мерно качались вперед-назад.
     Раввин,  как  опытный  дирижер,  стал  руководить  процессом.  Меня  он
поставил в один угол,  Борика  -  между синхронно наклонявшимися бородачами.
Наших  свидетелей  он  вообще  отослал.  Вдруг  в  дверях  появился писец  с
чернильницей и  куском  плотной  желтоватой  бумаги  и стал  что-то  шептать
раввину  на  ухо.  Я  разобрала  слово  "гусь". Писец  оправдывался. Раввин,
выслушав его, рявкнул:
     - Ну так пойди и нарви, если у тебя нет гусиных перьев.
     Писец ретировался.
     Я   с  интересом  представила   себе,   как  щуплый   служка,  подражая
Паниковскому, будет бегать за гусем. Процесс затягивался.
     Наконец писец появился. В  руках у него было перо, видать скрыл  где-то
заначку. Просто  невозможно было  за столь короткое  время поймать и ощипать
гуся! Он  присел и стал  с усердием выписывать загогулины на  желтой бумаге.
Время от времени  он ожесточенно тыкал  пером в свои волосы. Раввин  нервным
шагом прохаживался  по  кабинету,  ежесекундно  указывая,  что писать. Мы  с
Борисом стояли по разным углам и смотрели на все это, как зачарованные.
     Наконец писец  закончил работу и, собрав манатки, выскочил из  комнаты.
Раввин принялся за нас.
     - Возьми эту бумагу и иди к ней, - сказал он Борису.
     Тот взял лист и подошел ко мне. Я уже собиралась ее  цапнуть, но раввин
меня остановил:
     - Стой, не бери. Оттолкни руками и иди в другой угол.
     Рыжий и черный перестали качаться и, словно суфлеры в театре пантомимы,
принялись показывать мне, что надо делать.
     С  заданием  я  справилась.  Так  раввин гонял  меня  три  раза.  Борик
протягивал  мне разводное  свидетельство, я шастала из  угла в  угол, мы оба
кусали губы, чтобы не рассмеяться.
     Наконец раввин жестом позволил мне взять бумагу и  отдать ему. Наступил
торжественный момент. Раввин развернул сложенный "гет"  - разводное письмо и
звучным голосом начал читать:
     - "Я, Борис, называемый также Борик, сын Якова, называемого также Яшей,
отпускаю  от себя  Валерию, называемую также Зайкой, дочь Павла, называемого
также Пашей, и становится она с этого мгновения доступной для всех!"
     Он торжественно  надорвал "гет", свидетели со стороны суда подписались,
и царственным жестом раввин показал нам на дверь.
     Мы вышли, и в коридоре выдержка меня оставила. Я повалилась на скамью и
начала истерически хохотать. Братья Каганошвили и дядя Изя смотрели  на меня
с подозрением, прикидывая, а не вызвать ли скорую для буйнопомешанных.
     - Ты понял, что он сказал? - отхохотавшись, спросила я Бориса.
     - Ну что-то там с именами...
     -  Он сказал,  что мне теперь  разрешено давать  всем  и каждому. Кроме
тебя. У меня теперь есть официальная справка.
     Этот  эпизод  молниеносно пронесся  у меня в  голове, когда  я  увидела
своего  бывшего  мужа,   сидящего   на  скамейке  у   входа   в  подъезд.  Я
поздоровалась.
     - Привет! Какими судьбами? Что в дом не зашел?
     - Здравствуй,  Валерия, я  пришел  увидеть  Дарью, звоню,  а  никто  не
отвечает..
     - Не  уверена, что она дома.  Входи, только за беспорядок извиняться не
буду, не ждали.
     - Ладно уж.
     Мы вошли в дом.
     - Чаю будешь? - спросила я.
     - Нет, мне бы Дашку увидеть.
     - К сожалению, она у подруги, а телефона я не знаю, - мне действительно
было досадно. Борис не  так  уж часто  нас  навещает,  а дочка его любит.  -
Может, подождешь, я попытаюсь выяснить, где она.
     - Что поделать, - он вздохнул и поднялся с места. - Я тут денег принес.
     Борис достал из  кармана толстую  пачку, не глядя разделил ее пополам и
протянул мне  внушительную сумму.  Я уставилась  на него, такого жеста  я не
ожидала:
     - Да что  с  тобой? В  Лото  выиграл? Я же  получаю ежемесячно алименты
через Национальное страхование.
     - Я поменял работу, - ответил он.
