. Им воспользовались, чтобы разыскать Тони. Эдди никогда не заблуждался на этот счет. Он разыскивал брата со всей присущей ему старательностью и довел игру до конца.
     По сути дела, он все время знал, что Тони не согласится на предложение уехать, да ему и не дадут скрыться.
     Джино - тот тоже это понял, и Джино перебрался за границу. Его поступок чрезвычайно удивлял Эдди, усугублял в нем чувство вины.
     - Час? - спросил Гонсалес.
     - А в котором часу люди ложатся спать в этой дыре?
     - Очень рано. Они встают вместе с солнцем.
     - Тогда - часов в одиннадцать?
     - Идет.
     - Отвези людей на дорогу в двухстах метрах от дома.
     Ты, конечно, поедешь в другой машине?
     - Да.
     - Поедешь вслед за ними. Ты выбрал место?
     - Все готово.
     - Итак, в одиннадцать!
     - Ладно.
     - Иди и не забудь, что Сидни Даймонд не должен пить. На обратном пути закажи нам обед: мне - холодное мясо, салат и фрукты... - Майк вопросительно посмотрел на Эдди.
     - То же самое. Все равно что.
     В девять часов вечера Эдди все еще не знал, какая ему уготована роль, и у него не хватало смелости об этом спросить. Майк велел принести местную газету и читал ее, покуривая сигару. Он много пил. Взгляд у него был мутный, лицо становилось все более багровым, но он не терял ясности мысли.
     Через некоторое время он отвел глаза от газеты:
     - Он любит жену, а?
     - Да.
     - Она хороша?
     - Похоже, она его тоже любит.
     - Я не про это спрашиваю. Она хороша собой?
     - Да.
     - Она должна скоро родить?
     - Через три или четыре месяца, точно не знаю.
     На улицах уже давно зажглись электрические фонари.
     Из какого-то бара доносился хриплый гул радиолы. Иногда с улицы сквозь закрытые окна долетали голоса.
     - Который час?
     - Десять.
     Потом стало четверть одиннадцатого, половина одиннадцатого, и Эдди мучительно сдерживал себя, чтобы не закричать.
     - Предупреди ,меня, когда будет ровно без десяти одиннадцать.
     Больше всего Эдди опасался, как бы его не послали на место действия, к дому Феличи. Возможно, если бы Джино не уехал, Фил послал бы туда его.
     - Который час, сынок?
     - Без двадцати.
     - Люди уже уехали.
     Значит, его там не будет. Он ничего не понимал. Видно, его приберегали для чего-то более серьезного.
     - Тебе не мешало бы выпить стаканчик.
     - Я и так много пил.
     - Все же выпей еще.
     У Эдди больше не было сил сопротивляться. Он повиновался, спрашивая себя, не вырвет ли его, как днем.
     - У тебя есть номер телефона Феличи?
     - Он в телефонной книге, я видел его утром.
     - Поищи.
     Эдди нашел номер. Ему мерещилось, что он смотрит на себя со стороны и все, что он делает, происходит во сне. Вселенная утратила свою реальность. Не существовало более ни Эллис, ни Кристины, не Эмили, ни Бэби - ничего, кроме какого-то бесконечного тоннеля, по которому он пробирался ощупью.
     - Уже пора?
     - Через минуту.
     - Пусть тебя соединят с Феличи.
     - А что я скажу?
     - Ты скажешь, чтобы Тони вышел к ребятам на дорогу. Один. Он увидит стоящую машину.
     Грудь Эдди так сдавило, что казалось, он никогда не сможет перевести дух.
     - А если Тони откажется? - едва произнес он.
     - Ты сказал, что он любит жену? Повтори ему это, он поймет.
     Майк по-прежнему спокойно сидел в кресле; с сигарой в одной руке, с газетой в другой, он более чем когда-либо напоминал судью из кинофильма. Эдди почти бессознательно снял трубку, пробормотал номер Феличи.
     На другом конце провода послышался голос, которого он не узнал:
     - Шестнадцать шестьдесят два слушает. Кто у телефона?
     Эдди, чьи глаза были прикованы к человеку в белом, услышал свои слова:
     - Мне нужно сообщить нечто очень важное Тони. Это его брат.
     В трубке замолчали. Марко Феличи, должно быть, колебался. Судя по слабому шуму, Эдди решил, что Тони, догадавшись о том, что происходит, отбирает у него трубку.
     - Я слушаю, - сухо произнес Тони.
     Эдди не успел подготовиться. Его разум не участвовал в том, что совершалось.
     - Тебя ждут.
     - Где?
     - В двухстах метрах по шоссе - там стоит машина.
     Эдди не понадобилось объяснять Тони что-либо еще.
     - Если я не пойду туда, они, наверно, возьмутся за Нору?
     Молчание.
     - Отвечай!
     - Да.
     - Понятно.
     - Ты пойдешь?
     Снова молчание. Майк, устремив на него глаза, сохранял неподвижность. Эдди повторил:
     - Ты пойдешь?
     - Не бойся - пойду.
     Небольшая пауза, затем короткое: "Прощай".
     Эдди хотелось самому что-нибудь сказать, но он не знал что. Потом он взглянул на руку, которая держала умолкнувшую трубку.
     Затянувшись сигарой, Майк удовлетворенно пробормотал:
     - Я так и думал.

