виногра-
дин, бутылки с  пробкой,  обернутой в золотую бумагу...  Она  стала бы есть
землянику, даже если бы не любила ее...
      -- Что с вами, детка?
      -- Ничего...
      Фелиси вдруг смертельно  побледнела. Сейчас она не играет комедию. Ее
что-то поразило. Она  не в состоянии  проглотить ягоду, которую  держит  во
рту; вот-вот встанет и выбежит из зала. Она  кашляет, словно поперхнувшись,
прячет лицо в носовой платок.
      -- Что такое?..
      Обернувшись, Мегрэ замечает невысокого  господина,  который, несмотря
на теплую погоду, -снимает  толстое пальто и шарф, вешает их на  распялку и
берет салфетку из  ящика,  на котором  стоит  номер тринадцать. Он  человек
средних лет, седоват, довольно банальной внешности:  такие тусклые субъекты
часто встречаются в городах. Они одиноки, мелочны, ворчливы. Это вдовцы или
зачерствевшие холостяки, жизнь которых просто сеть  мелких привычек. Офици-
ант обслуживает  его, не спрашивая меню,  ставит перед ним  начатую бутылку
минеральной воды, а  тот, разворачивая газету, смотрит на Фелиси, нахмурив-
шись, ищет что-то в памяти, недоумевает...
      -- Почему вы не едите?
      -- Я сыта... Пойдемте...
      Она положила на стол салфетку. Рука ее дрожит.
      -- Успокойтесь, детка...
      -- Я? Я спокойна... Чего мне волноваться?
      Мегрэ видит  клиента номер тринадцать  в зеркале и может наблюдать за
усилиями памяти,  отраженными  на  лице  незнакомца...  Вот он догадался...
Нет... Не то... Надо постараться... Он  пытается  припомнить  еще...  Почти
вспомнил... Теперь уж наверняка...  Он  вытаращил глаза... Он удивлен... Он
словно говорит себе: "Вот так штука! Какое совпадение..."
      Но он не встает из-за стола и не подходит поздороваться  с  ней. Он и
вида не  подает, будто знает ее. Где он с ней познакомился? В каких они от-
ношениях? Он  рассматривает Мегрэ с головы до ног,  зовет гарсона, они шеп-
чутся;  гарсон,  должно быть, отвечает, мол,  не  знает их, эта пара  здесь
впервые...
      Тем временем Фелиси вне себя от тревоги. Вдруг она поднимается и идет
в туалет. Неужели ей до такой степени перехватило горло?
      Пока ее  нет, Мегрэ  и незнакомец смотрят друг на  друга в упор; быть
может, номер тринадцатый хотел бы подойти и заговорить со спутником Фелиси?
      Через дверь с матовыми стеклами, ведущую в туалет, можно также пройти
в кухню.  Гарсон ходит то туда, то обратно. А он ведь рыжий! Как сын судов-
ладельца, который  сватался к  Фелиси, когда она жила в  Фекане. Как тут не
улыбнуться? Она вдохновляется тем, что у нее перед глазами. Она смотрела на
этого рыжего парня. Ее спрашивали о том, как ей жилось в Фекане. Ее вообра-
жение заработало с головокружительной быстротой, и гарсон превратился в су-
довладельца, который...
      Мегрэ кажется, что  ее нет слишком  долго. Гарсон тоже  исчез.  Номер
тринадцатый раздумывает, вот-вот примет решение.
      Наконец Фелиси появилась. Почти  улыбается,  на ходу опускает на лицо
вуаль. Она уже не садится за стол.
      -- Пойдем?
      -- Я заказал кофе... Вы ведь любите кофе?
      -- Сейчас не хочется... Он слишком подействует мне на нервы...
      Он делает вид, что  поверил,  и подзывает официанта. Расплачиваясь по
счету, он смотрит на гарсона в упор, и парень слегка краснеет. Ну ясно! Она
поручила  ему  передать что-то номеру тринадцатому. Может быть,  нацарапала
несколько слов на клочке бумаги и велела отдать записку только тогда, когда
уйдет.
      Выходя, комиссар невольно  замечает на вешалке толстое пальто с отто-
пыренными карманами.
      -- Мы возвращаемся в Жанневиль, не так ли?
      Она взяла его под руку, и это движение могло бы показаться искренним.
      -- Я так устала! Все эти волнения...
      Он стоит неподвижно на краю тротуара, словно в нерешимости, и она те-
ряет терпение.
      -- О чем вы думаете?.. Почему не идете?.. Наш поезд уходит через пол-
часа.