     Признаться, его места работы  всегда были для меня загадкой. Интересно,
где кроме  завода или  стройки может работать  здоровый, накаченный  парень,
практически без специальности, не умея читать и писать на иврите? Разве  что
в охране, но там платят минимум за проверку сумок при входе.
     - Где же столько платят? - удивилась я. В охране?
     - Да, - Борис кивнул . - Я устроился в частное охранное бюро. Хозяева -
из России. Работаем  телохранителями, обслуживаем в Израиле деловых людей, в
основном с бывшей родины. Они ведь сюда не только отдыхать  приезжают. Здесь
такие дела крутятся, что без охраны никак нельзя, - он явно важничал.
     - Постой, я же читала в газете, Щекочихин сказал, специалист по русской
мафии,  что  мафиози не  затевают разборок в Израиле.  Здесь для них  оазис,
родственники, отдыхают они здесь.
     -  А  кто  говорит  о  разборках? Много  газет  читаешь, зайка  моя,  -
усмехнулся мой бывший. - Отдыхают они на Кипре, в Майами, где угодно. И дела
делают тоже везде. И почему именно мафия? Я  работаю в солидном заведении, с
лицензией.
     - Послушай, а фирму "Интеллект сервис" вы обслуживаете?
     - И ее, и другие. А ты откуда про эту фирму знаешь?
     -  Оттуда, - передразнила я его, - сам сказал, что я много газет читаю.
Вот и вычитала. Они же какой-то контракт века заключили.
     - Не знаю,  что они  там заключили, -  внезапно закрылся он, словно  не
желая  выкладывать больше, чем  положено. Мое дело  -  охранять. Мне  за это
деньги  платят, а контрактами другие  занимаются.  А ты хорошо  выглядишь, -
вдруг свернул он на другую тему. - Когда Дарья придет? - и он нахально обнял
меня за талию. На волосатой  груди сверкнула золотая цепочка  с буквой  "L".
Что-то раньше я ее не видела...
     -  Ну, знаешь!  - вспылила я и оттолкнула руку. -  Раз деньги дал, то я
сразу должна тебе что-то?
     - Нет, это я так, по старой памяти.
     - Память у  тебя девичья, бестолковая. Ты что подумал, я  сейчас пойду,
лягу и ножки расставлю?! Ах ты...
     - Да  ладно  тебе  кипятиться,  спросить  нельзя.  Узнаю, Леруня,  твой
темперамент, - он картинно закатил глаза.
     Вот мужики гады! Думают, что им все позволено. Нет, феминистки все же в
чем-то правы, когда орут о мужском засилье. Что я ему - проститутка, что ли?
     Борик,  поняв,  что  со  мной  ему ничего  не  отломится, разочарованно
протянул:
     - Тогда я пойду...
     - Иди, а за подарок спасибо.
     - Ты Дашке  купи что-нибудь, растет девица. Видел ее как-то на  улице -
идет вся из себя расхристанная,  в драных джинсах. Не девочка, а черт-те что
израильское.
     - Не волнуйся, на себя не потрачу.
     - Ну пока, - Борис попрощался и вышел за дверь.
     Я выглянула в окно. Пройдя несколько  метров, он  неожиданно  подошел к
белому джипу,  кажется,  "лендроверу",  если я  не ошиблась.  Облокотясь  на
кузов, возле машины  стояла пара молодцов, таких же широкоплечих  и матерых,
как мой  бывший муж. Борис  что-то им  сказал,  и  все  они как  по  команде
посмотрели в мою сторону.  Я вздрогнула. Они сели  в джип,  и машина, рывком
взявшая с места, скрылась за поворотом.

x x x
     На  следующий  день  без  пяти минут  час я  подъехала к полиции. Перед
входом стояло несколько синих машин, сновали полицейские в голубых форменных
рубашках. Двое  вели небритого парня, закованного в наручники. Парень что-то
яростно доказывал на ходу. Все было как всегда, и я смело вошла внутрь,  так
как бывала здесь прежде.
     За стойкой, протянувшейся во всю длину холла, сидел скучавший дежурный.
Я подошла поближе.
     - Мне нужен следователь Борнштейн.
     - Зачем? - коротко спросил он.
     - У меня назначена встреча.
     Полицейский махнул рукой. Я не удержалась и съязвила:
     - Что обозначает ваш жест?
     - По коридору направо и до конца.
     Я  поблагодарила его кивком - если он скуп на слова, мне  тоже не нужно
ими разбрасываться - и прошла внутрь.
     Добравшись  до  конца длинного унылого  коридора, я остановилась  перед
дверью с табличкой "Старший следователь". Постучавшись, вошла.
