рубки от уха, Майк курил сигару, равнодушно поглядывая на него.
     - Алло! Фил!
     - Кто говорит?
     - Эдди.
     - Слушаю.
     - Я... Мне сказали...
     - Минуту, я прикрою дверь.
     Это была ложь: Фил слишком долго молчал. Либо он с кем-нибудь советовался, либо делал это нарочно, чтобы вывести Эдди из равновесия.
     - Алло! Алло!
     - Все в порядке. Я слушаю.
     Снова пауза. Эдди не хотел говорить первым.
     - Майк там?
     - Да, в комнате.
     - Хорошо.
     Снова пауза. Эдди поклялся бы, что слышит шум моря, но это едва ли было возможно.
     - Ты видел Джино?
     Эдди подумал, правильно ли он расслышал имя и не спутал ли Фил братьев. Он не ожидал, что с ним заговорят о Джино. Времени на размышления у него не было, поэтому он солгал, не думая о последствиях.
     - Нет. А что?
     - А то, что он не приехал в Сан-Диего.
     - А-а!
     - Джино должен был быть там еще вчера.
     Эдди знал, что Майк все время наблюдает за ним, и это вынуждало его следить за выражением своего лица.
     Он напряженно обдумывал слова Фила, перед глазами снова замелькали образы и картины, которые возникли в его мозгу чуть раньше, когда он представил себе "прогулку" в автомобиле. В общих чертах это была та же ситуация, только с другими действующими лицами. Если бы с ним говорил, к примеру, Сид Кубик, он мог бы думать иначе, но с ним говорил Фил.
     Фил был коварен. Эдди всегда знал, что Фил его не любит, как не любил он всех братьев Рико.
     Почему он звонил в Сан-Диего, когда вопрос касался Тони?
     Джино был убийца. Сан-Диего находился недалеко от Эль-Сентро: два часа езды на машине и менее часа самолетом.
     Филу уже удалось свести двух братьев.
     - Алло! - повторил Эдди в трубку.
     - Мне пришло в голову, не заезжал ли Джино к тебе в Санта-Клару.
     Теперь уже Эдди поневоле пришлось лгать:
     - Нет.
     Ложь могла привести к серьезным последствиям. Эдди никогда так не поступал. Это шло вразрез с его принципами. Если бы они узнали, что он лжет, они имели бы право впредь не доверять ему.
     - Джино видели в Новом Орлеане.
     - Да?
     - Он выходил из машины.
     Почему с ним продолжали разговор о Джино, а не о Тони? На это была какая-то причина. Фил ничего не делал зря. Эдди крайне важно было догадаться, что у Фила на уме.
     - Его будто бы также видели на борту парохода, отплывающего в Южную Америку.
     Эдди чувствовал, что это правда.
     - Зачем бы это ему? - тем не менее возразил он.
     - Не знаю. Ты член семьи. Ты знаешь его лучше, чем я.
     - Я не в курсе дела. Он мне ничего не говорил.
     - Ты его видел?
     - Я хотел сказать, что он мне ничего не писал.
     - Ты получил письмо?
     - Нет.
     - А как Тони?
     Теперь Эдди все понял. Его хотели запугать, говоря с ним о Джино. Они ничего не выдумали. Они использовали факты. Таким способом его подвели к делу Тони.
     Вторично Эдди солгать не мог. К тому же при разговоре присутствовал Майк, который все знал и по-прежнему молча курил сигару.
     - Я с ним говорил. - Он продолжал скороговоркой:
     - Я видел также его жену, она ждет ребенка. Я объяснил ему...
     Фил оборвал его:
     - Майк получил инструкции. Ты слышишь? Он тебе скажет, как поступить.
     - Хорошо.
     - Сид согласен с этими инструкциями. Хочешь, он тебе это подтвердит?
     Эдди повторил:
     - Хорошо.
     Только потом он сообразил, что его слова можно расценить как недоверие Филу.
     Эдди услышал шепот, голос с характерным акцентом Кубика.
     - Майк Ла Мотт займется сейчас всем. Не пытайся провести его. Он у тебя?
     - Да.
     - Дай его мне!
     - С вами хочет говорить Кубик.
     - Так чего ж ты не передаешь мне трубку? Разве не хватает шнура?
     Шнура хватило.
     - Алло, старина!
     Говорили в основном на том конце провода, и Эдди, слыша далекий голос Кубика, не различал слов. Майк односложно выражал одобрение.