9

     Для Эдди все на этом кончилось. Ничего другого от него не потребовали. От него никогда больше не требовали ничего неприятного, трудного.
     Эта ночь тоже окончилась, как кончаются с сотворения мира все ночи, - окончилась с восходом солнца. Он увидел его не восходящим над Калифорнией, а уже высоко в небе, над пустыней Аризоны, увидел из самолета, в который его посадили в три часа утра. И так же, как это сделал Боб в Тусоне, ему опустили в карман плоскую фляжку.
     Он к ней не притронулся. В ту минуту, когда самолет Эдди сделал первую посадку. Сидни Даймонд и его спутник должны были проезжать предместье Лос-Анджелеса.
     На какой-то стоянке Эдди перепутал самолет. Около двух часов пополудни он оказался в третьеразрядном аэропорту, над которым разразилась гроза, и ему пришлось до вечера ждать вылета. Лишь на другой день из Миссисипи он позвонил в Санта-Клару.
     - Это ты?
     Он слушал голос Эллис, но этот голос не пробуждал в нем никакого волнения.
     - Да.
     - Дома все в порядке?
     Слова приходили сами собой, привычные слова, так что ему не приходилось думать.
     - Да. А как у тебя?
     - Что дети?
     - Я не пустила Эмили в школу. Доктор думает, что у нее начинается корь. Если так - а это станет окончательно известно сегодня вечером, - Кристина тоже не сможет ходить в школу.
     - Анджело тебе не звонил?
     - Нет. Я утром проходила мимо магазина. Все, кажется, в порядке. Я заметила нового продавца.
     - Я знаю о нем.
     - Звонили из "Фламинго". Я ответила, что ты скоро вернешься. Так и надо было сказать?
     - Да.
     - Тебя плохо слышно. Ты, вероятно, очень далеко.
     - Да.
     Сказал ли он "да"? Ведь он не думал о расстоянии между Флоридой и Миссисипи, он думал.., впрочем, он ни о чем не думал.
     - Когда ты будешь дома?
     - Не знаю. Возможно, скоро будет самолет.
     - Ты не посмотрел расписание?
     - Нет еще.
     - Ты не болен?
     - Нет.
     - Устал?
     - Да.
     - Ты от меня ничего не скрываешь?
     - Я устал.
     - Почему бы тебе не отдохнуть хорошенько, хотя бы одну ночь, прежде чем снова лететь?
     - Я, может быть, так и сделаю.
     Он так и сделал. В гостинице Эдди получил лишь маленький номер без кондиционера, так как в городе происходил какой-то съезд. В коридорах встречались люди со значками и с повязками на рукавах. К петлицам у них были прикреплены карточки с фамилиями.
     В гостинице было шумно, но, как и в Эль-Сентро, Эдди погрузился в томительный сон, дважды или трижды просыпался и каждый раз испытывал отвращение от запаха собственного пота.
     Конечно, это из-за печени. Там он много пил. Он уже отвык от этого. В Санта-Кларе надо будет посоветоваться с Биллом Спанглером, врачом.
     Два раза на летном поле, на солнцепеке, у него начинали плясать перед глазами черные точки. Это тоже могло быть признаком болезни.
     Когда Эдди проснулся в незнакомой комнате, ему вдруг захотелось плакать. Никогда он не чувствовал себя таким усталым, смертельно усталым, усталым до того, что, окажись он на улице, он, наверно, улегся бы все равно где - на мостовой, под ногами у прохожих. Ему хотелось, чтобы его пожалели, чтобы кто-нибудь говорил ему успокоительные слова, положив прохладную руку на лоб.
     У него не было такого друга и никогда не будет. Завтра или послезавтра, когда у него хватит духу вернуться, Эллис заботливо посоветует ему отдохнуть.
     Жена у него внимательная, заботливая, но она его не знает. Он ничего ей не рассказывал. Она думает, что он сильный, что он ни в ком не нуждается.
     Он не понял тогда смысла приезда Джино. У него нет еще уверенности, что он понимает брата и теперь. Очевидно, тот приезжал, чтобы предостеречь его.
     Почему Джино не был с ним более откровенен? Неужели не доверял ему?
     Братья никогда ему не доверяли. Нужно было суметь им объяснить.
     Но как? И что объяснить?
     Он пошел принять душ и заметил, что полнеет. У него появились маленькие мягкие груди, как у двенадцатилетней девочки.
     Потом он побрился и, как в то утро в Санта-Кларе, порезал родинку. К счастью, при нем всегда был квасцовый карандаш.
     Ему пришлось ждать около часа, пока принесли легкий костюм, который он отдал прогладить. Полную фляжку виски он выбросил в корзину для бумаг.
     Не важно, что его не понимают. Сид Кубик знает, что он всегда выполнит любое приказание. Когда в половине первого ночи Майк позвонил Сиду и сообщил, что все кончено, тот лично подошел к телефону и сказал: "Передай Эдди, что это хорошо". Это слово в слово. Майк не выдумал.
     "Передай Эдди".
     Если Фил находился в комнате, на губах у него, наверное, появилась кривая усмешка.
     "Передай Эдди".
     Он намеренно не сообщил жене, в котором часу приедет. Взяв такси, он прямо с аэродрома поехал в магазин.
     Анджело, прыгая через ступеньки, сбежал к нему навстречу.
     - Все в порядке, патрон?
     - Все в порядке, Анджело.
     Мир по-прежнему казался ему тусклым, бесцветным, безжизненным.
     Но может быть, все еще вернется? Ведь от слов Анджело ему уже стало легче.
     "Патрон!"
     Он столько, столько трудился с тех времен, когда жил в лавчонке в Бруклине, чтобы этого достичь!..

     1952 г.