     - А, Валерия,  заходите, присаживайтесь,  - Михаэль вышел из-за стола и
протянул мне руку. Я села.
     - Добрый день, Михаэль. Я заранее прошу прощения, что  пришла со  своим
делом, но кроме вас, мне не к кому обратиться.
     - Оставьте, Валерия, я же  говорил вам, что всегда буду рад помочь. Так
в чем проблема? Вы говорили о двойном гражданстве.
     -  Да.  Моя   клиентка  попала  в  неприятную  ситуацию,  -  я  коротко
пересказала Михаэлю историю Марины Левиной. - Что можно ей посоветовать?
     -  Прежде  всего  нанять  толкового  адвоката,  желательно   говорящего
по-русски,  чтобы он  вел  все  переговоры с МВД.  Адвокат  будет знать, что
делать. А когда ваша клиентка  докажет, что не приезжала сюда, и та, другая,
воспользовалась ее документами, вот тогда нужно подавать на мошенницу в суд.
     - Та, которая приехала давно, исчезла в неизвестном направлении.
     -  Значит, нужно объявить розыск.  Но  все  это  после  того,  как  МВД
проведет проверку.
     - А каким образом это делается? - спросила я.
     -  Разные  есть  способы:  сличение  почерков,  фотографий,   показания
свидетелей, в конце концов - генетическая проверка.
     Я  задумалась.  В  принципе,  все,  что  мне нужно  будет  посоветовать
Левиной,  я выяснила.  Как теперь  приступить к тому, что меня действительно
тревожит?
     Михаэль, по видимому понял мои колебания.
     -  Я  вижу,  что  вас  еще  что-то  волнует,  Валерия,  -  он поощряюще
улыбнулся. - Рассказывайте все до конца.
     Я решилась.
     -  Сегодня ко  мне  пришла мать моего друга, можно  сказать  -  бывшего
друга, - сказала я. - Мы расстались около двух месяцев назад... Так вот, она
сказала,  что он  пропал.  Надо  ее  знать, она  не  слишком  тепло  ко  мне
относится, и то, что она ко мне обратилась, говорит о крайней беде.
     - Как ее зовут?
     - Элеонора Геллер. А ее сына - Денис. Денис Геллер.
     -  Геллер,  -  повторил следователь.  - Хорошо. Расскажите о  нем  чуть
подробнее.
     - Ему  двадцать  восемь  лет,  в Израиле он  с  десятилетнего возраста.
Прекрасно   говорит  на  нескольких   языках  и   работает  программистом  в
Тель-Авиве.
     - Вы не допускаете, Валерия,  что Денис мог  просто  уехать,  не сказав
ничего дома? - поинтересовался Борнштейн.
     - Тоже самое  я  говорила Элеоноре.  Но она категорически не  согласна.
Денис очень любит ее и всегда сообщает о своих планах. И потом - у него есть
сотовый телефон, так что он имел возможность связаться.
     - А может, он забыл его дома.
     - Нет, дома прибора не оказалось.
     -  Ну, батарейка  села.  Вы  продолжайте,  Валерия,  я  вас внимательно
слушаю.
     Мне было не очень приятно продолжать - начиналась щекотливая тема, - но
словно с размаха бросившись в ледяную воду, я проговорила:
     -  Несколько  месяцев  назад  Денис  познакомился  с русской  девушкой,
Татьяной, -  я старалась говорить нейтральным тоном. - Он увлекся ею, и наши
отношения стали затухать, пока совсем не прекратились.
     Борнштейн неловко кашлянул.
     - Где он познакомился с ней? - вежливо спросил он.
     -  Она  приехала в  Израиль  в составе российской  делегации, ее  фирма
заключила крупный контракт на поставку программного обеспечения для банков с
фирмой, в которой работает Денис. Татьяна понравилась моему другу, они стали
встречаться.  Ко мне Денис стал приходить все реже и реже, пока не прекратил
совсем. А четыре дня  тому назад  он исчез. Домой не звонит, мать волнуется,
он оставил только записку.
     - Записка у вас?
     -  Да,  - я  порылась в сумочке и достала записку - вот она, только она
написана по-русски.
     - Что тут написано? - спросил Михаэль.
     Я перевела текст. Он немного подумал, потом сказал:
     - Оставьте ее мне.
     Протянув ему записку, я спросила:
     - Как вы думаете, Дениса можно найти?