     Теперь, узнав его фамилию, Эдди смотрел на Майка другими глазами. Он не ошибся, предположив, что тот влиятельное лицо. Эдди не знал, чем в настоящее время занимается Майк, так как о нем давно не было слышно, Но в прежние дни его имя нередко мелькало на первых страницах газет.
     Мишель Ла Мотт, в обиходе Майк, должно быть канадец по происхождению, был здесь, на Западе, одним из крупнейших пивных баронов в эпоху "сухого закона".
     Организация тогда еще не существовала. Союзы возникали и распадались. Чаще всего их главари боролись между собой за территорию, иногда за винный склад, за судно или грузовик.
     Раз не существовало Организации, не существовало ни иерархии, ни специализации. Большинство населения было на стороне нарушителей "сухого закона", равно как полиция и многие политические дельцы.
     Битвы разыгрывались главным образом между кланами, между вожаками.
     Мишель Ла Мотт, дебютировавший в одном из кварталов Сан-Франциско, не только присвоил себе всю Калифорнию, но и расширил сферу своих операций вплоть до ближних штатов Среднего Запада.
     Когда братья Рико, еще мальчишками, шатались по улицам Бруклина, люди поговаривали, что Майк собственноручно избавился более чем от двух десятков конкурентов. Он убрал и некоторых членов своей шайки, которые осмелились разговаривать слишком громко.
     В конце концов его арестовали, но не смогли выдвинуть против него веского обвинения в убийстве. Его осудили только за мошенничество при уплате налогов, но отправили на несколько лет не в Сен-Квентин, как обычного уголовника, а в Алькатрас - крепость, предназначенную для самых опасных преступников, выстроенную на скале посередине бухты Сан-Франциско.
     Эдди больше никогда не слышал о нем. Если бы кто-нибудь спросил у него, что стало с Ла Моттом, он ответил бы, что Майк, очевидно, умер, так как тот был уже немолод, когда Эдди ходил еще в коротких штанишках.
     Теперь он смотрел на старика с почтением, даже с восхищением, и ему более не казалось смешным, что Майк старается походить на судью или политикана из какого-нибудь фильма.
     Если бы Майк поднялся, стало бы видно, что это очень высокий человек. Наверно, он еще держался прямо, не утратил своей прежней осанки. Старик на миг приподнял шляпу, чтобы почесать голову, и Эдди увидел его все еще густые белоснежные волосы, резко контрастировавшие с кирпичным цветом кожи.
     - Да.., да... Об этом я тоже подумал... Не беспокойся.
     Все, что нужно, будет сделано... Я звонил в Лос-Анджелес. Я не мог соединиться с тем, о ком ты говорил, но теперь он уже предупрежден. Я жду их обоих к вечеру.
     У него хриплый голос, как у тех, кто много пьет и курит уже не один десяток лет. В этом он тоже похож на политического дельца. Должно быть, на улицах все с ним раскланиваются, люди подходят пожать ему руку, гордясь знакомством с великим Майком.
     Тогда, после судебного процесса, у него отобрали несколько миллионов, но, вероятно, он потерял не все и, покинув Алькатрас, не сидел без гроша.
     - Согласен, Сид... У него вид разумного человека... Не думаю... Я сейчас у него узнаю.
     Он повернулся к Эдди:
     - Ты хочешь что-нибудь сказать Сиду?
     Только не в таких условиях. Что он может сейчас, не обдумав, сказать Кубику? Он понимал, что все решено помимо него.
     - Нет. Он не хочет... Идет! Я тебе позвоню, когда все будет сделано.
     Майк протянул трубку Эдди, чтобы тот повесил ее на рычаг, отпил глоток виски и задержал запотевший стакан в руке.
     - Ты ел?
     - Только утром.
     - Голоден?
     - Нет.
     - Зря ты не выпьешь глоток.
     В самом деле, может быть, виски перебьет привкус красного вина, от которого его недавно рвало.
     Эдди налил себе виски.
     - Сид славный малый, - вздохнул Майк. - Не было ли у него в прежние времена какой-то истории, связанной с твоим отцом?
     - Мой отец был убит пулей, предназначенной Кубику.
     - Так-так!.. Мне показалось, что он тебя очень любит.
     По-твоему, здесь не жарко?
     - Слишком жарко.
     - Жарче, чем во Флориде?
     - Тут совсем другая жара.
