зеленые пятна листвы, изображенные с удивительной точностью,
характерной для кон-стеблевской школы, находились в каком-то ином
соотношении друг к другу. Может быть, это объяснялось тем, что, когда
писалась картина, деревья были значительно ниже? Но нет, деревья на картине
действительно были ниже, а вот ветви отходили от стволов совсем по-иному.
Трои, впрочем, говорила, что художник из соображений композиции имеет право
подрезать и пересаживать деревья. Может быть, дело только в этом?

И все же...

Голоса и шаги на верхней палубе возвестили о возвращении пассажиров. Аллейн
убрал картину в чемодан, а чемодан поставил на прежнее место у стенки. Он
открыл дверь, закрыл свою рабочую сумку, вынул карманную лупу, сел на койку
и стал ждать.

Ждать ему пришлось недолго. Первым спустился мистер Лазенби. Остановившись
у дверей, он заглянул в каюту и проворковал: "Работаем?"

- Обычная процедура, сэр. Формальности.

- Ох уж эти формальности! - игриво воскликнул Лазенби. - Ваш брат всегда на
них ссылается. Формальности!

- Иногда мне кажется, что это единственное, чем мы занимаемся.

- Да что вы говорите? Впрочем, не буду надоедать вам вопросами. Бедная
женщина! Бедняжка! Она несчастливой была, мистер Аллейн.

- Да?

- Неустойчивая психика. Нам, священникам, нередко приходится встречаться с
людьми этого типа. Ей, бедняжке, очень не хватало дружеской поддержки,
особенно сейчас, когда на ее долю, кажется, выпали какие-то тяжелые
испытания.

- Если я правильно вас понял, мистер Лазенби, вы считаете, что это
самоубийство?

- Боюсь, что так.

- А как же эти сообщения, полученные после ее смерти?

- Я не смею претендовать на глубокое знание таких вопросов, но, как
священнику, мне приходится сталкиваться с подобными явлениями. Эти
несчастные порой ведут себя весьма странно: она могла даже заранее сама
организовать все эти звонки и телеграммы, чтобы возбудить к себе повышенный
интерес.

- Это любопытное предположение, сэр.

- Ваше дело - принять его или нет, - скромно заметил Лазенби. - Мне не
следовало бы проявлять любопытство, - добавил он, - но скажите, вы
действительно надеетесь, что все эти ваши формальности помогут пролить свет
на дело?

- Нам бы хотелось выяснить, возвращалась ли она ночью в каюту, - объяснил
Аллейн. - Но, откровенно говоря, выяснить это практически невозможно.

- Ну что ж, добро. Желаю удачи, - сказал мистер Лазенби и удалился.

Почти сразу вслед за ним в каюту вошли Хьюсоны и мистер Поллок.

Первой вошла мисс Хьюсон. Ее малоподвижная физиономия выражала гнев, в той
степени, в какой была способна выразить. Аллейн встал.

- Простите, но мне казалось, что эта каюта предоставлена в наше
пользование, - сказала мисс Хьюсон.

- Вы можете убедиться в том, - ответил Аллейн, - что все на месте.

Мистер Хьюсон буркнул из-за плеча сестры, что не в этом дело, а мистер
Поллок пробормотал что-то об ордере на обыск.

Впрочем, все они сразу утихли, когда Аллейн, объясняя им свое вторжение,
заметил вскользь, что, как и мистер Лазенби, он придерживается версии о
самоубийстве. Аллейн заговорил о находке Хьюсонов и сказал, что, по мнению
его жены, это, возможно, работа Констебля. Поступаясь правдой, он заявил,
что у него нет опыта расследований в области подделки картин, но, добавил
он, холст, кажется, не следует трогать, прежде чем его осмотрят эксперты, и
поэтому он боится, не слишком ли поторопились его жена и Бард, протерев
поверхность маслом. Ему очень бы хотелось посмотреть картину; будь у него
достаточно средств, он стал бы коллекционером.