     Михаэль усмехнулся с легкой снисходительностью:
     -  Валерия,  мы  не  в Сибири живем, где можно идти сутками и не  найти
живой души. У нас  страна маленькая,  у каждого добропорядочного  гражданина
имеется  номер удостоверения личности.  Проверим  через пограничников  -  не
вылетел  ли  ваш приятель за  границу, а если он  в  стране, то  все намного
упрощается...
     Меня приятно удивило знание израильским полицейским российских реалий.
     - Надо позвонить его матери, спросить номер, - предложила я.
     - Не  надо,  - остановил  меня  Михаэль. - Как  его точно зовут? - и он
застучал по клавишам компьютера, стоявшего перед ним на столе.
     - Денис Геллер. Мать  -  Элеонора,  отец -  Сергей. Родился  в мае 1971
года.
     Михаэль  продолжал  увлеченно  щелкать  мышкой,  перепрыгивая  с  одной
программы на другую.
     - Так, - сказал он, оторвавшись от компьютера, - за границу, по крайней
мере, легально,  Геллер не вылетал. В несчастных случаях за последние четыре
дня не опознан, в дорожно-транспортных происшествиях его нет тоже, кредитной
карточкой последний  раз  он  пользовался  пять дней  назад  и  по  сотовому
телефону говорил три  минуты  утром восемнадцатого,  то есть  третьего  дня.
Сейчас посмотрю, чей это телефон...
     Он нажал  на кнопку  и принтер в углу  застрекотал,  выдавая белый язык
распечатанной информации.
     -  И  это  вы все узнали  только  по номеру удостоверения личности? - я
ахнула. Если у нашей полиции такие мощные компьютеры, то почему преступность
до сих пор существует? Я бы потенциальных нарушителей водила бы на экскурсии
в  полицию  и  показывала,   что   можно   о  них  узнать.  Может  быть  они
призадумались, прежде чем совершать разные пакости!
     - Номер телефона,  тель-авивский, - пробормотал Михаэль,  вглядываясь в
компьютер, - принадлежит гостинице "Дан-Панорама".
     Выражение  его  лица  изменилось, он  попеременно смотрел  то  на экран
компьютера, то на распечатку.  Потом схватился за телефон, стоявший рядом  с
компьютером.
     - Принесите мне данные за восемнадцатое, - коротко бросил он в трубку.
     Через несколько секунд на порог появился  молоденький полицейский еще с
одной  распечаткой в руках. Михаэль схватил ее и принялся  просматривать  ее
сверху  до низу.  Наконец он нашел то,  что  его интересовало и  углубился в
чтение. Я сидела не шевелясь. Прошло несколько томительных минут.
     Прочитав  интересующие его сведения,  Михаэль  поднял  на меня глаза  и
спросил:
     - Как, вы говорили, фамилия девушки, которой увлекся ваш друг?
     -  Я  еще не говорила вам ее,  - возразила я, -  ее фамилия -  Бармина,
Татьяна Бармина.
     -  Понятно, -  протянул он,  видимо  раздумывая продолжать разговор или
нет. - Понятно... Мне нужно знать о нем и о Татьяне как можно больше.
     - Да объясните мне, что все это значит? -  вдруг меня поразила страшная
мысль. - Постойте... Он не... он жив? Вы нашли его?
     -  Его, к  сожалению,  нет,  - холодно ответил Михаэль. - А вот Татьяну
нашли.  Вчера, в  номере гостиницы "Дан Панорама", в Тель-Авиве.  Она убита.
Задушена.
     - Этого не может быть... - прошептала я изумленно и оглянулась на дверь
- не слышит ли кто?
     -  Поэтому  я  и  расспрашивал  вас  так  подробно, Валерия,  -  сказал
Борнштейн и успокаивающе накрыл своей ладонью мою.
     У  меня просто не было сил. Я откинулась в  кресле и не могла  ни о чем
думать. В голове крутилась какая-то каша из обрывков слов.
     - Вы думаете - это Денис? Это он? - я не могла выговорить слово "убил".
- Я не верю,  что он мог такое сделать, - твердо сказала я. - Я знаю его, он
не такой человек.
     -   Невозможно   сказать  со  стопроцентной  точностью.  Ваш  друг   не
привлекался к ответственности, поэтому его отпечатков пальцев в полиции нет.
Наши работники  сняли отпечатки в номере, где была  задушена Бармина. И если
они совпадут...
     -  То  это будет лишь  означать,  что  Денис был там, -  я  не дала ему
договорить.