     - Я никогда там не бывал.
     Он затянулся сигарой. Майк редко произносил две фразы подряд - то ли ум его отяжелел, то ли вообще он изъяснялся с трудом. Лицо у него было дряблое, одутловатое, губы безвольные, как губы ребенка. А под постоянно слезящимися светло-голубыми глазами набрякли мешки. Но в этих глазах сохранилась прежняя властность, и трудно было долго смотреть на них.
     - Мне шестьдесят восемь лет, сынок. Могу утверждать, что жизнь свою я прожил неплохо, но я не считаю ее оконченной. Так вот, верь не верь, но меня никогда не тянуло выехать за пределы Техаса и Оклахомы на Юге, Юты и Айдахо на Севере. Я не знаю ни Нью-Йорка, ни Чикаго, ни Сент-Луиса, ни Нового Орлеана. Кстати о Новом Орлеане. Зря твой брат Джино надумал удрать.
     Он стряхнул с брюк пепел от сигары.
     - Передай-ка мне бутылку.
     Виски в его стакане нагрелось.
     - Я уже не помню, сколько я знал таких, считавших себя хитрецами и совершавших одинаковые ошибки. Что, ты думаешь, его ждет? Окажись твой брат в Бразилии, Аргентине, пусть даже в Венесуэле, он попытается связаться с людьми. Есть дела, которые не поднять в одиночку.
     А тем уже известно, почему он уехал отсюда, и они не захотят ссориться с нашими крупными боссами.
     Все было справедливо. Эдди это знал. Он был поражен безрассудной выходкой Джино, и она тем более взволновала его, что он смутно догадывался о ее причине.
     Он мог бы поступить так же. Может быть, брат приезжал к нему в Санта-Клару, чтобы увезти с собой? Но Джино понял, что разговаривать с ним об этом бесполезно.
     Эдди стало стыдно. Он пытался вспомнить последний взгляд брата.
     - Что случится, если Джино будет упорствовать, работать в одиночку, попадет в руки полиции или столкнется с кем-либо, кто будет защищать свой собственный рэкет?
     Что тогда? Он вскоре скатится на дно и через полгода превратится в бездомного пьяницу, из тех, что валяются в канавах.
     - Джино не пьет.
     - Запьет.
     Почему Майк не говорит ему об инструкциях, которые он получил насчет Тони?
     Майк раздавил сигару в пепельнице, вынул из кармана другую, осторожно снял целлофановую оболочку и наконец обрезал кончик красивой серебряной гильотинкой.
     Казалось, он собирался долго пробыть в этой комнате.
     - Я тебе уже говорил, что никогда не уезжал с Запада.
     Он обращался к Эдди снисходительно, как к очень молодому человеку. Неужели ему не известно, что на побережье Мексиканского залива Эдди был почти таким же значительным лицом, как Майк здесь?
     - Забавно, что при этом я встречался в моей жизни со всеми, кто имеет вес в Нью-Йорке или в любом другом месте. Видишь ли, всем им рано или поздно случается побывать в Калифорнии.
     - Вы не голодны?
     - Я ничего не ем днем. Но если ты хочешь есть...
     - Нет.
     - Тогда покури. У нас есть время.
     На минуту Эдди задумался, что Тони воспользуется этой отсрочкой, чтобы скрыться вместе с Норой. Это была нелепая мысль. Человек, подобный Майку, несомненно, принял меры предосторожности. Его люди наверняка следят за домом Феличи.
     Можно было подумать, что Ла Мотт читает его мысли.
     - Твой брат вооружен?
     Эдди притворился, что не понял вопроса.
     - Джино?
     - Я говорю о меньшом.
     Это слово причинило Эдди боль - мать тоже говорила иногда "меньшой".
     - Не знаю. Вероятно.
     - Это не имеет значения.
     Воздух кондиционировался, в комнате было прохладно, но жара все-таки ощущалась. Она давила на город, на поля, на пустыню. Дневной свет был как расплавленное золото. Казалось, даже машины на улице с трудом пробиваются сквозь массу нагретого воздуха.
     - Который час?
     - Половина третьего.
     - Мне должны позвонить.
     В самом деле, не прошло и двух минут, как зазвонил телефон. Словно это подразумевалось само собой, Эдди снял трубку и, не произнеся ни слова, протянул ее Майку.