      Она ужасно боится.  Ее  рука дрожит на руке  Мегрэ,  и его охватывает
странное желание успокоить ее. Он пожимает плечами.
      -- Ну ладно...  Такси!.. Сюда!.. На вокзал Сен-Лазар... К направлению
дальних пригородов...
      От какого страха он ее сейчас  избавил! В открытом такси, где их лас-
кает солнце, она чувствует потребность говорить, говорить.
      -- Вы сказали, что не покинете меня... Вы ведь это сказали, да? Вы не
боитесь, что это вас скомпрометирует? Вы женаты? Какая я глупая... У вас же
обручальное кольцо...
      На вокзале  она опять немного  поволновалась. Он взял только один же-
лезнодорожный билет. Неужели он посадит ее  в купе, а сам останется в Пари-
же? Она забыла, что у него постоянный проездной билет. Мегрэ  тяжело усажи-
вается на скамейку, глядя на нее и слегка терзаясь угрызениями совести.
      Этого старого господина -- клиента номер тринадцать --  он сможет по-
видать, когда  захочет, ведь тот каждый  день бывает в  ресторанчике. Поезд
трогается, и  Фелиси думает, что она спасена. В  Пуасси они вместе проходят
мимо кабачка, и хозяин, стоя у  входа в дощатое здание, узнает Мегрэ и под-
мигивает ему.
      Комиссар не может устоять перед желанием подразнить Фелиси.
      -- Кстати! Мне хочется спросить его, приходил ли  Деревянная Нога по-
наблюдать за вами, когда вы танцуете...
      Она увлекает его вперед.
      -- Не стоит... Я сама скажу... Он приходил несколько раз...
      -- Вот видите, он вас ревновал...
      Они поднимаются на горку. Вот и лавка Мелани  Шошуа. Мегрэ продолжает
игру:
      -- Что, если я спрошу ее, сколько раз она видела, как вы гуляли с Жа-
ком Петийоном?
      -- Она нас никогда не видела!
      На этот раз Фелиси говорит уверенно.
      -- Вы так хорошо прятались?
      Вот и дом; они увидели его в тот момент, когда от него отъехала боль-
шая машина Отдела установления личности. На пороге, словно настоящий мелкий
собственник, стоит Люка.
      -- Кто это здесь был?
      -- Фотографы, специалисты...
      -- Ах да... Отпечатки пальцев...
      Она хорошо осведомлена. Она прочла столько детективных романов.
      -- Что нового, старик Люка?
      -- Ничего особенного, начальник... Тот  тип  действовал  в  резиновых
перчатках, как  вы и предполагали...  Они только взяли отпечатки его башма-
ков. Башмаки совершенно новые, он их носил не больше трех дней...
      Фелиси поднялась к себе в комнату снять траурное платье и вуаль.
      -- Есть новости, начальник?.. Похоже...
      Люка так хорошо знает комиссара! У Мегрэ есть особая способность про-
являть себя,  расцветать, излучать жизнь.  Он смотрит вокруг, все здесь так
хорошо знакомо, и, повинуясь какомуто  закону  подражания,  Мегрэ  начинает
вести себя так же, как обитатели этого дома...
      -- Выпьем по рюмочке?
      Он берет из буфета в  столовой  графин, в котором еще осталось  вино,
наполняет две рюмки, останавливается на пороге, лицом к саду.
      -- За твое здоровье... Послушайте, Фелиси, детка...
      Она уже спустилась, надев передник, и проверяет, не  устроили ли люди
из Отдела установления личности беспорядка на кухне.
      -- Будьте так любезны, приготовьте чашку кофе моему другу... Мне надо
сходить в "Золотой перстень", но я оставлю с вами бригадира, он будет охра-
нять вас... До вечера...
      Он ожидал этого недоверчивого, пугливого взгляда.
      -- Уверяю вас, я иду в "Золотой перстень"...
      Это правда, но он остается там недолго. Так как в Оржевале нет такси,
он просит механика Луво свезти его в Париж на грузовичке.
      -- На площадь Терн... Поезжайте по улице Фобур-Сент-Оноре...
      Когда он вошел в ресторан, там  уже никого не было, и гарсон, вероят-
но, спал где-нибудь в соседнем помещении, потому что он появился, зевая, со
всклокоченными волосами.
      -- Вы знаете, где живет господин, которому вы сегодня передали запис-
ку от сопровождавшей меня дамы?
      Этот дурак  думает, что перед  ним ревнивец или разгневанный отец. Он
отрицает, смущается. Мегрэ показывает ему свое удостоверение.