     Борнштейн поморщился:
     -  Мы  должны  найти  его,  Валерия,  - сказал  он  с  нажимом. - Убита
гражданка другого государства, человек, который был вместе с ней в последние
дни, исчез. Что прикажете делать?  Не искать его  только на основании вашего
заявления,  что он не такой, что он хороший и любит маму. Мы все любим маму,
но дело каждого, не совершавшего преступления, но  знающего что-либо об этом
- придти и рассказать полиции все, что он знает, а не позорно бежать.
     Я молчала, совершенно оглушенная от свалившегося на меня известия и мне
нечего было возразить  на совершенно справедливые слова следователя по особо
важным делам.
     Я поднялась из кресла.
     - Спасибо,  Михаэль, что согласились принять меня.  Я пойду.  Мне нужно
многое обдумать.
     - Держите меня в курсе, Валерия, - он проводил меня до дверей.
     Выйдя от него я сразу же позвонила Элеоноре,  но ее не было дома. Решив
перезвонить ей при  первой же возможности, я вернулась домой и взяв Дарью на
пляж, долго ходила вдоль кромки воды, пытаясь понять ситуацию. Но так ничего
и не поняла.

x x x
     Маркиза Помпадур говаривала: "Я должна переспать это решение." Когда мы
с Дашкой наконец-то вернулись домой, было около одиннадцати часов.  Я хотела
немедленно  звонить  Элеоноре, но остановила  себя  -  ничем это  Денису  не
поможет, а она не будет спать всю ночь.
     А  пока не  спала только я.  Ворочаясь  в постели, я  обдумывала разные
способы решения проблемы, свалившуюся на Дениса, на его  мать и косвенно  на
меня.
     Прежде  всего нужно  понять, куда  он мог деться с  места преступления.
Если, конечно, его не забрали сами  преступники. Только он бы остался жив! А
если Денис сбежал, увидев труп, что, конечно, не делает ему чести, но сейчас
не  время судить, то  где он может спрятаться? Израиль -  это  не бескрайние
просторы матушки России. Значит -  друзья.  С  кем  я знакома из его друзей?
Практически ни с кем. Когда я была  с Денисом,  то считала всех его знакомых
досадной  помехой. Нам никогда не было скучно вдвоем, всегда находились темы
для  разговоров,  а если  уставали  говорить, то...  Все  было замечательно,
только вот кому сейчас звонить и где его искать?
     Под утро мне все же удалось заснуть. Я бы еще спала и спала,  но резкий
телефонный звонок заставил меня разлепить веки.
     - Алло, - толком не проснувшись, пробормотала я.
     - Вы еще спите,  Валерия? -  в голосе Элеоноры  сквозило еле скрываемое
осуждение.
     - Я вчера поздно вернулась и заснула на рассвете.
     - Вы что-нибудь узнали? - она решительно не принимала моих оправданий.
     Я  разозлилась,  но  представив  себе,  как  она  волнуется,  с  трудом
заставила себя сдержаться.
     - Да, узнала, и боюсь, эти сведения будут неутешительными для вас.
     - Что случилось? - спросила она со страхом.
     - Это не телефонный разговор, скоро буду у вас.
     - Я жду.
     Я стала собираться, попутно  ругая себя  - ну не стерва ли я? Заставляю
ее проводить  минуты  до моего приезда в лихорадочном  ожидании. За что я ей
мщу?  Ведь  все это мелко по  сравнению с той бедой,  с  которой  приходится
бороться.
     Даши  дома  не  было.  Она  обычно  встает  без  меня  и  идет в  школу
самостоятельно. Чай я не пила,  умылась и, надев просторное платье, выбежала
на улицу.
     Через несколько  минут я была у дома Дениса. Элеонора открыла дверь, не
дожидаясь звонка;  видимо,  слышала  мои шаги  на лестнице. Я  с  опозданием
пожалела, что  не  накрасилась и она видит меня в  натуральном виде, да  еще
после бессонной ночи. Словно угадав мои мысли, она сказала:
     - Какой вы  кофе предпочитаете, Валерия, растворимый  или по-турецки? Я
вижу, вы еще не проснулись, так быстро приехали.
     - Спасибо, лучше чаю.
     Она подала мне большую фаянсовую чашку.  От чашки исходил нежный аромат
жасмина. Я с  наслаждением сделала  несколько  глотков и  отставила чашку  в
сторону. Нужно было начинать разговор, но как - я никак не могла решить. Она
помогла мне.
     - Вам  удалось что-то выяснить? - голос  ее ничем не  выдавал волнения,
Элеонора даже попыталась