     - Да. Да. Хорошо!.. Нет! Ничего не изменилось... Я останусь здесь... Согласен. Я жду звонка, как только они прибудут.
     Майк вздохнул, поудобнее устроился в кресле.
     - Не удивляйся, если я немного вздремну. - И добавил:
     - У меня двое людей внизу.
     Это была не угроза, а лишь предостережение. Майк сделал его, чтобы оказать Эдди услугу - избавить от ложного шага.
     А Эдди по-прежнему не осмеливался его расспрашивать. У него было чувство, что он попал в немилость и заслужил ее. Он видел, как Майк постепенно погружается в забытье, и не без почтительности вынул сигару из его пальцев в тот миг, когда она готова была упасть на пол.
     Потом - это продолжалось около двух часов - Эдди сидел, не двигаясь, изредка протягивая руку, чтобы взять фляжку с виски. Боясь шуметь, он не налил себе воды, ограничиваясь тем, что лишь смачивал губы виски.
     Ни разу он не подумал об Эллис, о детях, о своем прекрасном доме в Санта-Кларе. Наверное, потому, что они были слишком далеко, они, казалось, вообще перестали существовать.
     Если ему случалось вспоминать о прошлом, то о прошлом более далеком, о трудных днях в Бруклине, о своих первых связях с Организацией, когда он так стремился сделать все как можно лучше. Всю свою жизнь он был одержим этим желанием.
     До сегодняшнего разговора по поводу Джино, когда он заявил, что не виделся с ним, Эдди никогда не лгал партнерам. В этом отношении ему не в чем было себя упрекнуть.
     Как только Сид Кубик вызвал его в Майами, он повиновался. Он отправился в Уайт-Клауд и постарался ловко поговорить со старым Малаксом, затем поехал в Бруклин.
     Когда мать невольно навела его на след Тони, он не колеблясь сел в самолет.
     Знал ли об этом Майк? Что сказал о нем Майку Кубик? Майк не был с ним груб, скорее напротив. Но так не говорят с теми, с кем считаются. Может быть, старик полагал, что по иерархии Эдди стоит почти на той же ступени, что Джино или Тони.
     У них составлен план, и все решено. В этом плане ему, Эдди, отведена какая-то роль. В противном случае человек, подобный Майку, не потрудился бы дожидаться его в комнате и отдыхать в ней.
     Майк не задал ему ни одного вопроса, кроме вопроса об оружии. Тони, конечно, вооружен, он всегда носил при себе оружие. Он недавно упомянул о чем-то, что позволяло сделать такой вывод. Но Эдди уже не помнил, что это было. Хотя объяснение с братом произошло лишь несколько часов назад, у него образовались провалы в памяти. Он слышал отдельные реплики, видел выражение лиц, в особенности Нориного лица, но не мог бы связно рассказать о том, что произошло.
     Некоторые внешние подробности запомнились лучше, чем слова брата, например завиток волос на его лбу, мускулы его рук и загорелых плеч, подчеркнутые белизной майки. Да еще маленькая девочка, высунувшаяся из окна в кухне, чтобы показать ему язык.
     Он считал минуты, нервничал, боясь, что Майк проснется, смотрел на телефон в надежде, что тот зазвонит.
     Но вскоре запутался в счете, комната поплыла в тумане, он видел только сверкающую желтизну, проникавшую сквозь опущенные веки, а когда он вскочил, перед ним по-прежнему сидел человек в серой шляпе и задумчиво смотрел на него.
     - Я спал? - смущенно спросил Эдди.
     - Похоже.
     - Долго?
     Майк посмотрел на свои часы и ответил, что уже половина шестого.
     - Ты, однако, недурно выспался и прошлой ночью, сынок!
     Ему было известно, что Эдди лег спать сразу же по приезде с аэродрома. Значит, уже тогда его люди следили за ним. От них не ускользнул ни один шаг, ни одно его движение.
     - Все еще не проголодался?
     - Нет.
     Плоская фляжка была пуста.
     - Надо бы чего-нибудь выпить.
     Эдди вызвал официанта, и тот не удивился, найдя их вдвоем в шесть часов вечера в номере Эдди.
     - Бутылку виски.
     Слуга назвал марку, глядя не на Эдди, а на Майка Ла Мотта, - видно, знал его вкус.
     - Эту самую, сынок!
     Когда он уже подошел к двери, Майк бросил ему в спину:
     - Сигар!
     Наконец он снял шляпу и положил ее на кровать.