      -- Я не знаю его фамилии, уверяю вас... Он работает здесь поблизости,
но вряд ли он здесь живет, потому что бывает у нас только днем...
      Мегрэ не хочется ждать до завтра.
      -- Вы не знаете, чем он занимается?
      -- Постойте... Однажды я слышал,  как  он  разговаривал с хозяином...
Пойду посмотрю, здесь ли хозяин...
      Решительно весь дом погружен в послеполуденный сон. Хозяин появляется
без воротничка, отводит рукой растрепанные волосы.
      -- Номер тринадцатый? Он работает  по  кожевенному  делу... Он как-то
говорил мне об этом, не  помню  уж,  по  какому поводу... Он служит в одной
фирме, на улице Ваграм...
      С помощью справочника Боттена комиссар быстро обнаружил фирму Желле и
Мотуазона --  импорт-экспорт  кожевенных  изделий--  на  проспекте  Ваграм,
17-бис. Он едет туда. В конторе, сумрачной изза зеленоватых оконных стекол,
на которых изнутри можно прочесть в зеркальном изображении фамилии владель-
цев, стрекочут пишущие машинки.
      - Вам, наверное, нужен мсье Шарль... Подождите...
      Его ведут через лабиринт коридоров и лестниц, где пахнет сыростью, до
каморки  на  самом верху, на дверях которой  написано:  "Заведующий  хозяй-
ством".
      Это, конечно, мсье номер тринадцать. Он сидит здесь, еще более серый,
в длинной серой куртке, которую он надевает во время исполнения  своих обя-
занностей. Видя,  что Мегрэ  проник в его убежище, в  его святая святых, он
подскакивает.
      -- Что вам угодно, мсье?..
      -- Из уголовной полиции... не  пугайтесь...  Я только хочу кое о  чем
спросить вас...
      -- Не понимаю...
      -- Нет, мсье Шарль... Вы очень хорошо понимаете...  Покажите мне, по-
жалуйста, записку, которую вам сегодня передал гарсон.
      -- Клянусь вам...
      -- Не клянитесь, иначе мне придется тут же арестовать вас  за соучас-
тие в убийстве...
      Тот шумно сморкается, и это не только для того, чтобы выиграть время,
-- у него хронический насморк: потому-то он и носит теплое пальто и кашне.
      -- Вы ставите меня в такое положение...
      -- Гораздо менее затруднительное, чем вы сами поставите себя, отказы-
ваясь отвечать мне откровенно...
      Мегрэ нарочно повышает голос: мадам  Мегрэ  в  таких случаях говорит,
что он  представляется жестоким, и ее это всегда  забавляет, потому что она
знает его лучше, чем кто-либо.
      -- Видите ли, мсье комиссар, я не думал, что мой поступок...
      -- Покажите мне сначала записку...
      Вместо того чтобы вытащить ее из кармана, мсье Шарль принужден влезть
на стремянку,  чтобы достать записку с самой верхней  полки, где он спрятал
ее за кипами бланков. Он достает оттуда не только этот  документ,  но и ре-
вольвер; он держит его осторожно, как человек, который  страшно боится ору-
жия.
      "Ради  бога,  не говорите ничего, никогда, ни  под  каким  предлогом.
Бросьте в Сену, вы сами знаете что. Это вопрос жизни и смерти".
      Мегрэ улыбается, читая эти последние слова, в них вся Фелиси. Ведь то
же самое она сказала и Луво, шоферу из Оржеваля.
      -- Когда я заметил...
      -- Когда вы заметили, что у вас в кармане пальто лежит это оружие, не
так ли?..
      -- А вы знаете?
      -- Вы только что перед тем сели в метро... Вы были вплотную прижаты к
молодой женщине в глубоком трауре, и в тот момент, когда она приближалась к
выходу, вы почувствовали, что вам в карман суют какой-то тяжелый предмет.
      -- Я понял это только погом.
      -- Вы испугались...
      -- Я никогда  в жизни не  пользовался огнестрельным оружием...  Я  не
знал, заряжен ли он... Я и сейчас этого не знаю...
      К ужасу заведующего хозяйством, Мегрэ вынимает  из револьвера обойму,
в которой не хватает одной пули.
      -- Но раз вы помните девушку в трауре...
      -- Сначала я хотел пойти и сдать это... этот предмет в полицию...
      Мсье номер тринадцатый смущается.
      -- Вы чувствительный человек,  мсье  Шарль. Женщины производят на вас
впечатление, не правда ли? Бьюсь об  заклад, что у вас в жизни было немного
приключений...