Как только он затронул вопрос а картине, стало очевидно, что Хьюсоны не
хотят, чтобы он ее увидел. Заметив это, Аллейн прямо заявил: "Мне бы
хотелось взглянуть на вашего Констебля!"

Мисс Хьюсон явно нехотя направилась в каюту, как вдруг ее брат неожиданно
выпалил: "Подумайте только, какая обида. Это надо же, сестренка!"

Мисс Хьюсон посмотрела на него, и по ее взгляду Аллейн понял, что она не
имеет ни малейшего представления, о чем говорит брат, но пытается ему
подыграть.

Мистер Хьюсон с сияющей улыбкой повернулся к Аллейну.

- Это надо же, - повторил он, - такая незадача: мы ее отправили посылкой на
наш лондонский адрес за полчаса до того, как отплыли из Кроссдайка.

- Да что вы? Это и в самом деле обидно, - сказал Аллейн.

3

- Странно все это, - заметил Тиллотсон.

- Настолько странно, что я запер каюту, оставил ключ у себя и постарался
удостовериться, что второго ключа нет. Пусть уж Хьюсоны не сетуют. Кроме
того, я решил встретиться с Джо Бэгом, старьевщиком из Толларка. Пожалуй,
вам бы стоило поехать со мной, Берт, - добавил Аллейн, уже выяснивший у
Фокса имя Тиллотсона.

- А он-то тут при чем?

- Объясню по дороге. Только предупредите постовых у шлюза: пусть
задерживают все, что пассажиры "Зодиака" будут отправлять на почту. И пусть
следят во все глаза, чтобы ничего не сбрасывали за борт; в уборную холст не
спустишь - слишком велик, а если выбросят в иллюминатор, думаю, картина не
затонет. Но все же лучше пусть следят. Мы поедем на вашей машине.

Они покинули окутанный туманом "Зодиак" и помчались по констеблевским
местам. На перекрестке им отдал честь полицейский на мотоцикле.

- Мой парень, - сказал Тиллотсон.

- И все-таки я неспокоен. Вы совершенно уверены, что этот тип не сможет
куда-нибудь удрать?

- Трое моих ребят дежурят на перекрестках, двое - у шлюза. Могу поручиться,
что с теплохода сегодня никто не сойдет.

- Да, пожалуй. Ну что ж, поспешим. Подъехав к Паромной улице, они вышли из
машины и направились к лавке Джо Бэга, в точности повторяя маршрут, которым
шла в тот вечер Трои.

- Там у них форменная свалка, - рассказывал Тиллотсон, - но для владельца
такой лавчонки он вполне порядочный человек. Он приехал сюда с юга и купил
это хозяйство, когда умер предыдущий владелец. У полиции к нему претензий
нет, но вообще-то он штучка,

Владения Джо Бэга состояли из коттеджа, пристройки с навесом и дворика,
частично прикрытого аркой, сложенной из кусков жести и линолеума. Ведущая
во двор калитка была на замке. Сквозь щель в заборе можно было разглядеть
разбросанные там и сям предметы, перепродажей которых занимался Бэг.

- Он, наверно, спит, - сказал Тиллотсон. - Здесь рано ложатся.

- Так разбудим его, - сказал Аллейн и дернул за шнур от звонка. Где-то в
доме прозвенел колокольчик, но никто не отозвался. Тиллотсон забарабанил в
дверь.

- Ежели вы не хотите попасть в полицию, - гаркнули из дома, - лучше
катитесь отсюда. Помяните мое слово, я вам когда-нибудь шею сверну.

- Это я, Джо, - заорал Тиллотсон в замочную скважину, - Тиллотсон. Из
полиции! Выйди-ка к нам на минутку.

- Кто, кто?

- Тиллотсон из полиции Толларка.

За грязным окошком вспыхнул свет, послышались шаркающие шаги, потом скрежет
ключей и засовов. Дверь со скрипом отворилась, и перед ними предстал
маленький неопрятный человечек в пижаме и неописуемом пальто.

- В чем дело? - жалобно сказал он. - Я