     - Меня удивляет, что они еще не приехали. Должно быть, произошла авария при переезде через пустыню.
     Эдди не осмелился спросить, о ком идет речь. К тому же он предпочитал этого не уточнять.
     - Утром я послал шерифа в горы, за восемьдесят миль отсюда, и он не вернется до завтра.
     Эдди опять не спросил, как ему это удалось. У Майка, должно быть, есть основания для того, чтобы так разговаривать с ним. Может быть, он просто хотел дать ему понять, что карта Тони бита, что ему не на что надеяться.
     Эдди думал об этом до того, как заснул. Не решила ли Нора позвонить в полицию? Он представлял себе скорее Нору, чем Тони, в этой роли. Вызвать шерифа, чтобы попросить у него защиты.
     - Один из двух помощников шерифа лежит в постели с температурой сорок - заражение крови. Что касается другого, Хьюли, то посадил его на эту должность я. Если он выполнил мои указания - а я убежден, что он их выполнил, - то его телефон испорчен и не заработает до завтра.
     На лице Эдди невольно мелькнула едва заметная одобрительная улыбка.
     - Мне сейчас опять позвонят.
     На этот раз потребовалось немного больше времени, но телефон все же зазвонил.
     - Они здесь?.. Прекрасно. Пусть их отведут - ты знаешь куда - и постараются, чтобы они не шатались по улицам. Они поставили машину в гараж? Сменили номер? Минутку... - Слуга принес виски и сигары. Майк дождался, пока он вышел. - Пусть ничего пока не делают. Надо дать им поесть, и пусть режутся в карты, если захотят. Ничего спиртного. Понятно?
     Тишина. Майк выслушал ответ.
     - Идет! Теперь передай Гонсалесу, чтобы он зашел ко мне. Да, сюда, в номер.
     "Главный штаб, по-видимому, недалеко, не в самом ли отеле? - подумал Эдди. - Уж не Майк ли его настоящий владелец?"
     Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали.
     - Входи!
     Вошел мексиканец лет тридцати, в брюках из желтоватого полотна и белой рубашке.
     - Эдди Рико.
     Мексиканец слегка кивнул.
     - Гонсалес, нечто вроде моего секретаря.
     Гонсалес улыбнулся.
     - Садись. Что там делается?
     - Хозяин фермы Марко вернулся с поля, и они там проболтали около двух часов.
     - А потом?
     - Он уехал на своей машине и увез девочку. Сначала он остановился у дома некоего Кифера, одного из своих приятелей, на другом конце поселка, и оставил там ребенка.
     Майк слушал, покачивая толовой, словно все это было Предусмотрено.
     - Потом поехал в город. Там он зашел к Чемберсу, продавцу спортивных товаров, и купил два ящика патронов.
     - Каких?
     - Для автоматической винтовки калибра двадцать два.
     - Он не заезжал к шерифу?
     - Нет. Он сразу же возвратился в Аконду. Ставни дома закрыты, дверь тоже. Да, я забыл про одну вещь.
     - Какую?
     - Он заменил более яркими лампочки в фонарях вокруг дома.
     Майк пожал плечами.
     - А как Сидни Даймонд?
     - Хорошо. Похоже, он не пил.
     - С ним вместе Пако?
     - Нет. Новичок, которого я не знаю.
     Сидни Даймонд был убийцей - Эдди это было известно. Молодой парень, не старше двадцати двух, но о нем уже говорили. Как видно, это его заставили приехать из Лос-Анджелеса и не дают ему пить.
     Все это Эдди знал, все делалось по шаблону. Подобные операции с давних пор были тщательно разработаны, как и все остальное, и потому осуществлялись по почти неизменному ритуалу. Выгоднее было иметь исполнителей, прибывших из других мест, неизвестных в данном районе. Прежде чем его послали в Лос-Анджелес, Сидни Даймонд работал в Канзас-Сити и в Иллинойсе.
     Приготовления к убийству велись на глазах у Эдди, и порой ему хотелось крикнуть: "Но это же мой брат!"
     Однако Эдди не закричал. С тех пор как он вошел в эту комнату, он оцепенел. Он подозревал, что Майк нарочно все согласовывал в его присутствии - просто, спокойно, словно это было самым обычным делом.
     Разве Эдди не принадлежал к Организации? Сейчас только выполнялись ее правила. На него не обращали никакого внимания, вернее, к нему тоже применяли правила