      Раздался звонок. Старик с ужасом смотрит на сигнальную доску, висящую
у него в кабинете.
      -- Это меня вызывает хозяин...
      -- Идите... Мне уже все ясно...
      -- Но эта девушка?.. Скажите... Она и в самом деле?..
      Глаза Мегрэ на секунду помрачнели.
      -- Это  мы еще увидим, мсье  Шарль... Поторопитесь... Ваш  хозяин уже
теряет терпение...
      Снова раздался звонок, на этот раз требовательный.
      Немного позже комиссар бросает шоферу такси:
      -- К оружейнику Гастин-Ренет!
      Так, значит, в течение трех дней, чувствуя, что за ней  следят, зная,
что дом и сад будут прочесаны  насквозь, Фелиси прятала револьвер у себя на
груди! Он  представляет ее себе на  сиденье грузовичка. На  дороге все-таки
попадаются машины. За их автомобилем, быть может, следят. Луво заметит дви-
жение ее руки. Лучше в Париже...
      У заставы  Майо за ней начинает  следить инспектор. Чтобы  было время
подумать, она входит в  кондитерскую  и наедается пирожными. Рюмку портвей-
на... Она, быть может, и не любит портвейна, но это  такая  же роскошь, как
виноград и  шампанское, которые она снесла в больницу.  Метро... В этот час
там слишком мало народу... Она ждет...  Инспектор здесь, он не сводит с нее
глаз...
      Шесть часов, наконец-то... Толпа, наводняющая поезда, пассажиры, при-
жатые друг к другу, это самим богом посланное пальто с оттопыренными карма-
нами.
      Жаль, что  Фелиси не  может видеть Мегрэ, пока такси  везет его к эк-
сперту-оружейнику. Быть  может, она хоть на  секундузабыла бы свой  страх и
преисполнилась бы гордостью, прочтя восхищение на лице комиссара.


      Глава шестая

      МЕГРЭ ОСТАЕТСЯ

      Сколько тысяч раз поднимался он своими тяжелыми шагами  по этой пыль-
ной лестнице на набережной Орфевр, где пол всегда немного скрипит под нога-
ми и где зимой царят такие убийственные сквозняки? У Мегрэ  есть неизменные
привычки,  например,  поднявшись до верхних ступеней, он  смотрит  назад  и
вниз, в лестничную клетку, а на пороге широкого  коридора уголовной полиции
бросает рассеянный взгляд на то, что называется "фонарем".  Это просто зас-
текленный зал ожидания слева от лестницы; там стоит  стол, покрытый зеленой
скатертью, зеленые кресла, висят черные рамки, где в маленьких кружках раз-
мещены фотографии полицейских, погибших при исполнении своих обязанностей.
      В "фонаре" много народа, хотя уже пять часов вечера. Мегрэ так озабо-
чен, что на минуту даже забыл:  ведь присутствие здесь этих людей связано с
занимающим его делом. Он узнает многие лица, кто-то быстро подходит к нему:
      -- Скажите, мсье комиссар... Это еще надолго?.. Нельзя ли, чтобы меня
вызвали вне очереди?
      Здесь весь цвет площади Пигаль; всех их вызвал  кто-то из инспекторов
по приказанию Мегрэ.
      -- Вы ведь меня знаете, правда? Знаете, что у меня все в порядке, что
я не стану ввязываться в подобную историю. Я уже потерял полдня...
      Широкая спина. Мегрэ удаляется. Комиссар как бы наугад толкает двери.
На набережной хорошо ему знакомая горячка. Допрашивают в  каждом углу, даже
в его  собственном кабинете, где Рондонне, новичок, сидит  в кресле Мегрэ и
курит трубку,  похожую на трубку комиссара.  Он доводит свое  подражание до
того, что заставляет приносить себе  из  пивной  "Дофин" пол-литровые банки
пива. На стуле  один из гарсонов "Пеликана". Рондонне подмигивает начальни-
ку, на минуту оставляет гарсона, выходит к комиссару в коридор, где уже ра-
зыгрывалось так много подобных сцен.
      -- Тут где-то зарыта собака, начальник... Я пока еще не  догадался, в
чем дело...  Сами знаете,  как это бывает... Я нарочно  мариную их в "фона-
ре"... Чувствуется, что они  сговорились...Вы  видели шефа?.. Вас как будто
уже целый час ищут по всем телефонам... Кстати... Тут вам записка...
      Он возвращается в кабинет, чтобы взять ее на столе. Записка  от мадам
Мегрэ.
      "Из Эпиналя приехала Элиза с мужем и детьми. Мы все обедаем дома. По-
пытайся прийти. Они привезли белых грибов".
      Мегрэ не пойдет. Он слишком озабочен. Ему не  терпится проверить одну
догадку, недавно возникшую у него  в  голове, пока он ждал у  Гастин-Ренета
результата экспертизы. Он прохаживался в одном из помещений  тира, в подва-
ле, где какая-то молодая пара, только что поженившись и собираясь в свадеб-
ное путешествие в Африку, испытывала разное устрашающее оружие.
      Мысленно он снова был в доме Деревянной Ноги,  поднимался по навощен-
ной лестнице и вдруг, все так же мысленно, остановился на  площадке, колеб-
лясь, в какую дверь войти, вспомнив, что в доме три спальни.
      -- Черт побери!
      И с той минуты он только  и думал, чтобы как можно скорее поехать ту-
да, где он почти наверняка сделает открытие. Он заранее знал  результат эк-
спертизы, он  был уверен, что старика Лапи убили  из револьвера, который он
получил на проспекте Ваграм.  "Смитвессон".  Не игрушка. Не такой пистолет,
который покупают любители, а серьезное оружие, инструмент профессионалов.
      Четверть часа спустя старый мсье Гастин-Ренет  подтвердил его гипоте-
зу.
      -- Так оно и  есть, комиссар. Вечером я вам пришлю подробный  отчет с
увеличенными снимками...
      Мегрэ все же решил зайти на набережную и убедиться, что  не произошло
ничего нового.  Сейчас он стучится  в кабинет шефа, толкает обитую войлоком
дверь.
      -- А, Мегрэ! Я боялся, что  вас не смогут поймать по телефону. Это вы
послали Дюнана на улицу Лепик?
      Мегрэ уже забыл об этом. Ну  да, он. На всякий случай. Он поручил Дю-
нану внимательно осмотреть комнату, которую Жак  Петийон  занимал  в  отеле
"Уют".
      -- Он только что звонил... Оказывается, кто-то уже побывал там до не-
го... Он хотел бы вас видеть как можно скорее... Вы идете туда?
      Мегрэ кивает головой. Он неповоротлив, неприветлив. Он терпеть не мо-
жет, когда прерывают нить его мыслей,  а его мысли сейчас в Жанневиле, а не
на улице Лепик.
      Когда он  выходит из уголовной полиции,  за ним опять  бежит какой-то
человек, один из тех, кто ждет в стеклянной клетке.
      -- Нельзя ли вызвать меня сейчас? У меня пустяковое дело...
      Мегрэ пожимает плечами. Немного позже он выходит из  такси на площади
Бланш, и в  тот  момент, когда ставит ногу  на  тротуар, чувствует какой-то
упадок сил. Площадь залита солнце кишит народом, и кажется, что людям боль-
ше нечего делать, как сидеть у  круглых столиков, пить свежее пиво или апе-
ритивы, лаская взглядом проходящих красивых женщин.
      На секунду Мегрэ завидует им, он думает о жене, которая сейчас угоща-
ет свою  сестру и зятя дома, на  бульваре Ришар-Ленуар;  он думает о  белых
грибах,  жарящихся  на медленном огне, издающих приятный  запах  чеснока  и
влажного леса. Он обожает белые грибы...
      Ему хотелось бы так же присесть за столик на тротуаре. Он слишком ма-
ло спал  в эти последние ночи, он ест не вовремя, пьет что попало, на ходу,
и ему кажется, что из-за своей проклятой профессии обязан жить  жизнью всех
остальных,  вместо  того чтобы спокойно жить своею  собственной  жизнью.  К
счастью, через несколько лет он уйдет на пенсию и в  широкополой соломенной
шляпе будет работать у себя в саду, ухоженном, как сад старика Лапи, с пог-
ребом, куда он будет время от времени заглядывать, чтобы освежиться.
      -- Пол-литра пива, быстро...
      Он садится только на минутку. Замечает инспектора Дюнана, который его
поджидает.
      -- Я ждал вас, начальник... Сейчас увидите...
      Там, в Жанневиле, Фелиси наверное, готовит себе обед на газовой плит-
ке; дверь в кухню, выходящая на огород, позолоченный  вечерним солнцем, от-
крыта.
      Он идет  по коридору отеля  "Уют", зажатого между колбасным и обувным
магазинами. В приемной, за стеклянным  окошечком,  в  вольтеровском  кресле
возле доски с ключами сидит чудовищно толстый человек; его распухшие от во-
дянки ноги погружены в эмалированное в